Рыцари Старой Республики 2: Тень Ревана

Почувствовав себя жутковато в полумраке и пустоте, я непроизвольно ускорил шаг. Бастила, не выпуская моей руки, спешила следом.

Получилось так, что за ближайший поворот я вышел, выбежал первым. Здесь, в узости прохода, царила уже почти полная темнота, которая и заставила меня замереть на месте.

Датчики присутствия среагировали с задержкой, щёлкнули реле. В медленно разгорающемся свете дежурных ламп я увидел, что посреди коридора стоит миниатюрная девушка в плаще с надвинутым на глаза тёмно-вишнёвым капюшоном. В руке она держала рукоять светового меча.

— Моя жизнь... — мелодичным голосом произнесла девушка. И замолчала.

А я буквально заледенел на месте. Прямо передо мной стоял самый наглый слом канона, какой только можно было вообразить! Оказывается, это очень страшно, когда ломаешь не ты, а кто-то другой.

Это была Визас Марр.

Слепая Одарённая с планеты Миралука.

Рабыня и ученица Дарта Нихила.

— Бастила, — прошептал я, понимая, что мой страх отчасти передался джедайке, и пытаясь хоть как-то собраться с мыслями. — Нихил! Не Сион — Дарт Нихил!..

— Кто?

— Второй из трёх… Должен быть Сион, «Предвестник», вот это всё. А это — Нихил! Это Визас Марр, ученица Дарта Нихила.

Я внутренне заметался, не зная, как объяснить Бастиле катастрофичность ситуации. Если злодеи поменялись местами, да ещё так рано по «сюжету» — моё послезнание стало полностью бесполезным?!.

— Она слепа, — заметила Бастила, разглядывая Визас через моё плечо. Прагматичная джедайка уже мысленно выстраивала возможный бой.

— Она Одарённая. И очень сильная. Для такой смотреть на мир глазами — всё равно что через замочную скважину.

Я затараторил, как иногда случается на нервах. Затем мне в голову пришла чрезвычайно оптимистичная мысль: Визас ведь с Миралуки, так? С планеты, на которой находится сверхсекретный Конклав джедаев, основанный после разрушения Анклава на Дантуине.

Что, если в этой реальности Визас вовсе не ученица Дарта Нихила, а наоборот — посланница Конклава? И пришла к нам не убийства ради, а с символическим хлебом-солью? Во второй игре слепая миралука стала одним из вернейших соратников Митры, но канон уже сломан, место Митры занял я-Реван. А это означает…

Ни черта это не означало.

Я ощутил агрессивный импульс: Визас рассмотрела меня в Силе. И опознала как мишень. Затем Тёмная активировала световой меч.

Биндо и Джухани нигде не было видно. Как выяснилось позже, увлечённые беседой, мы с Бастилой свернули не в тот коридор. Тёмный и узкий, технический коридор.

Наверное, можно было отступить в более широкое место, обойти Визас с двух сторон и вырубить гуманно. Работать в паре с Бастилой мы умели неплохо, запросто могло получиться.

Но, понимаете, всё произошло так быстро…

Я активировал свой меч.

Визас ударила. Я даже не мог толком парировать, поэтому, удерживая рукоять обеими руками, выставил клинок перед собой.

Лезвия соприкоснулись. И отскочили. Миралука стремительно шагнула вперёд и ударила снова. В то место, где полагалось находиться моей голове.

Если бы мой клинок был обычной длины.

Но меч Малака был чуть не вдвое длиннее обычного.

Девушка промахнулась. И на шаге провалилась вперёд. Я снова вскинул клинок, она парировала угрозу. Рассыпая искры, два алых лезвия застыли в клинче.

Визас по инерции давила вперёд, я непроизвольно ответил. Вот только изящная миралука массой не отличалась, а я парень довольно габаритный. Ну, не жирный, понятно. Просто нормальный молодой человек, слегка даже подкачанный.

Я не хотел. Но почти сразу продавил защиту Визас.

Лезвие вошло миралуке в солнечное сплетение. Девушка крупно вздрогнула, уронила меч и начала падать мне навстречу. Пока я сообразил деактивировать свой клинок, лезвие успело пропахать тело миралуки от грудины до горла, едва не отделив голову.

Меня скрючило таким тягостным приступом тошноты и боли, что сомнений не осталось: Визас Марр была мертва.

Я убил одного из ключевых персонажей второй игры.

Практичная Бастила протиснулась к лежащей ничком миралуке, проверила пульс, подобрала меч. Ну да, для неё Визас — просто очередной охотник за головами. Безымянный и бездыханный.

— Ба… Бастила… — прохрипел я, отхаркивая горечь.

Джедайка вернулась ко мне, присела на корточки:

— Нихил?

— Что?..

— Дарт Нихил, — терпеливо повторила джедайка. — Ты говорил, что эта женщина, Визас Марр, служит Дарту Нихилу. Он здесь? Нам надо уходить?

— Да… «Разоритель». Его флагман, он должен быть здесь. Вместо Сиона...

— Теперь я тоже это чувствую, — сказала Бастила. — Могучий Владыка ситх. Где-то совсем рядом. Нам надо уходить.

Кое-как поднявшись на ноги, я вытер влажные глаза тыльной стороной ладони. Из-за поворота послышался дробный топот: Биндо и Джухани спешили на выручку.

С тоской и чувством вины смотрел я на труп Визас Марр.

Скверно, очень скверно начиналось новое Приключение.

Глава 5. Владыка Голод

21.

Крея гадливо отёрла с лица брызги крови. До Кондора только теперь дошло, что последнюю пару секунд он почему-то смотрел на свою спутницу, а вовсе не на гораздо более интересное то, что происходило с несчастным Куртой.

С Куртой происходило вот что.

Костяной шип поворочался у него в затылке, затем резко дёрнулся вверх. Труп оторвало от пола. Сокрытая в вентиляции неведомая тварь заверещала в темноте, как сервопривод, затем с новой силой рванула обмякшее тело шахтёра. Голова в люк прошла, а плечи застряли. Некоторое время зверь ворочался в глубине, затем затрещали кости: ломались ключицы Курты. Трещали суставы и позвонки, содранная кожа кропила стену кровью. Перемещаясь равномерными рывками, труп исчезал в люке.

Кондор запоминал детали происходящего, стараясь уяснить способности нового потенциального противника. Порыва бежать мародёр не испытал: тварь в вентиляции будет занята на меньше пары стандартных минут... да и Крея держалась с тем же спокойным, почти расслабленным видом.

Тут старуха отвернулась от кровавой сцены, обратив внимание на что-то иное. Кондор проследил за её взглядом.

Вжавшись в стекло панорамы, бледный, как смерть, стоял давешний офицер. Кондор и не заметил, как дежурный проследовал за ними. Только теперь мародёр осознал, что к сытому верещанию твари добавился тихий, но ровный и совершенно какой-то безысходный вой, скорее даже, тонкое нытьё дежурного.

— Ха-а, ха-а, ха-а-а!.. — с придыханием повторял и повторял офицер. — Голод… снова голод!.. Всегда только...

Кондор с лёгкой брезгливостью смотрел на кадрового военного. Нытьё раздражало куда сильнее, чем хруст костей и звуки из вентиляции: Курту подъедали вполне реально, а вот проблемы республиканца пока имели место исключительно в его собственной республиканской голове. Ноги офицера жалко подкосились, и он, стекая спиной по широкому иллюминатору, осел на пол. Мятая серая форма, и без того сидевшая криво, задралась, обнажая несвежее бельё.

— Мы должны идти, — сказал Кондор.

— Ты уверен, что отсюда есть выход? — с лёгкой иронией отозвалась Крея.

— Нет, — мгновение подумав, ответил мародёр. — Но и здесь оставаться нельзя.

Он чувствовал странную ответственность за спутницу, словно без его покровительства её существование немедленно прекратится. В конце концов, он был воином, она — всего лишь высокомерной старухой. Воин обязан укрыть своих спутников от опасности, даже если пока не понимает, от кого эта опасность исходит на самом деле.

К облегчению Кондора, Крея без возражений последовала за ним. Обратно, на пост дежурной смены.

Спутники повернули за угол.

Кондор точно помнил, что от дежурки их отделял один-единственный короткий отсек.

Однако сейчас перед ними тянулась труба транспортного коридора. Длинная: противоположный конец терялся в пунктирном мраке вестового освещения.

И никаких поворотов.

Спутники коротко, словно стесняясь внезапной перемены декораций, переглянулись. Затем не сговариваясь вступили в коридор.

Идти пришлось долго. Труба закончилась глухим пермакритовым тупиком. Так же молча Кондор с Креей направились обратно.

И снова упёрлись в тупик.

Транспортный коридор был запечатан с обоих концов. На работу брандмауэров или противовакуумных систем это не походило нисколько: никто не делает подвижные щиты из пермакрита.

— Мы можем остаться здесь, пока всё не… — тупо рассматривая стену, начал было Кондор.

— Апатия — смерть, — резко оборвала его Крея.

Подмахнула пол плащом и, развернувшись на пятках, двинулась по коридору. Кондор последовал за ней. Откровенно говоря, с облегчением: необходимость принимать решения утомляла.

Он шёл за Креей и, чтобы занять разум, думал о возможности раздобыть хотя бы полицейский бластер. На станцию, естественно, вооружённых не допускали, но здесь не может не быть снаряжения для подавления беспорядков… или шахтёрских лазеров...

В этот момент коридор закончился. Сумрак вестовых ламп резко сменился обычным светом.

Они стояли в том самом отсеке, где погиб Курта… Впрочем, нет. Здесь не было ни вентиляционного люка, ни следов крови: этот отсек оказался лишь точной копией предыдущего.

А ещё здесь находился знакомый дежурный. Он стоял на ногах, молча, лицом к панораме, и держал в руке неизвестно откуда взявшийся тяжёлый гидроключ.

Прежде чем Кондор успел окликнуть офицера, тот поднял ключ и ударил им по стеклу иллюминатора.

Первый удар не оставил видимого следа. Офицер ударил снова. И снова. С механической точностью, размеренностью и силой бил он в одну и ту же точку, словно остро нуждался в выходе.

По закалённому стеклу побежали первые тонкие трещины.

— Стой, — выдохнул Кондор, бросаясь к безумцу.

Уже через пару шагов он увидел отражение в стекле и осознал свою ошибку: человек, крушивший панораму, вовсе не был давешним офицером. Одежда и внешность лишь показались похожими.

У панорамы стоял шахтёр: с дежурного ростом, чуть массивней, с небритым тяжёлым подбородком. Закрытыми глазами, отвисшей, словно в мучительной ухмылке, нижней губой…

И лазерным резаком в набедренной кобуре.

Совершенно автоматически мародёр замедлил шаг, протянул руку и схватил инструмент. Плавно сдвинул его в кобуре, высвободил из зажима, повернул, разворачивая антабку на излом. Металл хрустнул, страховочный шнур выскочил из разъёма.

«Теперь у меня есть автомат», с какой-то странной, непривычной ему и словно бы чужой иронией подумал Кондор, оценивая добычу. Значит, в прошлой жизни мародёру уже приходилось вот так умело отбирать оружие...

Шахтёр обернулся и занёс гидроключ для удара.

Тело Кондора действовало само по себе, словно в нём пробудился внутренний хищник. Он шагнул в сторону, свободная рука перехватила ключ. Дальше инерция замаха работала сама: ключ жёстко клюнул шахтёра в темя и застрял в проломленном черепе.

Омерзительный звук лопнувшей кости вызвал приступ тошноты. Кондор замотал головой, сглотнул… в сухом горле першило, звук получился таким жёстким, словно внутри него утробно зарычал голодный зверь.

Первая жертва-разумный. Первая — в этой жизни.

Всё происходило слишком быстро. Всё казалось слишком настоящим, как голофильм, пытающийся выглядеть достоверней реальности.

— Теперь ты знаешь, что способен убивать, — прошелестел за спиной голос Креи.

— Да.

— Теперь ты знаешь, что хорошо умеешь убивать.

— Да…

— И это не обрушило твой мир?

— Не знаю… Нет.

Короткий, словно разочарованный смешок.

— А что способно обрушить твой мир?

Кондор молчал. Он смотрел на стекло панорамы. По стеклу бежали трещины, но вакуум структура пока сдерживала. Если найти выход из отсека, они успеют убраться до того, как пустота внешнего мира одолеет тонкую преграду.

Затем Кондор услышал новый звук, инстинктивно ощутил новую угрозу. Он обернулся. Поднял взгляд.

Ровно в центре отсека разошлись стыки потолочных плит. Часть перекрытия обрушилась.

22.

Выпавшая из потолка тварь первым делом направилась к телу шахтёра, Кондор еле успел отскочить. Он машинально вскинул резак и пригнулся, уходя в сторону от безобразной сцены.

Ком маслянистой плоти, ни живой, ни мёртвой, накатился на труп, охватил его кожистыми складками и принялся… то ли переваривать, то ли откладывать личинки, то ли неизвестно что ещё. Кондор в жизни не видал ничего подобного, а память из прошлой жизни в этот раз с подсказками не торопилась. Мародёр, стараясь прикрыть собой Крею, смещался к выходу из отсека и выхватывал детали.

Бесформенное тело, эндоскелет, бугристая шкура цвета дантуинского неба. Голый костяной череп скрыт в складках плоти… нет, вряд ли он уязвим для лазерного огня. Органы зрения неразличимы. Вероятно, придётся работать по конечностям… да, шипов не видно: это не та особь, что сидела в вентиляции. А, вот: присоски! Они уязвимы заведомо.

Тварь закончила свои непонятные дела с мертвецом и, медленно переваливаясь, покатила к живым. Крея сухо вздохнула за спиной. Кондор не раздумывая вскинул резак и нажал на спуск.

Очень быстро он убедился, что шахтёрским лазером тварь не остановить. Да, замедлить её продвижение удавалось, но и только. Она дёргалась с каждым разрядом, колыхалась из стороны в сторону, словно искала более лёгкий путь, но затем продолжала неторопливое продвижение к цели. Серьёзного урона резак нанести явно не мог: он даже видимых повреждений не наносил.

Будь у Кондора более серьёзное оружие… А пока приходилось пятиться, осаживая противника беглым огнём и одновременно оттесняя к выходу женщину.

— Я предупреждала, — едва ли не с удовольствием в голосе произнесла Крея из-за спины своего хранителя. — Всё было непросто. Всё будет непросто. Всё всегда…

Договорить велеречивой старухе Кондор не дал. Сместился назад, почувствовал бронированной спиной касание и сделал ещё один шаг, резкий и жёсткий.

Крея весила так мало, что мародёр почти не потерял скорости. А Крея вылетела в коридор, упала, тонко вскрикнула от боли...

«Тем лучше», начал считать Кондор, не обращая внимания ни на что, кроме приближающегося противника, «тем лучше».

Всё, пора.

Он быстро выпрямился, ухватился рукой за рейлинг, прицелился и выстрелил.

Не в тварь.

В покрытое трещинами стекло панорамы.

Автоматика сработала быстрее, чем он ожидал, Кондор еле успел отшатнутся. Створки противовакуумного щита пронеслись перед его лицом и сомкнулись наглухо. Мародёр не успел заметить, полностью ли лопнуло вязкое стекло, но теперь это не имело значения: главное, что датчики штатно отреагировали на падение давления в отсеке.

Кондор повернулся. Его спутница уже поднялась на ноги. Капюшон её слетел при падении, но лицо оставалось таким же непроницаемым.