То, что спит в холмах

Максвелл кашлянул и посмотрел на Боллингхэма, как будто в поисках поддержки или разъяснений.

— На самом деле все объясняется значительно проще, — произнес сэр Амброз, обращаясь исключительно к старшему суперинтенданту. — С Генри Сандерсом приключился казус — неприятный и редко встречающийся, но, увы, такой, от которого не застрахован ни один наследник рода, регулярно освежающего кровь за счет браков с новообращенными магами. Когда по истечении полного пятого года жизни у мальчика так и не было замечено ни единого спонтанного проявления магии, сэр Генри на правах главы рода настоял на проведении ряда проверок, которые лишь удостоверили предварительный вердикт: ребенок не унаследовал от родителей ни грана магической силы. Разумеется, это неприятное известие изменило планы Сандерсов на мальчика, как потенциальный наследник он более не рассматривался, а потому его, стараясь не предавать происходящее огласке, передали на воспитание ближайшим родственникам по материнской линии, возвращая подобное подобному.

— Подобное подобному? — с усмешкой повторил Джед. — Да, в этом все Сандерсы. Под протекцией рода-то его хоть оставили, или окончательно вышвырнули?

Боллингхэм промолчал, сделав вид, что не расслышал вопроса, а Максвелл только покачал головой. Значит, не оставили... Впрочем, другого ответа Джед не очень-то ждал. Все-таки забавные фортели иной раз может выкинуть судьба. Кто бы напророчил Ричарду Сандерсу лет так пятнадцать назад, что затеваемый им брак мало того, что принесет кучу проблем, так еще и закончится пустышкой, — глядишь, все сложилось бы по-другому. Впрочем, скорее всего он бы все равно не прислушался.

Молчание понемногу начинало затягиваться, давя на нервы.

— Так зачем вы меня все-таки пригласили, сэр? — напрямую спросил Джед у Максвелла. — Только для того, чтобы поведать душещипательную историю?

— Не только, — ответил старший суперинтендант, — хотя в том числе и для этого тоже. Я полагаю, что рассказ о том, что произошло с ребенком, может послужить достаточным аргументом для продолжения разговора. То, что участь сына Ричарда Сандерса тебе по большей части безразлична, я знаю, можешь не напоминать, но он одновременно является и сыном Маргарет Смит, причем сейчас, после отказа Сандерсов, в большей мере именно ее сыном. Именно ребенка Маргарет Смит я прошу тебя помочь нам отыскать.

Джед поморщился. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше. Если уж сам Максвелл начинал давить на жалость, взывая к старым симпатиям и пытаясь приплести к нынешним временам память о Дэйзи Смит, значит, дела инквизиции в вопросе розысков пропажи обстояли совсем плохо. Конечно, с одной стороны мальчишку искать, действительно, следовало бы, невзирая на его принадлежность по крови. В конце концов, как раз таки он менее всего был повинен в событиях прошлого, являясь не более чем их следствием. Однако с другой стороны, со времен все того же давнего прошлого у Джеда на уровне инстинкта осталась причинно-следственная связь, согласно которой все, что было связано с Генри Сандерсом-младшим, имело неприятный запашок. Нынешняя ситуация исключением не являлась. Нет, если не задумываться, ничего особенного в ней, вроде бы, не было, но это только если не задумываться. В противном же случае сразу начинали возникать вопросы. Например, о том, откуда инквизиция вообще могла узнать об исчезновении ребенка. Оставайся тот у Сандерсов, все было бы ясно, но мальчик, как утверждал Максвелл, до последнего времени рос у Смита, а Смит магов не любил и если бы и вздумал к кому обратиться для его поисков, скорее бы это оказались констебли либо сержанты обычной полиции. Так кто же тогда напомнил консорциуму и инквизиции о существовании ребенка, про которого они благополучно забывали все предыдущие годы?

Если бы разговор с Максвеллом происходил с глазу на глаз, Джед непременно попросил бы разъяснений, однако присутствие Боллингхэма, не спускавшего с него того задумчивого взгляда, каким обычно рассматривают вещь, в полезности которой не имеют окончательной уверенности, определенно не способствовало откровенности. Тем не менее, вслепую присоединяться к чужой игре, ведущейся по неизвестным правилам, ни малейшего желания у Джеда не имелось, даже ради чьей бы то ни было памяти. Другое дело, если бы речь шла о жизни и безопасности самой Дэйзи — там было бы не до торговли, но Дейзи уже давно могли угрожать разве что гробокопатели, да и для тех вероятность успешного проникновения в фамильную усыпальницу Сандерсов была исчезающе мала. Так что, как бы Максвеллу ни хотелось обратного, аргументов для убеждения ему явно не хватало.

Подобрав наиболее циничную ухмылку из всех имевшихся в арсенале, Джед почти нараспев произнес:

— Смит, сэр? Боюсь, что вы ошибаетесь. Насколько мне известно, ребенок принадлежал леди Сандерс, а этой благородной госпоже я — к сожалению или к счастью — не имел чести быть представленным.

— Не был представлен? — повторил Максвелл. — Неужели? А разве представление вообще требовалось? Впрочем, тебе лучше знать, как у вас там все обстояло. Но я верно понимаю, что это можно расценивать, как отказ?

— Совершенно верно, сэр, — сухо подтвердил Джед. — Я полагаю, у инквизиции все же имеется достаточно возможностей, чтобы самим разыскать потерю вполне легальными способами, несмотря на остывшие следы. У меня же вошло в привычку держаться подальше от Сандерсов, и я предпочел бы не изменять этой привычке, в особенности по таким пустякам.

— По пустякам, значит... — устало проговорил старший суперинтендант. — Знаешь, Мэлоун, если бы мы были в состоянии решить этот пустячный вопрос своими силами, я бы, пожалуй, поберег нервы Фергюссона, да и свои собственные тоже, и предоставил бы тебе возможность дальше торчать в облюбованном медвежьем углу. Но не выходит вот. Поэтому, раз по-хорошему разговор у нас не складывается, придется идти другим путем... Сэр Амброз сегодня привез с собой вот такую забавную вещицу. Ты знаешь, что это такое?

На стол, глухо звякнув, лег бронзовый кинжал с рукоятью из черного дерева и узким, длиной в ладонь, изогнутым лезвием. Джед мысленно выругался. Он не только знал, что именно удалось откопать Боллингхэму, но знал так же и место, где это было раздобыто. Кажется, Проныра начинал терять чутье, что при его роде занятий являлось фатальным, причем не только для самого Шеймаса Нолана. Между тем, отвечать выжидающе молчавшему суперинтенданту все же следовало, поскольку вопрос, по большей части, был риторическим. В то, что правая рука Уильяма Уэбстера не способен опознать церемониальные принадлежности, не поверил бы даже последний идиот.

— Это ритуальный нож барзаи, — небрежно сказал Джед. — Забавная вещица, как вы правильно подметили. Разумеется, в том случае, если на него наложены чары. Если же нет, то самое большее, для чего его можно использовать, это в качестве ножа для разрезания бумаг.

Продолжая говорить, он как бы невзначай протянул руку, пытаясь коснуться рукояти кинжала, однако Максвелл успел среагировать, отодвинув клинок в сторону.

— На этом ноже чары есть, — сказал старший суперинтендант. — Причем профессионально выполненные чары, стоит признать. Как думаешь, Мэлоун, чью подпись я на них обнаружу, если решу устроить проверку?

Джед недоуменно приподнял брови. Кажется, он поторопился с выводом об отсутствии у Максвелла весомых аргументов. То, что сейчас лежало на столе, вполне могло потянуть лет на пять в Низком Мхе, при условии, если удастся доказать авторство, конечно. Проблема заключалась в том, что с расстояния Джед не мог точно определить, какой именно из барзаи удалось заполучить Боллингхэму. Если что-то из поздних, то беспокоиться было не о чем, а вот с более ранними вариантами повод для беспокойства имелся немалый.

— У меня всегда довольно скверно обстояли дела с пророчествами, сэр, — произнес он вслух. — Единственно могу сказать наверняка — тот, кто оказался способен создать подобные чары, вряд ли стал бы оставлять автографы на чем ни попадя.

— Да, подпись затерта весьма успешно, — кивнул Максвелл. — Но при определенной удаче ее можно восстановить. Это обойдется дорого, займет много времени и не даст полной вероятности успеха, но попробовать можно, тем более когда вопрос идет о предположительном возобновлении ритуальных жертвоприношений. Так чью подпись, как ты думаешь, Мэлоун, мы можем обнаружить на барзаи, если я подам прошение о реституции?

Джед ухмыльнулся. Ситуация с каждой минутой становилась все занятнее. Максвелл слишком хорошо знал его для того, чтобы пытаться запугать отдаленной перспективой проверки, которая к тому же могла вовсе не дать результатов. Разговор имел смысл лишь в одном случае: если реституция уже была проведена и дала результат. Печально, но факт. Улыбнувшись еще шире, Джед сказал:

— Боюсь, что не смогу сэкономить вам ни время, ни деньги, сэр. Как я уже говорил, предсказания у меня выходят крайне неудачно. Если хотите знать наверняка, спросите лучше у того, кто проводил такую реституцию до вас. Впрочем, думаю, он вам и так дал уже полную информацию о результатах. Вместе с самим клинком.

— Верно мыслишь, — согласился Максвелл, вытаскивая из кармана помятый конверт из веленевой бумаги и кладя его рядом с барзаи. — Результаты у меня уже есть. Подпись на ноже, действительно, удалось восстановить, и по загадочному стечению обстоятельств она полностью идентична твоей, Мэлоун. Что скажешь теперь?

— Что поиски Генри Сандерса, очевидно, займут у меня куда меньший срок, чем пребывание в гостеприимной камере Низкого Мха, — ответил Джед. — Полагаю, именно эту мысль вы до меня столь настойчиво пытаетесь донести, наравне с аксиомой о том, что просьбы, исходящие от инквизиции, отказа не предполагают. Иного смысла столь долго и с наслаждением тянуть кота за хвост, как это делаете вы, я не вижу.

Удовлетворенное выражение лица старшего суперинтенданта лишь подтвердило его догадку. То, что консорциум отказов не принимает, Джед знал давно, но, похоже, с некоторых пор представители инквизиции решили следовать по тому же пути.

Глава 6, в которой Джед находит не то, что искал

В кабинете стало тихо: настолько тихо, что щелчок крышки золотого брегета сэра Амброза Боллингхэма прозвучал не хуже пистолетного выстрела.

— Я приношу свои глубочайшие извинения, Стивен, — сказал Боллингхэм, посмотрев на циферблат, — однако дела требуют моего присутствия в Эдинбурге. Надеюсь, больше никаких затруднений не возникнет?

— Полагаю, что нет, сэр, — заверил Максвелл, бросив быстрый взгляд на Джеда, который молча изучал большую, в половину стены, карту шотландских графств, висевшую над столом хозяина кабинета. Если старший суперинтендант и опасался каких-либо эксцессов, то напрасно. Проигрывать Джед умел — было время, чтобы научиться.

Тем не менее, выходя из кабинета, чтобы проводить главу консорциума, Максвелл предусмотрительно убрал конверт с заключением по барзаи обратно в карман. Сам нож так и остался лежать на столе, но что от него сейчас было проку? Пока Максвелл в приемной рассыпался Боллингхэму в реверансах, Джед, взяв клинок, все-таки рассмотрел его поближе. Да, это был один из старых ножей. К сожалению. И как только Боллингхэма угораздило его раздобыть?

— Давай-ка, возвращай вещественное доказательство на место, — проворчал Максвелл, вернувшись в кабинет.

— Пожалуйста, — Джед протянул кинжал старшему суперинтенданту. — Можете даже использовать по назначению, если желаете. Чары на нем все еще действенны, несмотря на прошедшее время.

— Да не приведи господь! — Максвелла передернуло. Положив барзаи обратно на стол, он быстро обтер платком руку и, покачав головой, произнес:

— Джедедайя Гаррет Мэлоун, порой мне кажется, что ты нарочно поставил себе целью непременно угодить под трибунал. Не знаю, на кой черт тебе это нужно, но факт остается фактом.

Джед пожал плечами.

— Ну так отправляйте, раз вы полагаете это очевидным фактом. Доказательства у вас есть, за чем же дело стало?

— Доказательств и раньше хватало, — отозвался Максвелл. — А теперь еще эта дрянь. — Он кивком указал на нож. — И что тебе спокойно не живется? Скучно без перспективы угодить за решетку?

— Назовем это ошибкой молодости, — усмехнулся Джед.

— Хочешь сказать, что сейчас работаешь аккуратнее?

— Что вы, сэр. Я теперь вообще не работаю в этом направлении. Блюду статус добропорядочного гражданина королевства.

— Хочется верить, только не выходит, — сказал Максвелл. — Эх, Мэлоун, твои бы знания, да в мирное русло. Мне бы такой человек в конгрегации точно не помешал.

— Не выйдет, сэр. Вы же сами знаете, что я не пройду как минимум по двум из условий, которые консорциум установил для соискателей.

— Знаю, — согласился Максвелл. — Хотя я склонен думать, что как минимум требование о непременной чистоте крови в наши дни уже является чистейшей воды анахронизмом. Во всяком случае, для должностей, не связанных с управлением.

Джед промолчал, демонстративно подавляя зевок. Одним из недостатков старшего суперинтенданта была любовь к бессмысленной демагогии. Его мнение ничего не могло изменить в объективной реальности и уже давно не имело особого субъективного значения. Впрочем, Максвелл понимал это и сам.

— Можешь передать тому, с кем работаешь, чтобы был осмотрительнее, — сказал он, возвращаясь к насущной теме. — Мне плевать, что с барзаи будут делать в других графствах, но если хоть что-то всплывет на моей территории, никаких поблажек, разумеется, не будет. А этот экземпляр я пока оставлю у себя, — добавил Максвелл, указывая на нож. — До тех пор, пока не прояснится ситуация с Сандерсом.

— Думаю, вы понимаете, что я точно так же не могу дать гарантии положительного результата? — уточнил Джед на всякий случай.

— Понимаю, — подтвердил Максвелл. — И, тем не менее, мы должны попробовать. Барзаи ты получишь назад при любом исходе, даю слово.

— И конверт, — добавил Джед. — Тот, что у вас в кармане, сэр.

— Да, и его тоже, — кивнул Максвелл.

Джед тяжело вздохнул. Все-таки старший суперинтендант не мытьем, так катанием добился своего. Причины для розысков Генри Сандерса у Джеда появились, причем достаточно весомые причины.

— Вы говорили, что поиски не дали никаких результатов. Если ваши люди использовали все доступные методы, но ничего не отыскали, возможно, мальчик уже мертв. Такой вариант вы рассматривали?

— Разумеется, — хмуро сказал Максвелл. — Подобное предположение напрашивалось само собой. Однако поиски тела оказались не более успешными, чем поиски живого ребенка. Складывается впечатление, что он сквозь землю провалился. Просто исчез из границ нашей реальности. С учетом того, что пропажа пришлась на канун Бельтайна, версия перестает казаться такой уж бредовой. Это ведь как раз и есть один из тех сроков, в которые могут открываться двери между мирами, верно?

— Ерунда, — отозвался Джед. — Для того чтобы пропасть без вести, совсем не обязательно телесно покидать земной мир. В том числе и тому, кто носит фамилию Сандерс. Кроме того, даже в Бельтайн и Самхейн должен иметься кто-то, кто мог бы эти двери открыть, причем этот кто-то должен быть готов потратить уйму усилий на не обладающего магической силой мальчишку, которого куда проще было бы заставить исчезнуть обычным способом, и который настолько нужен родственникам, что искать его начнут только спустя почти месяц. Кстати, каким образом Смит на вас вообще вышел?