Невозвращенцы. Часть вторая

— Может. Мои прознатчики говорили, что Полковника только ранило, хоть и сильно — но лекари его выходили. А вот его преемник и ответственен за разбой в наших землях, он и его дружина сожгла город. Но не это главное. Само то, что он выжил после княжьей стрелы... Вы разумеете меня?

Это было уже серьезно. Каждый из князей знал, что такое Княжья Стрела. Только лучший боец, Избранник или Витязь Перуна мог пустить такую. И только одну, после чего валился без сил и был при смерти еще сутки, а некоторые и заступали за грань между явью и навью. Но стрела эта летела очень далеко, хоть один перестрел, хоть десять, и всегда, всегда, попадала точно в сердце вражеского воеводы. Защитить от нее не могла никакая броня, хоть три куяка натяни, все равно в щель попадет. Только божья длань могла защитить от такой стрелы. Мог отделаться ранением волхв-избранник или волхв-витязь, князь, на которого все княжество молится, либо, конечно же, чудо, то есть прямое божественное вмешательство.

Волхв на долгое время глубоко задумался, никто не решился его отвлекать, после чего встал и сказал.

— Благодарю тебя, дитя, что поведал нам это. Вовремя. Тогда ты действительно прав. Может над ними божья длань лежит, а это гораздо страшнее для нас. Только еще чужих враждебных Богов нам не хватает. Вы знаете, что наши Боги сильны на столько, что позволяют молиться своим детям и другим богам. Другое поведение — знак слабости. Но если другие Боги враждебны их детям, то таким Богам нет места на нашей земле, как нет места Кровавому Богу краснокожих. Если находников защищает неизвестный Бог, или Боги, и боги эти хотят нашей крови, одно то, что они продали нам наших раненых, говорит об этом, то война будет тяжелой. Я придаю этой войне статус Святой. И теперь каждый волхв, воин, землепашец или холоп должен принять в ней участие.

Опешившие князья еще долго сидели молча.

— Хм... а может не следует такие серьезные силы привлекать? — первым переспросил Любослав. — Все же посев скоро, и работы у крестьян полно. Да и остальных с места срывать...

— Не обязательно принять в ней участие мечом. Крестьяне — обязаны кормить, воин — биться, волхв — лечить и молиться. Молиться, кстати по этому слову, будут обязаны все. Быть может, так мы сможем перемолить силу нового Бога...

Теперь, с такой глобальной стратегической поддержкой, планировать поход можно было начать посерьезному. И теперь уже без всяких скрытых смыслов и наущений, первый, Всеволод поставил самый главный вопрос.

— Кто будет командовать объединенной армией?

Вопрос был действительно важным. Раньше часто случалось так, что из-за спорящих о родстве и воеводах, кто и кому должен был подчиняться, проигрывалась важная битва. Правда, в последнее время назначенный предводительствовать воевода (обычно волхв Перуна высокой степени) сам назначал командиров над отрядами. А все претензии, коли вы посчитали себя оскорбленным, в поле, после битвы.

— Я думаю, что волхвы предоставят нам своего командира, раз это святой поход... — осторожно начал Любослав...

— Нет. — жестко отрезал Святогор. — Не будет так. Выбирайте сами.

— Тогда... — Задумался новогородец. Конечно хотелось самому, но выдвигать себя, когда ему и так пошли навстречу в основных вопросах.

— Нет. Не ты, — подтвердил его мысли Всеволод. — Я считаю, раз молодым не терпится так повоевать, вот пусть кто-то из княжичей и покомандует. — "Только целее будут". — Вот и выберите меж собой.

— Пусть Твердило будет командовать, — первым, после раздумий сказал Лихомир. — Его границы к этим находникам ближе, пусть он и командует.

— Но... Это... — Растерялся княжич. И как не хотелось ему не выглядеть невозмутимым, как не хотелась деланно отказывать, но даже притвориться он не смог.Да и кто бы в его возрасте и с его духом воина отказался бы? — Я согласен, — смущенно выдавил он.

— Вот и добре. Но, — погрозил пальцем Всеволод, — конечно же, под нашим приглядом! — Все рассмеялись.

— Да я, да да как вы подумат могли, — еще большее смущение княжича, нагородили еще более здоровым хохотом.

— Ладно, посмеялись и будя. — прервал Святогор. — Пусть вот воевода святого похода нам поведает о том, что, когда и как следует предпринять. Начни, дитя, с войск.

— Аа..

— Войска.

— А... Ну... Во первых — нужна легкая конница. Для преследования, для атаки флангов и для карусельной стрельбы. — стал размышлять молодой воевода. — Это ко мне и соседу моему.

— Я сниму с границы со степью всех казаков, сто сотен. — Сразу же отозвался Лихомир. — Батюшка не будет против. Каждый двуоконь пойдет. Надеюсь ополченцы и черный люд придержат границу, если Орда пойдет в атаку... Заодно полоном и добычей они разживутся. От них ничего не спрячешь.

— Хорошо. Я приведу к этому всех преданных мне ханов, — ответил Твердило. — Дальше. Для первой атаки нужна тяжелая конница — это уже к Суздалю и Новогороду.

— Я приведу свои дружины, и большую и младшую. Десять сотен тяжелой конницы я наберу, — подумав ответил суздальский князь.

— И я приведу свои дружины, да и купцы свои рати подрастрясут. По два-три доспеха передние оденут, им не сражаться, им до стрелков главное дойти, а там уже сабельками погулять, — ответил Любослав.

— Хороша мысль, мои тоже так поступят, — добавил Всеволод. — Еще по тем местам речка течет на север, кабы не ушли по реке... Да и попали они сюда по реке, как сказывали языки. Значит и оконце там на севере где-то.

— Я понял тебя, князь. Нам нуженхоть какой-то флот... Любослав?

— Я приведу ушкуйников. Они корабли свои волоком перетащат да в речку ту, у истоков спустят. По реке никто не уйдет, да и вниз быстро спустится получиться. Сколько?

— Я думаю 10-15 средних ушкуев с нарядом обычным будет самое то.

— Не меньше тридцати! Запас карман не тянет, как вы знаете, князья. Да и способ быстро перекинуть десять сотен воинов будет. Не забывайте — места те болотистые, войско уйдет на север, а обратно, коли нападут вороги, как быстро вернуться? — старшие князья довольно переглянулись. Парень немного начал соображать. — Тут то и ушкуи будут по месту. Да и тянуть их зимой по льду гораздо легче, чем летом — по волоку.

— Но они смогут участвовать в бою не раньше лета, или травеня минимум!

— Может и раньше. — Подумав сказал Любослав. — Лед то идет к устью от истока, и мы также пойдем. Так деньков десять и выиграть можно. И все равно раньше травеня мы не можем начать битву. Цветень и березень — там все одно большое болото. И все едино, до конца зимы войска не успеют собраться, а если и успеют, то возвращаться им придется долго. По грязи, в которую превратит таянье снегов все дороги.

— То есть, ты воевода, предлагаешь начать главное сражение в травень? — переспросил волхв.

— Да.

— Хм... Время есть, но места то там, дикие, ненамоленные... Много сил потребуется нам. Если еще ко всем прочему и все войско помолиться, мы сможем уговорить Богов дозволить нам честный бой. Но войско должно быть сильно большим, даже больше того, что вы пока собираете. Следует поднять поболе людей. — Внес свое требование волхв.

— Поддерживаю, — откликнулся Всеволод. — Окружные страны пока сеяться будут, да и в грязи вязнуть — не нападут. А после, уже мы успеем воротиться. Главное, быстро там всех победить и окошко то найти и запереть.

Далее осудили тактику, стратегию, вчерне набросали на доставленной карте где организовать сборный пункт, где складировать припасы, чем оружать воев, и какую броню вдеть на кого. Вопросов становилось не меньше, а с каждым мгновением все только больше, поэтому, чтобы не погрязнуть в мелочах, решили закругляться.

— Кстати, — повернулся Твердило, когда уже все поднимались уходить, — а что в святой поход вложат волхвы? Помимо молитв?

— Ты сомневаешься в нужности молитв дитя? — удивился волхв.

— Да как можно! Я сам видел как волхв молитвой исцеляет рану! И еще видел в Пляске самого Перуна! Просто... Ну... Ммм... — мялся княжич.

— От имени всех волхвов наших Богов-прародителей, посылаю в битву пять десятков лекарей, сто Воинов Перуна и пятерых Чувствующих, избранников Даждьбога. Чтобы найти и закрыть то дрянное оконце. Этого достаточно?

— У... — завозились князья. — Щедрый дар.

— Боги не любят смотреть на обиды своих детей.

На этому хурал закончился, и все князья разошлись по своим делам, которых у них теперь стало очень много. Последним, дождавшись когда в комнате останутся только вдвоем, уходил волхв. Правда, перед уходом он кое-что сказал Всеволоду.

— Ты отлично все разыграл, дитя. Только смотри, князь... — Волхв подошел поближе к сидящему за столом довольному князю, и пристально посмотрел на него сверху вниз. — Не слишком заиграйся! — тихо, но жестко, с неприкрытой угрозой произнес Святогор.

Улыбка сползла с губ Всеволода. Пусть стоящий над ним не был князем, не имел земель, и вроде бы не имел дружин, но власть, которой он обладал, та неизмеримая сила всех волхвов, которых он мог позвать по свои стяги, и самое главное, неимоверная личная мощь, которую волхв сейчас не маскировал, заставили Всеволода утвердительно кивнуть. Дверь за волхвом давно закрылась, а Всеволод так и сидел в кресле. Его все еще ощутимо потряхивало.

Волхвы любили и умели воспитывать детей. Да вот только не всякие их полезные уроки оказывались ученику приятны...

Следующие несколько месяцев прошли в сборах и путешествии сквозь Словенское и Новогородское великие княжества по раскисшим весенним дорогам. Теплые деньки цветеня и травеня превратили все главные зимние и летние дороги — реки и озера в кипящую льдинами и снежной крошкой пропасти, а весенние и осенние — в глиняные топи и озера грязи. Может быть, гончары и были бы в восторге от такого количества рабочего материала, но бойцы и сопровождавший армию прочий люд тихо и громко проклинал решение хурала идти на север в это время. Чем дальше уходило сборное войско, чем плотнее становился его поток, тем меньшее расстояния проходилось за день. Постоянные остановки на то, чтобы счистить с собственных ног, копыт лошадей или колес телег, на которых везли убоину, зерно, доспехи и сено для всей огромной армии, настоящие грязевые пласты; постоянные поиски стороннего пути после того, как одна из телег с возницей и грузом ушла в глиняную пучину за один миг, как в болото, все это сильно замедляло войско, причем настолько, что под вопросом оказывался сбор в указанное время. Единственным приятным моментом стало то, что обратная дорога будет очень быстрой. Посмотрев на глиняную широчайшую просеку, которая оставалась после войска, один ближников князя Всеволода, недавно принятый в дружину волхв, воин Перуна, Мстислав, предложил превратить это глиняное море в кирпичную дорогу. Для этого всего лишь надо было, когда чуть подсохнет верхний слой глины, разложить на всем протяжении дороги костры. Глина спечется и дорога станет твердой и крепкой, что позволит обратно идти войску с огромной скоростью. За эту здравую мысль князья лично, вскладчину одарили волхва харалужной саблей. А черный люд и холопы, живущие поблизости от дороги и обязанные по слову Святой войны помогать всеми силами, нагруженные такой непосильной в весеннюю страду барщиной, пожелали про себя Мстиславу гибели страшной в предстоящей битве.

Надо отметить, что находники как будто бы чувствовали, что скоро по их душу придут — то и дело приходилось унимать различных мелких князей новгородских, до которых доходили известия о разорении очередной деревни на побережье или в глубине леса. Но, несмотря на все трудности к концу травеня, как и было уговорено, армия и обоз собрались на условленном месте — на огромной поляне в пяти верстах от места прошлого сражения с находниками. Согласно Святой войне весь травень по всем весям волхвы и простой люд молились о даровании победы над ворогом, поэтому, накопив много сил, волхвы обещали провести несколько очень-очень редких обрядов. Первый обряд волхвы провели за пять дней до битвы.

В этом обряде Твердило не только ни разу не участвовал, но и в летописях не читал, только от сказителей и былинников слышал. Обряд проводился только в самых крайних случаях, когда от сохранения дружины зависела судьба всего княжества. Но обряд требовал огромных сил и от волхва, и от всех остальных молящихся. Рано утром, еще до восхода солнца, волхвы собрали всех воинов, которые собирались участвовать в битве. Все волхвы загодя набрали воду в специально освященные для этой цели стеклянные сосуды и с первыми лучами солнца начинался обряд. Каждый из воинов, начиная с воеводы в роскошном полном доспехе, то есть с Твердилы, и заканчивая последним степным конным лучником в драном стеганном халате подходил к жрецу:

— Молился ли ты, дитя, о ниспослании победы воинству нашему святому над ворогом поганым?

— Молился!

— Желаешь ли ты ворога изгнать, кровь свою и чужую за правое дело пролить, заветы Богов-Прародителей наших нарушив?

— Да. За правое дело готов живот свой положить!

— Желаешь ли ты узнать судьбу свою, волю Перуна?

— Да желаю.

— Согласен ли принять ее?

— Да!

— Тогда брось свой амулет сюда и молись, да ниспошлет тебе Перун знание судьбы твоей в сражении. То уже Перуну судити...

Далее каждый снимал с выи гривну, или браслет с руки, или цепочку с амулетом, бросал в воду и молился с волхвом о ниспослании слова Богов. А амулет, брошенный в воду, либо опускался на дно, либо оставался на поверхности, либо погружался в воду — но не до конца. И бывало часто так, что амулет из перьев, легких как пух, камнем шел на дно, а золотой браслет — плавал на поверхности. В зависимости от этого волхв и высказывал судьбу. Если плавал амулет: "милостивы боги к тебе, воин. Не пророчит Перун тебе в битве следующей ни гибели страшной, ни раны кровавой. Благословение Божье на тебе, иди на битву спокойно". Если же амулет погружался в воду, но не до дна, волхвы отвечали так: "милостивы боги к тебе, воин. Не пророчит Перун тебе в битве следующей гибели страшной, но пророчит рану кровавую". Но если амулет тонул, то говорил волхв: "Милостивы боги к тебе, воин. Коли пойдешь на битву ты следующую, то сложишь голову свою буйную...". К вечеру обряд был закончен. Каждый воин чувствовал себя так, будто бился целый день, а волхвы вообще упали без чувств там же, где закончили обряд, столько им потребовалось сил. Только через три дня они пришли в себя, и только на пятый день были готовы к главной молитве.

На следующий день после первого обряда каждый князь разделил свое войско на три части. Первая, большая, состояла их тех бойцов, которым боги предрекли смерть в следующем сражении. Дабы сохранить войско, которое потребуется на границах, эта часть была определена на охрану лагеря, в котором после второй молитвы останутся полностью обессиленные волхвы, и на сбор с поля боя раненых и убитых. Вторая часть, в которую вошли бойцы, которым пророчили рану несмертельную, была отряжена на отлов бегущих с поля боя врагов, вязание полона и сбор дувана. Третья часть, самая малочисленная, в которую вошли те, которым боги не пророчили ни раны, ни смерти, а также часть тех кто, несмотря на предостережение Перуна, решили рискнуть, составляли основные силы, приготовленные для битвы.