Хороший ученик

— Эй, кончай так смотреть на мою жену, — шутливо произнес Поттер. Джеймс тихо фыркнул. Сидевшая напротив меня Джинни приподняла брови.

— Что-то интересное увидел? — осведомилась она.

— Скорее, вспомнил.

— Так-так, — Гарри полуобернулся ко мне. — Я чего-то не знаю? Ну-ка выкладывай, что за воспоминания такие.

— Думаю, все это ты знаешь и без меня, — улыбнулся я. — Джинни наверняка тебе рассказывала. А если нет, возможно, мне тоже стоит промолчать.

— Нет, не стоит! Мне ничего не рассказывали. Так ведь? — Поттер посмотрел на Джинни.

— Я понятия не имею, о чем он, — с легким раздражением ответила та.

— Однажды, Гарри, — проникновенно начал я, — я попытался поухаживать за твоей будущей женой, но получил весьма неслабый отпор, хотя, как мне казалось, привел неотразимый аргумент "за".

Теперь на меня смотрели все трое Поттеров: Джеймс с интересом, Джинни с возмущением, а Гарри пытался понять, шутка это или нет.

— Попытался поухаживать? — наконец, переспросил он.

— В те далекие времена я был старшим старостой школы, и у меня в карманах завалялся сломанный галеон Отряда Дамблдора. — Я посмотрел на Джинни. — А ты очень хотела его заполучить.

Джинни злорадно улыбнулась.

— Помню-помню, я тебя тогда еще отлупила.

— Не отлупила, а просто толкнула пару раз.

— А Спраут меня остановила, не дала тебе опозориться.

— Скорее, она хотела уберечь тебя — за нападение ты вполне могла бы попасть в подвалы.

— Погодите, — остановил нас Гарри. — Я, между прочим, вообще не в курсе, о чем вы тут ругаетесь. Ты что, серьезно пытался ухаживать за Джинни?

— Подобные вопросы надо задавать в соответствующей обстановке, — с иронией заметил я. — Если я скажу "да", то солгу, а если "нет", кто-то может обидеться.

— За меня не волнуйся, — нахмурилась Джинни.

— А какой аргумент вы привели? — вдруг спросил Джеймс. — Нет, правда, вы же сказали, что привели неотразимый аргумент...

— Ты помнишь? — Я взглянул на Джинни, однако та молчала, поджав губы. — Я сказал, что мы идеально подходим друг другу, потому что были отличными напарниками в бою.

— В бою? — не поверил Джеймс. Наблюдавшая за мной Джинни скептически покачала головой.

— Ты, наверное, спишь и видишь, кого бы еще укокошить. Твой единственный аргумент для девушки — и тот с войной связан.

Я подумал, что Мэй в свое время такой аргумент пришелся по вкусу.

— Мам, ты правда сражалась? — оживился Джеймс. Джинни с недовольным видом встала из-за стола и, резко махнув палочкой, начала складывать в раковину грязную посуду. — С террористами? С Пожирателями Смерти?

Много лет я не слышал словосочетание, некогда бывшее на устах или в мыслях едва ли не всех колдунов Британии, и на секунду словно вернулся в прошлое. Не раз и не два в этом доме говорили о Пожирателях Смерти. Я помнил, как однажды побывал на собрании Ордена Феникса. Вот здесь, во главе стола, располагался Дамблдор. Там, где только что сидела Джинни, было место Снейпа. Я, как ни забавно, сидел в тот вечер там же, где и сейчас. Нетрудно догадаться, почему Поттер до сих пор жил здесь, хотя легко мог выбрать для семьи другое место. Этот мрачный дом был воплощением памяти, его стены впитали в себя события прошлого и дух тех, кто в нем жил и бывал, и мысль о том, чтобы его оставить, променяв на безликую новую постройку без истории и души, казалась предательством по отношению к людям, навсегда вошедшим в нашу жизнь.

Когда я прощался, Гарри решил немного меня проводить. Выйдя на улицу и отойдя от порога, я сказал:

— Извини, если немного перегнул палку. Хотел разрядить обстановку, а получилось наоборот.

— Не бери в голову, — Поттер махнул рукой. — Хотя Джеймс мне теперь прохода не даст. Я не очень-то им рассказывал, что тогда было. А ты? — спросил он, помедлив. — Ты своим рассказывал?

— Про войну — нет. Только про Хогвартс, чтобы повеселить. Но на днях меня разоблачили, — с усмешкой прибавил я.

— Разоблачили?

— В эти выходные ко мне приезжала дочь — рассказала кое-что о крестражах и заодно завлекла меня в школу посмотреть место смерти Риддла. Она спец по странной магии... точнее, будущий спец. Может, что и надумает.

— Ты за дело серьезно взялся, — пробормотал Поттер. — Не боишься связывать с этим дочку?

— С этим — не боюсь. Она просто объяснила некоторые детали, в том числе про остаток души и могилу. Но я не слишком рад тому, что она услышала от Хагрида. Пока мы с Макгонагалл беседовали, он провел ее по школе и рассказал сам понимаешь о чем. После этого, конечно, я подвергся допросу с пристрастием.

Помолчав, я продолжил:

— У меня иногда бывает ощущение, словно во мне засела пуля, и каждый раз, когда поминают прошлое, она все ближе сдвигается сюда. — Я похлопал ладонью по груди.

Поттер не ответил, но его молчание было не напряженным, а печальным, и я знал — он прекрасно понимает, что я имею в виду.

Если в предыдущие два года мне было почти нечем заняться, то сейчас дела росли, как снежный ком. Помимо Риддла и Запретного леса, я должен был разобраться в подоплеке просьбы маггловского премьер-министра. Пару дней после разговора с Бруствером я размышлял, как мне поступить, выяснять ли всё самому или пойти по более легкому пути, написав доклад начальству, и в конце концов выбрал последнее. Пусть решают они; мне есть чем заняться и без расследования того, почему это вдруг магглам потребовался колдовской надзор за аэропортами.

Однако радовался я рано. Больше недели Дахур молчал, а потом я получил ответ, который вызвал во мне досадный вздох. Легион по-прежнему был против сотрудничества с неволшебниками, но не давал никаких конкретных инструкций, как в этом случае вести себя с Министерством. Я должен был поступать по собственному усмотрению и, разумеется, информировать Штаб о происходящем. Скорее всего, это означало, что Легион не имеет отношения к ситуации и хочет знать, в чем дело.

Последнее время нам с министром было не до встреч, поэтому, получив ответ из Дахура, я послал Брустверу официальную записку, что надо бы встретиться и поговорить. Бруствер отреагировал в тот же день, придя ко мне сам, чем очень удивил Ларса, да и меня, признаться, тоже.

— Думал, ты уже забыл, — выдохнул он, тяжело опускаясь в кресло и тут же опять привстав. — Что это оно у тебя такое твердое? Специально, чтобы гости не засиживались?

— Мне ответили только вчера, — сказал я, решив не вдаваться в конструкцию своей мебели, — и порадовать вас мне нечем.

— Вот удивил, — пробормотал министр. — Еще бы ты меня радовал... Ну, выкладывай, что там написали.

— Мне предложили поступать по собственному усмотрению. Я не могу рекомендовать вам согласиться на просьбу премьера, поскольку обязан придерживаться позиции Легиона, но если вы решите сотрудничать, имею право не возражать.

Все это время Бруствер пытался удобнее устроиться в кресле, поворачиваясь то так, то эдак, и в конце концов уселся на краю, закинув ногу на ногу и выпрямив спину.

— Значит, если я соглашусь, возражать ты не будешь, — повторил он.

— Ситуация мне не нравится, и пока я не узнаю в чем дело, возражать буду.

Бруствер вздохнул.

— А как узнавать собираешься?

— Устройте мне встречу с премьером.

Министр посмотрел на меня недовольно и даже с осуждением.

— Правда хорошо быть легилиментом? — сказал он. — Покопался в мозгах, и дело с концом.

— Это не всегда так просто, но в целом вы уловили суть, — улыбнулся я. — Хотя в данном случае я надеюсь, что она сама мне все расскажет.

— Вот как! — Бруствер поднял бровь. — С чего бы вдруг? Знаешь волшебное слово?

— Кингсли, вы в курсе, что на этой неделе к нам прибывает четыре бригады по биобезопасности, потому что в Запретном лесу находится экологическая бомба замедленного действия, на которую всем, кроме кентавров, было наплевать целых восемь лет? А сколько миль от зараженного участка до школы, мне вам напомнить?

Разозленный Бруствер встал и погрозил мне пальцем.

— Ладно, Ди, — угрожающе бросил он. — Мы к этому еще вернемся!

Стремительно распахнув дверь, министр пролетел мимо моего помощника, сидевшего за столом в приемной, и скрылся в коридоре. Ларс вопросительно взглянул на меня, но я улыбнулся и отрицательно покачал головой. Ничего страшного не случилось — просто экологическая бомба оказалась неплохим политическим орудием.

Обещанные бригады прибыли на базу в четверг вечером. Пообщавшись с их руководителем, японским легионером по имени Фудзивара, я отправил директору Хогвартса письмо, в котором уведомлял о нашем завтрашнем визите. К сожалению, никакие сигналы не могли прорваться сквозь окружавшие замок магические поля, и позвонить Макгонагалл не было возможности, так что мне пришлось прибегнуть к старому способу и послать ей сокола, жившего на базе как раз для таких экзотических случаев. Я предполагал, что Макгонагалл захочет поприветствовать гостей лично, но не ожидал, что у ворот нас встретит целая делегация.

От Хогвартса, кроме Макгонагалл, были Нордманн и Хагрид. Из Министерства прибыли второй зам Бруствера, представитель кентавров в Бюро и трое неизвестных мне людей, чьи имена и должности имели мало отношения к безопасности и экологии, а потому я решил, что они являются невыразимцами. С нашей стороны присутствовали Шварц и Ларс с Мадими.

Змея сама попросила взять ее в Запретный лес, и я был рад, что она, наконец, пожелала покинуть квартиру, где провела все годы моей службы в Лондоне. Первое время я предлагал ей прогулки, но Мадими неизменно отказывалась, не захотев даже посмотреть дом у моря, и в конце концов я перестал ее соблазнять.

Присутствие невыразимцев мне не понравилось, хотя их интерес к опасным насекомым был легко объясним. К сожалению, я не имел полномочий запретить им нас сопровождать, и через пару минут вся наша многочисленная компания отправилась в Запретный лес.

Поскольку мы ориентировались на скорость Макгонагалл, которая шла, опираясь о руку Нордманна, путь до зеленого тумана занял почти час. За это время нам не встретился никто, даже фестралы, наверняка попрятавшиеся от шумной толпы.

Температура воздуха постепенно повышалась, снег исчез, и мы, наконец, ступили под дождь. Все, кроме шедших позади легионеров, замахали палочками, конструируя себе зонты и пологи. Скоро стволы поредели, и нам открылся склон холма, река в низине и лес, погруженный в зеленое море насекомых.

— Как видите, здесь очень удобная позиция для наблюдения, — громко произнес я, останавливаясь у края спуска, — так что дальше попрошу не ходить никого, кроме специалистов.

— И как мы разберем отсюда, чем они там занимаются? — недовольно спросил один из невыразимцев.

— Я наколдую вам бинокль, — отрезала Макгонагалл, занимая место рядом со мной. Увидев туман, Нордманн присвистнул:

— Ого!.. Хагрид, почему ты нам об этом ничего не рассказывал?

Я взглянул на Хагрида, возвышавшегося за нашими спинами. Лесник что-то невнятно пробурчал и насупился, однако Макгонагалл не позволила вопросу повиснуть в воздухе:

— Вам, Эдвард, Хагрид ничего не говорил, поскольку о подобных вещах он обязан докладывать директору, а не преподавателям. А теперь давайте посмотрим на то, ради чего мы тащились сюда битый час.

То, ради чего мы сюда тащились, оказалось далеко не таким зрелищным, как можно было бы предполагать. Желавшие увидеть бойню или эффектное вымирание стаи оказались разочарованы. Три группы разошлись, следуя вдоль периметра чар, и вскоре скрылись за пеленой мелкого дождя. У реки осталась лишь одна пятерка во главе с Фудзиварой. Опустив на землю большие рюкзаки, которые они левитировали позади себя, легионеры начали забрасывать на противоположный берег стеклянные сосуды, из которых шел черный или синий дымок. После десятка таких флаконов Фудзивара остановил процесс и вернулся на холм.

— Кентавры молодцы, — сказал он, подходя ко мне. — Отличная защита.

— Вы их ядом потравите? — озабоченно спросил Хагрид. — А другой живности от него ничего не будет?

— Это не яд, — ответил Фудзивара. — Это бактерии, препятствующие размножению зеленушек. Не беспокойтесь, для остальных видов культура безвредна. — Он перевел взгляд на меня. — Не ждите нас, подполковник. Мы тут до вечера ходить будем.

— Значит, вся ваша работа сводится к швырянию на тот берег маленьких флаконов? — язвительно поинтересовался один из невыразимцев. — И сколько лет вы намерены пробыть в Шотландии?

— Вам не придется нас долго терпеть, — не без иронии ответил Фудзивара. — Сейчас мы проверяли общую реакцию и взаимодействие с чарами, а теперь уйдем внутрь. Разумеется, мы не станем кидать флаконы — культура распыляется, насекомые заражают друг друга, так что на весь участок уйдет от силы неделя.

— Вы пойдете внутрь? — переспросил я. — Они же вас сомнут, их там тонны. Я видел, на что они способны, когда разозлятся.

Японец улыбнулся:

— Не беспокойтесь. Мы не в первый раз с ними работаем. К тому же, под деревьями их обычно меньше.

— Под деревьями не забудьте про акромантул, — на всякий случай напомнил я. Фудзивара кивнул и вернулся к ожидавшей его группе. Подвесив рюкзаки в воздух, легионеры наложили на себя несколько заклинаний, перекинули через реку мост, и Фудзивара первым перешел на ту сторону. Попадая в область действия заклятий, насекомые разлетались прочь, давая легионерам возможность спокойно двигаться и дышать, так что через минуту вся группа скрылась за зеленым облаком, и нам оставалось только гадать, как они будут распылять бактерии.

— Линг, обратно я прогуляюсь с вами, — сказала Макгонагалл, когда мы собрались назад. Уходили не все: один из невыразимцев решил подождать возвращения групп, и вместе с ним на холме остались Шварц и Нордманн. Если невыразимцу придет в голову приблизиться к границе чар, чтобы позаимствовать насекомых, Шварц должен был ему воспрепятствовать, и в этом он легко мог рассчитывать на поддержку Эда. К тому же, я подозревал, что поблизости бродит мой знакомый кентавр, который не позволит министерским совершить непоправимое.

— Ты знаешь, почему молчал Хагрид? — негромко спросила Макгонагалл, когда лесник, второй зам Бруствера и его спутники ушли немного вперед.

— Догадываюсь, — кивнул я. — Перед аргументами кентавров трудно устоять. Однако они рассказывали об этом своему представителю в Министерстве, так что в той или иной степени власти были в курсе. Правда, вряд ли кентавры на что-то рассчитывали...

— Все же они хитрые бестии, — довольным тоном произнесла директор. — Никогда особо не верила во всякую астрологию, но здесь признаю — всё сложилось идеально, как паззл.

— Еще не сложилось, но я надеюсь на лучшее.

Макгонагалл похлопала меня по руке:

— Рада, что ты доволен. Нам всем это очень важно.

— Намекаете, что качество моей работы зависит от настроения? — иронично осведомился я, решив, что директор пошутила, однако Макгонагалл ответила хоть и с улыбкой, но серьезно:

— Просто ты слишком хороший ученик, Линг Ди, а мы знаем твоих учителей.