С ней все было гораздо сложнее. Рассматривая ее ауру я понял, что отделить чужую сущность от настоящей будет нелегко, настолько силен подселившийся дух. Или дух так давно проник в тело, что успел в нем укорениться и усилить свое влияние. Когда я обнял душу, то сначала долго определял, кто там кто. Наконец мне удалось определиться, и совсем не по силе "свечения", а по его оттенкам. Почти половину "светящегося кокона" занимала "тяжелая" энергия. Определившись, я задумался, как мне извлечь гостя, не повредив хозяйку. Честно сказать, практики у меня было "кот наплакал", и дальнейшие действия изрядно смахивали на авантюру.
Поняв, что выдавливать гостя опасно, так как я могу при этом навсегда "выселить" и хозяйку, я взял "пакет" и запустил его через разрушенную чакру внутрь ауры. Но не просто запустил, а попытался захватить им поселенца, удерживая часть программы-пакета в руках. Дело осложнялось тем, что душа была зафиксирована в реальном теле, и самому мне в нее было не проникнуть. Однако трюк с пакетом все же удался, и, заметив, что более тяжелая сущность забилась в нем, я "затянул узелок" и выудил "рыбку из пруда".
Еще некоторое время я наблюдал за притихшей аурой души и сравнивал ее с тем, что у меня было в мешке. К счастью, я не ошибся и выловил именно подселившуюся, по всей вероятности, бывшую человеческую сущность. Пока было непонятно, то ли это была неудачно реинкарнировавшая малоразвитая душа, то ли деградировавшая в астрале человеческая сущность. Но все это можно выяснить позже, если возникнет интерес.
А пока мне нужно было довершить работу. Ведь своим вмешательством я разбередил ауры и теперь в них с легкостью могли подселиться новые гости. Но тут помочь было уже несложно. Я просто стал заглаживать место поврежденной чакры и слать в нее свою ангельскую энергию. Вскоре аура женщины мирно засияла ровной сферой, и я перешел к мужчине, проделав такой же маленький ремонт плотной оболочки. Хорошо, что я ангел и энергии у меня за двоих. Для простой астральной души ремонт плотной оболочки чреват тяжкими последствиями — настолько требуется много сил. Так что, хоть я и ангел, но и у меня может наступить предел возможностям. Почувствовав, что истощаюсь, я отстранился от мужчины и проверил его ауру — она тоже была в порядке.
Еле что-то соображая, я переключился на нормальное зрение. "Да уж!" — такого эффекта ожидать было трудно. В церкви царила картина типа снисхождения святого огня или явления Христа народу. Только роль Христа вместе со святым огнем исполнял отец Николай, почти невозмутимо читавший молитвы. Однако его выкаченные от удивления глаза говорили, что он тоже впервые приобщился к настоящему чуду. Мои два излеченных клиента мирно спали с легкими улыбками на устах. Народ же бурлил, обсуждая случившееся.
Не в силах больше удерживаться на изнанке, я провалился в астрал, таща за собой два пакета с приживалами. Оставалось только сдать их по месту назначения и можно возвращаться в тело.
Уже очухиваясь в Женькином теле, я услышал звонок телефона. Это был Федя:
— Ну что, прибыл, экзорцист?
— Не ругайся такими словами! — весело ответил я. — Кажется, кое-что мне удалось.
— Кое-что! И это ты называешь кое-что? Отец Николай чуть телефонный провод не оборвал, до тебя дозваниваясь. Слава богу, в мобильнике его нету.
— Кого нет, отца Николая?
— Не придуривайся, — рассердился приятель. — Ты ж нашего батюшку в изгонятелей бесов прямой наводкой определил. Теперь ему от полоумных и экзальтированных отбою не будет.
— Ой, не хотел! — смутился я. — А с чего народу с ума-то сходить? Подумаешь, пару злых духов от молитвы из прихожан выскочило. Я ж хотел только отца Николая убедить в том, что я не совсем человек.
— Ну и убедил, а заодно нехило пропиарил его среди верующих. Слушай, из тебя неплохой бизнесмен маркетолог получился бы. Эк ты ловко себе аудиторию подготовил, да и рупор для своего вещания в народ. Теперь нашему батюшке любой поверит, что бы он ни сказал.
— Ой, Федя! Не того я хотел. Ну, может, с отцом Николаем поговорю, что-нибудь да придумаем, — я крепко задумался. Мне явно не нравилось такое развитие событий. Я совсем не желал экзальтированных и полусумасшедших последователей.
— Кстати, как ты насчет того, чтобы завтра вечерком принять наших хороших знакомых? — вдруг сменил тему разговора Федя.
— Каких знакомых? — не понял я, распереживавшись по поводу событий в церкви, но вовремя вспомнил, услышав возмущенное сопение в трубке. — Ах да! Конечно, буду рад! Ты мне поможешь?
— Ха! Где ты видел душу, которая не повелась бы на просьбу ангела? Обязательно помогу. Жди меня в шесть, а девушек к семи пригласим...
А спустя минуту я выслушивал нашего священника. Надо отдать должное отцу Николаю, он в первую очередь стал благодарить меня за исцеление двух душевнобольных. Я попросил прощения, что не смог излечить двух других, но батюшка понимал, что с ними мне было не по силам что-либо сделать. Преследуя свои цели, я напомнил ему, что хочу серьезно поговорить, и мы договорились встретиться на следующий день.
Затем я сделал самый приятный звонок:
— Людмила Ивановна? — осторожно спросил я, заслышав в телефоне мелодичное "Алле".
— Это ты, Женя? С чего такой официальный тон?
— Люсенька, хочу пригласить тебя завтра вечером в гости, но боюсь, что ты примешь мое обращение за панибратство, — действительно, я не очень знал тонких граней обращения в обществе, а мне надо было разыгрывать коренного жителя, так что шутливое высокопарное обращение удачно прикрыло мои пробелы в "воспитании". Воодушевившись приятными нотками в звуке ее голоса, я продолжил. — Федя звонил и сообщил, что они с Катей завтра вечером свободны и, например, к семи могли бы подойти, так что все зависит только от тебя.
— Разве можно отказаться, если столько человек ждут моего согласия? Давай адрес!
Я объяснил, как добираться до Женькиной квартиры, и мы распрощались. А мне захотелось просто завалиться спать — нужно же попробовать, что такое настоящий сон и ангелу? До сих пор я каждую ночь норовил сбегать в астрал и про такую часть реальной жизни забыл, если конечно, не считать снов в сильном подпитии, но это же, считай, сон под наркозом.
Утром я долго не мог сообразить, где нахожусь, сознание никак не могло выплыть из дремоты. Я сел на край кровати и долго вспоминал, что же мне привиделось. На самом деле, мои сны были полной абракадаброй. По всей вероятности Женькины мозги подсовывали моему блуждающему среди их импульсов сознанию всякие воспоминания, которые я интерпретировал по-своему. Вот и получилось, что я то брел среди каких-то городских пейзажей, то мне основательно обожгли чем-то ногу, то стал задыхаться от залезшей на меня твари, напоминающей подушку, но почему-то склизкую и черную.
Самый запоминающийся сон оказался про то, как я потерял крылья. Не помню, зачем они мне дались, но я настойчиво бродил, ворчал и требовательно спрашивал то Федьку, то Люсю, куда они их подевали. Потом вдруг выяснилось, что на крылья пролил кофе отец Николай, и Любочка засунула их в "помойку", но они оттуда исчезли. Дальше только помню, что как полоумный, гонялся на Федькиной Ниве по городу за ментами, которые, по слухам, сперли мои крылья и хотели их толкануть на рынке. Я все никак не мог понять, как это "толкать" крылья и почему на рынке, но Федюня с видом академика объяснил, что это, когда из перьев делают валенки... не знаю, чем бы кончилась эта детективная история, если бы я не проснулся на самом интересном. Однако! Надо почаще спать по-человечески, и тогда можно такого о себе и окружающих узнать!
Было бы интересно проанализировать эти превращения моего сознания во сне, но меня ждала важная беседа с батюшкой, поэтому я быстренько встал и принялся приводить вверенный мне организм в порядок. Я все еще никак не мог свыкнуться с тем, как трудно обращаться с реальным телом. Вот и сейчас, взглянув в зеркало, заметил, что странно выгляжу. Что-то с Женькиной физиономией было не в порядке. "Ах да! Я ж два дня, как не брился!" — лицо покрывала неприглядная щетина. В голову тут же закралась вредная мыслишка: "А ведь многие ходят недобритыми, и даже говорят, что так сексуальнее выглядят". Но я тут же отверг подобные провокации. Как мне эта физиономия была доверена, так я ее и должен блюсти! Со вздохом я полез в шкафчик за бритвой...
К церкви подъехал за час до обеденной службы и застал там уже поджидающего отца Николая. Он поприветствовал меня и, озабоченно взглянув на толпящийся народ, провел в давешнюю келью.
— Должен вам прямо сказать, Евгений, что поражен вчерашним исцелением, — начал он беседу, хотя восторга в его глазах я не заметил. — Две страдающие души обрели мир и согласие с телом. За это многое можно отдать. Мне пришлось представить все как будто настоящее чудо, так как я всего лишь служил молебен, а не занимался экзорцизмом. Вы знаете, что здесь вчера творилось?
— Не совсем, батюшка, — пришлось мне признаться. — Я присутствовал незримо в церкви, но с того момента, как вы начали молебен за болящих душой, вынужден был перейти на видение аур, чтобы приступить к их лечению. А вернее, извлечению из них подселившихся духов. Когда закончил лечение, то застал сцену, в которой мои пациенты умиротворенно спали, а народ в церкви был, наоборот, взбудоражен. Потом я был вынужден покинуть храм, так как попросту израсходовал много сил.
— И все же, кто вы такой, Евгений? — спросил священник.
— Я не Евгений, а всего лишь ангел, которому Евгений по дружбе одолжил на время свое тело. Только прошу вас никому не говорить об этом.
— Ну и положеньице у меня, — вздохнул батюшка. — Ведь все равно никто не поверит. А вот в то, что произошло чудо, поверят, и еще как! Ведь тут развернулось действо по всем канонам театрального искусства. Я уж только и думал, как мне молитвы дочитать. Эти двое и так беспокойными были, а тут... сначала Игнат, принялся рычать и кричать нечеловеческим голосом, чуть не драться, но быстро затих, потом вроде как очнулся и нормальным голосом спросил, что с ним. Тогда уже заголосили его родные, мол, давно уже не видели его в столь ясном уме. Но долго эта идиллия не продолжалась: начала верещать Марина. Та плевалась и ругалась на всех басом, словно мужик. Господи, таких слов этот храм еще не слышал! С ней это длилось дольше, но и она, в конце концов, затихла, будто уснула. Я уж и не знал, дальше молитву читать или к ней на выручку идти. Но все обошлось, и она тоже очнулась, правда совсем слабенькая. Однако что-то там родне такого вразумительного наговорила, что всем стало ясно, что и она исцелилась.
— А за других люди не обиделись? — вспомнил я о двух неизлечимо больных.
— Нет, как можно! Ведь излечения никто и не обещал. Но они, конечно, втайне ждали и надеялись, — вынужден был признать батюшка. — Хотя мне тоже стало ясно, что те двое не по вашей части, слишком уж они в церкви себя хорошо чувствовали.
— Да, они с физическими нарушениями. Мальчику вообще не очень долго осталось мучиться, а мужчина лет десяток еще поживет, — в задумчивости ляпнул я и, наткнувшись на тревожный взгляд священника, спросил. — Что-то не то сказал?
— А вы так про любого человека узнать можете? — отец Николай явно напрягся.
— В принципе, могу, но предпочитаю не делать, так как это все равно будет только предположением. Ведь судьба на то и дана человеку, чтобы он ее менял по своей воле. Например, судьба данного тела настолько изменена, что толком и не просматривается, — я указал на себя пальцем.
Священник немного расслабился и ответил:
— Честно сказать, усомнился в происках нечистой силы.
— Нет, вы же знаете, а если не знаете, то чувствуете, что легче храм разрушить, чем инфернальным сущностям в него проникнуть да еще орудовать тут. Только люди могут себе позволить в святом месте что угодно. Ведь они находятся под прикрытием брони своих тел.
— Так или иначе, но народ в храм мы привлекли. Чует мое сердце, сегодня на обедне не протолкнутся будет. Вот увидите!
В этот момент в дверь осторожно постучались.
— Да, войдите, — ответил священник.
В комнатку просунулся нос какого-то длинноволосого парня, который извиняясь проблеял:
— Отец Николай, тут к вам на причастие...
Оказалось, что батюшке нужно в срочном порядке отпустить грехи немолодой женщине. Батюшка просящее на меня взглянул, и мне, как всегда, в голову пришла дурацкая идея. Я согласно кивнул и шепнул отцу Николаю:
— Примите эту прихожанку, а я подожду с той стороны.
Выйдя из каморки, я скромненько встал рядом, якобы рассматривая иконостас, а сам прикрыл глаза и попытался прочувствовать душу, находящуюся сейчас в комнатке. Сначала ничего не получалось, но постепенно гул приглушенных голосов в церкви стал таять, а я словно погружался в свои ощущения. Вскоре почувствовал рядом целую волну расстроенных эмоций. Я понял, что у женщины произошло какое-то горе, и она пришла сюда найти сочувствие и успокоение. А где ей его еще искать? Я так же ощутил умиротворяющий тон мыслей батюшки.
Кажется, моя задумка могла осуществиться, и появился шанс успокоить и одобрить несчастную. Надо начинать помогать людям хотя бы с одной отдельной личности. Я не знал, кто эта женщина, и почему она пришла сюда. Мне было важно, что она нуждалась в помощи и была сейчас открыта ей навстречу. Я собрался и послал ей всю свою любовь и расположение, на какие был только способен. Спустя некоторое время я, довольно облизываясь про себя, заметил, что душа больше не фонит своей болью. Значит, ей стало легче!
Я уже с нетерпением ожидал, что произойдет дальше. Вскоре дверь открылась и из нее вышла та же женщина, но ее было не узнать — по ее лицу текли слезы, но не горя, а одухотворенной радости. "Кажись, перестарался" — заключил я про себя и прошмыгнул обратно в каморку к батюшке. Тот, видимо, уже въехав в ситуацию, напустился на меня:
— Твоих рук дело? — стал мне тыкать батюшка с перепуга.
— Не рук, а чувств. Мне показалось, что смог бы помочь несчастной. От нее такой тоской веяло...
— Да уж... зато теперь будет говорить, что от меня благодать снисходит! Ты бы хоть обо мне подумал, теперь же проходу от таких несчастных не будет.
— Но я же хотел, как лучше... — до меня стало доходить, что опять сделал что-то не так.
— Да и не во мне дело, — вздохнул батюшка. — Все это немного халявой отдает. Ведь каждый должен работать над собой, а не получать готовое на блюдечке.
— Эх, никак не могу приспособиться к вашим суровым условиям, — мне пришлось уныло признать свой необдуманный поступок.
— С другой стороны, кто я такой, чтобы ангелу нотации читать? — усмехнулся отец Николай. — Вообще, уже сомневаюсь в своей нормальности, но готов признать, что ты ангел. Так с каким делом ты ко мне пожаловал? Не просто же так эти чудеса творишь.
— Чудо я совершил для того, чтобы мне поверили. И вы правы: ведь не так просто ангел погулять на Землю пришел, — приходилось бессовестно врать, но во благо, по крайней мере, мне так казалось. Ведь пришел-то я именно просто так. Ну да что поделаешь: ангелу соврать, что воздух испортить, как говаривал настоящий хозяин этого тела.
