Внутри оказалось довольно людно. Варвара стала вести себя очень странно — она бросалась то к одной, то к другой группе нарядно одетых людей, спрашивая, не здесь ли брачуются Эдмунд с Анжеликой. Так она прошла несколько групп, пока в одной из них не воскликнули:

— Да это же Барбара Барская!

Варвара тут же замерла, кокетливо поправила тёмные очки и проговорила, странно протягивая слова:

— Нет, что вы, мы просто с ней немного похожи!

— Ух ты, действительно, Барбара Барская! — к Варваре подскочил немолодой мужчина с красным лицом — галстук на его шее был пережат до складок на воротнике, поэтому казалось, что и краснота лица — тоже от пережатого галстука. — А вы можете сфотографироваться с нашими молодыми? Пожалуйста!

— Ой, не могу — никак не найду свадьбу подруги. Похоже, эта овца опять поругалась со своим женихом, — Варвара всё так же странно тянула слова.

— Если ваша свадьба отменилась, может, присоединитесь к нашей? Хотя бы ненадолго? Я заплачу... — яростно шептал Варваре краснолицый.

— Ой, даже не знаю... Сейчас позвоню и выясню. Но я тут с другом... Встретились по дороге, а он даже не успел переодеться, — Варвара кивнула головой на Клима и принялась делать вид, что набирает на телефоне номер.

— Ух ты, а вы же — этот... как его?.. — краснолицый подбежал к Климу и изобразил на лице глубокое напряжение.

— Не важно, — в стиле Варвары изобразил узнанную знаменитость Клим и демонстративно отвернулся.

Их усадили в просторный лимузин — сидевшие внутри люди тут же замолчали, всю дорогу исподтишка разглядывали их и шушукались. Варвара пару раз якобы звонила кому-то и громко возмущалась отменой свадьбы мифических Эдмунда и Анжелики. В плавучем ресторане их разместили сразу вслед за свидетелями и тут же принялись накладывать горы еды и наливать спиртное. Варвара пригубила шампанского и, кивая на Клима, громко прошептала красномордому: этому, мол, не наливать — он только что закодировался. Красномордый скорчил радостную и одновременно таинственную физиономию, а Клим облегчённо вздохнул. Теперь, когда его оставили в покое, он дивился Варваре — как она могла найти удовольствие в столь чудовищном на его взгляд мероприятии? У него самого кружилась голова от грохота: какую-то чушь надсадно громко нёс профессиональный тамада, то и дело неожиданно взвизгивала музыка, гости пытались одновременно что-то выкрикивать друг другу, заглушая и тамаду, и музыку. Наконец, Клим увидел, что Варвара, которая так и не сняла тёмных очков, решительно берёт микрофон:

— Дорогие Славик и Наташа!

Дальше последовала длинная и весьма складная речь, которую Клим от Варвары никак не ожидал. Под конец она взмахнула рукой, грянула музыка, а сама Варвара запела. Пела она так себе — сосед слева от Клима даже крякнул:

— Без "фанеры" совсем петь не умеют!

Когда песня закончилась, Варвара закончила свою речь:

— Совет вам да любовь! Горько!

Пока гости отвлеклись на целующихся молодожёнов, Варвара выскочила из-за стола, выдернув за собой Клима. Когда они очутились на свежем воздухе, Клим остановился и, тыча пальцем в сторону ресторана, спросил:

— Зачем мы туда ходили? Они фотографировались с нами, теперь в сеть всё выложат...

— Я тебя умоляю: кому это интересно? Даже если госпожа Барская себя и увидит, то решит, что это — её очень похожий двойник. А ходили мы туда за этим, — Варвара показала ему сложенную вдвое пачку купюр. — Теперь можем тусить в своё удовольствие.

— Да нет у меня никакого настроения больше тусить...

— Ну, тогда релакс — хочешь взглянуть, как это делают обеспеченные люди?

Климу совсем не хотелось, но он вдруг почувствовал себя старым брюзгой на фоне источавшей энтузиазм Варвары. Нельзя было не признать — на свадьбе она сыграла знаменитость блестяще — не то слово! И, пусть Клим совсем не знал, кто такая Барбара Барская, но в истеричной и высокомерной особе, которую он послушно сопровождал, не угадывалось ни капли самой Варвары — перевоплощение было настолько искусным, что как актрисе ей можно было только аплодировать. Находил же Клим удовольствие, играя на сцене Сирано, так и его родственница развлекается, играя знаменитостей на свадьбах. Даже речь поздравительную такую длиннющую выучила. Почему бы и нет? Почему бы сегодня Климу ни испытать на себе все предложенные Варварой развлечения? Он посмотрел на неё и кротко кивнул. Она же от такого согласия глубоко вздохнула:

— Мда — с таким настроением обойдёмся без массовки...

Варвара набрала телефонный номер, и скоро к ним подкатил тонированный "Мерседес". Пока они его ждали, Варвара назидательно втолковывала Климу:

— Если хочешь попробовать настоящей жизни, ты должен общаться с выдающимися личностями — с теми, кого знает вся страна. А им совсем не интересна Варвара из Бутова. Им подавай эту стерву Барскую — ну, так извольте! А если ещё найдётся, чем выдающихся личностей подкормить... — она выразительно постучала ладошкой по сумке, куда убрала деньги. — Но, раз ты сегодня не настроен с ними общаться, проведём для тебя небольшую экскурсию...

Внутри "Мерседеса" она поздоровалась по имени с шофёром и кинула:

— Домой!

Автомобиль очень быстро, но всё равно долго ехал, пока ни остановился перед высоким забором. Варвара велела шофёру ждать и первой вылезла наружу. Там она помахала рукой куда-то наверх, отчего ворота приоткрылись. Варвара расслабленной походкой двинулась в проход, Клим послушно потрусил за ней. За воротами она ещё раз помахал рукой — теперь стало видно, что в окошке кирпичного дома, примкнувшего к забору, сидит усатый дядька. Клим тоже махнул ему, но дядька в ответ отвернулся. Они прошли по выложенной камнем тропинке к большому дому с башенками. Варвара уверенно подошла к двери и нажала пальцем на поблёскивающую фиолетовым светом кнопку — дверь с мелодичным звоном открылась.

— Люблю современную технику, — прокомментировала Варвара. — Умный дом, просто умница — открывается одним пальцем!

— В замке сенсор на отпечаток пальца? — переспросил Клим. — Так мы в доме Барской? А вдруг настоящая хозяйка вдруг заявится?

— Ты вообще интернетом пользуешься, племянник? Госпожа Барская нынче даёт гастроли по Сибири, так что давай ознакомлю тебя со стилем жизни столь выдающейся особы.

Они обошли дом. Варвара, как опытный экскурсовод, демонстрировала Климу диковинки — выдвигающийся из стены огромный киноэкран, зеркальные гардеробные и двухметрового живого питона, живущего в аквариуме. В подвале располагался небольшой бассейн. Варвара обвела его рукой и сказала:

— Ты, как хочешь, а я пошла переодеваться. Если соберёшься, найдем и тебе реквизит.

Вернулась она через пять минут в купальнике и тут же прыгнула в воду. Быстро проплыла брасом туда, обратно, потом нажала на бортике кнопку, и вода вокруг неё забурлила. На её лице (всё ещё лице Барбары Барской) появилась блаженная улыбка. Клим подошёл ближе и сел в кресло. Дождался, пока Варвара откроет глаза, и спросил:

— Как ты можешь расслабляться — в чужом доме?

Та ещё некоторое время понежилась в воде, потом вылезла и, завернувшись в халат, села рядом с Климом. Наконец, ответила:

— Так нет, Климушка, у меня своего дома, вот и приходится... Если серьёзно, то я уже придумала, как это всё сделать моим — моим на самом деле. Но раз, как ты говоришь, есть на свете злой-презлой немец, который за такими вещами следит, мне придётся ещё раз придумать всё заново. А пока мои забавы совершенно безобидны — люди сами суют мне деньги или открывают ворота. Я всего лишь временно пользуюсь чужой жизнью — пока ей не пользуется настоящий хозяин. Она же из-за этого не испортится? Так что моя совесть — чиста, и я могу расслабляться здесь с полным правом...

— А я — не могу! — Клим покачал головой. — Мне жутко неудобно в этом чужом теле, чужом доме. Так и ждёшь, когда же заявятся настоящие хозяева... Жизнь должна быть моей, и все блага в ней надо заслужить самому, иначе всё равно воровство получается.

— Мал ты ещё тётку учить, праведник, — Варвара встала и по пути отвесила ему шуточный подзатыльник. — Пойду одеваться, а то ваше время, сударь, истекло — родители будут беспокоиться. Но вот завтра утром ждём вас снова к нам — будем мамаше молодость возвращать...

Она прошла несколько шагов, потом замерла и, развернувшись, сказала:

— Клим, тебе же всего четырнадцать, а ты ведёшь себя, как старый дед — улыбнись хотя бы, что ли! Неужели тебя так напугали во Франции, что тебя будто парализовало? Ведь мы же оборотни! Нас с тобой не должно быть, а мы есть! Неужели ты не можешь радоваться тому, что ты — особенный, что перед тобой открыты все двери? — она обвела рукой вокруг себя. — Или ты сидел бы с такой же кислой физиономией, даже имея все блага земные? Я, например, ужасно рада, что ты нашёл меня, рада, что у меня есть сказочная родня — пусть и такая вот — не по годам суровая. Я чувствую, что вместе мы сделаем что-то чудесное, что нас ждёт жутко интересная жизнь! Улыбнись, чёрт тебя подери!

И не дождавшись ответа, она тряхнула гривой мокрых волос и, пританцовывая, удалилась. Клим смотрел ей вслед и улыбался — сам не знал, почему. Уж точно совсем не потому, что его попросили об этом. Просто вдруг он почувствовал примерно то же, о чём говорила Варвара. Он не проникся доверием к своей сумасбродной тётке и не распробовал прелестей чужих свадеб и богатых домов, но внезапно вернулось предчувствие чего-то волшебного и приятного — как во французском лагере, когда в последний день они сидели вместе с Лин у костра. С таким настроением он ехал в тонированном "Мерседесе" домой, разглядывая в окно внезапно смягчившийся мир — пушистые облака висели над округлыми соснами и вкрадчиво шевелящейся от ветра травой. Ночью ему снилось что-то необъяснимо сказочное, и блаженная улыбка с его губ слетела, только когда он следующим утром подходил к дому своих родственниц.

Ольга встретила Клима взволнованной — она с порога бросилась помогать ему, да с таким напором, что чуть не оторвала воротник на куртке. Затем ему пришлось отбиваться от предложенных домашних котлет. Варвара даже прикрикнула на мать, и та послушно притихла. В гостиной на столе лежал ворох старых фотографий — Клим велел их найти ещё вчера, когда Варвара звонила домой из кафе. Мать и дочь долго выбирали нужную, не обращая внимания на просьбы Клима найти наиболее естественное изображение и в полный рост. Когда карточка была выбрана, он покачал головой:

— Здесь у неё килограмм на двадцать меньше веса должно быть — куда денется нынешняя лишняя масса?

— Уплотнится, ничего страшного, — беспечно ответила Варвара.

— Сомневаюсь... — Клим вспомнил свою метаморфозу в воспитателя Клопэна. — Может быть совершенно неожиданный эффект, поэтому надо сделать несколько фотографий Ольги Сергеевны в нынешнем виде, чтобы исправить потом...

— Я снова в это тело не вернусь! — категорично вставила Ольга. Она казалась испуганной и решительной одновременно. Клим снова покачал головой и принялся фотографировать родственницу на свой телефон. Ему пришлось стать наиболее взрослым и ответственным в этой компании. Затем он рассадил всех вокруг стола, на середину которого он положил выбранное изображение молодой Ольги — на фото ей было лет двадцать пять.

— Ольга Сергеевна, вначале представляете себя по этой фотографии — будто в зеркало смотритесь. Потом округляете нёбо... — Клим повторял инструктаж скаута Жиля. Затем обратился к Варваре: — А ты должна делать то же самое, но образ переносить не на себя, а на мать — надеваешь сверху, через её голову. А теперь берёмся за руки...

В комнате повисла тишина. Клим выполнял процедуру и наблюдал за родственницами: Варвара почти сразу зажмурилась и выглядела напряжённой, а Ольга недоверчиво бросала взгляды то на дочь, но на гостя. Клим перехватил один из таких взглядов и кивком головы указал на фото — не отвлекайся, мол. Ольга сокрушённо вздохнула, но послушалась. А ещё через пару минут Клим почувствовал щекочущее покалывание в пальцах, которыми он сжимал руки родственниц. Видимо, такая реакция на совместную метаморфозу с представителями своего клана. Действительно, метаморфоза, наконец, началась — двойной подбородок Ольги стал разглаживаться, а сам Клим, уже не глядя на фотографию, легко представлял её мыслеформу в молодости. Это тоже было необычное ощущение — раньше ему приходилось иметь дело с мыслеформами современников, а тут образ как будто пришлось вытаскивать из вязкого болота. Возможно, надо было посоветоваться с английскими кураторами, ведь тот же скаут Жиль, расписывая ему прелести вечной жизни, тоже имел в виду использование чужих мыслеформ, а не своей собственной из прошлого. Но сейчас уже поздно было сомневаться, поэтому Клим выдохнул и напряг своё воображение, вталкивая в Ольгу образ молодой женщины из изогнутой от старости фотографии, лежащей на столе.

Первой разомкнула руки Варвара. Клим посмотрел на Ольгу — на её месте сидела высокая девушка, неуловимо похожая на Варвару. Эта девушка испуганно переводила глаза с одного своего соседа на другого — именно по настороженному выражению лица Клим узнал прежнюю Ольгу. Наконец, та встала и направилась к зеркалу в углу гостиной. Взглянув на себя, она слабо вскрикнула, потом повернулась и радостно зашептала:

— Варька, получилось!

Стала недоверчиво ощупывать своё лицо, трогать волосы, плечи и бёдра. Убедившись, что всё происходит наяву, Ольга разрыдалась. Это у неё вышло легко и естественно — даже Климу захотелось так же всплакнуть от вида накативших на женщину чувств. Варвара вскочила и подошла к ней — стало видно, что Ольга на голову выше и в целом крупнее своей и так далеко не миниатюрной дочери. Лишняя масса, как и предупреждал Клим, привела к большим, нежели у оригинала, габаритам. Ольга сквозь слёзы удивленно взглянула на подошедшую девушку сверху вниз, потом тихо, но решительно скомандовала:

— Тащи рулетку!

Рост Ольги оказался два метра и пять сантиметров — против метра шестидесяти тридцать лет назад. Конечно, не совсем великанша, но в толпе будет выделяться. Клим молчал, пока девушки оживлённо обсуждали, можно ли с такой внешностью выходить на улицу:

— Такое вряд ли объяснишь омолаживающей процедурой.

— Можем переехать... Но, ёлки-палки, как с таким ростом найти приличного мужика?

Они возбуждённо болтали, а Клим просто наблюдал, пока не заметил, что метаморфоза Ольги как будто продолжается — незаметно, но всё же явно изменилась линия бровей. Казалось, они постепенно становились гуще. Внезапно после очередной гримасы носогубная складка стала глубже, и отвисли щёки. Клим вскрикнул:

— Ольга Сергеевна, кажется, вы стареете!

Та бросилась к зеркалу и принялась ощупывать руками лицо:

— Чёрт подери!

Возрастные изменения становились всё очевиднее — теперь Ольге на вид было уже около сорока. Она подошла к дивану и в изнеможении повалилась на него. Варвара уселась напротив неё на низкий пуфик. Клим наблюдал за обратной метаморфозой, не поднимаясь из-за стола. В полной тишине прошло минут десять, пока, наконец, ни стало понятно, что изменений больше не будет — Ольга опять вернулась в свои пятьдесят пять. Клим откашлялся: