Все ведьмы - рыжие

Я встала, подошла — первые ключи явно были от машины, вторые от... квартиры, на нее имелся техпаспорт и договор, а еще на столе лежали права... мои, на которые я никогда не сдавала вообще. И карточки виза и мастеркард.

— Время, Ильева, — строго напомнил о необходимости поторапливаться тренер.

Посмотрела на Игната, тот кивнул, бери мол.

Взяла. Все встали и пошли на выход, не торопливо, переговариваясь, смех был то тут то там, а я все еще стояла и думала — кипец мне!

Подошел Дэн, посмотрел на растерянную меня и сделал предложение:

— Можешь ко мне переехать, хочешь на время, пока свою обставишь, а хочешь... можешь на всегда.

Предложение звучало пугающе.

— Никаких личных отношений в команде! — слова Георгия Денисовича прозвучали еще более пугающе. — Марго, от предков тебя никто не гонит — сама уйти захочешь, свобода она как наркотик, Ильева, подсаживаешься быстро. Все, ушли с глаз моих.

Дэн подтолкнул в спину, Игнат забрал у меня все бумаги и небрежно запихал в рюкзак, так мы и вышли. Опомнилась я только в коридоре, когда три девицы с параллельного потока вдруг резко остановились, в ужасе глядя на меня... Я тоже на себя посмотрела — мужская майка, из-под нее лоскуты сверкающих стразами джинсов, потом носки и кроссы! Красотка просто.

Демон что-то прошептал, и меня окружило туманом. И такое ощущение, что теперь я стала невидимкой — меня вообще больше никто не видел, и даже норовили пройти сквозь меня, видимо посчитав пустым местом.

— Водить умеешь? — на выходе из универа спросил Игнат.

— Нет...

— Тогда отвезу.

— Я сам, — сказал Колдун.

— Никаких личных отношений в команде, — напомнил Игнат и увел меня к своей машине.

Непроницаемо черный бентли скромно давил авторитетом остальные авто на стоянке. Колдун, не прощаясь, влетел в свой джип немецкой конторы Мерседес и с ревом сорвался с места, еще до того как я устроилась на кожаном сидении.

Игнат сел на водительское кресло, завел машину, включил музыку, со стоянки он выезжал плавно, а едва отъехал от универа, начал рассказывать:

— Деньги — второй крючок, Марго. Первый — страх. Тебя запугивают, тебе угрожают, и не только тебе, но так же родным, близким, значимым для тебя людям. И ты уже готов на все. Второй крючок — деньги. За каждое выполненное задание ты получаешь не мало. Не так много как ты сейчас, потому что квартира, машина и счета в трех банках это аванс, Маргош, но и не мало — от десяти до пятнадцати тысяч за операцию. По началу суммы кажутся запредельными, затем привыкаешь, потом приходит страх все потерять... И скажу я тебе — те, кому есть что терять, люди опасные.

Он выехал на главную, вливаясь в поток автомобилей, и продолжил лишь притормозив на светофоре.

— На квартиру ты все равно переедешь, я прикрою перед мастером на месяц-два, но после тебя задействуют на ночные рейды, а родителям такое не объяснишь.

Я не стала говорить, что дома ночую не часто.

Зазвонил телефон, и салон заполнила песенка 'О, боже, какой мужчина'. Не смогла сдержать самой счастливой из улыбок, достав трубку и в очередной раз увидев 'Лучший мужчина в моей жизни'. Заметила удивленный взгляд Игната, и ответив на вызов, пропела в трубку:

— Привет, мой сладкий.

Демон едва не пропустил зеленый и нажал на педаль газа, только когда сзади засигналили. Но я на обращала больше внимания на няшку теперь волосатую, прислушиваясь к далекому и не совсем правильно сказанному:

— Придешь?

— Конечно, мой господин и повелитель, как вам будет угодно. Соберусь сию же минуту, мчусь к вам на крыльях счастья! — и уже не паясничая: — Я соскучилась, сильно-сильно.

На том конце прошептали:

— Тозе соскучися...

— Люблю тебя, очень-очень.

— Тозе...

— Скоро буду, целую много-много раз, не грусти.

Естественно Демон моего собеседника не слышал, и когда я нажала отбой, глаза у Игната были очень потрясенные.

— Я думал, у тебя жених есть... был.

— Есть, — согласилась я, — точнее да, был. Пока вы с Дэном не подсуетились, придурки фентезийные!

Игнат не ответил, к тому же мы подъезжали к дому как раз. Машина мягко въехала во двор, а там на скамейке сидели оккупанты... Шесть кошмаров нашего двора, странно что еще седьмая не подвалила.

Заметив мой взгляд на бабулечек, Игнат предложил:

— Могу им глаза отвести.

— Давай, — согласилась я.

Казалось бы ничего не случилось, но через несколько секунд Демон сказал:

— Иди.

— Ну, пока, — попрощалась я и вышла из машины.

Дальше было нечто — шесть языкатых старушек меня не видели, вообще, а вот их внуки, перестали играться в песочнице, и открыв рты испуганно смотрели на меня. Подмигнув малышам, я промчалась к подъезду, открыла замок и уже была готова совершить забег до лифта, как услышала:

— Батюшки!

Седьмая кара Египта... в смысле нашего двора, стояла в дверях, оторопело изучая мой вид в малейших подробностях, дабы было, что пересказать подругам.

— Буслай хохрикий, — нет мавые на меня плохо влияют, — в смысле здоровья вам, Нина Федосеевна.

Но бабушка как зачарованная, медленно повторила:

— Буслай хохрикий...

Решив не акцентировать, я метнулась в лифт и сбежала с глаз шокированной публики. На лестничной площадке инцидентов не было, а в квартире вообще никого не было — родители возвращаются позже.

Разувшись в прихожей, я стянула и джинсы, в очередной раз прокляла Стужева. И да — я не могла их выбросить! Вышивка от мавых была невероятна, такое выбросить рука не поднималась. Решила, что простирну, а потом срежу хоть бусинки. И зашвырнув изодранные джинсы в раковину, я включила воду...

Дальше случилось нечто! Вода засверкала, засияла, мыльные пузырики начали разлетаться во все стороны, а джинсы... они начали срастаться и через мгновение были абсолютно целые, совершенно чистые. Потрясенная я выключила воду, отжала ткань, развернула брюки... и они высохли! Мгновенно!

Зазвонил телефон. Уже не выпуская джинсы из рук, прошла в прихожую, достала телефон — номер незнакомый. Подумала и вырубила сотовый — ну их всех, номера эти незнакомые.

И тут послышался стук в двери и уставшее:

— Ильева, имей совесть!

Коля Сидорчук — сосед и волей не счастливой судьбы одногруппник, заколотил в двери.

— Ильева, мне впадлу топать домой и звонить тебе с домашнего.

Начинается! Сейчас будет 'Дай конспект', или банальное 'А чего задали-то?'. И некоторых не волнует, что я сегодня, между прочим, тоже пары прогуляла.

— Сидор, — я распахнула двери, и разъяренно посмотрела на Колю, — что?

Сосед в домашней майке, линялых шортах и домашних тапках, до моего явления лениво жевал жвачку... Сидорчук ее всегда жевал, лет с тринадцати, не курил правда, но жевал постоянно. И тут случилось эпическое и впервые мною виденное — у Коляна отвисла челюсть и вечная жвачка белым обслюнявленным комком повалилась на пол.

— Уберешь сам! — грозно предупредила я.

Сидор не ответил — медленно, расширившимися очами он начал исследование моих ног, а закончил грудью.

— Вы кто? — осипшим голосом вопросил Колян.

— Издеваешься?! — рявкнула я.

Сидорчук поднял осоловевший взгляд выше и уставился на мои... губы.

— Выше, Сидор!— срываюсь на рык.

Поднял выше, и, о, наконец, глядя в мои глаза, пробормотал:

— Рита...

— Здрасти, Сидорчук, — язвительно поздоровалась я. — Так чего хотел?!

Невменяемый взгляд пополз ниже, остановившись в районе груди. Потом опустился ниже, и замер на ногах. Челюсть вернулась в отвисшее состояние.

— Ты обкурился, что ли? — уже встревожено спросила я. — Коль? Коля, блин. Коль, может я тете Тане позвоню?

На имени собственной матери Сидор снова вернул взгляд в район моего лица и вдруг как выдохнет:

— Рита, ты такая... и глаза зеленые!

— Что?— кажется, теперь у меня шок.

— Рита, — Колян сглотнул, — а что ты сегодня вечером делаешь?

— Елдыга захухреная! — и привязался же мавовый лексикон. — В смысле с Ромкой сижу. Коль, ты пил сегодня?

Сидорчук молча, но активно отрицательно покачал головой.

— А чего хотел? — положительно не понимаю происходящего.

— А? Так... зайти... увидеть... — и взгляд, покинув область, принятую для изучения во время общения, устремился вниз.

Зазвонил телефон. Глянув на Сидора, окончательно поняла что пьяный, и, закрыв дверь, побежала к аппарату.

— Ритусь, — раздалось в трубке, — ты чего телефон отключила?

— Привет, Кать, достали просто.

— Привет. Ритусь, ты сегодня не посидишь с Ромкой?

— Уже собираюсь, — понимаю, что при одной мысли о малом, начинаю улыбаться.

— Спасибо, зайчонок, а то мне опять в ночную. Когда будешь?

— Ну, — я глянула на часы, — минут тридцать.

— Не успею, — простонала Катя, — тогда Ромку закрою, сама зайдешь. Пока-пока, и Рит, спасибо.

Собиралась я в режиме 'тридцать секунд до взрыва'. Шорты, рваная майка с изображением воющего на луну волка, кепка на встрепанные волосы, черные кроссы на широкой платформе, рюкзак, все тот же с карточками, скатеркой которую простирнуть надо, разве что документы в стол забросила и рывок на короткую дистанцию.

Рывое вышел дерганный — дверь открылась не с первого раза. Когда так открылась, там все еще стоял Сидор, потирая растущую шишку.

— Бросай пить, — запирая дверь, посоветовала я, — бросай, без мозгов же останешься.

Коля чего-то хотел сказать, но уставился на прорези в майке и завис.

— Жми на перезагрузку, — крикнула я, влетая в лифт.

* * *

Нервно постукивая по замусоленной стенке, дождалась спуска и вылетела в подъезд. Дверь была распахнута, так что теперь забег начался легко, но зря я надеялась на отсутствие полосы препятствий! Нет, началось все успешно — прыжок черед истресканный бетон, вылет на беговую дорожку, а вот дальше...

— О-па-ся! — выдал друг Коли Сидоренко, направляющийся к нему на высокоинтеректуальную беседу с тремя медведями в руке.

'Три медведя' весело бултыхались в двухлитровой бутылке, из кармана торчала пачка сухариков, а судя по реакции, сам Павлитос уже литрушечку уговорил.

— Здароф!

Поприветствовала я, и собиралась пойти на обход, как друган Сидора расставил руки, загораживая дорогу.

— Приветос, — выдал парень, собственно за манеру речи он у нас и Павлитос вместо Павлика. — Ты кто?

С некоторым удивлением понимаю, что сей представитель отечественного производителя собственно изучает китайскую ткацкую промышленность, а если конкретно некоторые дыры... в смысле прорези в китайской ткацкой промышленности.

— Павлитос, девушкам иногда надо в глаза смотреть, — сердито сообщила я.

Пацан оторвал взгляд от прорезей, взглянул на мое лицо, вернулся обратно и выдал:

— Ритуль, кто, говоришь, у тебя в хахалях?

Хотела сказать 'Влад', вспомнила, что уже фактически никто, не к ночи будь помянута отечественная фентезятина.

— А нету его, — грустно созналась Павлитосу.

Тот задумчиво изучая все то же место, уверенно отозвался:

— Теперь есть.

Мда, кандидатура впечатляла.

— Павлитос, я пьющих не люблю, — решила сразу обозначить критерии естественного отбора.

— Заметано, Рит, — отозвался парень и 'Три медведя' полетели в кусты.

Я подумала и добавила:

— И курящих...

— Было б сказано, — пачка 'Кента' умчалась догонять медведей.

А это уже сурово.

— Павлитос, нариков тоже не уважаю, — уже не так уверенно, сказала я.

— У нас с тобой так много общего, — самокрутка умчалась догонять кайф в компании медведей и 'Кента'. А после мне был задан прямой вопрос: — Идем гулять?

В этот момент я увидела триД эффект! Глаза наших Египетских кар, тех самых, что оккупировали скамейки в подъезде, начали медленно выползать из орбит. ТриД — иначе не скажешь. И вылупленные глазищи хаотически перемещались с кустов на Павлитоса... С Павлитоса, на кусты... С кустов, на Павлитоса...

Павлитос, заметив мой ошарашенный взгляд, обернулся, посмотрел на бабулек, узрел метание ТриД глазов, и выдал:

— Можете забирать, не претендую, только с косяком осторожно, накрывает с первой затяжки. Идем, Рит.

Дальше спецэффект века — переход ТриД очей в состояние ДваД с последующим сужением! Бабули обскорбились! Но высказаться не успели — Павлитос, в смысле Павел, уже уводил меня из-под обстрела.

До остановки маршрутки мы шли молча. Я так вообще в шоке, Павел задумчиво глядя куда-то строго вперед. В итоге, едва дошли, хмуро спросил:

— С Владом что?

— Он меня... забыл, — и главное ни слова лжи.

— Вот как... — Павел задумался.

И тут я увидела отголосок мечты — ярко-красный феррари, игнорируя правила дорожного движения, совершив крутой разворот, проигнорировав двойную сплошную и въехав на встречку, окончательно попрал ПДД и притормозил аккурат у желтой полосы, чем довел водилу маршрутки до нервного тика — так автовладельцы с ним еще явно не поступали! Да я такой наглости вообще никогда не видела!

И потому с живейшим интересом уставилась на выдающегося водителя, столь жестоко показавшего маршрутчику, что тому пора нервно курить в сторонке — такой наглости водила точно не видел!

Но стоило узреть светлую макушку, идеальную стрижку, снисходительно-торжествующий взгляд и наглую ухмылку, как я взвыла:

— Стужев, няшка глюченная!

Ухмылка медленно сошла на нет, на скулах заиграли желваки. В следующее мгновение Князь рывком перескочил дверцу своего кабриолета, обошел автомобиль и направился ко мне.

— Пошел я, — выдал Павлитос, — может бабки еще не весь косяк высосали.

На отступление кандидата в хахали Стужев даже не взглянул — взгляд его было направлен исключительно на меня, мне оставалось только задаваться вопросом 'Знает ли он, что знаю я, что знает он, что я, и он...'. Пострадаю за яйца, ой пострадаю...

— Ильева, — Стужев подошел впритык, посрамив китайскую текстиль французским брендом, — ты куда собралась?

'Знает ли он, что знаю я, что знает он, что я, и что сделает он...'

— Марго!

Я вздрогнула, посмотрела на Князя, решила, что партизаны немцам не сдаются, и решила вежливо полюбопытствовать:

— А что?

Стужев вскинул бровь.

— У меня, знаешь ли, личная жизнь имеется, — начала врать я, — и планы на вечер, — собственно уже не вру.

— И ночевать будешь не дома? — ехидно вопросил Князь.

— Естественно, — а главное искренне, — у меня свидание с самым идеальным мужчиной на планете, нас ждет ужин, развлекательная программа, а после да, я с ним на всю ночь, даже на первую пару опоздаю.

Демонстративно сложив руки на груди, Стужев, тупо игноря окружающих, а их было навалом, наставительно начал:

— У тебя больше нет личной жизни, Марго. Никакой. Универ, работа, мы. Точка.

Народ вокруг заинтересованно внимал.

— Вы все? — решила уточнить, на всякий случай.

Окружающие затаили дыхание — клубничка в столице в разгар часпика!

Стужев промолчал.

— Что реально вы все сколько там вас, няшек двадцать, да? — снова уточняю.

Рейтинг нашего представления, несомненно, вырос в ту же секунду, а народ жаждал подробностей! Князье величество соизволило узреть свидетелей нашей беседы, и выдало: