Факультет защитной магии2. Музейная пыль

— Поехали дальше! — взмолилась я. — Не останавливайся! Она же меня ещё не видела! Вот и сделай вид, что просто мимо проезжаешь, а я потом...

— Софи, хватит, — поморщился магистр. — Давай без дешёвой театральщины. У меня есть идея получше, чем заставлять тебя в одиночку прогуливаться по тёмной улице.

— Это какая же? — немедленно преисполнилась наихудших подозрений я. — Вроде той, что навестила тебя сегодня в универе? Тогда я лучше сразу в луже утоплюсь.

— Увидишь.

— София! — рявкнула мама, едва я выбралась из машины. — Где тебя носило, негодная девчонка?! И с кем это ты приехала?!

— Госпожа Ларгас? Здравствуйте. Извините, что так получилось.

— Будьте любезны представиться, молодой человек, — выпалила мама. — А потом вам придётся многое объяснить.

— Разумеется, госпожа Ларгас.

От того, что за этим последовало, я буквально впала в прострацию. Я-то ведь ожидала, что магистру как минимум перепадёт по физиономии веником. Не для красоты же мама его из-под крыльца вытащила. И уж тем более не чтобы прибираться у дома в потёмках.

Вместо этого она благосклонно выслушала историю о том, как мы помогали наводить в музее порядок после ограбления и задержались там. После чего магистр, как и положено человеку порядочному, предложил довезти меня домой. Неужели поверила? По всему судя, да, хотя лично я такого поворота не ожидала.

— Почему ты не позвонила? — сердито спросила мама у меня.

— Забыла, — развела руками я.

Такой скандал можно было и пережить, не первый он в моей жизни и уж наверняка не последний. Да и мама прекрасно знала, что дорвавшись до всяких там книг и артефактов, я забываю обо всём на свете. Не сказать, чтобы это моё обыкновение ей нравилось, но она с ним почти смирилась.

— Спасибо, молодой человек, что не бросили эту бестолковую девицу. Хотя следовало бы разок её проучить. Выпьете кофе с пирогом?

Я закрыла лицо ладонью, пока никто не заметил мой разинутый рот. Кофе с пирогом?! Кто эта женщина и что она сделала с моей мамой?! Кофе с пирогом вместо веника! С ума можно сойти!

— Нет, госпожа Ларгас, спасибо за приглашение, но мне тоже хочется сегодня попасть домой, — любезно улыбнувшись, ответил магистр. — Доброй ночи.

— Приятный молодой человек, — выдала мама, втолкнув меня в дом и закрыв дверь.

— Мама, он мой преподаватель, — процедила я, сражаясь с ботинком.

— Значит, ещё и приличный.

— Он некромант! — выдала я свой последний козырь.

— У каждого свои недостатки, — пожала плечами мама. — Мой руки и марш ужинать. И никаких отговорок, я точно знаю, что ты даже не обедала.

Не то, чтобы мама совсем уж ошиблась. Обед я в самом деле пропустила, но зато совсем недавно поужинала, причём довольно плотно. Только вот сказать об этом было никак нельзя, или придётся признаваться, что не среди экспонатов я провела вечер. Воистину, всякое враньё рано или поздно обязательно выходит боком. Теперь придётся давиться пирогами.

— Лучше душ быстренько приму, — вздохнула я. — Кажется, я в пыли с головы до ног.

— Ладно, только быстро, — отпустила меня мама.

* * *

— А вы что тут делаете? — удивлённо поинтересовалась я, увидев, кто бессовестно оккупировал нужную мне сейчас стремянку.

— Расширяю свои знания о проклятиях, — не отрываясь от чтения, ответил магистр Роадс.

— Всё-таки что-то подозреваешь? — прищурилась я.

— А ты как думаешь? — огрызнулся некромант, наконец-то слезая. — Тут только два варианта: либо меня прокляли, либо мир сошёл с ума.

— Мир давно сошёл с ума, — фыркнула я, забирая освободившуюся стремянку. — Но как-то в другую сторону. И всё-таки это не очень похоже на проклятие.

— Верно.

— Так может, это и не проклятие?

Я влезла на самую верхнюю ступеньку и достала книгу, за которой пришла в библиотеку. Профессор Лирс попросил принести ему на занятие сборник базовых сигнальных структур. Видимо, хотел кого-то как следует подловить на незнании какой-нибудь тонкости, которой не помнил и сам. Сам профессор найти книгу не смог. Я решила взяться за это, но и не торопиться возвращаться с книгой. Скажу потом, что долго искала, тем более что она и в самом деле лежала не там, где должна была согласно каталогу. Просто я видела, куда её в спешке сунул наш дорогой декан с неделю назад.

— А что тогда? — рассеянно спросил магистр Роадс, галантно подав мне руку, чтобы помочь спуститься, но не отрываясь при этом от чтения.

— Не знаю, — ответила я. — Но сам подумай: любое проклятие должно иметь конкретно сформулированное содержание, верно? Ты можешь себе представить, каким оно получается в твоём случае?

— Пристальное внимание женщин? — предположил магистр, всё-таки захлопнув книгу.

— Не подходит, на тебя запали далеко не все женщины. И лично я закономерности не наблюдаю. Это дамы от семнадцати до семидесяти. В том числе моя мама, так что привязка к университету тоже исключается.

— Что, и твоя мама? — тоскливо переспросил некромант.

— А ты думаешь, она веник для уборки приготовила? — фыркнула я.

— Но что-то же общее у них у всех есть.

— Об этом можно гадать до конца вечности, учитывая их количество и... разнообразие. Лучше начать с другого конца. Когда это началось?

— С моего появления в университете, — ответил магистр уверенно.

— И кому ты в то время насолил?

Судя по печальному выражению, появившемуся на лице магистра, кому он только не насолил. С его специальностью и с учётом обстоятельств его появления в университете это было совсем не удивительно.

Далеко не все преподаватели были рады восстановлению кафедры некромантии, несмотря на официальное снятие запрета. К двум другим профессорам, тем не менее, отнеслись совершенно спокойно, это были заслуженные старички, некогда просто переключившиеся на боевую магию, а теперь вернувшиеся к прежней специальности. Но вот молодого специалиста, даже не закончившего университет, учёное сообщество приняло в штыки.

Правда, эта нелюбовь едва ли могла стать поводом для подобной мести. Скорее она выражалась в постоянном и демонстративном неуважении, отказе принимать в свои ряды, так сказать. Некоторые вообще не здоровались с магистром, некоторые любили напоминать, что он им не ровня, но в то, что кто-то из этих снобов может натравить на него толпу бешеных девиц, мне верилось с трудом.

— Ладно, — вздохнула я. — А кто мог бы устроить подобное?

— Именно для того, чтобы это понять, я и хочу выяснить, что вообще за цирк вокруг меня происходит.

— Ну да, точно, — согласилась я. — И как, есть идеи?

— Нет. А тебе на лекцию не пора?

— Чем дольше я буду искать книгу, — сообщила я в ответ, взмахнув трофейным томиком перед носом магистра, — тем дольше проживёт намеченная Лирсом на сегодня жертва. Проявите человеколюбие.

— Я люблю людей, — усмехнулся некромант.

— Ага, на алтаре и с пентаграммой на лбу, — не удержавшись, съязвила я.

— И с кляпом во рту, — многозначительно добавил магистр.

— Намёк понят, — примирительно развела я руками. — Удаляюсь.

Насчёт коварного плана Лирса я оказалась совершенно права. В жертву на сегодня он выбрал Роммана, которого в принципе недолюбливал по двум причинам. Во-первых, Даниэль был изрядным лоботрясом, типичным мажором, кое-как сдающим сессию за сессией на одни тройки. Во-вторых, он был тёзкой профессора. Раздражающее сочетание, что ни говори.

Пока длился допрос с пристрастием, я обдумывала идею магистра Роадса насчёт проклятия. Сама я в данной области специалистом не была, но кое-что всё-таки знала. В частности, насчёт того, как именно они формулируются.

Можно натравить на человека кошек, собак, женщин, всех вообще или имеющих какую-то общую черту. Припомнив осаждающих магистра девиц, я отмела возраст, рост, цвет волос и глаз, род занятий и... и решительно всё. Либо я чего-то не знаю, либо это никакое не проклятие.

Тут я сообразила, что допрос уже закончен, Лирс вернулся к лекции и пора изображать прилежную студентку. Почесав затылок кончиком ручки и уткнувшись в тетрадь, я попыталась взглянуть на всю ситуацию несколько иначе.

Какой-то нестрашной была эта страшная месть, если хорошо подумать. Конечно, постоянное назойливое внимание такого количества девиц и дам не может не раздражать нормального человека. Но любая попсовая звезда страдает от него куда больше, и без всяких, кстати, проклятий. Исключительно по причине человеческой глупости. Магистра, по крайней мере, не пытались порвать на сувениры, его поклонницы вели себя на диво прилично и культурно.

Внезапную перемену маминого настроения можно было объяснить. Она ни разу не говорила прямо, что против моих отношений с Раулем, но некоторые её слова и действия весьма явно указывали на то, что выходку с первой нашей встречей она ему так и не простила.

Не исключено, что веником она собиралась поприветствовать именно его. Но увидев со мной другого парня, не только растеряла весь заготовленный пыл, но и обрадовалась, что я наконец-то решила расстаться с этим, как она выражалась, "безответственным типом". Или во всяком случае, почувствовала, что шанс на это существует. Потому и были все любезности. Но главное, магистра Роадса она сочла подходящим вариантом для меня, а не кокетничала с ним сама, как остальные. Значит, с её включением в список я точно погорячилась.

Но моя мама это всего один случай. Её исключение позволяет отбросить лишь самые невероятные вероятности. И даже после этого вариантов всё равно остаётся столько, что перебирать до скончания века можно.

Итак, это либо проклятие с какой-то очень странной формулировкой, либо нечто иное. Но что? Неужели приворотное зелье какое-то? Вообще-то по действию весьма похоже — его кому угодно можно скормить. Не укладывалось в эту теорию только поведение влю... ну нет, лучше назовём их приворожёнными. От греха подальше.

Все известные мне подобные зелья действовали недолго, не больше месяца. И на это время превращали своих жертв в полных идиотов, зацикленных на предмете обожания. Признания в любви, крики, слёзы, домогательства, угрозы и даже попытки свести счёты с жизнью при отсутствии взаимности — таков примерный перечень симптомов. Пока мною что-то не наблюдаемых.

В данном случае приворожённые были в целом адекватны, вели нормальную жизнь романтически влюблённых девиц, потерявших, правда, значительную часть положенной им стеснительности. Нет, едва ли это зелье. Но ведь и не приворот же!

Поиск ответа осложнялся ещё и тем, что не все дамы, скорее всего, стали жертвами неизвестного влияния. На некоторых совершенно точно подействовало личное обаяние молодого и симпатичного некроманта. Ну, а дальше в дело вступили стадное чувство и нежелание без боя отдавать приз более энергичной конкурентке.

Задача отсеивания влюбившихся естественным путём от подвергшихся неизвестному воздействию представлялась неразрешимой. Не опрашивать же их, в самом деле, поголовно. Да и правды они не скажут, потому что сами её не знают.

Переливчатая трель возвестила об окончании пары. Лирс оборвал рассказ буквально на середине фразы и объявил, что мы можем быть свободны. Я раздражённо захлопнула тетрадь и запихнула её в сумку. И лекцию не послушала, и разобраться ни в чём не разобралась. Тот, кто устроил этот спектакль, сработал на отлично. Никаких концов не найти.

Мысленно плюнув и шёпотом выругавшись, я отправилась в музей. Стоило узнать, закончили ли там с ремонтом. Целых два дня ведь не появлялась, не хватало ещё, чтобы магистр Шерон заподозрил неладное. Хотя с чего бы? Он ведь знает, что собственных ключей у меня больше нет, а значит, нет и возможности заглядывать в музей каждую свободную минуту.

Быстро взбежав по лестнице и прошагав по коридору, я обнаружила двери запертыми и снова выругалась. Разумеется, уборка ведь ещё не закончена — кто её кроме меня закончит? Значит, для посетителей музей закрыт.

Ещё раз ругнувшись, я набрала магистру Шерону в надежде, что он работает в своём кабинете и сможет меня впустить. Наткнулась на автоответчик и даже ругаться больше не стала. Чего другого ожидала, звоня преподавателю во время пары? Пришлось спускаться на проходную.

Сегодня, как на грех, там сидела старая карга Гренс, мерзейшая старушенция, вечно лебезящая перед преподавателями, а потом отыгрывающаяся на студентах. Вообще-то к её нраву и повадкам я к концу пятого курса притерпелась, даже выработала более или менее годную стратегию поведения, почти всегда позволяющую получить желаемое. Но сейчас, кажется, был не тот случай.

Самой милой чертой Гренс была любовь к сплетням, доходящая до мании. Она знала решительно всё, о чём говорили, шептались и, кажется, даже думали в стенах университета. Кто с кем сидел в кафе за одним столиком, кто слишком долго беседовал в коридоре, кого уволят и отчислят — все эти страшные и нестрашные тайны старушенция неизменно узнавала первой. Глупо было надеяться, что сведения о моём вчерашнем отъезде с магистром Роадсом и всём, что ему предшествовало, ещё не достигли её ушей. А это значит, что мне конец.

Второй после сплетен страстью Гренс была защита моральных ценностей и этических норм. И всякий, кто своими поступками или словами посягал на то или другое, подвергался беспощадной травле в меру возможностей Гренс. А возможности её были не так малы, как наивно полагало большинство.

Для начала, подробности грехопадения становились известны буквально всем и каждому в университете. Даже тем, кто сроду не хотел узнавать ничего подобного. Таким, как я, то есть. Потом турникет на входе по нескольку раз в неделю переставал реагировать на студенческий героя. Заканчивалось это обвинением в порче студенческого, штрафом и бесконечно долгим оформлением нового. В процессе которого каждый день приходилось заполнять заявление на разовый пропуск. В трёх экземплярах. И не приведи бог допустить при этом хоть крошечную помарку.

Подключалась и агентурная сеть из закадычных подруг Гренс. Если дело происходило зимой, одежда жертвы неизменно оказывалась в раздевалке на вешалке в самом дальнем углу, где немилосердно дуло из щели в окне. В результате этого нехитрого манёвра куртки только что инеем не покрывались. А в особо холодные дни и покрывались. В библиотеке, где работала ещё одна подруга, нужные книги постоянно оказывались на руках, вынуждая дожидаться смены другого библиотекаря. Всё это дополнялось постоянными осуждающими взглядами, намёками, а порой и прямыми оскорблениями. Мало кого порадует.

Лично мне бояться огласки было поздно, первую порцию гневных взглядов я уже поймала. И продолжение последует без всяких стараний Гренс. Для фокуса с раздевалкой был не сезон. А вот студенческий и ключи от музея могли стать изрядной проблемой. А уж если Ирма приревнует, и с библиотекой будет беда.

— Здравствуйте, госпожа Гренс, — с трудом заставив собственные губы растянуться в улыбке, начала я.

— Здравствуй, детка. Чем помочь?