Назло судьбе (часть 1)

— Я упала, — едва слышно пискнула в ответ. В горле застрял комок, слезы уже покатились из глаз, прочерчивая по щекам мокрые дорожки и капая с подбородка на шею.

— Ох, горе ты, луковое, — вздохнул Раш, приближаясь и уже привычным движением вздергивая меня на ноги. — Вот скажи мне, сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — всхлипнула я еще раз, но вопрос был таким необычным и совершенно не подходящим ситуации, что даже возмутиться не подумала.

— И как ты дожила до такого возраста? — со вздохом покачал головой Раш. — За один сегодняшний день, ты уже раз двадцать почти распрощалась с жизнью.

— Нормально жила, — обиженно буркнула я и принялась шарить по карманам в поисках платка. — В замке. И горя не знала.

Воспоминания о прошлой жизни, о замке и князе Димитриу, о наставнице и маме, не принесли мне успокоения. Последней же каплей стало то, что ненавистный платок все никак не находился. И я разрыдалась на этот раз по-настоящему, вслух.

— А давай ты не будешь здесь сырость разводить? — как-то не слишком уверенно произнес Раш, неловко похлопывая меня по плечу.

— Не буду, — я покачала головой и, понимая, что платка у меня все же нет, утерла нос рукавом. Вспомнила наставления Марты о том, что так всегда поступают деревенские девки, и зарыдала еще горше.

— Да что ж такое-то! — воскликнул мужчина. — Что вы, женщины, за народ такой, чуть что и сразу в слезы?!

Говорить я уже не могла, только судорожно всхлипывала, закрыв лицо руками. Весь страх, вся боль и напряжение последних дней уходили вместе со слезами. Я давно уже так не плакала и теперь словно восполняла пробелы, излечивала собственную душу.

Раш же, постояв немного рядом, привлек меня к себе и без слов принялся поглаживать по волосам. В его прикосновениях не было ровным счетом никакого подтекста, осторожные, мне бы даже хотелось верить, что ласковые, касания, успокаивали, позволяли расслабиться, выплакаться и потом забыть обо всем. Я поймала себя на мысли, что рядом с ним я не боюсь, мне не надо все время оглядываться на него, в ожидании того момента, когда в голубых глазах вспыхнет огонек вожделения, я не ожидаю, что он вот сейчас возьмет и позволит себе чего-то большего.

Может быть, мои ведьминские чары не действуют на оборотней?

Эта мысль была такой неожиданной, что я даже забыла о том, что плачу и, отстранившись от мужчины, подняла мокрое от слез лицо, пытаясь рассмотреть выражение его глаз. Раш был встревожен и чуточку озадачен, может быть немного растерян. Но и только.

— Так ты расскажешь мне, откуда у тебя способность видеть в темноте?

— А на тебя не действуют ведьминские чары?

Мы заговорили одновременно и так же замолчали, продолжая сверлить друг друга взглядами.

— А ты бы хотела? — первым нарушил это неловкое молчание Раш.

— Нет! — ответ получился резче, чем я думала, но сказанного не воротишь.

— Я оборотень, — как ни в чем не бывало, пожал плечами мужчина.

— На вас не действуют чары? — тут же уцепилась за его слова я, отстранилась от мужчины, всего миг подумала и принялась утирать мокрое от слез лицо рукавом — все равно платка нет под руками. — А много таких как ты? А почему я раньше никогда не встречала оборотней? А ты только в волка можешь превращаться? А...

— Эй, эй, — Раш отступил на шаг и поднял вверх руки, — какая шустрая! А с чего я должен тебе все рассказывать?

— Ну как? — я потупилась, но долго не выдержала и снова подняла на него глаза, — интересно же.

— Интересно ей, — фыркнул Раш. — Идем к костру. Через час надо выдвигаться. В дружинах инквизиторов обученные воины и пусть они не настолько выносливы, как я, но подобный переход для них не составит особого труда, чего не скажешь о тебе. Так что нам надо торопиться.

— А инквизиторы, они... — я поспешила следом за Рашем, цепляясь за его рукав, чтобы снова не споткнуться. — Говорят они могут чувствовать таких, как я. Это правда? — засыпала своего спутника вопросами. Это же так замечательно, когда есть кто-то, у кого можно спросить о том, что тебя интересует. Раньше я всегда приставала с расспросами к наставнице, но после того, как ее не стало, расспрашивать кого-либо было как-то не с руки. Да и не было в замке князей Тодэа больше никого, кто мог бы в полной мере ответить на мои вопросы.

Впрочем, как я уже поняла, наставница Элара, тоже знала далеко не все. Она же ни разу не говорила мне про то, что где-то есть оборотни. То есть, сказки и всякие страшные истории про то, что люди могут превращаться в волков и выть на полную луну, она знала, но вот то, что такие люди и в самом деле существуют и даже можно повстречаться с ними, никогда не упоминала.

Я резко остановилась, раздумывая над тем, что только что пришло мне в голову, и непроизвольно потянула за рукав Раша, так как все еще держалась за него.

— Ну, — нетерпеливо повернулся он ко мне, — что ты там еще придумала? — в голосе мужчины сквозило легкое раздражение и недовольство. Кажется, он уже пожалел, что открылся передо мной. Или же опасался за сохранность своих секретов?

— Сегодня же не полнолуние, — я запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза — все-таки он очень высок, намного выше меня.

— И что?

— А как ты тогда... ну... — как сказать про оборот, чтобы его не обидеть я не знала.

— А полнолуние тут при чем?— правильно понял мой невысказанный до конца вопрос Раш.

— То есть, ты может превращаться в волка, вне зависимости от фазы луны? И все оборотни так могут? А ты только в волка можешь или еще в кого? А медведи или там, лисы-оборотни, тоже бывают? — зачастила я, стараясь не обращать внимания на смех моего спутника

А Раш смеялся. Весело, задорно, запрокинув голову назад. Темные волосы рассыпались по плечам, кожаный шнурок явно не справлялся, впрочем, скорее всего у него было какое-то другое предназначение. Возможно, это просто памятная безделушка или обычное украшение.

— Какая же ты глупая, — отсмеявшись, произнес мужчина, — и наивная, и еще совсем ребенок.

— Я уже не ребенок, — обижено поджала губы, но подумав секунду, решила, что в моем положении обижаться все же не стоит.

— Еще какой ребенок, — Раш подтолкнул меня к стволу поваленного дерева возле весело потрескивающего костра. — Уверена, что тебе восемнадцать?

— А вы охотитесь? А как? Как волки? А... — я решила не обращать внимания на ехидные подколки моего спутника. Хочет считать меня маленькой — пусть. Мне же лучше. Только пусть отвечает и рассказывает все, что мне интересно.

— Садись и ешь, — произнес Раш, сурово сдвинув темные брови, пресекая на корню весь поток моих слов.

Я уселась на дерево, взяла в руки чашку с горячим питьем, поднесла ее к носу и зажмурилась от удовольствия. Бодрящий взвар — это именно то, что мне сейчас было нужно, если не считать удовлетворение любопытства.

— Так ты мне расскажешь? — я взглянула на Раша, который пристроился прямо на земле, с другой стороны костра.

— Что ты хочешь узнать? — сдался, наконец, он.

— Все! — выдохнула я, наклоняясь вперед. Это получилось слишком стремительно и быстро, так что я едва не упала с бревна прямо в костер, но вовремя успела отклониться.

Раш же покачал головой.

— Тебя в первую очередь интересуют инквизиторы или оборотни?

— И те, и другие, — тут же закивала я, но немного подумав, все же расставила приоритеты. Врага надо знать в лицо. — Инквизиторы, они, правда, обладают особым даром?

— Я не знаю, как тебе на это ответить, — вздохнул Раш, делая глоток из своей кружки. — Но на самом деле никакие они не маги. Нет у них магического резерва. Совсем нет.

— Что значит не маги? — удивилась я, не понимая, что именно пытается сказать мне оборотень. — Так они не могут чувствовать ведьм? На самом деле не могут? Но...

Известие о том, что на самом деле инквизиторы не обладают даром, вывело меня из равновесия. Это что же получается, они не могут определить ведьма перед ними или нет? И могут отправить на костер невиновную женщину. Но как же тогда все эти рассказы? Как быть с тем, что все верят в справедливость и объективность отцов-очистителей?

— Подожди так сильно расстраиваться, — поспешил успокоить меня Раш. — Они не маги, не имеют магического резерва, но это не значит, что у них нет дара.

— Не понимаю, — прошептала я, качая головой и всматриваясь в лицо мужчины, освещенное пламенем костра. При таком освещении черты оборотня казались грубее, словно высеченные из темного камня, кожа отливала бронзой и лишь голубые глаза были не слишком уместны, не подходили они суровому облику этого воина, делали его более мягким, человечным, смешливым.

— Не знаю, как тебе это объяснить, — словно сам с собой заговорил Раш, но тут же тряхнул головой, отчего темная прядка упала на глаза, а мне захотелось подскочить с места и поправить ее, провести пальцами по загорелой коже, разгладить морщинки, что появились на лбу, когда он задумался.

Испугалась собственных мыслей, зажмурилась, помотала головой, чтобы вытрясти их. Помогло не слишком, но когда оборотень заговорил, тут же распахнула глаза и принялась слушать, забыв обо всем остальном, даже дыхание затаила, боясь пропустить хоть слово из его рассказа.

— Вот ты тоже не маг, — медленно, словно подбирая слова, говорил Раш, — ты ведьма, у тебя нет магического резерва, ты пользуешься силой извне, черпаешь ее из окружающего мира и просто пропускаешь сквозь себя. Так же и инквизиторы. Вы с ними словно две стороны одной монеты. Очень похожи и в то же время кардинально различаетесь между собой. Это как качели, — он посмотрел на меня пытливо, будто пытаясь определить по выражению моего лица, понимаю ли я его.

Я понимала, но не до конца. Раньше как-то мне не приходилось задумываться о природе моего дара. Не размышляла о том, почему, например, я сама родилась ведьмой, а та же Славена, к примеру, силой не обладала.

— Ты не понимаешь, — удрученно опустил голову Раш. — Да я и не смогу объяснить тебе это все доступно. Я оборотень и мало знаком с природой ведьм, хоть и встречался с ними. Мы слишком разные.

— Пусть так, — кивнула я, понимая, что бесполезно допрашивать оборотня, если и сама не могу постичь и уложить в голове то, что он пытается мне объяснить, так же до конца не зная деталей. — Но меня интересует, правда ли то, что они могут нас чувствовать? Что видят в женщине ведьму, если она ею является? Или все это выдумки для того, чтобы еще больше загнать несчастных ведьм в жесткие рамки и заставить бояться собственной тени?

— Несчастных ведьм? — удивленно приподнял одну бровь Раш. — Ты сейчас о чем, девочка? Где ты таких видела? Ведьмы — жестокие, расчетливые и безжалостные. Они не гнушаются ничем ради достижения своих целей, идут за самое черное и мерзкое колдовство. Не останавливаются даже перед убийством, если это может поспособствовать им.

— Неправда! — я подскочила с места, в горячности не обращая внимания даже на то, что прямо передо мной весело потрескивает небольшой костерок и стоило мне сделать еще один неосторожный шаг, как я могла бы воспламениться, словно факел. — Это не так. Я не встречала ни одной ведьмы, похожей на тех, что ты описываешь. И мама, и наставница, и Марта — они все были добрыми. Монахини с острова Святой Елены говорили мне, что удел любой ведьмы — нести в мир свет и хранить жизнь!

— Кто? — Раш тоже встал и теперь практически нависал над костром, только с другой стороны. — Монахини? Ты с ума сошла, девочка! На острове Святой Елены нет монастыря! Там находится ковен ведьм. Самый сильный из всех существующих. И те ведьмы, что живут там, на сегодняшний день, являются самыми безжалостными убийцами! Или ты не знаешь, что эти, как ты их называешь, монахини, на самом деле в совершенстве постигли науку отбирать чужую жизнь? Они принимаются за любые заказы, не гнушаются ничем, если за это им платят полновесным золотом. Они — самые лихие наемные убийцы, которых только можно сыскать во всех мирах!

— Это неправда, — я так отчаянно замотала головой, что казалось, она сейчас отвалится. Слезы потекли по щекам, волосы, выбившиеся из косы, хлестали по лицу.

Я не хотела верить в то, что говорил Раш. От его слов становилось больно и как-то пусто внутри.

— Я видела их. Говорила с ними. В сестрах с острова Святой Елены нет зла. Ты лжешь! — я закрыла лицо руками, чтобы не видеть его, еще бы и уши заткнула, потому что не хотела слышать жестокие, полные горечи слова оборотня.

Он ничего не знает. Он не понимает. Сестры из ордена Святой Елены не могут быть злыми. Они несут в мир свет и добро. Они — хранительницы жизни.

— Елена, — Раш молниеносно оказался рядом и, отнял мои ладони от лица. Сжал их в своих, больших и сильных, подышал, согревая, хоть это и не требовалось. От его кожи исходило не просто тепло — жар. И этот жар распространялся по моему телу, от кончиков пальцев, что сжимал оборотень, по рукам, плечам, к самому сердцу... Но его слова ранили больно. — Ты еще совсем юная и наивная. Ты просто не знаешь жизни, не умеешь распознавать ложь и фальшь.

— Ты лжешь, — я упрямо поджала губы и даже зажмурилась, потому, что слезы все еще текли по щекам, а утереть их я не могла — Раш по-прежнему удерживал мои руки.

— Нет, я не лгу. Я просто хочу предостеречь тебя. Нельзя доверять каждому встречному, нельзя верить во все, что тебе рассказывают. В мире очень много зла и, к сожалению, оно не дремлет. Опутывает своей паутиной все, до чего может дотянуться. Уничтожает все светлое и чистое.

— Монахини с острова не злые, — я цеплялась за эти слова, как за последнюю соломинку. Это было то единственное, что еще оставалось у меня — надежда на то, что там, на острове посреди моря я найду приют и покой. Что, возможно, среди таких же как я сама, обрету, наконец, семью. А оборотень всего лишь несколькими словами нарушил то хрупкое равновесие, что я сама для себя выдумала. Играючи разбил мои последние надежды.

— Елена, — Раш наконец выпустил мои руки но лишь затем, чтобы подавшись вперед, обхватить ладонями лицо. Очень осторожно, словно боясь причинить вред, стер большими пальцами прозрачные капли, что градом катились по щекам, заставил смотреть себе в глаза. — Ты еще совсем ребенок. Тебя же ничего не стоит обмануть. А они хитрые. И жестокие. И очень любят силу. Ты себе не представляешь, что творится в подвалах их, как ты говоришь, монастыря. Сколько вот таких наивных и доверчивых дурочек, обладающих силой и надеющихся найти там приют, просто сгинули, став жертвами их жестокости или расходным материалом для темных ритуалов.

Я не слушала. Смотрела в его глаза и не верила... хотела не верить... гнала от себя тревожные мысли.

Но сомнения уже зародились в душе. Они пустили корни и быстро прорастали. И эти побеги крепчали на глазах, становились увереннее... цеплялись за осколки моей души и уничтожали последнюю надежду...

— Как ты думаешь, почему инквизиторы охотятся на ведьм? Почему они странствуют по вашим краям в сопровождении воинов. И не просто воинов — а лучших в своем деле. Я был среди них, пусть не долго, но этого хватило, чтобы понять, что случайных людей среди инквизиции нет. Да, одаренных мало и они называют себя отцами-очистителями, но все остальные — они сильнейшие и опытнейшие.