Том 1: Прибытие

Данмер уже было приготовился начать рискованное обезвреживание, но тут ему снизошло просветление. Зачем мучиться с премудростями воровского ремесла, когда можно поступить самым простым способом? Зачем разрушать урну вблизи, если можно сделать то же самое издалека! Отойдя к самой двери, он достал лук, натянул тетиву до предела и пустил в цель стрелу. Последовала яркая красно-оранжевая вспышка, урна разлетелась на куски, но смертоносный магический заряд не развеялся, а устремился прямо в героя! Однако на таком расстоянии опасности он не представлял: авантюрист с лёгкостью спрятался за стенку, и магия пролетела мимо, прямо в дверной проём. Поисковое заклинание верно определило направление цели, но на большее его не хватило. Ловушки же теперь как ни бывало. Да и урны тоже. Амшегар подошёл поближе и увидел среди глиняных черепков в кучке чёрной пыли (скорей всего, праха этого самого лорда) красивый светящийся перстень.

Вот ты-то мне и нужен! — возрадовался своей победе авантюрист. — Извиняй, Бринн. Так было надо!

Разгребая ногой оставшиеся осколки, под одним из них Амшегар обнаружил небольшой ключик. Опробовав его на сундуке, герой стал счастливым обладателем ещё сотни дрейков.

Не слишком много, но всё равно неплохо, — рассудил он, сгружая монеты в свой кошель. — Теперь самое время посмотреть, что это за кольцо.

Эбонитовый перстень, с чистым блестящим сапфиром прямоугольной формы излучал яркий сине-фиолетовый свет. Улучшение, возможно с примесью чего-то из Мистицизма, яркое свечение говорит либо об очень сильном эффекте, либо о постоянном зачаровании, — Амшегар сделал своё "экспертное" заключение. — Возможно, его реальная стоимость превышает даже десятку тысяч, и она уж точно куда больше одной. Проверим! — он надел кольцо и сразу почувствовал в себе непреодолимую тягу колдовать. Кольцо дало ему не только большую энергию для этого, но и возможности. Запустив несколько боевых заклинаний в урны и играючи разнёсши их на части, герой понял, что творение магии теперь даётся ему куда легче! И это не могло не радовать. Кольцо не требовало ни подзарядки ни активизации — это был полноценный постоянный эффект.

Но охрана всё же какая-то слабенькая... странно всё это... Вот же Самарисы "обрадуются", увидев здесь этот бардак! — усмехнулся герой. — Надо бы побыстрее сваливать отсюда!

На обратном пути Амшегар вновь увидел алтарь Альмсиви, а именно — алтарь святого Велота. Было бы очень неплохо ко всему прочему получить полное восстановление или какое-нибудь благословление, ведь подобные алтари, как откуда-то знал данмер, — ни что иное, как большие зачарованные предметы. Только зачарованные с умом, не на однозначный эффект, но нацеленные на взаимодействие с человеком, решившим использовать его силу. Конечно же, Самарисы вряд ли предполагали, что их алтарём будет пользоваться абы кто, но, как рассудил данмер, зачарованному камню от этого не будет ни жарко ни холодно.

Алтарь был выполнен в форме усечённой треугольной пирамиды, высотой с Амшегара. На нём чудовищно коряво (в классическом стиле морроувиндских храмовников) был изображён святой пророк, а наверху — приклеена дощечка с инструкцией. Она гласила:

* * *

* * *

* * *

Лечение отравления — 10.

Лечение болезни — 25.

Восстановление здоровья и сил — 30.

Лечение мора — 50.

Полное восстановление Альмсиви — 75.

Благословление Велота — 100.

* Адептам Храма Трибунала — скидка 50%; Иерархам — бесплатно.

* * *

* * *

* * *

— О-го-го у них расценки! — ужаснулся авантюрист. — И не обманешь ведь! Хотя... можно попробовать!

Суть состояла в том, чтобы оставить прямо у алтаря некоторую сумму денег, а потом использовать его как магическую вещь. Однако при таком раскладе любой зашедший в гробницу бродяга, навроде Амшегара, мог спокойно получить благословение, а потом так же спокойно забрать пожертвованные септимы назад! Поэтому предусмотрительные храмовники накладывали на свои изделия особое зачарование. И зачастую, очень и очень "умное".

Данмер положил к алтарю десять дрейков, а потом потребовал от триолита выполнения своей части договора. Вот только "договор" оказался притворным.

— Хитрецы! — рассмеялся герой. — Да этот камешек, похоже, вовсю считывает мои помыслы! Знает, ведь, зараза, что деньги недолго здесь пролежат!

Немного подумав, он приступил ко второй попытке.

— Ладно, обещаю, — громко сказал Амшегар алтарю, показывая ему десятидрейковую монетку, — я оставлю это здесь и уйду! А теперь давай мне свою магию!

Вновь воззвав к силе камня при помощи касания, герой получил новый шиш. Триолит упорно не хотел работать. Что же это? Брак производства? Не-ет, скорее, наоборот — великолепный экземпляр, распознающий малейший обман! — улыбнулся авантюрист. — Значит, с септимами всё же придётся расстаться... Ладно! Буду воспринимать это как игру: чтобы получить что-то, надо отдать что-то другое взамен.

Положив десять септимов к алтарю в третий раз, на этот раз в душе смирившись с добровольной жертвой, Амшегар наконец смог получить желаемое — Алтарь засиял синим светом и одарил просителя заклинанием, которое тот незамедлительно поглотил.

— Ага! Похоже, сделка удалась! — обрадовался он. — Сила предков? Ха! Твой создатель явно не учёл и другой вариант — авантюриста, который точно не собирается их чтить, но не прочь воспользоваться "их" услугами. Видишь, — насмешливо обратился он к алтарю, — даже расхититель может победить свою жадность!

"Полное восстановление Альмсиви" непременно бы восполнило весь его магический запас, но всё-таки Амшегар и тут сумел схитрить. Его целью было, если не полное восстановление в принципе, то хотя бы полное восстановление магии. А магию он мог получать особым способом. Пришлось пожертвовать ещё две десятидрейковые монетки ещё на два "отравления", чтобы словить магические эффекты триолита и восстановить им запасы своей магии почти до предела. И, надо заметить, с кольцом Бринна, поглощение заклинаний далось герою ещё легче прежнего.

В гробнице делать было больше нечего. Бросив последний взгляд на оставленные для последующих расхитителей, что наверняка ещё зайдут сюда, 30 дрейков, Амшегар пошёл на выход. Эта награда, кольцо, плюс бесценный боевой опыт в критической ситуации, вполне стоила тех испытаний, через которые прошёл данмер. Оставалось только решить, что он любит больше: деньги или силу, дающую возможность эти деньги добывать? Хотя Амшегар уже давным-давно знал ответ на этот вопрос.

Глава XIII: Меченый злом.

Рассвет был тихий. Солнце ещё не вышло, но Вварденфелл уже просыпался, и ночь теряла свою мрачность и густоту, убегая от наступающим днем. В Сейда Нин рыбаки уже давно не спали, и в окнах их ветхих лачуг был виден свет лучин, призванных разогнать остатки предрассветной тьмы. Каждый знает — что бы у тебя был хороший улов, ты должен научиться вставать до зари, когда рыба ещё сонная. А вот и ночная смена стражников вяло поплелась к своим койкам в бараке, уступив место смене дневной. Сейда Нин просыпался. В то время как его окрестности уже давно проснулись и сменили свой ночной цикл дневным. Хор насекомых и болотных птичек ночного времени суток, заменили звуки дневных существ урчанием фуражиров квама, скрипением скрибов, завыванием редких никс-гончих, осмелившихся забредать сюда, ну и, естественно, загадочным мычанием нетчей. Одним словом — утро уже наступило. Вся небедная болотная природа менялась. Но вдруг посреди этой окружающей Сейда Нин природы стало заметно нечто странное. В сумрачной тишине виднелся огонёк! И отнюдь не из деревушки, а дальше, на западе. Что же это? Да, несомненно — это костёр! На небольшом полуострове горело пламя, возле которого сидела одинокая фигура, задумчиво смотрящая на горизонт, периодически кусая широкий и длинный лист. Лицо человека было скрыто полумраком, так как тот сидел спиною к огню. Что же это за особа, засидевшаяся ночью в этих краях? Пожалуй, можно и перейти к нему...

Эриррис вздохнул. Ему откровенно надоело это место, слишком мокрое и неспокойное на его взгляд. Резким движением он бросил лист хальклоу в огонь. Что и сказать — приправа, не еда. Незнакомец повернулся лицом к костру. Стало видно серое лицо, его лысый череп, рыжие брови, рваные уши с четырьмя позолоченными кольцами в них, огромный шрам через всю правую часть лица, начинающийся у скулы и проходящий через потухший глаз, который когда-то горел таким же алым светом, как и второй. Посмотрев некоторое время на дотлевающий в огне лист, он задумчиво сказал:

— Пожалуй, уже готово.

Резко поднявшись на ноги, Эриррис подошёл к куче листьев, которая, видимо, скрывала какую-либо поклажу, и, засунув туда руку, вытащил бутылочку. Обычную такую бутылочку — в таких держат дешевые зелья, специи, крупы и много других нужных вещей. В этой, на дне, бултыхалась густая чёрная жижа. Откупорив пробку, Эриррис выпил все без остатка. Допив, он выбросил склянку в воду.

Сначала ничего не происходило. А потом темный эльф размылся. В прямом смысле — он превратился в бесцветное, размытое пятно. Спустя несколько секунд все нормализовалось — пятно снова обрело цвет и четкость. Но теперь вместо темного эльфа там стоял имперец. Он был высок, худощав (для своей расы), с более тонкими чертами лица, ярко-зеленого цвета глазами, правильным ртом и красиво вылепленным подбородком. Его темно-рыжие, до плеч, волосы были немного растрёпаны, но лежали все равно аккуратно, тонкие, цепкие пальцы, перекатывающиеся под кожей мышцы. Если бы не схожее сложение рук и ног, черты лица и волосы, то вряд ли можно было узнать в нем коренных жителей Киродиила. Плавной походкой он снова подошёл к куче листьев и, выудив из неё жёлтую пузатую бутыль, отхлебнул коричневой жидкости — суджаммы.

— Да уж, рецепты этого полового коврика, моей ненаглядной бабушки, никогда не отличались особыми вкусовыми качествами, — скривил он губы.

Теперь, когда уже всё готово, можно осмыслить полученную информацию и разработать план действий. А дела обещали быть интересными.

Этот... данмер. Как он мог сделать такое? Он сбежал с корабля, увильнув от всех трех стражников, и спрыгнул в воду! Он испортил такой чудесный план. Ведь что было бы проще, чем отравить ему еду, когда он завтракал в трактире? Что было бы проще, чем пустить ему в глаз самый что ни есть плохой дротик или звезду под той личиной, а потом выпить любое рассеивающее зелье и исчезнуть? Нет, не было ничего проще! Но он оказался слишком непредсказуем и умел и смог убежать с корабля. И даже рыбы его не съели! Они всего лишь пощекотали ему нервы, а после — преспокойно были сварены в воде.

И он выжил — Эриррис чувствовал это. Даже без той пресловутой магии он знал — он жив. Теперь пришлось рассеять иллюзию и следовать за ним с его настоящим лицом. Благо, он проявил проницательность — дать ему имя было вполне неплохим предупреждающим неудачу ходом. Куда легче искать человека известного, чем безымянного. Амшегар — так теперь твое имя. Ну что ж, мой друг Амшегар, ты избежал одной напасти чтобы получить другую.

Сойдя на землю обычным человеком и получив документы, он наскоро пообедал в трактире, где хозяйничал альтмер. Очень удивительно видеть высокого эльфа в таком месте, как Сейда Нин. После обеда на те небольшие деньги, что тот получил после освобождения, он купил себе бутыль суджаммы, сумку, контур Вварденфелла на чистом листке (много дешевле, чем полноценный вариант, всё равно можно будет самому все места потом на лист нанести) и несколько необходимых ему веществ. На большее денег не хватило. А потом он направился на запад, выискал укромный полуостров и залёг здесь. Зелье рассеивания бабушки требовало определенного времени на приготовление. Благо, все нужные ингредиенты у Эрирриса были. Теперь можно начинать.

Имперец достал из-за пазухи свернутый вчетверо листок бумаги и развернул его. Это оказались документы гражданства на имя некоего Джиуба. Немного посмотрев на листок, Эриррис бросил его в костер. Джиуб не справился с задачей, и теперь его имя канет в лету.

Засунув руку за пазуху, он вытащил оттуда изумруд. Да, это был чистый изумруд, весьма странной огранки. Чётко посредине была одна большая грань, а остальная поверхность камня была испещрена десятками более мелких граней, и изумруд из-за этого был похож на соты с вырезанным посередине куском. С одной стороны, противоположной широкой грани, изумруд вытягивался и сужался, отчего получалась этакая "ножка". Чего только ни стоило Эриррису пронести его через стражу, да ещё и прятать на корабле каторжан "Скорый", где его везли до этого... Пожалуй, если он когда-нибудь будет писать свою биографию, этот кусок можно пропустить. Но со своим сокровищем, своим лично высеченным проводником, он ни за что не расстанется. Это была его самая дорогая единственная настоящая ценность во всей жизни. Эриррис поставил изумруд себе на ладонь, закрыл глаза и сконцентрировался. Мысленно он раскрыл свое сознание и, сквозь закрытые глаза, увидел зеленое пятно. Это был его изумруд. Он начал медленно шептать заклинание. Заклинание Поиска живых, школы Мистицизма, вплетённое в его сущность в день его рождения. Но полученную от заклятия энергию он не высвободил просто так. Она рвалась, но силой воли он направил её прямо в изумруд, его самую широкую грань. Энергия уперлась в неё, и двигаться дальше не хотела. Но имперец усилил нажим, и заклятие, под давлением своей силы и воли Эрирриса, проскользнуло внутрь. И тут же отразилось во всех гранях камня! Энергия сочилась из каждой доступной ей насечки, и сила её была велика. Это было его величайшим открытием — использовать зачарованные особым образом камни со специальной огранкой в магических целях. Но знали о нем только он сам и деревня, где он жил — больше никто. Слишком ценна была информация чтобы ей делиться, а специальные приемы для использования камня были слишком запутанны, чтобы их просто так изучить. Эриррис вник в заклинание. Теперь он видел чёрное поле с горящими на нем огоньками. Огоньками жизни. Все более-менее большое отражалось здесь кляксами света. Вот продолговатые зеленые колбаски — фуражиры. А вот коричневатые шары-грязекрабы. А вот те нежно-зеленые пятнышка были скрибами. Никс-гончих поблизости нет, нетчей тоже. Внимательно осмотрев и запомнив свою "ментальную" карту, он чуть-чуть изменил заклинание, и теперь оно видело уже не жизнь, а магию. Черное поле сменилось белым. Пошарив по нему, он обнаружил недалеко от себя три чёрные точки. Точки эти выглядели будто провалы в материи, поглощавшие окружающую их белизну, словно ненасытные воронки. Воронки были маленькими, видно, свитки, и перемещались. Значит, их несет с собой человек. Один из них был заколдован на Стихию, другой на Иллюзию, а третий — на Изменение, судя по "эпицентрам" воронок. Вот ещё два, втиснутые в форму — меч и, видимо, кольцо или амулет. Меч на электрический удар из Разрушений, кольцо на Восстановление. Разрушение само по себе неприятно, и Иллюзия — ещё и опасно — Эриррис уже был однажды под Господством, когда его увозили из родной деревни. Отвратительное чувство. Будто и управляешь своим телом, но отказаться что-то сделать не можешь, а мысли все будто окутаны туманом. Ну а Изменение, наверно, "открывашка" Ондузи, излюбленное заклятие воров. Отвернувшись от незнакомого носителя трёх свитков, он продолжил изучение местности на наличие магии. И нашёл. Совсем рядом с ним, на несколько метров ниже земли, находились два магических предмета. Один из них был свитком, зачарованным Мистицизмом, второй же — помощнее, но втиснут в определённую форму. Значит, зачарованный предмет, и зачарован он на Разрушение. Сгодится. В Сейда Нин нельзя возвращаться с пустыми руками. Почему? Что это за человек, который пришёл в город, одетый в простую рубашку и штаны, с обычным кинжалом, совершенно без денег и документов? Неправильно. Нужно раздобыть наличности.