жизни и по его повелению личных Богов-хранителей — несчастье,
большее, чем потеря руки или ноги. Возмездие Энки могло внезапно
изменить судьбу человека, обречь его на бедность и непрерывные
страдания. Туда, где гнев бога, поспешно устремлялись злые
демоны, посланцы Нергала, и приносили болезни и безмолвие
Страны без возврата.
Прямо на глазах великий дамкар осунулся, съежился и постарел,
кожа его лица приобрела желтушный оттенок. Силы оставили
Уркуга и он не мог подняться на ноги.
— Убирайся прочь отсюда, — ударил его ногой Гишани и плюнул
в лицо. — Нет тебе прощения. — Сообразив, что бог лишил дамкара
способности самостоятельно передвигаться, управитель приказал
воинам вынести его из храма. За воротами великий дамкар, ползая
в ногах у удовлетворенного отмщением Гишани, умолял принять в
дар золотую чашу с жемчугом, дабы жрец в своих молитвах
заступился за него перед Энки и выпросил ему снисхождение.
Однако, жрец, окруженный толпой любопытных горожан, громко и
возмущенно отказывался от богопротивного подарка, но потом,
передумав, уловил момент и незаметно шепнул дамкару, чтобы
тот вечерком прислал жемчуг прямо к нему на дом. Ликующий
Гишани, для которого этот день стал лучшим, счастливейшим в
его размеренной, небогатой простыми радостями, жизни, поспешил
сообщить эну об изгнании великого дамкара. Бесстрастно
выслушав восторженный рассказ, владыка вновь вернулся к
текущим делам канцелярии.
— Буенен, в расходах на строительство храма Энлиля дом Энки,
брата его, возьмет на себя треть всех затрат. Помимо этого храму
предстоят очередные выплаты жрецам, писцам, воинам и
работникам, а в недалеком будущем — праздничная, новогодняя
раздача ячменя, масла и шерсти. Поэтому, повелеваю тебе за
четыре дня произвести не только ревизию храмовых запасов, но и
окончательный расчет поступлений товаров и продуктов. Учти также и отдельные ежемесячные приношения каждого общинника.
Когда будешь составлять общий баланс, прими во внимание и
дополнительные расходы на сирых и больных. Кстати, припо-
минаешь, Гишани, ты выдал жрецу — толкователю снов,
страдавшему головными болями, пятнадцать шекелей лучшего
растительного масла для растирания головы? Необходимо учесть
все, даже самые малые затраты.
И еще. Поскольку отныне все общественные работы будут
связаны лишь со строительством, распорядись, Буенен, чтобы,
помимо стройки, люди выходили только на расчистку каналов и
водоводов и закрепление их берегов. Даже на обработку храмовых
земель никого из общинников больше не посылать. Гишани, —
повернулся эн к управителю, — приблизься и склони ухо к моим
устам. Я выскажу повеление, внимай ему. Для торговых операций
медью с Маганом с сегодняшнего дня больше не нанимать
кораблей великого дамкара. Торговать же будем кожей,
шерстяными тканями, кунжутным маслом и финиками, а зерно
нужно приберечь для себя. Прикажи изготовить новые меры
объема и веса, и пусть дамкары возьмут их с собой в Маган.
Заложив руки за спину, эн в раздумье прохаживался по
центральной комнате канцелярии мимо писцов, сидевших на трех
каменных скамьях за кирпичными столами, положив перед собой
сырые глиняные прямоугольные таблички.
В трех комнатах канцелярии трудились и писцы, приставленные
к полям, и к различным мастерским, и писцы гавани, и писцы-
хранители утвари и сокровищницы, и писцы, переписывающие,
копирующие различные литературные тексты.
— Буенен, — повелел владыка, остановившись у раскрытой двери
архива, — выдели в помощь энси двенадцать писцов-счетоводов,
умеющих вычислять дроби, площади и объемы для определения
необходимого количества рабочих и строительных материалов. И
пусть они возьмут в архиве все необходимые для расчетов
математические таблицы и таблицы норм.
В четырех соединяющихся друг с другом узких, полутемных
комнатах архива и библиотеки, в поставленных на глиняные полки
корзинках, замазанных битумом, чтобы уберечь таблички от сырости, хранились судебные протоколы, различные документы о
податях и налогах, об арендной плате, долговые расписки, отчеты,
списки товаров, а также разнообразные литературные про-
изведения: мифы, гимны, молитвы, заговоры и заклинания.
Чтобы легче было отыскать необходимый документ или текст,
к корзинкам привязывались таблички-ярлыки с указанием
содержания и даты или прикреплялись опечатанные глиняные буллы.
В канцелярии было душно, несмотря на открытые окна и двери,
и писцов мучила жажда, но они не смели подняться в присутствии
эна и с нетерпением ожидали, когда он, завершив дела и отдав
необходимые распоряжения, покинет канцелярию. Сидящий у
прохода сухенький, сморщенный старичок, старший писец, в свое
время научивший владыку письму и очень этим гордившийся,
демонстративно встал из-за стола и, пройдя мимо посто-
ронившегося эна к двери, где с кувшином воды постоянно стоял
раб, в четыре глотка выпил кружку и вытер губы тыльной стороной
ладони.
Прежде чем снова приняться за писание, старый писец по
обычаю преклонил колена перед богиней Нисабой, восседавшей
на троне в нише. Мудрый Энки, изобретатель письма и наук, сделал
свою дочь владычицей тростниковой палочки, покровительницей
письма и отчетности.
Пока писец молился, эн, заинтересовавшись тем, что же пишет
его первый учитель, не поворачивая головы, скосил глаза и издали,
замедлив шаг и беззвучно шевеля губами, прочитал одну из
табличек, аккуратно разложенных на столе. Писец копировал
повесть об Эдене для библиотеки храма Наннара. Эн увлекся и,
сев за стол, прочитал всю почти позабытую им историю, столь
созвучную его сегодняшнему настроению и состоянию духа.
"Когда-то, давным-давно, жил на свете любезный богам
праведник эн Эден. Боги благоволили ему и смолоду одарили Эдена
богатством, силой, славой и долголетием — всем тем, что он сам
себе пожелал. Но об одном упустил позаботиться юноша — о
потомстве: его красавица-жена не могла рожать. Долго и
счастливо, не зная тягот и волнений, жил Эден, и лишь на склоне лет, однажды задумавшись о смерти, опечалился, ибо не было у
него детей, а если нет наследника-сына, то и некому будет зажигать
по нему поминальный светильник. Старея, он все чаще и чаще
горевал об этом, но отослать жену, которую очень любил, которой
был верен всю жизнь, и взять другую не хотел.
Как-то раз один старый-престарый жрец богини Нинхурсанг
поведал Эдену о том, что где-то на свете, в далекой стране, растет
чудесное растение зачатия, и оно обязательно поможет эну в его
несчастье. Обрадовался Эден, щедро вознаградил жреца за
благую весть и, жаждая подарить чудотворное растение своей
дорогой жене как можно скорее, в тот же день, после недолгих
сборов и молитв, отправился на поиски.
Много стран исходил Эден, много разных народов повидал,
терпел и холод, и голод, и лишения, истер не один посох в
бесплодных поисках, но никто из живущих на земле не смог указать
ему, где растет это целительное средство. Но вдохновленный
мечтою о сыне, Эден все шел и шел, пока в ногах его была сила, а
в глазах — свет. И вот, после долгого, изнурительного пути, больной
и немощный, утратив всякую надежду, взмолился Эден о помощи
и воззвал к покровителю путешественников, лучезарному Уту,
который все на свете видит и знает.
Сжалился над его муками милосердный Ут и решил помочь
праведному Эдену добыть эту замечательную траву, растущую в
небе, в прекрасных садах богов, куда простым смертным доступа
не было. И привел Эдена милостивый Ут в горы, где в то время на
одном дереве жили вместе могучий орел и огромный змей, и
между ними была клятва дружбы.
Орел, далеко улетая за добычей, изредка просил змея
присматривать за своими птенцами, и друг-змей заботливо опекал
их. Но как-то раз, когда орел улетел надолго, змей, потерявший
рассудок от жестокого голода, проглотил всех его птенцов.
Насытившись, он опомнился и очень сожалел о содеянном, но
исправить что-либо было уже поздно. Змей испугался мести и,
дабы сохранить свою жизнь, задумал недоброе: погубить орла
прежде, чем тот узнает о случившемся. Хитрый и коварный змей
набрал сонной, дурманящей травы, улегся в тени у источника, бившего из-под скалы, и принялся поджидать орла, глядя в небо.
Усталый орел, возвращаясь с охоты, всегда пил из этого
единственного в горах источника, отдыхал и затем кормил птенцов.
И на этот раз, подлетев к источнику, орел напился и, увидев змея,
оторвал часть добычи и поделился с другом. Змей, в свою очередь,
предложил ему попробовать сочной, ароматной травы, очень
расхваливая ее. Орел, не евший травы, из уважения к другу отведал
редкого лакомства. После непродолжительной беседы, одур-
маненный орел поник, глаза его закатились и он уснул . И тогда
змей столкнул птицу в пропасть. Но праведный судья Ут не
допустил его гибели: орел покатился по крутому склону, теряя пух,
ломая перья, и застрял в узкой расщелине у дна ущелья, где и
нашел его блуждающий в горах Эден.
Израненный орел, выбиваясь из сил, бил по скалистым,
обрывистым стенам огромными крыльями и никак не мог
взлететь. Сердобольный Эден пожалел огромную птицу и рискнул
помочь ей. Достав из дорожной сумки лепешки, Эден издали
предложил орлу разделить с ним пищу. "На, ешь, чтоб были между
нами хлеб и соль, и тогда ты не убьешь меня. Великие боги
отомстят тому, кто обманывает хлеб и соль". Вспомнив
вероломство змея, орел тяжело вздохнул, прослезился и ответил:
"Кто, кроме богов, знает им цену? Ну что же, смертный, да будем
связаны мы общей трапезой". Беседуя за едой, они поведали друг
другу о своей жизни.
Четыре недели Эден поил и кормил орла, врачевал его раны,
таскал камни в расщелину и громоздил их друг на друга, пока,
наконец, орел не стал на ноги и не смог взлететь. Лучезарный Ут,
предопределивший их дружбу, в сновидении попросил окрепшего
орла помочь Эдену вознестись на небо за вожделенной травой.
Благодарный орел с готовностью согласился помочь новому другу
и поднял Эдена на небеса к обители Ана, возведенной в третьей,
верхней, части неба.
Предупрежденные Утом боги-привратники, стражи небесных
ворот, сочувствуя жребию скитальца Эдена, не только распахнули
перед ним врата небес, но и отвели его в изумительные, полные
совершенства и гармонии, бирюзовые чертоги великого Ана, где отец богов, увенчанный золотой тиарой, торжественно восседал
на белом, высоком помосте. Ноги патриарха покоились на пуховой
подушке-облаке, лежавшем на серебряной скамеечке. Он ласково
принял Эдена, внимательно выслушал его и подарил гостю
чудодейственное, волшебное растение зачатия. Однако, дабы Эден
не приобрел бессмертия и не сравнялся величием с богами, его —
гостя, по велению Ана, не угощали ни небесной пищей, ни
небесным питьем.
Покинув небо, орел и счастливый Эден на его спине,
благословленные Утом, благополучно спустились на землю. Змей
же, заметив живого и невредимого орла, парящего высоко в небе,
устрашился, прижался к земле и пополз. Одержимый местью орел,
жаждая крови врага, искал его повсюду и днем, и ночью и
совершенно обессилел в поисках. Видя это, его старший сын
безудержно зарыдал, взмолился и упал ниц перед орлом: "О отец
мой, пожалей сына своего, не губи себя, забудь о мести, ведь зло
порождает зло! Даст бог, потомство твое умножится, а преступный
змей, где бы он ни укрывался, все равно будет наказан. Разве
спрячешься от божьей кары? Все в руках богов, и что ни делается,
творится божьей волей". И орел внял слезам и увещеваниям сына,
успокоился и смирился с утратой, уповая на богов. А змей, преступивший древние законы дружбы, по приговору Ута до сих пор пресмыкается по земле и прячется от всех.
А между тем, жена Эдена вскорости понесла и порадовала его
крепким и здоровым младенцем-сыном. В благодарность за
рождение наследника Эден построил великолепный храм
милосерднейшему Уту и повелел всему народу каждое утро
радостно, с молитвой, встречать лучезарного, сияющего бога, когда
тот, сняв замок, отпирает гору восхода, венчает себя лучезарной
диадемой и с высоко воздетой главой отправляется в свой
привычный путь по небу, озаряя и согревая все на земле. И люди
взывали к светлому богу:
"О благостный Ут, пробудись, восстань ото сна! О лучезарный,
с тобой да возрадуются небеса и да возликует бездна! О суд небес
и земли, когда ты восходишь, твой приговор спешат услышать
великие боги и мрачные Аннунаки. Все люди, скот всякий,
травинка каждая тебя ожидают, лучам твоим глаза открывают. О
мудрый и сильный, пробудись и пролей на рабов своих воду света и силы, ибо открыта тебе жизнь человека, и все, чем полнится
сердце, оно тебе скажет". И Ут всегда благожелательно взирал
на угодные богам дела Эдена. Но вскоре его благополучию пришел
конец, ибо червь тщеславия источил его душу.
Случилось так, что Эдена, побывавшего на небесах и
видевшего отца богов, обуяла непомерная гордыня. Он заходил во
все храмы своего города и вызывающе кричал богам, раздражая
их шумом и наглостью богохульства, что великий АН сделал его
таким же, как и они, и он — брат богам, а раз так, то и жертв
приносить им он больше не будет. И вот, для того, чтобы получить
у Владыки неба подтверждение своей божественности, в чем Эден
и сам уверился, он отправился в горы, разыскал своего друга-орла
и попросил вновь вознести его на небо.
Предчувствуя недоброе и не желая быть сопричастным к
гибели человека, спасшего его от смерти и вернувшего свободу;
но, в то же время, не смея отказать, орел попросил своего сына
поднять Эдена. Когда могучий молодой орел круто взмыл вверх с
Эденом на спине и описал с ним первый круг, Эден, с любо-
пытством глядя вниз, сказал ему: "Посмотри, друг, какая отсюда
земля, посмотри на море и горы: земля стала маленькой, а море —
как река".
Заинтересовавшийся доселе невиданной картиной, молодой
орел, поднявшись еще выше и описав второй круг, позвал Эдена:
"Эй, друг, взгляни, как с такой высоты выглядит земля: она — как
небольшой лес". На третьем круге орел, глядя вниз, сказал Эдену:
"Погляди, друг мой, море сделалось, как садовый ручеек". Когда
орел взлетел еще выше, Ут лишил богопротивного Эдена
храбрости и того внезапно охватил страх. И Эден стал умолять
орла прервать свой полет.
