ссыльнопоселенец - 2

— У тебя уши шевелятся! Ты нас слушаешь! — Обвиняюще сказала Морозова, чуть отодвинувшись, и опасливо подтянув под себя ноги.

Ничего себе. Я этого еще о себе не знал!

Вообще-то, я как будто случайно сдвинул треух направо, чтобы не мешал подслушивать. Толстая шапка здорово глушит звуки, особенно интонации, девушки говорили очень тихо.

— Морозова, ты отморозок. Сдуреда девка, офицера полиции пинать. — Я недовольно поправил шапку, и снова завалился. — Ну слушал. Так вы мне косточки перемывали, не кому-то. Вон, китаяночки вас тоже слушают, и ты их не пинаешь. Сень, смотри... вот так охмуришь ее, а потом она тебя за всякую мелочь будет сковородкой по Звонкому гонять. Учти, предмет кухонной утвари в руках разъяренной девушки оружие массового поражения. Помнишь, месяц назад?

Семен заржал, а за ним я. Девки недоуменно смотрели, а Герда приподняла голову и недовольно гавкнула. Мол, спать мешаете.

-Вы чего ржете, кони в яблоках? — Ну, это Кетлин насчет нашей одежки прошлась. Мой камуфляж пришелся по вкусу многим из горожан, которые из города по делам выбирались. Для зимнего леса очень неплохая вещь, здорово маскирует.

— У нас месяц назад трагикомедия была. — Отсмевшись, я решил рассказать. Все-таки и разговор в сторону уйдет, да и случай на самом деле забавный был.— Пара новичков решила жить вместе. Парень араб, женщина татарка. Вроде как оба мусульмане, но Гульнара татарка казанская. Кстати, она хоть и села надолго, но у нее статья мошеннеческая, облапошила Федерацию на несколько миллионов кредитов. Так вот, парень слегка курнул перед приходом домой, и решил ее поучить малость. Гульнара еще та оторва, характерец жуть просто. Так, Ахмад пришел домой, начал ее гонять по комнате. Фингал поставил, хороший такой. Успокоился, ушел. Пришел с друзьями, вроде как доложить о результате работы. Так и ему, и его друзьям сковородкой то ли латунной, то ли медной, прилетело по головам. Только гул пошел. Не ясно. То ли головы пустые, то ли сковорода звонкая. Гульнара всех троих уложила, связала, и пошла сдаваться к нам в околоток. Прикинь, полночь, сидим, пьем кофе. Распахивается дверь, в него растрепанная девка влетает, с огромным фонарем, и со гнутой сверкающей сковородкой. Валькирия с огненным мечом, так сказать. Я едва себе самое ценное не обварил.

Пока девушки смеялись, все шестеро, я встал и пробежался до саней Сохатого. У него девицы сидели тихо, как мыши под веником.

— Что там у тебя за шоу? — Великан поглядел на все еще веселящихся поселенок.

— Ай, про Гульнару со сковородкой рассказал. — Поглядев на хмыкнувшего Сохатого, я продолжил. — Как думаешь, стоит ночи ждать? По берегу бог его знает, пройдем или нет, я в этих краях никогда не был, дорог не знаю.

Великан пристально поглядел на близкий берег, и задумался. Мы с ним когда планировали, то выбрали два варианта обхода засады. Или движение ночью под кромкой берега, или выйти на сухое. Вроде как есть просека, параллельная берегу, по словам Сохатого. Но он на ней года три назад был, и не знает, в каком она состоянии.

Мы с Майклом тем более, не в курсах. Но не распрашивать же о ней.

Я рассматривал берег со спутника. Вроде как есть дорога, но она заснежена. И что под снегом — не ясно.

— Подъедем поближе, и я по ней пройдусь немного. Пару километров. Потом решим, в любом случае встанем на дневку. Девиц надо выходить-выгулять, накормить, лошадям корму задать и напоить. Уже долгонько едем. Идет?

— Идет. — Я хлопнул рукавицей по оглоюде, и побежал к своим саням.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

— Ну как? — Перекинув винтовку на локоть, я подошел к снимающему широкие, подбитые лосиной шкурой, лыжи Сохатого. Вот интересно, мне больше снегоступы понравились, кто-то на лыжах ходит, а этот великан подбил свои широченные и довольно короткие лыжи мехом с лосиных голеней, и доволен. Вроде как легко ходить, даже в горку не надо ничего мудрить, жесткий мех не позволяет лыжам скользить обратно. А по мне очень тяжелая кострукция. Мои снегоступы легче раза в два, а бегаю я на них практически на той же скорости, что и Сохатый на своих лыжах. Конечно, есть в Звонком несколько парней, которые носятся как в задницу укушенные, но до них и Сохатому далеко. Майкл, кстати, тоже снегоступы предпочитает.

— Ставь обоз на дневку, старший. Пойдем ночью. — Сохатый взял кружку с взваром из сушеных ягод, и аккуратно отхлебнул кипятка. Ну да, пока он туда-сюда ходил, около часа прошло. Успели за это время заварить чайку, и напоить барышень, да и перекус им устроили, благо в Медвежьем накупили свежего хлеба и копченостей и солений. Вот и сейчас великан с благодарностью принял от Грессии большущий сендвич с салом и солеными оругчиками. — Спасибо, hermanita.

Подождав, пока разведчик перекусит, я снова подошел к нему.

— Просека заросла мелким подростом. В паре мест лоси с оленями подъели, но подводы не пройдут. Так что готовимся к ночному маршу. Ты прав, не стоит рисковать, если у лиходеев есть бинокли или другая оптика, то они нас у другого берега спокойно рассмотрят.

— Так, тогда надо отдых по сменам организовать. И по девушкам пройдусь, попрошу, чтобы не барагозили. Они то, ночью спать будут, а нам пахать. Так, ночью скорость обоза максимум километра четыре в час будет. Значит, нам надо не менее восьми часов топать только в потемках. А лучше все темное время, да и утром прихватить. Чтобы отойти хотя бы на полсотни километров. Учитывая, что стемнеет через два часа... а, ладно, прорвемся. Парни молодые в основном, ночами не привыкать не спать, на гулянках-то. — Я встал и потянулся. А потом коротко свистнул. — Так, дамы и бойцы, внимание!

На месте дневке было довольно шумно. Девицы, хорошо отдохнувшие, были отпущены нами до кустиков. Потом иытье рук снегом со щепоткой мыльного порошка, затем кипячение воды на печке. Учитывая, что они сидели в зимовье взаперти, и это были первые реалии этого мира... а девицы в основном с достаточно цивилизованных миров, не уступающих метрополии по качеству жизни... впечатлений было множество. Еще мой рассказ Полине, об особенностях этого мира, он многих шокировал. Девки-то все умницы, прекрасно поняли, что это означает — находка погибшей цивилизации на планетоиде, полностью аналогичном Земле в биологическом плане. И девушкам требовалось их обсудить, рассказать, просто перетрундеть друг с другом. Короче, девичьего щебета на этой поляне хватало. И сейчас он медленно стихал.

— Так, дамы, кавалеры. Через два часа выходим в ночной рейд. Нам нужно преодолеть участок незаметно, потому что банда многочисленнее, и сейчас стреляять будет без раздумий. Потому просьба к поселенкам — парни по часу покемарят, вы особо не шумите и не хулиганьте. От того, как мы пройдем этот кусок, достаточно сложный и длинный, зависит не только наша жизнь, но и ваша жизнь и свобода. Учтите, если для нас вы наши горожанки, то для тех, — я кивнул на левый берег, зеленым массивом возвышающийся в нескольких километрах. — Вы добыча. Красивая, дорогая добыча. Так что начинайте решать, барышни — вы с нами, или вы против. Учтите, тех, кто вздумает буянить, прикажу связать всерьез и заткнуть рот кляпом.

— Командир, ты не оставляешь нам выхода, все едино будет по-твоему. — С усмешкой протянула Полина, потягиваясь, как пухлая кошечка.

— Нет. Выбор есть — вы с нами по хорошему, или вы с нами по плохому. И решайте, девушки, решайте быстрее. Ночью будем идти тихо, как волки. И идти долго. Все свободны. Первые номера на боковую, через час смена. Вторые номера на вахту.

Переселенки, негромко переговариваясь, сидели на четырех санях. А в двух спали возницы и охрана. Ну как сказать, даже час поспать и то дело. Но мы хорошо отдохнули в зимовье после перехода сюда, и пока не устали.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

**

— Хорошо подморозило. — Я выдохнул, поглядел на облачко пара, вырвавшегося из рта и улетевшего к ярким звездам. — Блин, скрипу и топоту... нас, наверное, в Звонком Ручье слыхать.

Шедший рядом с санями Сохатый неторопливо перекинул поводья из руки в руку, и поглядев на левый берег, ответил: — Вряд ли нас услышат. Тут до берега несколько километров. Коней они отвели подальше, чтобы ржанием не выдали. Топот и скрип за километр уже не слышно. Главное, чтобы у них модификантов не было с ночным зрением.

— Тут такие не помогут. — Я усмехнулся. — Им полная темень нужна, и видят они недалеко. А тут и подсветка классная, и все-таки мы далековато. Так что будем надеяться, что переправится на этот берег им взбредет в голову нескоро. Нам пару дней форы, и мы точно оторвемся от них. Да и погода скоро поменяется, Герда тепла чует, снег пойдет. Дня два, и циклон придет.

— Ну да... когда теплеет, то идет снег. Знаешь, я по снегу только здесь прошелся. До того как-то не срослось. Острова у нас все по экватору, а на полярные шапки смысла кататься не было. — Сохатый нагнулся, поправив завязку лыжи, а я про себя хмыкнул.

Острова по экватору, полярные шапки... не так много планет, кислородных, имеется в виду, где люди живут на островах вдоль экватора. Точнее, всего три. И все три входят в протекторат Русской Армии. Да и расположены относительно неподалеку. Собственно, эти три огромные купальни и есть кислородные планеты ПРА. Основные добывающие и производствтвенные базы у них на безатмосферных планетах и планетах с некислородными атмосферами расположены. Значит, Сохатый у нас армеец. И он пилот. При этом не видал снега вживую. Выходит, что он пилот какого-то армейского летала. Граждане Протектората имеют право на посещенее метрополии, но только на гражданских судах. Боевым кораблям и судам обеспечения вход в зону ответсвенности Метрополии запрещен. Хотя, какая разница? Просто буду иметь это в виду.

-Смотри. Костры. — Я ткнул винтовкой в сторону пары огоньков на далеком берегу. — Нихрена они не боятся, сидят и костры палят.

— Ну, они нас днем ждут. — Хмыкнул Сохатый, и взял у меня подзорную трубу, которую я вытащил из чехла.

— Эй, я сам еще не смотрел. — Возмутился я, но не слишком сильно и не слишком громко.

Переселенки в санях спали. Дрыхли как сурчихы, посапывали как ангелочки, смешно чмокали губами и порой что-то про себя бормотали. Не девушки — просто прелесть. Когда вот так, спят.

— Тшш. Спи. — Я укрыл одну из китаянок толстым одеялом, и подтолкнул края. — Спи.

-Что там? — Негромко поинтересовался Семен, чуть понукая лошадей.

— Костры. Ждут нас, Сеня, ждут. И как назло, ясно. Нам бы снежок, чтобы следы запорошил. А тут вон, вызвездило.— Я глянул на огромное, битком набитое звездами небо. Над нами плыла орбитальная станция. — Тьфу, нечисть! Чтобы вас там прихлопнуло!

— Не злись, Матвей. Там люди просто делают свою работу. — Усмехнулся возничий, поправляя винтовку, и вытаскивая револьвер из-за пазухи. Прокрутив звонко прощелкавщий барабан, Семен вернул свой пистолет на место, и поглядел на мерцающие костры. — Ждут, говоришь. Ну, будем надеяться, что у них мозгов не хватит сюда метнуться, проверить. Все-таки километров шесть есть точно.

— Метнуться, Сень. Обязательно. Вопрос не в этом. Вопрос — когда? — Я встал, и долго глядел на противоположный берег. Там, ниже по течению, наш дом, там меня ждут.

А прямо напротив, на заснеженной поляне, вокруг двух костров, спят в шалашах те, кто готов и хочет нас убить. Уже попытались, но не вышло. И готовы рискнуть еще. Все-таки, какая сволочь нас продала?

Мимо меня проезжали сани со спящими девушками, лошади фыркали, дышали паром. Так же парило изо рта у мужиков с винтовками, идущих рядом с санями, сидящих на облучках.

На небесах сияли звезды, отражались и переливались в снежинках и инеи, выпавшем на деревьях. Ветви сосен и елей тяжело обвисли под снежными шапками, сначало было подтаявшими, а потом схваченными морозом.

Обоз шел всю ночь. Девицы в этот раз даже до ветру на ходу не просились, они, по моей просьбе, почти не пили перед ночным марафоном. Хватило короткого отдыха, когда лошадкам дали недолгтй роздых. И позднее зимнее солнышко встретило нас примерно в сорока пяти километрах от той поляны, где горели костры бандитов.

Я поймал себя на мысля, что причисляю себя и моих товарищей к хорошим и законопослушным парням. И смех и грех, законопослушные убийцы и грабители. Что поделать, эта планета быстро выстроила всех по своим законам.

-Стой! — Я встал в санях, подняв руку. — Шабаш, становимся на дневку! Сеня, правь туда, смотри, какая бухточка. Только осторожнее, смотри, на родники бы не наехать. Давай я вперед пойду. Пешню передай.

Тюкая в лед перед собой стальным острием, я дошел до берега. В одном месте лед был тонкий, пришлось искать обход. Точно угадал, или родники или суводь. Размыло лед снизу. Выйдя на берег, я срубил сосновую ветку и вернувшись, воткнул вешку.

— Ко мне правь! — Я встал кромке льда, и помахал рукой обозу, откуда с саней выглядывали любопытные и сонные мордахи переселенок.

Далеко в глубине леса послышплся хруст снега и треск тонких побегов. Оглянувшись, я предупреждающе поднял ладонь, и сдернув с плеча марлин, присел за старой рухнувшей деревяхой. Через несколько минут на меня свежий ветер вынес весьма ощутимый запах оленьего стада. А еще через пять минут на поляну вышли олени. Как раз те, с клыками. Здесь их мускусный олень называют, из-за особой железы.

-А ну пошли! — Я встал из-за выворотня, и грозно махнул на них рукой, но олени только чуть подались назад, сторожко водя ушами. А потом старшая самка решила, что тут они главные, и нужно прогнать непонятного двуногого. И скакнула вперед, легко и грациозно.

И рухнула наземь и перебитым тяжелой свинцовой пулей сорок пятого калибра шейным позвонком. Выстрел неожиданно громко хлопнул по ушам, а оставшееся стадо резко рвануло в лес, и исчезло, оставив после себя запах свежего навоза.

— Ну вот, ужин. А это еще что? — Я с удивлением обернулся к обозу. Несколько девиц блевало, перегнувшись через борта саней.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

— Надо же, какие вы неженки все же. — Я усмехнулся, вылавливая в немалом котле кус мяса, и тыкая в него острием ножа. Нет, пусть еще поварится, какое-то время. — Полина, вы же в Медвежьем и мясо, и рыбу ели, и все нормально.

— Матвей, ты не понимаешь. — Морозова, слегка неуклюже из-за связанных рук, поставила стопку деревянных чашек на грубый стол, собраный из тонких стволиков осин, и застеленый парусиной. — Девушки да, кушали все это. Но при них не убивали вот так, кроваво, такого красивого зверя. Ты же видел, как из шеи кровь хлестала.

— И это опасные преступницы. Убийцы и разбойницы. — Хмыкнул Семен, ставя на стол мешок с сухарями из пшеничного хлеба. — Поленька, вы меня поражаете в самое сердце. Вы такая нежная и ранимая.

— Не юродствуй! — Голос девушки мгновенно построжел. — Я не они. Я с Матрены, выросла на ферме. И... хотя, это только мое дело. Но не считай меня городской неженкой, Семен!

— Ну, я хоть городская, но не неженка. — Это Кетлин напару с Грессией принесли грубую лавку из расколотого пополам бревныка, и поставили около стола. — правда, оленей у нас не было, но на диких собак охотились, бывало. На нижних уровнях собачьих стай хватает. Эх и барбекю делали. — Девушка мечательно прищурилась.