В такт музыке, девочка-лисичка несколько минут резвилась среди луговых просторов, не подозревая об опасности.
Почуяв что-то, Кицунэ остановилась и начала озираться. Музыка плавно сменилась, предупреждая зрителей.
Такео внимательно следил за залом, чтобы не напугать кого-либо из детей слишком сильно. Они были привычны к чрезвычайно реалистичным иллюзорным картинам, что показывал им мастер гендзюцу, но мало ли...
Земля задрожала от топота конских копыт. Две армии самураев, в боевом построении, появились на горизонте и начали стремительно сближаться, стремясь сойтись в битве. Огромные боевые кони, закованные в броню от копыт до ушей, сокрушили лесопосадки справа и слева от испуганно упавшей на землю девочки и продолжили свой стремительный галоп. Не оставалось сомнения в том, что лисенка сейчас раздавят в безумном столкновении двух враждующих армий, но вдруг, откуда ни возьмись, окутанный пламенем, над девочкой возник гигантский старый лис, с сединой на морде и пятью длинными хвостами.
Защищая ребенка, громадный зверь взмахнул хвостами и ударил сначала направо, затем налево, сшибая ряды атакующих. Ряды самураев смешались. Армии, видя перед собой грозное страшилище, начали отступать.
Самурай в коричнево-красных доспехах, командовавший одной из армий, размахивал мечом, приказывая своим солдатам продолжить атаку, но с кицунэ, да еще пятихвостым, связываться у людей желания не было. Бой был остановлен и армии замерли в растерянности. Взбешенный самурай издал громкий свирепый рев и вдруг соскочил с лошади, на глазах изумленных зрителей превращаясь в громадную серо-рыжую лису с девятью хвостами. Ринувшись вперед, он бросился на старика. Девятихвостый и пятихвостый сошлись в жарком поединке. Пламя взметнулось до небес, от топота лап содрогалась земля. Битва лис больше напоминала огненный танец, но вдруг серо-рыжий отбросил прочь пятихвостого старика. Разинув пасть, чудовище бросилось к сжавшейся на земле юной кицунэ, и в тот же миг, заслонив ребенка собой, перед чудовищем встал грозный самурай, командовавший второй армией, едва не начавшей битву на этом поле.
Лис оглянулся и увидел, что находится в окружении множества воинов. Солдаты его собственной армии тоже подняли оружие против монстра-обманщика, притворявшегося человеком. Оглушительно расхохотавшись, лис подскочил вверх и вдруг исчез, растаяв серым туманом.
Самураи медленно опустили мечи и копья. Битва была завершена.
Там, где упал пятихвостый лис, на земле теперь лежал раненный старик-человек, в крестьянском сером кимоно.
С отчаянным криком девочка-лисичка подбежала к нему и обняла, но старик, прошептав ей несколько добрых слов напутствия, исчез, растаяв туманом, как и девятихвостое чудовище.
— Вернись на священную гору, к храму Инари но Ками. Кицунэ-чан, я буду ждать тебя там. — тихо прозвучали последние слова старика.
Самураи, обступив девочку со всех сторон, смотрели на то, как плачет ребенок волшебных лисиц.
— Нельзя оставить ее здесь. Богиня Инари может рассердиться на нас за то, что мы не помогли одной из ее слуг.
— Не только по этому. — воин, вставший на пути девятихвостого, склонил колени, протянул руку и коснулся плеча Кицунэ, обещая помочь ей. — Не плачь, маленькая. Я буду с тобой.
Затем последовал рассказ о путешествии лисенка и самурая через страну зеленых полей и рек, так похожую на мирную и благодатную страну Водопадов. Волшебные существа встречались им буквально на каждом шагу, девочка-лисичка словно притягивала к себе внимание разных забавных чудищ. Дети с интересом смотрели на красочные видения, на забавных зверей и духов. Юные зрители от души потешались над глупой двухвостой кошкой, пытавшейся из вредности состроить разные пакости кицунэ и самураю, но неизбежно терпящей поражение из-за собственных ошибок или невнимательности.
— Бакенэко? — смеялись дети. — Бака-нэко!
Священная гора, окутанная облаками, предстала перед путешественниками и они начали восхождение по каменным ступеням к храму на вершине, но девятихвостый дикий лис встал у них на пути, довольный что враг-человек и детеныш мебу сами пришли к нему в лапы.
Лис был грозен и самоуверен, но меч в руках самурая и магия девочки-лисички вступили в борьбу со злом. Пламя разливалось вокруг реками, грохотал гром и вспышки молний озаряли небо. Казалось, девятихвостый необорим, но благодаря близости святой земли, сил воина-человека и магии маленького лисенка оказалось достаточно, чтобы жуткий демон-лис получил сокрушительный удар. Бакенэко, выползшая из кустов, понюхала лужу серо-черной грязи, что осталась от чудовища и презрительно фыркнула:
— Неудачник!
Самурай и лисенок поднялись к храму, скрытому среди облаков, и навстречу им вышел сначала пятихвостый дед-лис, украшенный наложенными на боевые раны бинтами, а затем и прекрасная дева с лисьими чертами в облике. Богиня риса и хлеба, Инари-но-ками, приблизилась к склонившемуся передней самураю и, окружившие их, волшебные существа с восхищением смотрели на великолепную корону с символами пяти стихий, поднесенную в дар человеку, не оставившему в беде ребенка лис.
Сами того не подозревая, Кицунэ и Такео подарили в то утро миру быстро обретшую популярность легенду о том, как был коронован первый император единого человечества. Легенду, разумеется, выдуманную, но от того не менее красивую и добрую. Очень нужную людям, истерзанным бесконечными битвами Эпохи Войн.
Кицунэ таяла от счастья, слушая восторги обступивших ее со всех сторон детей. Жутко скромная, она спрятала розовое от смущения личико, закрыв его рукавами кимоно.
— Ну, ну, совсем внучку застесняли! — Такео протолкнулся сквозь толпу обступивших девочку благодарных зрителей и, подхватив лисенка, посадил ее себе на плечо. — Автографы еще просить начните!
— Такео-сан, а кто она?
— Как ее зовут?
— Внучка это моя приемная. Кицунэ звать. Лисица волшебная, самая настоящая! А вы думали?
— Такео-сан, — едва слышно шепнула ему на ухо оборотница. — Я не лиса!
— И пошутить уже нельзя, да?
— Я — боевая биоформа! Метаморф-оборотень. Так хозяин называл.
Такео дрогнул. Холодящие душу слова эта малышка произносит как что-то совершенно естественное. Боевая биоформа? Это очевидно, что Кицунэ создавали для войны. Что значит метаморф? Оборотень?
— А вот об этом — молчок. — шепнул он маленькой воспитаннице в ответ. — Ты — человек, в первую очередь.
— А хозяин сказал...
— А я тебе кто?
— Дедушка.
— Вот. Слушай, что дед говорит. Я не обману. Ну что, пойдем, отметим успешную премьеру? Мороженное любишь?
— Мороженное... мясо? Рыбу?
— Несчастное ты дите! А пирожное пробовала когда-нибудь? Сладкое, вообще, что-нибудь ела?
— Конфеты. Круглые и твердые, как камешки. Во рту тают. А внутри — варенье.
— Ну, хоть карамельками баловали, и то ладно. Сейчас я куплю тебе целую гору того, без чего детство — не детство! Вперед!
Отвечая на сыплющиеся со всех сторон вопросы и обещая детям в скором времени зайти еще раз, Такео направился узкой улочке, служащей выходом с пустыря.
Силы иссякли полностью. Хоть Такео и был привычен к нарушениям распорядка дня, но напряжение последних часов сказалось, и голова начинала болеть. Хорошо, что Кицунэ хорошо владела иллюзиями и помогала во время представления. Без ее содействия игра иллюзий вышла бы куда более блекло и, возможно, даже прервалась бы.
Сейчас больше всего хотелось добраться до постели и забыться живительным сном, но по пути нужно было сделать еще кое-что.
— Зайдем к одному дому, Кицунэ-чан. — сказал старик девочке, которая с блаженной улыбкой доедала сливочное мороженное в вафельном стаканчике. — Я другу пару слов скажу.
Кицунэ, впервые в жизни объевшаяся сладостей, благодушно кивнула, даже не думая подозревать в чем-то доброго хозяина.
Такео, ведя ошалевшую от счастья девочку за руку, подошел к деревянной стене, окружающей один из больших многосемейных домов, и, взяв деревянный молоток, несколько раз ударил о металлическую пластину, закрепленную на стене у двери. На стук вышла невзрачная худощавая женщина с колючими, темными глазами на сером лице. Впрочем, взгляд ее сразу потеплел, едва она увидела Такео.
— Здравствуйте, госпожа Иши. — сказал, поклонившись ей, Такео. — Дома ли Катсуро-сан?
— С лотком ушел, на торговую площадь. Жаль, не застал ты его, давно хотел он с тобой повидаться.
— Жаль, жаль. — Такео с улыбкой вздохнул и тайком сделал условный жест пальцами "есть информация". — Может быть, вечерком зайду?
— Деда, а ты выспаться успеешь? — с сомнением пробубнила Кицунэ, с сомнением поглядывая на усталого старика. — Тебе сегодня вечером не на работу?
— Нет, эта ночь у меня будет целиком подарена сну. Так что ничего страшного.
— А это кто это у нас? — женщина, присев на корточки, принялась сюсюкать с засмущавшимся ребенком. — Ты откуда такая, маленькое чудо? Как тебя зовут?
— Кицунэ. — ответила девочка и в глазах женщины словно вспыхнули искры. Это было не нормальное имя. Условное обозначение шиноби?
— Она потерялась, и я взял ее к себе. — сказал Такео. — Шла по улице и плакала. Представляете, Иши-сан?
— Бедное дитя. — Иши погладила Кицунэ по голове. — Одной остаться в таком юном возрасте! Но не бойся, Такео — хороший человек. Он тебя не оставит. Да что это мы стоим на пороге? Проходите в дом!
— Нет, нет, добрая хозяйка, нам домой пора. — старик покачал головой. — Ребенок всю ночь не спал.
Распрощавшись с женщиной, Кицунэ и Такео направились прочь от ворот дома.
— Кто это была, деда? — спросила девочка, оглянувшись.
Иши уже ушла, закрыв за собой дверь.
— Знакомая одна. Жена моего хорошего друга.
— Она — генетически измененная?
— Нет, а что?
— Странная. Глаза у нее внимательные. Как... как у меня. А она — оборотень? Так на меня смотрела, словно скопировать хочет.
— Ты о чем, Кицунэ-чан? Как это можно — копировать других людей?
— А что? Кроме меня никто так больше не умеет?
— То есть как... — Такео остановился и взглянул на девочку округлившимися от удивления глазами. — Правда умеешь? Покажешь?
— Сейчас?
— Нет, не сейчас. — старик окинул взглядом улицу, полную людей. — Еще самураи увидят.... Когда домой вернемся. Хорошо?
Кицунэ кивнула, беззаботно улыбнувшись.
— А та женщина, Иши, — Такео вернулся к прежней теме разговора. — Она — булочница. Хлеб и пирожки печет.
— Вот почему от нее тестом и мукой пахнет! — воскликнула девочка с пониманием. — Такой хороший запах!
— Любишь пирожки? С чем?
— С вареньем! А Иши-сан печет такие?
Кицунэ болтала без умолку, держа деда за руку и направляясь вместе с ним к кварталу гейш и артистов, к дому, всего за несколько дней ставшим для нее родным.
Такео поставил кастрюлю с кашей на край низкого столика, принес пару глиняных плошек и, зевнув, снял с кастрюли крышку, намереваясь начать перекладывать кашу в плошки.
— Ну, показывай теперь, как превращаться умеешь.
— Деда, а в кого мне превратиться? — спросила Кицунэ, без особого энтузиазма глядящая на кашу. Она здорово объелась сладким, и аппетита пока не было.
— А в кого прежний хозяин заставлял превращаться?
— Он приводил людей, хмурых и худых, каких-то сонных, что ничего вокруг себя не видели. Несколько раз приказывал превратиться в девушек с обложек журнала, но по фотографии трудно копировать. Не похоже получается.
— Ты можешь скопировать взрослого человека?
— Да.
— И мужчину и женщину?
Кицунэ кивнула.
— Просто скажи, деда, какого человека тебе хотелось бы увидеть, и которого видела я. За четыре дня образы еще не потускнели, я могу четко вспомнить лицо каждого... кроме, разве что, прохожих на улице. К ним не присматривалась.
— Ну, тогда, помнишь мою подругу, Акину-сан? Ту, что подарила тебе кимоно и немного обычной одежды?
— Конечно, Такео-сан.
— Превратись в нее... или, лучше, в ее воспитанницу, Хошико. Сможешь?
— Да, деда. Отвернись.
— Зачем?
— Хозяин говорил, что так результат виднее.
Такео послушно отвернулся и Кицунэ начала превращение. Она не собиралась становиться взрослой надолго, и потому создавала хрупкую конструкцию, наращивая не кости, а хрящи, создавая воздушные мешки в мышцах и заполняя их сжимаемым воздухом. Старик сидел спиной к ней и улыбался, чувствуя объемы Ци, испускаемые в воздух. Дзюцу превращения было энергозатратным и контролировала девочка себя ужас как плохо. Не зря самураи и соглядатаи скрытого селения Воды забеспокоились и шныряли по городу, как собаки-ищейки, с тех самых пор, как наивная лисица Кицунэ пришла в Сандзе. След от применения Ци при дзюцу смены облика должен много дней остаться легко заметный. Наверное, кто-то из стражей натолкнулся на такой след, а затем было найдено еще несколько. Заподозрили, наверное, незнамо что.
Привычными импульсами своей Ци, Такео разрушил след, что оставляла Кицунэ сейчас. Клан Отани был создан для поддержки боевых групп шиноби и заметания следов. Теперь, когда от былой славы скрытого селения Воды остались одни воспоминания, родовая способность позволила Такео работать иллюзионистом и выступать со своим искусством перед простыми людьми, в обычном городе. Он мог рассеять след энергии Ци от своих собственных дзюцу иллюзий, убрать этот маяк, беспокоящий и привлекающий внимание самураев. Сейчас сила измененного генома Отани точно так же позволит скрыть применение способности странного существа, чьи судьбы с потомком клана, давно проигравшего борьбу за выживание, неожиданным образом пересеклись.
— Ну же, Кицунэ-чан, покажи мне, насколько ты волшебна!
— Еще пару минут. — Кицунэ хихикнула. — Подожди чуть-чуть, деда.
Кимоно стало очень коротко. Кицунэ подхватила широкое полотенце, висевшее на стуле, и обмотала его вокруг талии, скрыв ноги до колен.
— Теперь, можно.
Такое обернулся и обомлел, увидев перед собой молодую девушку. Хошико выглядела несколько странно, Такео никогда не видел ее без макияжа гейши и с распущенными волосами.
— Позволите ли вы мне принести бокалы и наполнить их вином, господин? — Кицунэ присела к столику и взялась за плошку, изящными движениями наполнив ее кашей из кастрюли. Она легко копировала голос, манеру речи и даже стиль движений Хошико, к которой успела присмотреться этой ночью, на банкете.
— Ты хочешь выпить?
— Деда, ты что?! — возмутилась Кицунэ. — Тот дядя сказал Хошико-сан, что она всегда угадывает его желания и рассмеялся. У него еще глаза вспыхнули, наверное он правда сильно хотел вина. А ты, вот, все испортил!
— Как ты услышала их разговор, через весь зал? Неужели у тебя такой хороший слух?
— Я видела движение губ и повторила их. Получились такие слова.
— Лицо, голос, движения... А танцы гейш повторить сможешь?
— Смогу. Это просто.
— А игру на музыкальных инструментах?
