Полет ворона

Анимагию мы факультативно проходили в десятом классе, правда, полноценных анимагов, которым разрешили зарегистрироваться, у нас всего девять в целой параллели. Я — дельфин, Крам — акула. Еще есть пара кошачьих — гепард и обычный домашний кот, пара собак, воробей... Могло быть и больше, только некоторые, рассчитав свои формы, не стали продолжать изучать превращение — например, у Андреева анимагической формой выходила сухопутная черепаха, а у Ильвеса — курица. Точнее, петух.

Ныряю под воду и наталкиваюсь на гриндилоу.

Фу, ненавижу тварей. Мерзкие и противные водяные чудища. С нашими русалками у них одно общее — язык. Но наши русалки на людей похожи, а эти... Бе-е-е.

Гриндилоу пучат глаза, пытаются напасть. Ага. Учитывая, что дельфины — это очень быстрые существа, у них ничего не получается. Весело махнув им на прощание хвостом, уплываю.

Где-то вдалеке раздаются слова песни из яйца:

"...На поиски даём мы тебе один лишь час..."

Да и ладно. Найдем. Плыву в глубь озера, по пути перехватываю пару блестящих рыбин. Вкусно.

А вот и Гарри. Трясет запутавшейся в водорослях ногой, попутно обстреливая струями кипятка приставших к нему недорусалок. Делаю кружок вокруг, давая распознать свой вид, а то некоторые умудряются за акулу принять.

И Гарри тоже умудряется. Мне едва удается увернуться от струи кипятка, которую он выпускает невербальным Релассио.

Черт. Идиот. Балбес.

Какой-то гриндилоу пытается ткнуть меня копьем. Зря. Я и так уже злая.

Разворачиваюсь и откусываю твари голову. Пока остальные пытаются разобраться в ситуации, я успеваю погрызть еще штук пять гриндилоу. Дельфины — хищники, между прочим.

Воду тут же заволакивает противным вкусом крови недорусалок. Они дружно кидаются на меня, но я успеваю перекусить водоросли, удерживающие Гарри, и рвусь вверх, к поверхности, чтобы вдохнуть. Увы, я не могу сидеть под водой час — минут пять-десять максимум. В крайнем случае — пятнадцать, но это действительно именно "в крайнем случае".

Выпрыгиваю из воды в туче брызг, погружаюсь в воду, снова выныриваю.

А вода все-таки холодная. Хорошо, я успела немного веса набрать, который сейчас распределился жировой прослойкой, удерживающей тепло. Хоть и мало, но все же...

Надышавшись, ныряю обратно.

Площадку посреди деревни гриндилоу нахожу после второго круга по озеру. Там снова обнаруживаю Гарри. Похвально. Справился даже быстрее меня. Вокруг Гарри — толпа гриндилоу. А на площадке — четыре столба. На четырех столбах — четыре человека. Если бы еще распознать, кто это... Наверное, нужно кого-то из них освободить...

Подплываю ближе и еще раз убеждаюсь, что Гарри — идиот. Он опять пуляет в меня кипятком.

Чеееерт. Колдовать в анимагической форме даже Мерлин не умел.

Ладно. Надеюсь, получится...

Делаю кувырок в воде и превращаюсь обратно в человека.

Уххххх... водичка-то холодная...

Взмах палочкой, и у меня на лице — воздушный пузырь. Гриндилоу, обнаружив, что я не дельфин, а волшебница, тут же отплывают на приличное расстояние.

— Гарри, ты идиот, — говорю ошеломленному мальчику. Получается, конечно, не совсем разборчиво, но он понимает.

— Буль... — смущенно отвечает он мне.

— Буль, буль... — бурчу и подплываю поближе, вглядываюсь в привязанных к столбам людей. Узнаю только двоих — Гермиону Грейнджер и Джорджа Уизли. Еще двух девушек я не знаю.

И кто из них "моё"? Скорее всего, Джордж...

— Буль! — тычет пальцем в привязанных Гарри. — Буль! Буль! БУЛЬ!

Ладно бы в кого-то одного, так во всех четверых по очереди...

Думать некогда. Температура воды не располагает к долгим размышлениям. Взмахом палочки разрезаю веревки на Гермионе и Джордже.

— Бери и плыви! — говорю Гарри, но тот мотает головой.

Я что, не того освободила?

Гриндилоу опасливо подбираются поближе.

— Только один пленник! — трещит один из них.

Вместо ответа показываю неприличный жест и следом волшебную палочку. Недорусалки отплывают подальше, и я, ощущая, как тело уже немеет от холода, освобождаю остальных простым Секо. Пусть сам разбирается. Мне некогда.

Кувырок — и я снова дельфин. Ух, хорошо!

Так. А вот теперь идиотка тут — я. Потому что как я поволоку бессознательного Джорджа Уизли наверх в форме дельфина? Зубами за ногу? Ага, щас. Вот откусить чего-то моими зубами, типа чужой гриндилоучьей башки — это запросто. А вот уволочь... Хотя... Он же в одежде.

Гарри выписывает в воздухе непонятные символы. В облике дельфина едва их различаю. Но мальчик не оставляет попыток.

"Н.Е.Л.Ь.З.Я.О.С.Т.А.В.И.Т.Ь", — наконец разбираю.

Дважды идиот. Да не случится с ними ничего. Вряд ли организаторы готовы рисковать жизнями этих ребят. Вот жизнями чемпионов...

Обратно в человека я уже не превращусь — холодно. По-хорошему, мне бы сейчас поесть чего-нибудь, той же рыбы наловить. Дельфины едят много, а я сейчас дельфин. К тому же перед Испытанием я ничего не ела, поскольку еда в желудке осталась бы прежней, а мне еще не хватало несварения в дельфиньей же форме от того, что у меня в животе — пирожное с кремом.

Делаю круг возле Гарри, распугивая гриндилоу. Поплыли наверх?

Мальчик мотает головой, понимая мой невысказанный вопрос.

Нехорошо. Очень нехорошо. Скоро закончится действие жаброслей. И мне придется тащить наружу три тушки — Джорджа, Гермионы и того же Гарри. А это, увы, вне моих дельфиньих сил.

Ладно. Черт с тобой, золотая рыбка, точнее, Золотой Мальчик.

Цепляю Джорджа за куртку зубами и плыву вверх. Едва голова рыжика оказывается над поверхностью, как он приходит в себя.

— Что? Где? — отплевывается он от воды.

Убью, точно. Не тебя, Джордж. Я убью организаторов. Как вот теперь мне тебя тащить до берега? Был бы ты без сознания, домчала бы легко и быстро. А сейчас? Ты еще испугайся моей зубастой пасти.

Но мне везет. Джордж Уизли хлопает глазами и радостно восклицает:

— Ух ты, дельфин! Настоящий!

Настолько радостно, насколько это возможно в ледяной воде.

Какое-то время замираю, позволяя Джорджу вцепиться мне в плавник, а затем максимально осторожно плыву к помосту.

Как только я оказываюсь рядом, Джорджа тут же выхватывает из воды его близнец Фред.

— Братишка!

Отлично. А мне придется вернуться к Гарри, ибо тут же, трясясь от холода в махровом полотенце, сидит Флер. При том, что пленников все еще четыре.

Разворачиваюсь и опять плыву в озеро, перехватывая по пути еще пару рыбин. Хорошее озеро. Рыбы много, хоть и гриндилоу водятся. Что странно — может быть, они не рыбу едят?

По пути встречаю плывущего Седрика. Увидев меня, он шарахается в сторону, едва не выпустив из рук девушку.

Так. Этот доплывет сам. Слава Мерлину.

Гарри Поттера перехватываю на полпути к поверхности. Он мужественно волочет за собой Гермиону и оставшуюся девочку, предназначавшуюся Флер. А вокруг вьются гриндилоу, мешая мальчику.

Вот же твари...

Мое появление заставляет кинуться их врассыпную, но я успеваю цапнуть нескольких из них. Гарри благодарно кивает, но я вижу, как ему перестает хватать воздуха.

Подныриваю под мальчика и пихаю его мордой наверх...

Уффф...

Наворачиваю круги вокруг трех отплевывающихся детей. Гермиона вначале тоже пугается, но потом, видимо, распознав во мне дельфина, перестает беспокоиться. Вторая же девочка начинает реветь.

— Тс, не плачь, — стуча зубами, говорит ей моя английская подруга. — Смотри, дельфин...

Точно.

— Это Врана, — произносит Гарри, пытаясь выгрести в нужную сторону.

— Врана?! — изумляется Гермиона, придерживая плачущую девочку.

— Д-да...

Кое-как доставляю уже начинающих синеть детей к помосту. Их тут же вытаскивают из озера, суют в руки кружки с чем-то горячим. А я выпрыгиваю из воды и шлепаюсь на деревянную поверхность, в воздухе обращаясь обратно в человека.

Меня теребят, что-то говорят, но я слышу все это сквозь вату. Эти полтора часа под водой вымотали меня посильнее, чем трехчасовая тренировка. Я превращалась четыре раза, к тому же два из них — в холодной воде, а это отнимает очень много сил.

Вздыхаю и теряю сознание.

* * *

В себя прихожу в Больничном Крыле. Рядом сидит дядя Игорь. Когда я начинаю ерзать, он вскидывает голову и смотрит мне в глаза.

Смотрю на него.

Крестный судорожно вдыхает, словно хочет что-то сказать, но вместо этого отводит взгляд, встает со стула и быстро покидает палату.

— Мисс Перунович? — возле меня оказывается мадам Помфри. — Как вы?

— Прекрасно, — честно отвечаю.

— Вам поставили пятьдесят баллов, — улыбается колдомедичка. — Высший балл. У Гарри Поттера — сорок пять, у Седрика Диггори — тридцать девять, а у Флер Делакур — двадцать пять.

— Прекрасно, — повторяю, принимая из рук женщины склянку.

— Спите, мисс Перунович, — кивает она. — Завтра будете в полном порядке.

* * *

Но завтра не получается. Я валяюсь в Больничном Крыле два дня. За это время ко мне наведывается Дамблдор и рассказывает, что высший балл мне присудили за то, что я проявила благородство, вернувшись за Гарри. А Гарри дали дополнительные баллы за то, что он не оставил Габриэль Делакур, которая была целью для своей старшей сестры Флер. Седрик же опоздал на пять минут, и теперь я поднялась сразу на второе место.

Но мне до баллов нет дела. Пока я поправлялась, я наконец-то поняла кое-что. Кое-что важное.

Выпускают меня утром.

— Вы еще успеете на завтрак, — улыбается колдомедичка.

Благодарно киваю, шагаю в Большой Зал.

Хогвартс действительно намного больше Дурмстранга. В нем почти половина классов стоят пустыми. Эх, поменять бы нас местами... А то в нашей школе мы иногда в столовой учились.

Сажусь за стол Гриффиндора. Ученики красно-золотого факультета приветствуют меня сдержанно. Я, хоть и помогла их чемпиону, очков заработала все равно больше него. Бросаю короткий взгляд на преподавательский стол.

Дядя Игорь похож на свою бледную тень. Седины прибавилось и в волосах, лицо обрело нездоровый цвет.

Кощеевы яйца...

Днем, однако, мне размышлять о крестном и о том, что я собираюсь сделать, не удается. Учительница по Трансфигурации объясняет новый материал, учитель по Чарам совместно с колдомедичкой разбирает целебные заклятья, затем мы сами сидим с алгеброй...

На корабль возвращаюсь после ужина и сразу иду к каюте крестного. Стучусь.

Дядя Игорь открывает дверь молча. Секунду смотрит на меня, словно на воплощенную Смерть, но сторонится, пуская меня внутрь.

Но внутрь я не прохожу. Я делаю шаг к крестному и крепко обнимаю опешившего мужчину.

— Простите меня.

Дядя Игорь несмело обнимает меня в ответ.

— Уже простил, родная.

— Я вас люблю, — тихо шепчу. — Очень-очень люблю.

— И я тебя...

Стою, не желая разжимать руки.

— Я дурная, да... — говорю тихо. — Ворона — она и в Англии ворона.

— Нет, Врана, — терпеливо говорит дядя Игорь. — Я... Я понимаю тебя... Ты была бы права, если...

— Нет, не была бы, — перебиваю крестного. — Я была бы совсем идиоткой, если бы позволила себе потерять еще и вас.

— После всего...

— Именно, что после всего. После всего, что вы сделали для меня. Вам доверял мой отец. И... Да плевать на все. Вас могут ненавидеть другие. Но не я.

— Спасибо, Вранка... — шепотом говорит дядя Игорь. — Ты... Если бы ты знала, что ты значишь для меня...

— Знаю, — разжимаю руки и гляжу в блестящие от слез глаза крестного. — Как и вы для меня.

* * *

Следующее испытание назначают аж на двадцать четвертое июня. Для дурмстранговцев это не очень приятная новость — мы не успеем вернуться в Дурмстранг до экзаменов. Выпускной бал, правда, мы не пропустим, он состоится после нашего возвращения, но с экзаменами выходит очень нехорошо. Почти все учебные заведения, куда собираются поступать наши мальчишки, принимают документы до первого июля.

На помощь приходит Дамблдор. Он обещает, что часть экзаменов мы сможем сдать в Хогвартсе — ту же Трансфигурацию, Травологию, Зелья, Чары; а часть экзаменов у нас примут в Министерстве Магии — главное, получить список вопросов и требований.

Дядя Игорь с каждым днем все больше и больше мрачнеет. Если раньше мне казалось, что это связано с нашей ссорой, то сейчас понимаю, что его беспокоит что-то другое, причем очень серьезное.

И мои подозрения еще больше укрепляются, когда Игорь Александрович заставляет всех нас выучить, как возвращать корабль в Дурмстранг. Хотя это запрещено правилами.

— Что происходит, дядя Игорь? — устраиваю крестному допрос в тот же вечер.

— Неважно, Врана, — пытается уйти он от ответа, но я накладываю на каюту Запирающие и Заглушающие чары.

— Опять предлагаете мне искать информацию из посторонних источников?! — зло интересуюсь.

Крестный вздрагивает.

— Нет, Врана... Поверь, ничего серьезного.

— Не верю, — скрещиваю руки на груди. — Дядя Игорь, я вас пятнадцать лет знаю. Выкладывайте.

— Послушай... Это тебя не касается, — опять говорит крестный.

— Это связано с Волдемортом? — наугад говорю.

Лицо крестного перекашивается, он судорожно прижимает к себе левую руку и раздраженно глядит на меня.

Черт. Угадала.

— Мне восемнадцать, дядя Игорь, — хмуро говорю. — Вы были на пару лет младше, когда связались с этим... Лордом. Давайте не будем, как в том анекдоте — "мне тогда было уже шестнадцать, а ей сейчас всего восемнадцать", ладно? Я ж упрямая, вы знаете. Я ж все равно выясню.

— Врана. Дай слово, что ты в это дерьмо не полезешь, — через какое-то время произносит крестный.

— Не полезу.

— Вообще не полезешь! Никаким боком!

— Не полезу. Вообще. Никаким боком, — терпеливо повторяю. — Честное слово. Меня этот маньяк не прельщает. Совершенно.

— Я не только про это... — дядя Игорь плюхается на сиденье, шумно вдыхает и вдруг произносит: — Метка оживает.

— В смысле? — не понимаю.

— Метка — не просто знак. Через нее Лорд мог связаться с любым из нас, как и мы с ним. Через нее мы получали вызовы к нему... Когда он умер, то Метка побледнела, стала едва заметной...

Медленно киваю. Я помню, каким светлым был рисунок на предплечье крестного, который я принимала за простую маггловскую татуировку.

— А сейчас... сейчас она вновь оживает, становится такой же яркой, как и раньше.

— Что это означает? — напряженно спрашиваю.

— Это может означать все, что угодно, — нервно говорит крестный. — Например, то, что он возвращается.

— Откуда, из Загробного Мира? — скептически фыркаю.

— Лорд говорил что-то о том, что не может умереть, — медленно произносит дядя Игорь. — Правда, никто в это не верил, кроме некоторых... Но... вдруг это на самом деле...

— Чушь все это, — обрываю. — Мертвые только в сказках возвращаются.