Завоеватель Шамбалы - Reconstruction

Утро в Раш-Вэлли выдалось солнечным, прохладным и светлым. На перроне царила оживленная суматоха: кто-то отправлялся, кто-то уезжал. Железные дороги — артерии Аместрис, а ритм поездов — пульс ее. Сколько километров намотала Уинри уже по этим дорогам к своим восемнадцати годам?.. И вот теперь она наконец-то едет домой, где не была... страшно подумать, скоро уже два года!

— Все-таки я считаю, что это какой-то подвох, — фыркнул старый мастер. — Вот взяли, ни с того ни с сего, и пригласили этакую пигалицу на работу?..

— Как вы можете так обижать Уинри! — возмутилась Банни. — В конце концов, она же получила золотую медаль на выставке два месяца назад! Если не ее — то кого?.. Она у нас гений!

— Ладно, ладно! — мастер отвернулся с наигранной сердитостью. — И все равно, не доверяю я этим военным!

— Я тоже не доверяю, — улыбнулась Уинри, — но взглянуть-то стоит. Тем более что я все равно собиралась заехать в Столицу на пути в Ризенбург. К друзьям.

— А может, останешься у нас?.. — просительно произнесла Банни. — Вы-то думали, что я не знаю, но я прекрасно слышала, как старик предлагал тебе долю в мастерской!

— Не называй мастера стариком, Банни, — Уинри хлопнула подругу по плечу. — Я вас всех очень люблю, но у меня ведь уже есть своя мастерская... то есть наша семейная мастерская. Кстати, не хуже иных столичных. И я уже предвкушаю, что я там переоборудую! — Уинри мечтательно зажмурила глаза. — Потому что предложение военных я все равно принимать не собираюсь, не беспокойся. Зарплата, конечно — это да, но уж с чем-чем, а с армией я связываться не собираюсь, после всего, что она мне сделала!

Поезд дал гудок и развел пары.

— Ну ладно, мне пора! — Уинри подхватила чемоданчик, оставленный ею было на перроне.

Старый мастер пожал Уинри руку.

— Привет бабушке, — хмуро сказал он, глядя в сторону.

— Обязательно, — Уинри улыбнулась. — Спасибо вам за все.

— Это тебе спасибо, девочка. Да, я тебе передавал привет от дочки с зятем?.. Они не смогли прийти, но...

— Да-да, передавали. Спасибо, мне действительно пора!

Они снова обнялись с Банни, снова пожали руки с мастером... И вот уже Уинри машет им рукой из окна поезда... а вот уже и поезд тронулся, оставляя позади бетонный перрон, и Раш-Вэлли с ее бесконечными торгашами, чванливыми механиками, сумасшедшими фанатами автопротезов и прочими прелестями жизни.

"Я буду скучать по этому месту, — думала Уинри, глядя на свое смутное отражение в вагонном стекле. — Я буду ужасно скучать по этому месту, по этим людям".

Но сейчас она не могла думать о скуке... она ехала домой.

Она ехала домой, чтобы продолжать ждать... того, кому без нее некуда было возвращаться и того, кто, скорее всего, не вернется никогда. Имеет ли это смысл?..

Уинри вытащила из саквояжа тетрадку со своими записями и уткнулась в них. Последнюю страницу занимал расписанный по месяцам план улучшений, которые она намеревалась произвести в мастерской. Напротив каждого пункта стояло две цифры: примерная стоимость и прикинутый вчерне срок окупаемости. Вооружившись карандашом и вытащив из наплечной сумки газетные вырезки и парочку каталогов, Уинри принялась тщательно их выверять. Если она хочет заручиться согласием бабушки, все должно быть идеально.

Задумавшись о пункте "Реклама", напротив которого стояло три вопросительных знака, Уинри отвлеклась от записей и обратила внимание, что в купе, оказывается, кто-то вошел. Этакий приятный молодой человек, белокурый, голубоглазый. Старше Уинри лет на пять — шесть.

— Здравствуйте, — сказал он ей, широко улыбаясь. — Все жду, когда вы меня заметите.

— Правда?.. — Уинри улыбнулась тоже. Ей всегда нравились блондины... особенно высокие блондины, давайте будем честными сами с собой.

— Разумеется! Такая красивая девушка — и так поглощена работой! В командировку едете?

— Напротив, домой возвращаюсь.

— Домой? Это куда, если не секрет.

— В Ризенбург.

— Этот поезд идет только до Столицы.

— Я хочу навестить в Столице друзей. Сделаю пересадку.

— Столица — замечательный город. Очень красивый. Вы бывали там раньше?..

— Разумеется, — Уинри почему-то резко перестала нравиться его навязчивость. — И не однажды.

— Но бьюсь об заклад, что вы никогда не были на экскурсии в Алхимическом Парке. Потрясающее место! Если вы не против, я мог бы вам его показать — у меня как раз будет на днях свободное время.

— Я бывала в Алхимическом парке, — сухо сказала она. — Меня туда водил друг. Он — государственный алхимик.

— А... — парень как-то сразу увял. Государственному алхимику ему явно нечего было противопоставить.

А Уинри стало грустно. Она сказала это так, что получилось, как будто Эдвард был ее парнем или... а он ведь никогда не был. Он смотрел на нее в лучшем случае как на что-то вроде сестры. Именно как на "что-то вроде", а даже не как на настоящую сестру. И он, скорее всего, не вернется... он сгинул вместе с ее детством и ранней юностью, симпатичный парень с невероятно сильной волей и невыносимым характером. Имеет ли смысл вообще его ждать?..

Уинри упрямо опустила глаза в тетрадку. Даже если разум говорит "нет", сердце отвечает: "Еще как имеет!"

Потому что никого лучше него она не встречала. И едва ли встретит.

В Столицу она приехала только утром следующего дня. Поезд задержали и промариновали несколько часов на запасном пути, не объясняя толком причины, однако по вагону пошли гулять какие-то совершенно дикие слухи. И когда Уинри вышла, наконец, из поезда на Центральном-1, она поняла, что слухи эти, весьма вероятно, имели под собой крепкую почву. В столице было неспокойно. Вокзал встретил ее листовками, толпами народа, голосами из репродукторов, и Ческой в военной форме... хотя мундир Ческа не любила и никогда не носила в нерабочее время. Притом Ческа была не одна.. Рядом с нею стоял лейтенант Брош, тоже в форме, и тоже обеспокоенный донельзя. Они начали выискивать Уинри взглядом еще до того, как поезд подъехал к перрону (она увидела их из окна), а потом сразу же бросились к вагону и заняли место в первых рядах встречающих.

— Что случилось? — ахнула Уинри, выскакивая из вагона. Брош сразу же схватил ее саквояж, и сразу же охнул, поскольку небольшая вроде бы сумочка неожиданно оттянула ему руку: вес совершенно не угадывался по размеру. — С чего это вы меня встречаете?.. Опять мятеж?.. У нас ни слуху ни духу!

— Ох, что случилось, что случилось! — зачастила Ческа. — На севере вторглись варвары... И на юге тоже, как-то так северяне через горы обошли, а пятая армия подняла мятеж... а мятеж подавляют... а у нас тут народ пикетирует против правительства... а правительство объявило вотум недоверия фюреру Халкроу и требует его отставки... И говорят, что будут проблемы с продовольствием, но пока слава богу ничего, и вообще!.. — она выдохлась. — В общем, два года назад было лучше, — грустно добавила она. — Тогда мы даже ничего не заметили.

— Это ты не заметила, потому что тебя в столице не было, — пожал плечами Брош. — А мы еще как заметили. О, кстати, привет, Уинри!

— Здравствуйте, лейтенант! С повышением вас! А лейтенант Росс?..

— А я тебе разве не писала?.. — удивилась Ческа. — Она уволилась из армии, когда они поженились! Сказала, что это не дело, когда в семье двое военных! В общем, она не смогла тебя встретить, потому что не с кем оставить малыша, вот и...

— Вы поженились! Поздравляю! — Уинри была действительно рада, но и удивлена. Она не представляла, чтобы легкомысленные ухаживания бывшего сержанта Броша могли увенчаться успехом.

— Да-да... — уныло почесал затылок Брош. — Она так меня терроризирует, что я даже уже и не рад. Стоила ли игра свеч?.. Раньше она мной командовала как старший по званию, а теперь как жена! — и он лукаво подмигнул Уинри.

— Ну пошли, пошли! — Ческа стала подталкивать Уинри в спину. — Мы взяли машину в штаб-квартире. На улицах неспокойно стало, даже трамваи не все пускают. Представляешь, вчера магазин на углу Портняжной и магистрали Победы ограбили среди бела дня! Просто разбили витрину, вошли, и взяли что хотели! А полиция не приехала, потому что была занята разгоном демонстрации! Сегодня объявили комендантский час, теперь порядка будет побольше.

— Такие случаи сплошь и рядом происходят, — пожал Брош плечами. — Я теперь даже за продуктами хожу в форме и при оружии. Военных все-таки уважают. И Мария тоже старается выходить из дома в мундире.

— А как миссис Хьюз и Элисия?.. С ними все в порядке?..

— Да, у них все хорошо. Они живут в хорошем квартале, в отличие от нас, — Ческа передернула плечами. — И соседи у них хорошие. Ты бы видела Элисию, она стала такая миленькая! Осенью пойдет в школу. Ну ладно, тебя ведь к ним везти?.. Скоро увидишься и сама наговоришься! А уже потом поедем в лабораторию.

— В какую лабораторию?.. — удивилась Уинри, когда она уже садилась в машину.

— Как какую?.. Погоди, тебе разве не пришло предложение на работу?..

— А вы откуда знаете?..

Ческа, устроившаяся на переднем сиденье, и Брош, уже севший за руль, переглянулись.

— Вообще-то, мы оба там работаем, — произнес Брош. — Ческа заведует отделом кадров, а я так, мелкая сошка. Это совместное предприятие армии и одной частной фирмы, по разработке нового типа вооружений. Ну да у тебя же все написано было на бланке.

— Написано-то написано, да я не слишком поверила! — недовольно произнесла Уинри. — Что за чушь! Зарплату обещают заоблачную, а толком, чем занимаются...

— Это было сделано в преддверии войны, — произнес Брош, нажав на газ. Машина тронулась с места. — Мы понимали, что, из-за долгой политики изоляционизма, армия совсем ослабла... То есть, офицерский корпус у нас хороший, и рядовой состав опытный, из-за всех этих гражданских... — он передернул плечами. — Но вот техническое оснащение — это, конечно, не очень. На одной алхимии далеко не уедешь... то есть в том виде, как она сейчас. Потому что много ли толку от дюжины алхимиков на армию?.. Ну, ладно, я преуменьшил, на армию, положим, штук пятьдесят наберется, ну и по всем вооруженным силам их около трехсот-четырехсот. Все равно это не панацея. А северяне сделали ставку на развитие техники, и сейчас боевые показатели, скажем, одних самоходных установок... — он оборвал себя. — Ладно, во-первых, это военная тайна, а во-вторых, тебе, Уинри, не интересно, а Ческа и так знает. В общем, наша лаборатория... точнее, это целый институт... основана около года назад с привлечением частного капитала. Один банкир... да ты, его, кстати, знаешь. Он сам бывший военный, зовут Армстронг.

— Майор Армстронг?! — ахнула Уинри.

— Ага, он самый. Потрясающий тип, верно?.. Так вот, эта лаборатория занимается тем, что пытается сочетать алхимию с техникой.

— Что, всякие приборы, усиливающие силу алхимика?.. — с содроганием произнесла Уинри. — Философского камня им мало было?!

— Про философский камень я почти ничего не знаю, — отпарировал Брош. — Только это не то. Скажем, такая... пушечная установка... даже не знаю, как сказать. Приводится в действие силой алхимической реакции. И пуляется... такими штуками... я название забыл, Ческа!

— Ракеты, — подсказала Ческа. — Это "трубка" на одном из южных наречий. Берется полая болванка, забивается порохом...

— Спасибо, я знаю, тот же принцип, что и в фейерверке, — прервала ее Уинри. — Но что они от меня-то хотят?!.. Я немного занималась оружием, но...

— А еще они занимаются автопротезами, — произнес Брош. — Был этот жуткий пример... Арчер... Фу! Но он просто с катушек слетел и начал сводить личные счеты, однако, пока не слетел, показывал сумасшедшую боевую эффективность. Опять же... наш общий хороший знакомый... В общем, руководство решило, что это может здорово повысить...

— Брош, вы хотите сказать, что нашлись люди, которые согласились, чтобы им заменили руки-ноги смертоносными железяками?! И они хотят предложить мне в этом участвовать?! Да они с ума сошли! И вы с ума сошли, что даже мне такое рассказываете!

— Нет, нет, успокойся, Уинри! — Ческа отчаянно замахала руками, обернувшись с переднего сиденья к девушке. — Все совсем не так! Майор Армстронг не стал бы участвовать в чем-то подобном! Просто многие солдаты — и даже некоторые алхимики, хотя их, конечно, берегут, — остаются без рук без ног, и их приходится увольнять, а так, если бы могли удешевить производство протезов, снабдить их какими-то боевыми функциями — ну хоть простенькими встроенными пистолетиками без увеличения веса — и поставить на поток, это могло бы привести к повышению боеготовности и сокращению числа инвалидов! Чинуши дали добро на исследования, когда поняли, что в таком разрезе им не придется тратиться на пособия и лишние пенсии!

— Это, конечно, другое дело... — Уинри, слегка успокоившись, откинулась на спинку сиденья. — Но... Мне все равно это не нравится. Вся эта гонка вооружений...

— Да, — согласился Брош. — Но что делать?.. Такова селяви. Не мы, так нас. А это дело может действительно дать шанс многим людям. И кроме того... Уинри, сейчас только вечер первого дня вторжения, а уже ясно, что положение критическое. Сверху, конечно, ничего не докладывают, но мы-то знаем, что дело швах. Война может затянуться надолго. И тогда... тогда ты понимаешь, какой необходимой может стать твоя работа!

Они затормозили у ворот аккуратного дома на Майской улице, так хорошо памятного Уинри. Здесь, кажется, ничего не изменилось, только в саду кусты разрослись и прибавились веревочные качели на ветке дерева. То есть, что значит "прибавились"... Они, собственно, "прибавлялись" в настоящий момент. Сидевший на толстенной ветке растущего у дома дуба паренек заканчивал затягивать узел. У паренька были длинные светлые волосы, стянутые на затылки в хвост, одет он был в черное, а на сучке дерева чуть пониже висел красный плащ.

Уинри почувствовала, что дрогнуло у нее сердце. "Что я сделаю... что... я его хорошенько ударю... или нет?.. или обниму его?! Или и то и другое?!" Она буквально пулей выскочила из машины и кинулась в садик, остановилась под деревом, не в силах ничего сказать — дыхание перехватило.

Слава богу, что ничего не сказала. Потому что паренек удивленно посмотрел на нее с ветки и встревожено, но и радостно одновременно воскликнул:

— Уинри! А что ты здесь делаешь?

Это был Альфонс.

— О, слава богу! — из дверей домика выглянула госпожа Гресия. — Уинри, милая! Ты уже здесь! А я волновалась, что ты не успеешь! Мне только что звонил лейтенант Фарман откуда-то не отсюда... в стране объявили военное положение, все дороги перекрыты!

— Сестренка приехала! — из-за спины Гресии выбежала девчушка с двумя хвостиками. — Сестренка Уинри! Сестренка, помнишь меня?..

И остановилась в двух шагах от ошеломленной девушки. А Уинри смотрела на девочку, и чувствовала, что, как-то надо справляться с ледяным комом, засевшим в груди, но такой подвиг был ей явно не под силу.

— Конечно, помню, — выдавила она. — Я думала, ты меня забыла.

— А папу ты помнишь?.. — она смотрела на Уинри крайне испытывающим взглядом, от которого становилось еще больше не по себе. — Ты расскажешь мне о папе?

— Не сейчас, Элисия, — мама положила дочери руку на плечо. — Подожди, кажется, нашей гостье надо срочно позвонить.

— Д-да, конечно, — Уинри, и в самом деле, не сразу сообразила, что надо позвонить.

— Бабушке Пинако, да?.. — Альфонс одним слитным движением спрыгнул с ветки, как будто там и не было двух метров от земли. — Точно!

...В доме госпожи Хьюз было несколько телефонов, и хозяйка провела Уинри к тому, что в своей спальне — чтобы никто ее не беспокоил. Уинри была в высшей степени за это благодарна.

Телефонистка сказала "соединяю", и сперва раздались только длинные гудки, и Уинри умирала от беспокойства, что трубку никто не возьмет, но нет, — всего через два или три гудка сухо клацнуло и не менее сухой, можно даже сказать, пересушенный голос бабушки ответил:

— Алло. Мастерская Рокбеллов. Если вы по поводу заказов, то мы ничего не принимаем. Нас эвакуируют.

— Бабушка! — Уинри почти выкрикнула в трубку. — Что значит вас эвакуируют?!

— Уинри, дорогая! — голос бабушки слегка потеплел, но только слегка. — Откуда я знаю, что на уме у этих идиотов военных?.. Нам сказали, что через наш городишко, вполне вероятно, пройдут передовые отряды северян, которые наша доблестная армия не в силах остановить. Они хотят применить тактику выжженной земли. Так что нам дали двадцать четыре часа на сборы.

— Бабушка, что ты имеешь в виду! Чушь какая-то!

— Милая моя, я пока еще не настолько стара, чтобы не соображать, о чем говорю, заруби себе на носу. Ты сейчас где?

— У миссис Хьюз, помнишь, я тебе про нее рассказывала, в столице, но...

— Миссис Хьюз, насколько я помню, вдова военного, да?

— Да, но...

— Вот и отлично, значит, о вас позаботятся. Полагаю, это самое безопасное место, где ты можешь находиться. Понимаю, ты сейчас думаешь о каком-нибудь ненужном геройстве в духе твоих любимых братьев, что-то вроде того, чтобы пробраться сюда окольными путями — даже не вздумай! Я, конечно, уже меньше тебя ростом, но взгрею так, что мало не покажется! И кроме того, ты здесь ничего не найдешь. Нас вывезут, я даже не знаю, куда.

— Бабушка! Тактика выжженной земли! Это что же, значит, что они сожгут нашу деревню?!

— Очень может быть. Понятия не имею, — голос старушки зазвучал еще суше и еще холоднее. — Молись, девочка моя, чтобы этого не произошло. И в любом случае, хорошо уже, что о нас вообще вспомнили. Ладно, я вешаю трубку, у меня еще полно дел. Фотографии в любом случае надо сжечь, или хотя бы закопать.

— Бабушка!

— О господи, зачастила "бабушка, бабушка", как маленькая! Все в порядке вещей, Уинри. Этого следовало ожидать. У тебя есть друзья среди военных, так?.. Ты скоро сможешь меня разыскать, когда все окончится. Кстати, ты не встречала Альфонса?

— Встречала! Бабушка, да он тут же, у миссис Хьюз!

— Замечательно. Тогда я за вас обоих почти спокойна. Уинри... в случае чего помни, что ты уже взрослая девочка. Ты вполне в состоянии позаботиться и о себе, и об Але. Я люблю тебя, и хочу, чтобы ты была цела, невредима и счастлива. Ясно?

— Ясно, бабушка, я тоже...

Но трубку уже повесили.

Уинри сидела на кровати миссис Хьюз опустошенная и ошеломленная. Все это случилось слишком быстро. Не то чтобы она совсем ничего подобного не ожидала — последнее время в воздухе так и носилось напряжение — но к некоторым вещам совершенно невозможно подготовиться. Главное, не плакать. Главное, не плакать. Нельзя расклеиваться.

Уинри поймала себя на том, что думает о братьях Элриках — как она их теперь понимала. До чего же больно жить, когда твое прошлое пожирает бушующее пламя.

Ладно. Она должна встать и спуститься вниз. Дела не ждут. Надо съездить с Ческой и Брошем в ту лабораторию... надо.

Да.

Тут в дверь коротко постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Альфонс. Уинри снова поразилась, насколько он за два года стал похож на Эдварда. Возможно, это было в порядке вещей... они же братья, в конце концов... Просто раньше они были такие разные, до предела разные... Уинри никогда раньше не приходило в голову, что даже в самом раннем детстве эта разность могла намеренно подчеркиваться и даже создаваться. Вот, например, почему Эдвард всегда носил волосы длиннее, а Альфонс — стригся?.. Они могли бы быть больше похожи, ходи оба с длинными волосами.

— Уинри?.. — спросил мальчик тем нерешительным тоном, который сразу рассеял все сходство с Эдвардом, которое ей было примерещилось. — Что с бабушкой?..

— Все в порядке, — лаконично ответила Уинри и попыталась улыбнуться.

— Уинри... ты говоришь неправду! — Ал нахмурился. — Честное слово, неправду. Я же чувствую, что все совсем не в порядке. Ты можешь мне все сказать. Нет необходимости мне врать или умалчивать о чем-то.

— Да, говорить-то не о чем... — Уинри отвернулась. — Через Ризенбург могут пройти войска северян, поэтому город эвакуируют. Бабушка не знает, куда. И велела мне не приезжать, поэтому....

Альфонс вздрогнул.

— Эвакуировать?.. Весь город?! Они что, взрывать его собрались?.. Такую деревню?! Это же просто бред!

— Бабушка что-то говорила о "тактике выжженной земли"...

— О господи! Мало им того, что они сделали во время той войны, так они еще и... — Альфонс оборвал себя. — Ладно. Я должен...

— Только не говори мне, что ты собрался туда рвануть! Это же просто...

— Нет, — Альфонс упрямо мотнул головой. — Там я ничего поделать не могу. Но здесь... кажется, у меня есть какие-то ниточки. Уинри... знаешь, кажется, я знаю, как вернуть брата.

Уинри сама не ожидала того эффекта, который произведут на нее эти слова. Это была не радость, но страх.

А еще она подумала, что это чушь, будто у Эдварда и Альфонса разные характеры. Совершенно одинаковые, просто Альфонс мягче. До определенного предела.

— Ал... ты уверен... Я... господи, ну ты ведь сам знаешь, к каким последствиям в прошлый раз привели попытки оживить мертвеца?.. — назвать Эдварда мертвецом далось очень трудно, как будто и не было этих двух лет. — Ты уверен, что ты действительно сможешь...

Альфонс стоял, опустив голову.

— Я верю, что брат не умер, — произнес он упрямо. — Я же тебе говорил об этом. Такой как он не мог умереть. Особенно, когда его так ждут здесь. Он... просто не может вернуться по какой-то причине. И я должен ему помочь.

— А это не опасно для тебя, Ал?.. Если опасно — ты сам понимаешь, что Эд первый это не одобрил бы!

Альфонс улыбнулся:

— Не волнуйся! Все будет в порядке.

— Боже, как я ненавижу эту вашу улыбочку! — Уинри схватилась за голову. — Роза говорила, что Эд, когда прощался с ней, тоже улыбался!

— Но сейчас ведь не тогда, — тихо возразил Альфонс. — На сей раз мы сможем все сделать так, чтобы никому не пришлось умирать. Даже на время. Я верю в это. А иначе... а иначе сама жизнь бессмысленна.

— Жизнь не бывает бессмысленна, — не согласилась Уинри. — Ты просто живешь, и все.

— Уинри... ты ведь многое бы отдала, чтобы быть сейчас рядом с бабушкой, да?.. Пусть даже вы бы обе погибли! Жизнь не имеет смысла, когда ты не можешь быть рядом с теми, кого любишь. Уж это ты знаешь не хуже меня.

Глава 13. Любовь, обида, ненависть