Неудачная покупка

Мне стало крайне любопытно кто такие они и что за условия. Но мужчины существа нелогичные, и вместо того, чтобы удовлетворить мое любопытство, Эмму опять потянуло на лирику:

— Я никогда о тебе не забуду. Каждый вздох, каждое биение сердца будет мне напоминать о том, что ты где-то там, в своей маленькой и уютной сфере. Счастлива и находишься в безопасности. Единственное, о чем я тебя прошу — забудь обо мне и будь счастлива.

После последних слов он опустил голову себе на грудь, словно принимая неизбежную катастрофу. А вот мне стало интересно, отчего мой ранее вполне вменяемый муж ведет себя так... по-мужски? Сакр! Это уже просто ни в какие рамки не лезет.

Так. Что за кьессово представление тут происходит? Меня это уже начало порядком раздражать. Да и чувствительно вернулась. А это значит, что у меня заболело абсолютно все. Даже корни волос ныли по всему телу. Отвратительно состояние. Зато у него есть один замечательный плюс. Еще немного боли, не слишком большой, но достаточной для перехода за болевой порог, и сознание у меня отключится, выпуская наружу защитные механизмы. И тогда будет кому-то весело. Но это мы оставим на крайний случай.

А сейчас перевернемся со спины на живот. Сакр! Больно. Действительно больно. Больнее, чем в прошлые разы. Сейчас, при простом перевороте тела в другое положение показалось, что от напряжения рвутся сухожилия. Кьессов отходняк.

Однако сейчас совсем не время предаваться размышлениям и унынию. Надо оглядеться.

— Не стоит. — услышала я голос Эммы — Это совершенно бесполезно. Еще немного, и они отпустят тебя. А я выполю их желания. Так что расслабься. Не делай себе еще хуже, чем есть сейчас.

Хм. Какое интересное настроение у Эммы. Прям таки уже сдавшееся. Интересно. Очень интересно. Но об этом мы подумаем потом. А пока, рассмотрим получше наше клеточку.

Зрение, после болезненной встряски постепенно приходило в норму. И я все четче и четче видела картину, которая меня совершенно не радовала. Большая пещера, в которой мы находились, была почти полностью лишена освещения. Единственный источник света был в самом конце пещеры. Но более подробно рассмотреть не удавалось. Однако можно предположить, что там либо искусственный источник, либо это выход из пещеры и сейчас там светит основное светило.

Далее. Эмма мне совсем не нравится. Его поза неестественна. Живой мужчина не в состоянии просидеть в почти неизменной позе столько времени и даже не попытаться пошевелиться. Этот пунктик тоже отметим галочкой после более детального изучения осознанной проблемы.

А сейчас я попытаюсь встать.

Кажется, при процессе приведения себя в вертикальное состояние я несколько раз отключалась. Боль уже перестала так сильно напрягать, как при пробуждении. Сакр свидетель, так я хотя бы могу утверждать о том, что жива. Установление боли как якоря реальности — одно из самых старых техник, которые известны бойцам арены. Потому что даже Сакр не всесилен. А мы, тем более. Однако опираясь на собственную боль, мы можем ощущать в каком мире мы находимся. Потому что за гранью боли уже нет. А если она есть, значит следует продолжать бороться.

Кажется я начинаю бредить. К Сакру! Главное продолжать двигаться. Не останавливаться. Иначе, малейшая остановка может стать последней, после которой я смогу встать еще очень и очень не скоро.

Зрение от слишком сильного напряжения периодически становится не слишком ясным. Но в данный момент это не слишком мешает. Даже наоборот. Потому что прохождение через силовое ограничительное поле будет явно не самым приятным моментом в моей жизни. Но, будем надеяться, что это меня не убьёт.

Не убило. Почему я в это уверена? Наверное потому, что я лежу вне освященного силовым полем участка. И мне больно. Очень. Настолько, что хочется последовать уговорам моего мужа и оставаться там, где я сейчас нахожусь.

Но я знаю, что это будет моим поражением. А я не имею права проигрывать. Проигравшая акка перестает быть аккой! Аксиома не подлежащая сомнению!

Я скриплю зубами и фактически ощущаю, как вокруг меня сгущается темнота арены. Арены, которая находится вне тренировочной арены. Истинная Арена Сражения! Страшно. Но чтобы выжить я должна дойти до цели. Я должна выполнить задание. Задание. На арене всегда есть задание. Превозмогая боль нужно вспомнить, какое задание было у меня.

Мой слегка расфокусированный взгляд останавливается на светлом теле. Не красивом. Бледном. Большом. И не пахнущим живым. Абсолютная подделка. Зачем он здесь сидит? Мне не интересно. Он что-то говорит. Я вижу по его губам, но совершенно не слышу. Проведя рукой по левому уху я понимаю, что из них идет кровь. Это плохо. Повреждения моего тела слишком велики. И я не слышу. Мне будет тяжело выполнить задание.

Переведя взгляд на поддельного мужа я вспомнила. У меня похитили мужа. Его украли. Кто? Я не знаю. И мне не интересно. Но теперь я знаю свое задание. Я должна вернуть своего мужа.

Однажды, одна сильная акка на тренировочной арене сказала, что главное, это помнить цель. А средства для ее достижения найдутся. Тогда я подумала, что при подходящем случае стоит проверить это высказывание. Видимо Сакр запомнил. Сегодня я проверю истинность этого высказывания.

Пожалуй, самым сложным, после определения задания было начать двигаться. Тело словно одеревенело и отказывало начинать движение. И первый шаг отозвался яркой вспышкой боли. Настолько яркой, что даже общий фон болезненного состояния моего тела показался минимальным. Но шаге на третьем тело привыкло. Кровоток заработал усерднее. А боль отошла на второй план. Я шла на встречу свету. Шла упорно и медленно. Но шла.

Свет оказался искусственным. Освещение шло в туннеле, который был весьма любопытным. Пару раз в меня попала стрела. Мне повезло, даже в таком состоянии я умудрилась повернуть свое тело так, чтобы ранение оказалось в неопасной для жизни области. Но неприятно. И больно. Неприятно сильнее. А больно уже привычнее.

Я не знаю сколько я шла. Иногда я теряла сознание, но мое тело двигалось само. И даже лучше обходило встроенные в туннеле ловушки.

Но вот, любопытный туннель закончился. И я ощутила запах крови. Резкий. Такой резкий, что перед моими глазами встала сфера арены, в которой каждый тхар кто-то умирал. И этот запах. Там он тоже был. Густой, остающийся на губах соленой сладостью. Я закрыла глаза и облизнулась с наслаждением. И жадно вдохнула этот воздух. Я вспомнила. Мое тело согласилось. Я дошла до цели. Теперь осталось лишь выбрать противника.

Открыв глаза я внимательно огляделась. Я стояла в почти сфере. Только пол был ровным. Своеобразная полусфера. По всему периметру сферы стояли люди. В странных и неудобных одеждах. В середине стоял каменный стол. На нем лежали какие-то предметы. С одной стороны стола стоял мужчина. Мужчина шевелил губами, предположительно что-то говорил. А с другой стороны стоял мой муж и рядом с ним женщина. Их руки были связаны цепью. Ее красивые пальцы касались его руки.

Уже начав движение, краем глаза я отметила, что осужденные нами женщины находится в какой — то странной клетке из которой льется кровь. Предположительно их кровь. Но они — не тот приз, за которым я пришла. Странно, но первый бросок в сторону не вызвал ни у кого желания меня остановить. А зря. Я не отказалась воспользоваться этим недочетом с их стороны, и сладкий хруст чьей-то шеи под моими пальцами подарил мне оружие. Да. Человеческое тело тоже может стать оружием в опытных руках. А конкретно это стало моим оружием и своеобразной защитой.

Я довольна. Кажется я даже начала потихоньку мурлыкать свою любимую песню, которую папа мне пел перед сном. Хм. Сарк, скажи, я схожу с ума? Или это мой предел? Хотя, на самом деле мне было наплевать на этот кьессов вопрос. Моя кровь становилась горячей и я уже почти приблизилась к своему призу.

Труп, который был кинут мной до этого, перелетел через защитный барьер и все же сбил с ног эту кьессову похитительницу чужих мужей. Сакр! Как забавно она барахтается под ним, но не отпускает цепи. Любопыыытно. Почему цепь так важна? Я замерла рядом с барьером в раздумье.

Словно в замедленном движении учебного немого фильма я увидела, как она все же избавилась от тлеющего после прохождения барьера трупа. Как она подняла на меня свои желтые глаза и начала подниматься. Медленно. Слишком медленно даже для моего больного восприятия. И в глазах у нее было торжество. Она улыбалась. Сакр! Как же она победно улыбалась. Почему? Мне стало любопытно, и я сделала первый шаг, наблюдая, как изменяются от увиденного ее глаза, как в них поселяется удивление и страх.

Да. Так мне уже нравится больше. Так уже правильнее. Но мне все еще интересна эта кьессова цепь. Что в ней такого особенного, что она цепляется за нее? Однако хвататься за незнакомые предметы, не зная их функций, мне не позволило мое собственное тело. Рука, которая все еще дымилась после прохождения барьера взяла женщину, которая даже не сопротивлялась, за волосы. И немного встряхнув с ужасом глядящую на меня представительницу моего пола, я потребовала:

— Снять с него цепь.

Свой собственный голос показался мне чужым и далеким. Словно треск сминаемой обшивки корабля в космосе. Судя по тому, что ее губы начали двигаться, она что-то хотела мне сказать. Но я не в состоянии слушать. Да и, Сакрова акка тому свидетельница, мне не интересно. Пожалуй в данном случае было бы удобнее ей об этом сказать. Но мне не хотелось еще раз услышать свой голос. Неприятный и чужой. Поэтому я сделал проще: намотав на руку ее шелковистые волосы, которые так отвратительно цеплялись за мои ссадины и порезы, я ударила ее головой об тот самый каменный стол, который стоял перед нами. Ударила совершенно несильно. Чисто для профилактики, так сказать.

Но данная акка оказалась слабоватой, для вызова, сделанного ей мне, посредством пользования моим имуществом. Безвольное тело в моих руках потяжелело, а цепь выскользнула из ее руки. Жаль. Я надеялась на более сильного противника. Но видимо так распорядилась Высшая акка, покровительствующая даже Сакру. И я принимаю ее волю.

Выпустив из захвата ненужные уже волосы я повернулась к своему мужу. Его совершенно отсутствующий взгляд мне не понравился. Обычно яркие и выразительные глаза Эммы были мутными и какими-то болезненными. Кажется я зарычала. Все же неприятно, когда тебе портят мужа. Пусть и не самого красивого. И не самого послушного. Зато МОЕГО!

Сделав рывок я попыталась убрать от его руки цепь. Но что удивительно, мне это удалось далеко не сразу. Цепь жглась, как раскаленный провод в отопительном отсеке. Она словно жила своей жизнью и не желала покидать облюбованного ею места. На коже, и так покрытой грязью, засохшей кровью и ожогами появилась бордовая полоса от соприкосновения со странной железкой. Я убрала руку. Ведь даже моя регенерация не будет способна восстановить слишком сильные повреждения моего тела. А значит надо придумать другой способ. Я оглянулась по сторонам. И сделала то единственное, что пришло в голову первым.

Взяв беленую руку женщины, которая посмела касаться моего мужа, я начала медленно но верно, при помощи какого-то ножичка, который лежал тут же на столе стала снимать с ее руки кожу.

Я была крайне неаккуратна. Отчасти оттого, что приходившая в себя пару раз женщина пыталась сопротивляться, отчасти оттого, что у меня все же болели собственные руки. Поэтому получившаяся перчатка была несколько неудачной. И натягивать ее на себя было не самым удобным процессом. Все же чужая кожа, даже не выделанная как следует, не является самым удачным решением для пополнения гардероба. Однако для моих целей она вполне сгодится.

И что самое интересное, при прикосновении кожи женщины к цепям, те не реагировали. Так что проблема при освобождении от этой гадости Эммы была только одна — неудобно пользоваться одной рукой, а снимать кожу со второй руки — как — то слишком длительно. А ресурсы моего дела все же не беспредельны. Я уже сейчас ощущаю приближение крайне продолжительного сна. Будем надеяться, что не вечного, в чертогах Сакра, но этот вопрос уже будет решать только он сам, да его вечная акка.

Однако, о чем бы я не думала, цепь удалось снять. После этого было желание избавиться от совершенно неудобной кожи, которая раздражала мои обонятельные анализаторы свежей кровью. Однако, отвлекаться еще и на это было крайне нерационально. Более важной проблемой встал вопрос о состоянии здоровья Эммы.

Я медленно подняла глаза на своего мужа. Положительным было то, что его глаза прояснялись, и я фактически ощущала осознание ситуации, которое в них появлялось. Плохо было то, что мое собственное сознание покидало меня, а ресурсы организма настолько исчерпались, что дальнейшее точка пробуждения должна оказаться в чертогах Сакра.

Пробуждение не было радужным. Зато оно было живописным, если так можно выразиться. Но представьте, лежишь ты такой довольный: без боли и без проблем. А потом приходит боль, воспоминания... А вокруг кьессова темнота. И ты понимаешь, что возможно прошло не так много времени. Кто знает сколько? Возможно один тхар, а возможно и несколько декад подряд. И ведь никто не ответит тебе на этот вопрос. Даже Сакр, и тот отсутствует по свои важным делам. И самый лучший выход — это открыть глаза. А я не могу. Хотя в моем случае вполне возможен вариант с нарушением работы зрительных анализаторов. И можно было бы попытаться тактильно понять, где я нахожусь и что вокруг происходит. Но боль, которая охватывает каждую молекулу моего тела настолько велика, что хочется орать. Но орать я тоже не могу. Голоса нет. Видимо я уже оторалась.

Храс! Да что же это такое?! Надо срочно придумать вариант добычи информации о окружающей обстановке. Иначе, видит Сакр, я сойду с ума!

— Более сумасшедшей ты точно не станешь. — Прозвучал голос рядом с моим ухом. До боли знакомый голос. И говорящий явно улыбается. Хм. Интересно.

— Интересно ей. — Фыркнули рядом. — Сейчас половине моей армии интересно узнать имя героя, который в одиночку выбрался из камеры строгого содержания и спас их Императора от предстоящего неравного брака. А знаешь, что интересно второй половине армии?

Он еще спрашивает. Мне естественно интересно. Но все же интереснее другой момент, касающийся моей дееспособности.

— Вторая половина задается только одним вопросом — как этот герой сумел выжить! И да. Мне несказанно повезло в том, что твоя регенерация справляется с восстановлением твоего организма.

Молчание, которое последовало за этим меня несколько озадачило. Я восстанавливаюсь, следовательно — все хорошо. Или нет?

— Шрамы. Даже после хорошего косметического вмешательства по всему твоему телу останутся маленькие шрамы. — Словно спохватившись, он заговорил быстрее. — Они маленькие. Почти в пару миллиметров каждый. Но. Их тысячи.

И что? Это что-то значит? У женщин вообще часто появляются шрамы. Это нормально. Вот после родов вообще остаются достаточно большие рубцы. И это нормально.

— Знаешь, идеальная моя. На самом деле все это не важно. Твоя внешность, твое воспитание и предпочтения. Важно то, что я испытал, когда ты была в моих руках израненная и не имеющая сердцебиения. — его голос понизился и стал тише, словно он уткнулся в подушку или говорит в сторону от меня. — С тех пор просыпаясь рядом с тобой я боюсь тебя трогать, чтобы не повредить твоему процессе восстановления. Но страх того, что ты перестанешь дышать настолько силен, что я не могу отойти от тебя дальше того пространства, где перестает прослушиваться твое дыхание.