Институт экстремальных проблем. Часть 7. Новый год

— Ничего, потихоньку освоишь. Тебе обязательно нужно побольше фруктов есть, пектин и клетчатка всякую дрянь из организма хорошо выводят. — Ирина ухватила Усова за рукав и притянула поближе к себе. — Давай вместе уберем все в холодильник, а потом, не отвлекаясь ни на что, поговорим.

— Давай, — согласился Антон. — Только поднимемся на пятый этаж в зимний сад, а то здесь что-то совсем потемки.

Олег пристально посмотрел на парня, остальные переглянулись — большие окна холла выходили на запад, и все помещение было залито ослепительными лучами заходившего солнца. Антон ничего не заметил.

По дороге назад Худяков был мрачнее тучи.

— Антон начинает терять зрение.

— Это не может быть побочным эффектом от лечения? — предположила Ирина. — У кого-то волосы выпадают, у кого-то зрение портится.

— Боюсь, что нет, — покачал головой Олег.

— Объяснил бы ты нам популярно, что за пакость в Антошке завелась, — попросил врача Петрович. — Почему нельзя ее вырезать? Такие вещи обычно ведь сначала удаляют и только потом химия и облучение в ход идут.

— Проблема в том, что этот тип опухоли прорастает внутрь тканей, как грибница. Хирургически эти нити не удалить, можно только пытаться убить раковые клетки. Если удастся это сделать, то больной остается жить, но разрушенные участки мозга уже не восстановить, поэтому Антона сейчас очень интенсивно, на верхней пороговой концентрации, попросту говоря, травят в надежде, что здоровые ткани окажутся более устойчивы к радиации и химии, чем патологически измененные. Очень плохо, что Антон стал хуже видеть, это значит, что болезнь продолжает развиваться, несмотря на массированную терапию.

— И что же с Тошкой будет? — Илья в зеркале заднего вида рассмотрел глаза Худякова и прочел в них ответ. — Неужели ничего нельзя сделать? — тихо спросил он.

— Медицина, к сожалению, не всесильна.

Все подавленно молчали.

— Можно! — внезапно громко сказала Светлана.

Илья от неожиданности притормозил, на всякий случай съехал на обочину и остановился совсем.

— Тошку нужно отправить в Израиль, ты об этом?

— Нет, он пойдет в лабиринт.

Никто ничего не понял, кроме Медведева.

— Какой лабиринт? — Олег резко развернулся к ней. — Что с тобой? Тебе плохо?

Света молчала, она была бледна до синевы. Вадим обеспокоенно посмотрел на нее. "Расскажи сам", — прочел он в переполненных страданием глазах.

Как мог, Медведев рассказал все, что знал. Голос его звучал не очень уверенно, потому что Вадим сам еще до конца не поверил в возможность чудесного исцеления и готовился к долгим годам всевозможных ограничений. Пока он говорил, Света чуть пришла в себя.

— Детка, как же ты с этим живешь? Почему никогда не рассказывала даже мне? — Петрович прижал девушку к себе, он гладил ее по волосам, стараясь успокоить, потому что чувствовал, как она дрожит.

Сашка нерешительно спросил:

— Туда можно войти только одному? Или я чего-то не понял?

— Наверное, по очереди можно — один за другим, — предположил Сергей.

Ирина недоверчиво молчала, ей казалось диким то, что она только что услышала.

— Нет. Я открою два лабиринта одновременно, — звенящим от волнения голосом сказала Светлана. — Я сейчас поняла, как это можно сделать.

С полчаса девушка отвечала на вопросы, которые сыпались на нее со всех сторон. Олег сидел в растерянности — то, что он слышал, казалось фантастикой, но, с другой стороны, он уже много раз видел самые настоящие чудеса, которые творила Светлана, поэтому не верить ей он не мог.

— До летнего солнцестояния еще больше трех месяцев, — заметил врач.

— Ты думаешь, что Антон не дотянет до этого срока? — испугалась Ирина.

— Я не знаю, какими темпами и как будет развиваться болезнь. — Олег вминал кулак в свою ладонь, будто хотел растереть что-то в пыль.

— Получается, если Антона парализует за это время, если он не сможет даже плыть, как командир, то ему уже ничто не поможет? — Сашка был в ужасе. — Может, все-таки каким-то образом можно пройти лабиринт вдвоем?! Я бы и командира на себе протащил, и Тошку...

— Нет, Санечка, нельзя, у каждого свой лабиринт.

Сашка вцепился себе в волосы, а потом придвинулся поближе к Медведеву.

— Димыч, когда ты снова начнешь ходить в бассейн?

— Не ко мне вопрос. — Вадим пожал плечами. — Я хоть сейчас готов, но пока не разрешают.

— Я буду тренировать тебя, ты Ла-Манш сможешь переплыть к лету, — пообещал Сашка.

— А где эти лабиринты будут находиться? — Сергей задал главный вопрос.

— Пока не знаю, — с отчаянием в глазах ответила Светлана. — Когда мы были у Антона, я ощутила чудовищную борьбу энергий жизни и смерти в этом месте, трещину в стене, огораживающей наш мир от хаоса, и мне открылась еще частица ЗНАНИЯ, но где искать лабиринт, я до сих пор не знаю. Иногда я вижу во сне какую-то каменную стену, скалу, но где ее искать? Не могу даже спросить ни у Вадима, ни у кого другого, потому что не могу толком описать, что я вижу — все как в тумане. Может, это вообще какой-то символ, который я неправильно истолковываю.

— Если бы ты увидела ее живьем или на фотографии, то узнала бы? — спросила Ирина. — У родителей дома куча фотографий всяких скал, утесов, в институте тоже много снимков есть. Тебе нужно будет посмотреть их.

— Конечно, Ира! — встрепенулась Светлана. — Я чувствовала, что помощь придет от тебя! Так и получилось!

— Я не вернусь сегодня в клинику, не хочу оставлять тебя одну. — Вадим взял Светину руку в свою и ласково накрыл сверху ладонью. У Петровича защемило сердце, когда он впервые увидел такое проявление нежности со стороны Медведева, который никогда не проявлял своих чувств на людях. — Забросьте нас домой, ребята.

— Ладно, я передам, что ты решил поехать домой. — Олег был далеко не в восторге от заявления Вадима. — Что-то ты совсем распустился! Только недавно сняли швы, а уже готов и по гостям ездить, и режим нарушать, дома опять наешься чего попало... — проворчал Худяков, а следом перешел на командный тон: — Света, ничего, кроме гречневой каши и вареного мяса, ему сегодня не давай, чай — без сахара, утром совсем не корми — УЗИ нужно делать натощак.

— Монастырь! — с чувством вздохнул Вадим.

— Завтра в семь я заберу у тебя это сокровище, а ты возьми отгул и побудь денек дома, отдохни, — посоветовал врач Светлане.

— Знаешь, какой отдых она себе устроит? С пылесосом и тряпкой! Будет весь день по квартире за каждой пылинкой гоняться, в лучшем случае — книжки в сотый раз с места на место переставлять. — Медведев осторожно прижал к себе девушку. — Я, когда дома, не очень-то даю развернуться, а в мое отсутствие представляю, что будет!

* * *

Светлана стояла у окна и грустно рассматривала подаренную ей бегонию, потерявшую едва ли не все листья. На оставшихся пестрые крапины и концентрические полосы побледнели и почти слились с зеленым фоном. "Ей бы солнышка побольше, — вздохнула девушка и глянула на небо, затянутое плотными тучами, — а тут вот-вот снег пойдет". Света никак не могла прийти в себя после вчерашней поездки в онкологический диспансер, хотя Вадим, не захотевший возвращаться в клинику, весь вечер старался успокоить любимую, так переживавшую из-за болезни Антона. Олег, заехавший утром за Медведевым, велел Светлане сходить в кино, в картинную галерею, в музей для того, чтобы отвлечься от печальных мыслей. Она согласно кивала головой, но так и не нашла в себе сил для того, чтобы выйти из дома.

Света бродила по своей квартире, и в глаза ей бросалось многое из того, на что она обычно почти не обращала внимания: бумажные обои, наклеенные больше десяти лет назад, требовавший циклевки паркет со стершимся кое-где лаком, разномастная старая мебель. Родители никогда не гнались за модой, не имея ни времени, ни особого желания стоять в очередях ради современной обстановки, один лишь раз ввязавшись в эпопею с покупкой кухонного гарнитура, который дедушке как ветерану войны выделили через военкомат. Через двадцать лет этот гарнитур приобрел довольно плачевный вид — пластик во многих местах потрескался, кое-где на углах и вовсе облез, а прессованные опилки без защитного покрытия разбухли от постоянно попадавшей на них влаги. Впрочем, шкаф-купе, заказанный для прихожей всего три года назад, выглядел немногим лучше — современные материалы не выдерживали конкуренции с натуральным деревом.

Светлана вспомнила Ирину квартиру, по площади почти в два раза меньше ее "хором". Она была маленькой, но очень уютной, и в ней не ощущалось тесноты, даже когда там находились чуть ли не десять человек. "А у меня что? Во всех комнатах одни книги от пола до потолка", — Света оглядела полки. На них рядами стояли дедушкины технические справочники и энциклопедии, книги по медицине, принадлежавшие бабушке и отцу, их теснили тома юридической литературы, растрепанные от постоянного использования. Некоторые из них были в двух экземплярах — мама часто покупала две одинаковых книги, чтобы у каждого была своя. Сейчас эти издания стояли ненужные, никто к ним не прикасался уже много лет, но у Светы не поднималась рука выбросить что-то из книг. "Ира говорила, что ее брат учится в юридическом, — вдруг вспомнила она, — нужно пригласить его, пусть посмотрит, может, что-нибудь из книг ему и пригодится". Сама она, как очень часто бывало, вытащила первую попавшуюся ей на глаза книжку и погрузилась в чтение, забыв обо всем вокруг.

Светлана оторвалась от книги только потому, что в комнате стало совсем темно. Она посмотрела на часы, с ужасом решив, что уже вечер, но время еще только приближалось к полудню. За окном стояла такая буранная круговерть, что не было видно соседнего дома. На несчастную бегонию, стоявшую прямо под открытой форточкой, нанесло немало снега, и нежные листья привыкшего к теплу тропического растения сморщились от холода. "Хороша хозяйка! У меня даже самый живучий кактус загнется! — Свете настолько стало жалко и без того полуживой цветок, что она чуть не заплакала. — Я не гожусь ни на что! За что ни возьмусь — любой сделает это лучше меня! Илья никогда не оставил бы своего питомца на сквозняке, а я..."

Света стояла у окна, обнимала ладонями горшок с бегонией и смотрела, как город заносит снегом. Это не был неспешный мирный предновогодний снегопад, навевавший ощущение праздника, за окном бушевала самая настоящая буря, ураганные порывы ветра трепали рекламные растяжки с такой силой, что, казалось, фонарные столбы, к которым они крепились, могут, не выдержав нагрузки, или сломаться, или вывернуться с корнем из асфальта. На разгулявшуюся стихию было жутковато смотреть, находясь под защитой толстых кирпичных стен, а каково приходилось людям, врасплох застигнутым непогодой — накануне прогнозы синоптиков обещали "переменную облачность без существенных осадков" и вполне приличные для начала марта пять градусов тепла!

После обеда позвонил Медведев и категорически запретил Светлане вечером приезжать к нему в клинику.

— Не вздумай сегодня садиться за руль! Даже не глядя за окно, по беготне в отделениях можно понять, что на улице творится нечто невообразимое. Андрюшка примчался ко мне на несколько секунд и на полном серьезе пообещал, что завтра обязательно принесет на работу ролики, потому что иначе он везде не поспевает. Женька Белов позвонил и сказал, что все группы подняты и отправлены по вызовам, а его посадили в диспетчерскую.

— Дим, неужели ты останешься в клинике на выходные? — Света расстроилась еще больше.

— Нет, Светлаша. Максим пообещал Сергею, что заедет за Ирой, заодно заберет меня в качестве бесплатного приложения и доставит домой, — утешил ее Вадим. — Ира мне только что звонила и велела быть готовым к пяти часам.

— Какой Максим славный! — обрадовалась Светлана, но тут же испугалась: — А если его по работе куда-нибудь вызовут, и он не сможет за вами приехать?

— Детка, ты разве не знаешь Макса? — рассмеялся Медведев. — Он ради сестры горы свернет. Если сам не сможет приехать, то обязательно кого-нибудь вместо себя пришлет.

Вадим по Светиному голосу чувствовал ее настроение. Он понял, что ее что-то тревожит, и думал, что это связано со вчерашней поездкой и, может быть, с сегодняшней непогодой. Девушку, действительно, мучило какое-то гнетущее предчувствие, которое не смогли развеять ни приехавшие Максим с Ириной, ни даже он сам.

— С Антошкой, может, все и обойдется, ты же видела, каким он держится молодцом, — уговаривал Свету Вадим. — Олег, в конце концов, не специалист в этой области медицины, а даже специалисты иногда ошибаются. Перестань терзаться из-за этого, милая.

— Ты знаешь, я сейчас даже не об Антоне думаю, — призналась Светлана, — просто весь день неспокойно на сердце, все время какая-то тревога, наверное, из-за ребят. Как они там? Мне кажется, ветер такой, что с ног сбивает.

— Ничего, Светлаша, парни крепкие, их никакой ураган не возьмет, не волнуйся за них.

Медведев обнимал прижавшуюся к нему девушку, гладил ее волосы, но при этом думал, что у него самого муторно на душе оттого, что он хочет быть рядом со своими ребятами, разгребать глубокий снег, чувствуя его липкую тяжесть, ощущать всем телом порывы бешеного ветра, бросающего в лицо ледяную крупу.

Света прикорнула рядом с Вадимом и сквозь полудрему слушала его утешения. Он говорил ей, что Антон поправится, он тоже встанет на ноги, что бегония оживет и станет краше, чем раньше, что они сделают в квартире роскошный ремонт и купят хорошую новую мебель, а в детской комнате он распишет стены, нарисует на них героев добрых сказок. Света улыбалась сквозь сон, чувствуя прикосновения ласковых пальцев, нежно гладивших ее. Вадим держал ее в своих объятиях и боялся шевельнуться, чтобы не спугнуть сон любимой. Он мечтал о том, как Света каждый вечер будет вот так же засыпать, положив свою голову ему на грудь или на плечо, и сам задремал, убаюканный этими сладкими мыслями. Вдруг девушка вздрогнула и слабо вскрикнула.

— Светонька, что с тобой? — Медведев мгновенно очнулся.

Светины глаза были широко раскрыты, в них был испуг, который постепенно проходил и сменялся недоумением.

— Что приснилось тебе, Светлаша? Плохой сон?

— Не знаю... Нет, что-то произошло там, — она посмотрела в окно, за которым продолжалась метель.

— Я закемарил и ничего не слышал, — пожал плечами Вадим. — Может, снег с крыши на балкон свалился.

— Нет, мне показалось, что я слышу какой-то разговор, и вдруг он оборвался на полуслове, — Света вскочила и подбежала к окну, но ничего не увидела.

— Зайка, это от соседей, наверное, было слышно телевизор, а потом они его выключили. Не тревожься из-за всякой чепухи. Быстро забирайся ко мне под одеяло и не обращай ни на что внимания.

— Телевизор? — Света все еще сомневалась. — Да, скорее всего, ты прав. Нервы у меня сегодня что-то совсем разгулялись.

Она протяжно вздохнула и прижалась к Медведеву, будто в поисках защиты. Он осторожно обнял ее и через минуту понял, что девушка крепко заснула, дыхание ее стало спокойным, а напряженное выражение исчезло с лица. Он вспомнил, как когда-то, кажется, в совсем другой жизни, вот так же доверчиво прильнула к нему во сне Катюшка, и сердце зашлось от переполнившей его невыразимой любви и нежности. 'Спи, милая, спи, а я покараулю твой сон, буду отгонять тревожные видения, чтобы ничто не могло побеспокоить тебя. Утром улыбка снова вернется на твое лицо, так же, как солнышко на весеннее небо', — еле слышно шептал Вадим на ушко, полускрытое шелковистыми волосами.