Суровые будни невесты императора

— Я хочу остаться на ночь, — тихо попросила она, как будто он мог не позволить.

Вильгельм наклонился к ней и мягко коснулся губ.

— Я буду самым счастливым человеком.

— А я — оборотнем, — рассмеялась она и приподнялась на цыпочки, чтобы быть хоть немного повыше.

Жених ее проблемой проникся и подхватил под попку. Теперь они могли смотреть друг на друга на равных.

— Ты прелесть, — признался Вильгельм.

— Я знаю, — согласилась Сайлейн, цепляясь за него ногами и обнимая за плечи, положила голову ему на плечо и тихо вздохнула. — Мне так тебя не хватает. В школе интересно, но пустота вот тут остается. — Она коснулась груди. — И я не знаю, чем ее заполнить. И мне кажется... зачем я вообще настояла на этой школе? Не хочу возвращаться. Я с тобой останусь.

Вильгельм выдохнул. Больше всего он хотел, чтобы она осталась с ним, но сейчас был не лучший момент держать ее во дворце. Эвельтанский может увидеть его девочку, а она единственное слабое место императора. Ведь она одна такая.

— Ты чудесная. — Он поцеловал ее. — Нежная. — Мягкое касание. — Желанная. — Долгий, невероятно сладкий поцелуй. Она не хотела, чтобы он заканчивался, и, когда он хотел отстраниться, подалась вперед.

— Твоя, — закончила девушка, когда они все же оторвались друг от друга. Смутилась от собственной смелости, но... так было правильно. Она заглянула ему в глаза и растворилась. Он смотрел на нее как на солнце, а он был ее луной. И друг без друга они просто не могли существовать.

Мягкие простыни под ее обнаженной спиной, мерное дыхание рядом, его рука на ее груди, воспоминания о пережитых часах счастья. Смущающие, но такие сладкие. Нет, она не расскажет о них никому. Ведь она собственница, а это было слишком приятно, чтобы делиться ими хоть с кем-то. Захотят — узнают сами, а пока...

Она перевернулась на другой бок и встретилась с его взглядом.

— Не спишь?

— Нет. — Вильгельм улыбнулся и заправил ей прядку за ушко. — Рядом с тобой сложно спать. — Сайлейн покраснела. — Не хочу терять ни мгновения.

Она улыбнулась и потянулась к его губам.

Император вернулся к делам государства лишь поздней ночью, когда она ушла, быстро собравшись и не оглядываясь. Он не осуждал: тоже не хотел расставаться. Слишком болезненно это было и слишком тревожно.

Сайлейн кралась по школе в сторону общежития. На ее губах блуждала глупая счастливая улыбка, которая никак не вписывалась в окружающую действительность. Возможность, именно из-за этого ощущения бесконечного счастья она не заметила тени за спиной, а позже не успела среагировать и уклониться. Игла, так похожая на ее собственные, вонзилась в шею. Мгновение, и девушка упала, потеряв сознание.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Огненный мир демонов, как же ты изменился за эти дни! Остыл, зазеленел, обрел иные краски. Не везде, разумеется, в одной только столице, где жили выдающиеся личности, которым сам Повелитель позволил выбрать сатино. Их связь поддерживала гармонию в обоих мирах, уравновешивал силы, позволяла развиваться.

— Мой Повелитель.

Ресьян обернулся, отрываясь от созерцания столицы. Прекрасной, такой, какой он помнил ее в своем детстве, но даже очарование страны не могло вернуть ему Ее присутствия. Сайлейн, милая девочка, его дочка могла хоть немного отвлечь его от самоистязания, но заставить забыть... Демон с силой ударил стену. Устояла. Или он ослаб, или они наконец научились строить на совесть.

— Что ты хотел, Филаир?

— Ее высочество хочет увидеть сестру.

— Нет, — прошипел демон прежде, чем успел подумать. — Я не разрешаю.

— Как угодно Повелителю. — Филаир поклонился, развернулся, чтобы уйти, но замер на пороге, не поднимая глаз. — Когда вы хотите изменить структуру защиты?

— На выходных. Девочка не хотела, чтобы все знали, а чтобы щит слился с аурой, нужно время.

— Позвольте говорить откровенно.

— Позволяю, — Ресьян вперил тяжелый взгляд в подчиненного.

— У миледи проблемы.

— Учителя?

— Нет, я слежу за этим. Один человек. Странный. Он пьет силу подобно нам, но он не демон. Я не чувствую его подобным нам.

— Кто?

— Кристофер Эвельтанский.

— Нет, не знаю такого, — после минутной паузы ответил Ресьян.

— Он проявляет интерес к сатино.

— Он хочет ей навредить? — переход в боевую ипостась произошел внезапно.

— Не знаю. Он ведет себя странно, — Филаир замялся. — Он посоветовал принцессе связаться с сестрой. Возможно, она знает больше.

— Приведи Лузанику, — распорядился Ресьян, с трудом возвращая себе прежний вид.

— Повинуюсь.

Филаир исчез во тьме портала.

Эвельтанский? Что он мог знать о нем. По грани памяти что-то имелось, но вспыхивать, отвечая на вопрос, не желало. Кто же ты, человек, пьющий силу? Демон все больше склонялся к тому, чтобы обратиться к Таоке. Она должна что-то знать, другое дело — поделиться ли сведениями с любимым внуком. Впрочем, ради Лейни — вероятнее всего.

Появление Филаира в поместье 'Золотая осень' стало неприятным сюрпризом для собравшегося ужинать семейства. Лузаника испугано вскрикнула, а Аллектор меланхолично извлек кинжал и коснулся лезвия, проверяя боеспособность. Гостей он любил, они помогали ему выращивать розы. Кто бы мог подумать, что там так удобно, а, главное, полезно закапывать нежданных гостей.

— Леди Лузаника, Повелитель приглашает вас к себе.

— Ресьян снизошел до приглашения? — презрительно осведомилась бывшая принцесса. — И что случилось с моей ненаглядной сестренкой?

— Ника, достаточно. — Аллектор подошел к жене сзади, обнял, успокаивая, и извинился: — Прошу нас простить. Когда Лузаника переживает, она часто бывает излишне груба.

— При Повелителе подобное поведение недопустимо. Как и при принцессе.

— Мы учтем, — пообещал наемник. — Так вы хотели?..

— Повелитель желает переговорить с вашей супругой.

— Причина?

— Принцесса хочет встретиться с сестрой.

— А вы хотите обсудить, что ей можно знать, а что обременительно для детской психики принцессы? Так что ли?

— Не мне судить о намерениях Повелителя. Разговор будет касаться герцога Эвельтанского. Вы знаете его?

— Нет, — совершенно искренне ответила Лузаника.

— А Белого Гостя?

Принцесса побелела и пошатнулась. Аллектор крепче сжал руки на талии жены.

— Он?

— Да.

Лузаника сделала глубокий вдох, пытаясь унять сердце, которое все ускоряло свой ритм, желая вырваться на свободу. Она вновь чувствовала себя маленькой девочкой, которая боялась Белого Гостя даже больше, чем императора Растана, о котором в доме говорили постоянно. Гостя же уважали, и убежать к себе в комнату было непозволительным проступком, но смотреть на него, ловить его взгляд, видеть, как он кривит губы и понимать, что тебя отдадут ему. Возможно, только надежда, что Белому Гостью отдадут сестру, позволила ей смириться с ее появлением. Но гость не приходил, и возможная угроза забылась. Лузаника начала ненавидеть младшую.

— Заберите ее оттуда. Заберите. Заприте. Пусть Повелитель никуда ее не отпускает. Под охрану, во дворец, на Роеден.

— Он?

— Он страшный человек. Я, — Лузаника глотала воздух, словно задыхалась, — я не знаю, человек ли он вовсе.

— Вы встретитесь с Повелителем?

— Да, сейчас, — она закивала словно игрушечный болванчик. Остановиться не могла. Дрожали губы, а руки предательски тряслись.

Аллектор прижал ее к себе, шептал что-то на ушко. Она не слышала, не разбирала слов. Она вновь переживала детский кошмар. Гость посмотрел на нее. Всего лишь взгляд, а она заплакала. Ее наказали, но это легче, чем выносить его внимание. Он был красив, но страшен. Почему? Она не могла объяснить.

— Ники, приди в себя, пожалуйста.

Кто-то прижимал ее к себе, нежно целовал лоб, висок, кончик носа, губы. И кошмар отступил, позволяя ей выбраться из воспоминаний.

— Что?.. Алли?

Мужчина облегченно вздохнул и еще раз поцеловал жену.

— Ты пришла в себя.

— Мне страшно, — призналась она, сжимая его руки.

— Я никому не позволю тебя обидеть. Запомни это.

— Хорошо. — Она слабо улыбнулась. — Когда нам нужно отправляться?

— Немедленно.

— Дорогая? — Аллектор внимательно посмотрели на жену.

— Все хорошо. Я справлюсь.

— Я буду сопровождать.

— Нет, — быстро сказала Лузаника. — Я не хочу, чтобы ты слышал. Пожалуйста.

Лицо Аллектора заледенело, пальцы сжались на ее руках, но спустя мгновение он ее отпустил. Выдохнул, успокаиваясь, но отпустил, признавая право на тайны.

— Я буду ждать твоего возвращения.

— Спасибо.

Наемник кивнул, принимая благодарность жены. Что ж, если таково ее решение, он не будет его оспаривать. Слишком редко ей удавалось побыть собой: сначала забота о сестре, после — статус принцессы с его обязанностями, постоянными требованиями, за которыми было так удобно прятаться. Ведь она боялась, эта всегда следующая этикету девушка, быть собой: ее, именно ее, а не представление о ней никогда не поощряли дома, видели в ней только средство достижения цели. Оценить же саму Лузанику, ее личность, порадоваться ее присутствию в их семье — нет. Для девочки с крохами силы это было недопустимо.

Ресьян ждал, и ожидание давило на него, словно и не было абстрактной категорией, а вполне физическим явлением. Открытие портала у входа он встретил облегченным вздохом. Ничего, подданные не видят своего Повелителя, а значит, он может позволить себе быть чуточку раскованным. Всего на мгновение, но ощутить, как из ноши ответственности исчезает один камень.

— Повелитель, я выполнил ваш приказ. Сестра ее высочества...

— Оставь нас, — распорядился Ресьян, теряя всякую человечность. Лицо его больше не выражало ничего, кроме холодного презрения, а глаза смотрели цепко и оценивающе, выжидали любой слабости собеседника.

Подчиненный с поклоном удалился.

— Филаир сказал, из-за чего я захотел встретиться?

— Белый гость, — тихо ответила Лузаника. Она уже взяла себя в руки и контролировала голос. Он больше не дрожал.

— Да, герцог Эвельтанский. Что о нем известно?

Демон повел бровью, и перо ожило. Только чуть опаленный кончик выдавал тревогу Повелителя.

— Он был другом отца, — медленно подбирая слова, начала бывшая принцесса. — Часто бывал у нас дома. Но за год до нашего с сестрой побега перестал заходить. Отец не вспоминал о нем, словно так и должно было быть.

— Что Эвельтанскому нужно от Сайлейн?

— Ничего, — губы Лузаники изогнулись в мстительной усмешке. Впрочем, так быстро, что человек мог и не заметить. Ресьян же... он не питал иллюзий. — Кроме положенного. Отец обещал ему дочь, и к Сайлейн Гость проявлял больший интерес.

— Они виделись?

— Нет, но он передавал игрушки. Их отдавали Сайлейн, — в голосе скользнула обида.

— Игрушки. Забота... Что ему было нужно от вас?

— Я... не знаю. Меня он никогда не привлекал, и я не интересовалась.

— Так уж ни разу? — Ресьян поймал ее взгляд, не давая лукавить и не позволяя вырваться.

— Хорошо... Но я не знаю, как это толковать. Я... мы должны были сделать его сильнее. Кровь демонов... Он говорил: она есть в нас. Наша сила — ее следствие. Я... — Она горько усмехнулась. — ...Никогда не была сильна. Но даже этого ему хватило бы. Когда же появилась сестра... Для него она была идеальна. С вашей кровью в жилах, со связью с Роеденом. Он говорил: в нас есть сила демонов. А ведь он мог ее брать. Я не знаю почему, но отец позволял ему забирать часть собственной магии. Вероятно, таким образом хотел скрыться от императора. Ведь если гость пьет силу, он может забрать то, что дает демоническая сторона. Вер...

Договорить она не успела. Ресьян вскочил с места и выругался, переходя в боевую ипостась.

— Повелитель?

— Сайлейн, — прохрипел он. — Я не чувствую ее.

Просыпаться не хотелось. Открыть глаза казалось равносильным подвигу, и девушка перевернулась на другой бок, обнимая одеяло и закидывая на него ногу. Кто-то щекотно погладил ее плечико, и Сайлейн потянулась, думая, что это Вильгельм. Легкий поцелуй, и она погружается в дрему с улыбкой.

Следующее ее пробуждение было более легким. Девушка потянулась, чувствуя, что сбрасывает одеяло на пол. Впрочем, она часто так делала и не видела ничего зазорного в том, чтобы позже поднять его. В комнате было тепло, и каких-либо иных обоснованных причин для того, чтобы укрываться, кроме 'так положено', не находилось.

Аппетитный запах свежей снеди приятно щекотал ноздри, заставляя просыпаться активнее, чем ей того хотелось. Не хотелось повиноваться голосу желудка, но что поделать, если ему нет никакого дела до интересного сна.

Сайлейн открыла глаза и недоуменно оглядела помещение. Такой комнаты во дворце она не помнила. Впрочем, это вовсе не исключало вероятность того, что такое помещение все же было, но она просто обошла его своим вниманием. Насыщенные темно-зеленые стены, серовато-зеленый потолок, паркет цвета 'темный дуб', тяжелые шоколадные занавески, сквозь которые с трудом проникал свет.

С удивлением обнаружив себя одетой не в пижаму, в которой предпочитала отдыхать, а в длинную ночную рубашку, девушка попыталась вспомнить события предшествующего дня. Почему-то первым, что ей подумалось, было: 'Фальен меня убьет. Прогулять отработку...'. Вторая мысль была позитивнее, но из разряда невозможных, ведь магистр не знает о ее особом положении.

Быстро пролистав события минувших дней и обнаружив пробелы, девушка с тяжелым сердцем поднялась и направилась к окну, ожидая увидеть или сплошную стену стоящего впритык дома, или ничего, ибо в заведениях, где продавали дурманы, редко бывали реальные окна. Объяснить потерю памяти иначе она просто не могла.

Но за окошком оказался цветущий, несмотря на осеннюю непогоду, сад. Сайлейн невольно улыбнулась. Красиво, но так недолговечно. Суровый ветер в считанные секунды сорвет лепестки, они завянут и обычным мусором будут лежать на мощеной дорожке.

Тихие шаги за стенкой заставили Сайлейн отвлечься и взглянуть на дверь. Вошла служанка. Девушка избегала ее взгляда, но оборотница не придала этому значения, привыкнув, что ее взгляда избегают зачастую из предрассудков или различия статусов. Смотреть в глаза монаршим особам могли либо очень смелые, либо глупые люди. Последних в ее окружении не было, а вот первых... Девушка с негодованием вспомнила герцога. Вот кто вовсе не считался с ее мнением!

— Госпожа проснулась?

Сайлейн глубоко вдохнула, успокаивалась. Не любила она такие обращения в третьем лице. Словно и не к ней вовсе, а к предмету какому-то. И почему этикет предусматривал подобное искажение?

— Да, и мне бы хотелось...

— Тс, — служанка приложила палец к губам. — Я хочу поговорить с вами до встречи с милордом.

— С милордом? — напряглась Сайлейн.

— Да, с милордом, — кивнула, подтверждая, служанка. — Милорд не знает, и я надеюсь, вы сохраните мою тайну.

— Попробую, — уклончиво ответила оборотница, внимательно изучая служанку.

Это была миловидная девушка, немногим старше ее самой, с забавными веснушками и острым лисьим носиком. Сайлейн даже подумала о наличии у нее второй ипостаси, но девушка не имела того характерного запаха, что выдавал в двуликих их сущность.