Полковник и компания
— Думаешь, завтра в бой кинут? — поинтересовался Олег у полковника, глядя на россыпь огоньков, хорошо видимых с пригорка, где их отряд весь день утрамбовывал и выравнивал смотровую площадку для военачальников и магов. Постоянно крутившийся около физруков Костя тоже вопросительно посмотрел на полковника.
— Как пить дать, — сплюнул тот.
— Я бы не рекомендовал оставлять где попало любые свои жидкости, в особенности кровь и слюну. Здешние маги, знаете ли, хорошо продвинулись в ритуалистике.
Полковник поморщился, но плевок растёр.
— В общем, ребята, когда будут давать оружие, хватайте копья. Олег, ты потолще бери, силёнок хватит, а ты, дрыщ, — потоньше, чтоб колоть удобней было.
— Так точно, Николаич.
— Лады, кэп.
Практически синхронно сказали парни.
— Слышь, дрыщ, твоим кому-нибудь доверять можно?
— Я бы не стал на это надеяться, — спокойно ответил Костя.
— Хорошо, тогда берём вон тех доходяг, — полковник пальцем показал на трёх растрёпанных бомжей местного разлива, — они местные, дурить не будут.
— Э, вы трое, идите сюда!
Троица, опасливо озираясь, подошла поближе.
— Кто такие, чем по жизни занимались?
— Родик, ученик библиотекаря, в армию призвали за неуплату воинской повинности.
— Кенджи, ученик гильдии... теневой гильдии, поймали на ночной облаве.
— Киану, собственно произошла ошибка, я потерялся в толпе, и меня сначала повязали, а потом отправили сюда.
— И кто же ты по жизни Киану?
— Ну, — замялся парень, — наша семья живёт в рыбацкой деревушке, а отец отправил меня в город учиться наукам, чтоб поступить или в гвардию, или в Магическую академию.
— Ого, так ты маг?
— Нет, — понуро помотал головой Киану.
— Ладно, тогда может ты со шпагой ловко управляешься?
Тяжёлый вздох был ему ответом.
— Погоди, Николаич, — обратился Олег к махнувшему на всю троицу рукой полковнику, — Слышь, парень, а кого промышляли-то?
— Дома-то? Да всех подряд.
— Удочка, сети... гарпуны? — последнее слово Олег произнёс после небольшой паузы.
— Ну да, — кивнул парень, — всё использовали.
— То есть ты сможешь попасть гарпуном в человека с пяти или десяти метров? — повеселел полковник.
— А чего там не смочь-то, только боязно как-то, — приободрившись поначалу, парень сник, — я ж убью кого-нить.
— Так, парни, — грозно пророкотал полковник, — ко всем обращаюсь, все бегом марш сюда!
Через минут выстроившаяся шеренга благодаря тумакам Олега и окрикам полковника приняла более-менее образцово-показательный вид. Обежешник скривился глядя на стоящих в строю забитых и сломленных жизнью мужичков. Сплюнул и стиснув кулаки шагнул вперед.
— Итак, завтра нас бросят на убой, говорю вам это, чтоб у вас не возникло никаких иллюзий касательно предстоящих событий. Завтра нас будут убивать. Кстати, даже не думайте сбежать, своё же командование прибьёт. Вон, сволочи, смотрят на нас, зубы скалят. Вы разбиты на пятёрки. Завтра, когда будете выбирать обмундирование и оружие перед битвой, выбирайте доспехи побольше, чтоб отдать их вашему танку. Надеюсь уже все выбрали этого счастливчика? Два человека берут щиты — они встают по краям и прикрывают танка от атак сбоку, ещё двое берут копья и колют всех, кто подбегает к щитоносцам. Это понятно?
— Да иди ты, ажарсыз, — сплюнул один из яйцеголовых.
Олег, не дожидаясь кивка полковника, подошёл и лёгким тычком в челюсть уронил умника на песок.
— Если хоть одна тварь прохудит строй, мы все там ляжем! И не дай Бог, если какая-нибудь сволочь побежит, лично прибью.
Полковник почувствовал, как его начинает распирать от воодушевления:
— Забудьте, кем вы были! Забудьте, что вы цивилизованные люди! Мы сейчас пехота, мясо, гладиаторы! Наша задача своей яростью удержать натиск врага и не умереть! Да, мать вашу, мы русские! И плевать я хотел, что вы казахи, у меня у самого отец родом с Астаны. Поэтому завтра утром берём эти сраные щиты и копья и рвём врага, как рвали фашистов полвека назад! И мы порвём их, я вам это как полковник погранцов говорю! Все поняли?
В ответ раздались разрозненные крики. Александр Анатольевич нахмурился:
— Я спросил, все поняли?
— Да...
— Да!
— Да, поняли!
— Я не слышу вашего ответа!!
Его голос загремел над всем лагерем, командиры соседних отрядов наблюдали за разворачивающимся шоу. Олег же, дождавшись, когда полковник начал набирать воздух в грудь, крикнул:
— Так точно!
Толпа, постепенно превращающаяся в строй, послушно прокричала в ответ:
— Так точно!
— Так точно, кто? — проревел побагровевший полковник.
Строй грянул:
— Так точно, тащ полковник!
Даже местные орали вместе со всеми, пытаясь попадать в слова. Народ ожил, все расправили плечи, кисти рук словно в поисках штыка или ружья принялись судорожно сжиматься, а глаза со злостью принялись сверлить далёкие огни костров.
— Так, бойцы, остыньте, не сжигайте себя ненавистью. Всем отбой! И запомните: копите в груди праведный гнев и завтра, чтоб вас всех, слушать, что я вам буду орать, понятно?
— Так точно! — хором проревели смертники.
— А теперь всем вольно! По лежакам разойдись!
Со зрением полковника творилось что-то неладное, будто тысячи невидимых мушек мельтешили перед взором. На мгновенье ему показалось, что он чувствует моральный настрой каждого бойца, он ощутил местный штрафбат единым организмом и ему понравилось это чувство. Сбросив с себя небольшое оцепенение, он усилием воли не позволил улыбке появиться на его лице и, затылком ощущая настороженные и заинтересованные взгляды своего вынужденного начальства, пошёл готовиться ко сну.
Максимилиан, Ната и Костян
Ната уже не шла — летела вперёд. Музыка в голове звала всё громче: она не видела коряг, паутины, ям; не замечала веток и вечерней прохлады. Она бежала на Зов. Парням оставалось только молча следовать за ней. Поначалу они пытались кричать ей, хватать за руки, но потом бросили эту безнадежную затею и просто бежали следом, пытаясь восстановить сбитое дыхание.
'Только не потерять из виду, только не потерять из виду, — билось в голове у Костяна. Он бежал и всей душой надеялся, что Максимилиан не отстал — повернуть голову или крикнуть не было сил. Он чувствовал, что если сделает одно лишнее движение, то рухнет на землю, сбившись с ритма. — Хорошо хоть ветки перестали хлестать по лицу и корней стало меньше, да и вообще легче следовать за Натой почему-то', — мысли текли спокойно, отрешившись от тела, которое продолжало бежать вперёд, на автомате пригибаясь от свисающих веток.
'А ведь с утра было так хорошо...', — подумалось Костяну.
Они встали, умылись, напились воды, Ната выкопала какие-то корни, которые они съели сырыми, внутри корешки оказались на удивление мягкими и сочными. Костян заметил, как Максимилиан открыл рот, чтоб что-то спросить, но, посмотрев на улыбающуюся Нату, так и не решился озвучить это вслух. Потом они шли, шли и шли, по пути собирая то грибы, то ягоды. Костян хотел сбить спокойно сидящую на суке птицу камнем, но Ната лишь покачала головой. Камень упал на землю. Сделав привал на обед и пожарив грибы на палочках, они вновь пошли. И тут, шаг за шагом парни поняли, что не успевают за своей подругой. Она не слышала их, легко и грациозно шагая вперёд. Перед друзьями встал выбор: или бежать вслед за ней или...
— Никакого или, — словно прочитав мысли Костяна, прохрипел тогда Максимилиан, — за ней!
И они побежали за ней.
'Интересно, долго ещё бежать?' — в очередной раз промелькнула старательно отгоняемая Костяном мысль. И, словно отвечая на его безмолвный вопрос, Ната остановилась. Первым делом, подбежав к ней на негнущихся ногах и схватив её за руку, Костян обернулся и с облегчением увидел бредущего к ним Максимилиана.
— Ната, пожалуйста, не убегай от нас, — проникновенно попросил Костян, еле шевеля потрескавшимися от жажды губами, и, сползая по стволу дерева, похожего на дуб, мгновенно отключился. Рядом, тут же свернувшись клубком, захрапел Максимилиан.
— Ой, мальчики, а чего это вы? — Ната с удивлением посмотрела на вымотанные, блестящие от пота тела друзей.
— Ничего себе музочка, — пробормотала она, стаскивая с пацанов футболки и штаны. Быстро сполоснув одежду в ручье, она развешала штаны по нижним веткам раскидистого древа и обтёрла ребят мокрыми футболками. После этого, по наитию сойдя с опушки, сорвала с ветки куста три каких-то плода, похожих на гигантские зелёные семечки. Неожиданно легко раскрыв семечки-переростки, она напоила парней чем-то наподобие кокосового молока. Те жадно глотали содержимое странных фрукто-орехов, не открывая глаз. После того как парни были накормлены и уложены спать, Ната, широко раскинув руки, улеглась на лужайку. Она думала о том, что совсем потеряла себя в этой музыке сегодня и обещала больше не окунаться в эту музыку так сильно и глубоко. Что-то в душе подсказывало ей, что ещё чуть-чуть и они с ребятами придут на место. Но музыка, эта музыка, она звала, она манила.
Ната мечтательно закрыла глаза, мурлыкая себе под нос этот мотив. Девушка чувствовала себя в полной безопасности, словно попала домой — к дедушке в таежную деревушку — где она знала каждый кедр, каждую белку. Ната легонечно вздохнула, вспомнив про дедушку и тут же сквозь дрему улыбнулась — в голове играла ставшая уже родной музыка.
В это время две фигуры, не скрываясь, стояли на краю полянки.
— Она провела их Лесной тропой. Лесной тропой! Вот ты можешь создать Лесную тропу? Я вот — нет. Всё, что я могу — удержаться на ней. Так она мало того, что сама по ней шла, ещё и друзей своих вела следом!
— Именно, что вела, пусть и неосознанно, а ты хотел... — второй капюшон чиркнул изящным пальцем себе по горлу.
— А вдруг они принесут зло нашему Лесу?! — загорячился первый, — Нам и так сейчас туго приходится.
— Ты слишком долго жил в городе, в твоём сердце увяло доверие.
— Да, но...
— Лучше позаботься о наших будущих друзьях, думаю, плащи им не помешают, не слишком приятно спать на голой земле. И добавь котомку с котелком и травами.
— Хорошо, брат, я сделаю, как ты просишь.
— Да будет так.
Фигуры неслышно растворились в Лесу.
Глава 6
Алексей
Открыв глаза с первыми лучами света, Алексей довольно улыбнулся. Да, впереди был таящий в себе много неизвестного поход в пустыню, потом он планировал попасть в Цитадель и попытаться найти своих коллег. Впереди было много страшного, пока непонятного и пугающего, но он чувствовал лёгкость. Лёгкость во всём теле, и лёгкость на душе. Он помнил, что вечером что-то обсуждал с Климом и с воинами, оказавшимися бывшими стражниками. Он помнил, как Клим что-то говорил про щит и копья. Еще Алексей помнил, как умел три порции каши, запил все это молоком и снова завалился спать. Сейчас же парень чувствовал себя обновленным.
— С чего бы такое счастье подвалило, — задумчиво поинтересовался Алексей у Смайла.
Тот достал пожал плечами и показал табличку, на которой было выцарапано: 'Интеграция и адаптация'. Следом достал из-за спины граммофон, завёл его и поставил пластинку:
Буквы разные читать
Малышей не обижать
Учат в школе, учат в школе, учат в школе...
Музыка разлилась по всей комнате. На Алексея сразу же накатили воспоминания о своих детях, вперемешку с дурными предчувствиями.
'Как там они? Что родители скажут... Ох, директор будет расстроен...' — картинки мелькали в голове хуже другой, — 'Так, стоп, ты сейчас пока ничего изменить не можешь, поэтому отбрось это бесполезное самоедство и иди! Зарабатывай, как говорят школьные киберспортсмены, экспу, повышай свой левел и становись круче всех!'
Замотивировав себя такой несложной установкой, Алексей отправился на задний дворик к стратегическим запасам воды. Ему хотелось смыть с себя пот, грязь и усталость последних двух дней. Попросив внучка Гурдона, которой уже крутился неподалёку от кухни, полить воды из найденного около бочки ковша, Алексей разделся по пояс. Прохладная вода дарила свежесть и бодрость, парень с наслаждением умылся, довольно ежась и совсем не по-взрослому пофыркивая. Обтираясь какой-то тряпкой, поданной ему в качестве полотенца, Алексей осмотрел свою, бывшую когда-то белоснежной, рубашку.
— Да уж, в туфлях и брюках не шибко удобно будет по пустыне рассекать, — быстро переодевшись в штаны и рубаху, приготовленные запасливым Гурдоном, и натянув мягкие, кожаные полусапоги, которые, к удивлению парня, сели на ногу точно влитые, Алексей с интересом посмотрел на Смайла.
— Слушай, дружище, если у тебя есть доступ ко всей моей памяти, то он и у меня должен быть, правильно?
Смайл, отвлёкшись от чтения книги, посмотрел на Алексея. Его улыбка стала ещё шире, но глаза оставались задумчивыми.
— Понимаешь, настроение — душа поет! А музыки нет. Непорядок... — Алексей весело улыбнулся раргу, — Так вот, что мне нужно сделать, чтобы 'вспомнить все', а? Ну, наверно на панельке должна быть какая-нибудь кнопочка типа 'синхронизировать аудиозаписи'? Нет? Ну и не очень-то хотелось. Сейчас сами нарисуем. Так, а чего ходить вокруг да около?
Парень, напрягая воображение представил на нижней панели интерфейса классическую ноту.
— Вот, значит, будет такой значок аудио, — пробормотал парень себе под нос, — Так, теперь надо по мане прикинуть. Если слышать буду только я один, какой расход будет?
Алексей щёлкнул по нарисованной кнопке и принялся следить за мана-баром, наслаждаясь хорошо знакомой мелодией:
...Нас утро встречает прохладой
Нас ветром встречает река!...
— Да уж, река бы не помешала, — увлёкшись игрой с интерфейсом, Алексей не заметил, звона колокольчиков и как Смайл от удивления выронил книжку.
Неизменная улыбка Смайла медленно растаяла. Рарг с очень серьёзным выражением лица смотрел Алексею в спину. На его глазах человек только что внес свои изменения в еле-еле функционирующий интерфейс взаимодействия с Сетью. В памяти рарга всплыл подслушанный отрывок одной из многочисленных аудиолекций, посещенных Алексеем в университете:
'...Возможности нашего мозга не имеют границ. Если человеку не сказать, что нельзя перепрыгнуть двухметровый забор, то во время опасности, убегая, допустим, от тигра, он и не заметит эту жалкую двухметровую оградку. Но, если у него будет стоять ограничитель, он, скорее всего, проведёт последние секунды своей жизни в объятиях тигра, жалея себя, не имея ни сил, ни желания преодолеть эту преграду. Ведь в его сознании — это невозможно. Следовательно, наша задача — освободить свой разум от всех, или, по крайней мере, большинства ограничителей...'
Рарга распирало от эмоций. Человек изменил внутренний интефейс, расширив функционал учётной записи. Так что, разве можно было? Но это возможно в единственном случае, только если носитель является...
Черты рарга заострились, на шее вспухли бугры мышц, руки, перевитые жгутами сухожилий, сжали дробовик, рарг отряхнул от невидимых пылинок кожаную куртку и поправил чёрные солнцезащитные очки. Еле двигая квадратной челюстью, рарг проскрипел:
