Пять лет

— Значит, воспользовалась? Ну, тогда так и говори. Это не он плохой, это ты боишься.

В роли коня он выглядит значительно лучше, чем в роли близкого друга!

— Фу на тебя, — закончила я разговор.

— Раз наш принц теперь свободен от любви на всю жизнь, я его себе заберу, — мечтательно закатил глаза к звездному небу Игорь. Звездное небо не ответило.

* * *

И дальше все пошло по уже протоптанной дорожке скучной жизни. В свободное время я сидела дома, в рабочее вела уроки. Никаких намеков, полунамеков и даже полу-полунамеков на наши отношения от Димы не было. Это вызывало спокойствие и раздражение одновременно. Интересно, почему в русском языке до сих пор нет слова, описывающее это состояние? На ушу я почему-то так и не записалась. И даже кошку не завела. И все было по-прежнему. Как тогда, когда был какой-нибудь октябрь... С тех пор ничерташеньки не изменилось, кроме того, что меня это перестало устраивать. Но все пройдет. И пройдет гораздо быстрее, чем если бы я дала шанс... нам.

За какую-то неделю я пережила стадии отрицания, гнева, торга и уже почти погрузилась в неизбежную депрессию. В эту пятницу наконец-то состоится тот самый концерт в честь Дня святого Валентина, к которому мы готовились. Игорь предупредил заранее, что после устраиваются школьные танцы, а его обязали следить за порядком. И мне жизненно необходимо тоже там присутствовать. Депрессия пыталась отказаться за меня, но Игорь победил ее доводы единственным аргументом:

— Купишь себе неприличное платье и пойдешь! И когда увидишь, как твоего Данилова скрутит от твоего внешнего вида, тебе сразу станет легче!

Возразить оставалось только одно:

— Он не мой!

А друг мне даже составил компанию в походе по магазинам. В вопросах стиля Игорь был истинным гуру. Выбранное платье было черным, облегающим и, на мой неизбалованный от-кутюрами вкус, слишком коротким. Но Игорь, констатировав: "Само то!", не дал мне право голоса. В итоге, в пятницу к началу концерта я уже выглядела как вполне себе сногсшибательная цаца — в новом платье и с уложенными локонами. Возможно, я никогда не уделяла столько внимания своему внешнему виду, как в тот день. Но это был вполне разумный позыв страдающей психики.

Спектакль от 11 "А" прошел на ура. Зрители смеялись и аплодировали. Мне даже показалось, что лицо Оксаны Алексеевны тоже пару раз дернулось. Боюсь осмелиться предположить, что это была улыбка, скорее, нервный тик, но, поскольку меня сразу же после окончания представления не уволили — возможно, ей понравилось.

На сцену выходили новые участники, когда мне в ухо раздался шепоток от нашей "англичанки". Тамара Дмитриевна — приятная женщина лет пятидесяти — вела в одиннадцатых классах иностранный язык.

— Ах, Леночка, какие же они молодцы! И костюмы, и сценарий, и игра! Хоть всем классом в театральное... А Данилов! Славный мальчик. Давно его не видела, а тут прям такой сразу... в образе!

Я удивленно перевела на нее взгляд.

— Как это — давно не видели? Он пропускает?

— По моему разрешению, — вздохнула та, — он же уезжает куда-то в Европу после школы. Поэтому ходит на курсы английского уже пару лет. И его уровень... Конечно, я его освободила от занятий. Мне и без него хватает... близнецов. Хотя иногда и жаль. Славный мальчик.

Вот как. А я ведь даже и не знала об этом. Мы слишком мало общались, чтобы я успела выяснить все подробности его жизни или сама не хотела задавать вопросы, потому что тогда это бы сразу стало... серьезно?

Мы еще поговорили с Тамарой Дмитриевной о всяких пустяках. А я про себя размышляла: вот она, элегантная, ухоженная и некогда очень красивая женщина. Интересно, она тоже видит, насколько славный этот "славный мальчик", близнецы и другие парни из старших классов? Видит ли она в них мужчин или для нее они просто дети? Когда человеку становится все равно до силы, красоты и сексуальной притягательности других? В каком возрасте женщина перестает быть женщиной? А если не перестает? А вдруг каждый с возрастом остается закованным в дряхлеющее тело, а его сознание по-прежнему требует красок и эмоций молодости? Как это, должно быть, печально. Убого, некрасиво до извращения, но... неизбежно? Это мою депрессию, а не меня, тянет на философию. А впереди еще и танцы. Ну, Игорь Александрович, надеюсь, ты хотя бы алкоголь сумеешь сюда пронести, а то ж, не ровен час, я на луну выть стану.

Игорь оправдал возложенные на него надежды. Когда школьники после концерта отодвигали сиденья к стене, он подошел ко мне с большой бутылкой газировки. Его хитрый взгляд не оставлял сомнений, что жидкость внутри довольно веселящая. Какой изобретательный физрук у нас в школе! Я восхищалась им до тех пор, пока не увидела у многих из одиннадцатиклассников аналогичные бутылки... Какие изобретательные ученики у нас в школе! Просто диву даюсь. Похоже, только я и Оксана Алексеевна тут тормозим. Встретилась глазами с Владом, который ответил мне улыбкой, а после поднял немного вверх свой "лимонад", тостуя. Ну, а я что? Рассмеялась и ответила тем же.

Танцы были унылые, и даже приглушенный свет не позволял ученикам в достаточной степени расслабиться. Ровно до того момента, как Оксана Алексеевна покинула зал, посчитав, что может оставить этот молодежный недоразврат на попечение учителей-надзирателей. Вот в ком женщина никогда и не рождалась! После ее ухода атмосфера в зале изменилась в мгновение ока, даже музыка заиграла другая. И праздник наконец-то начался.

Стояла возле стены, и ко мне то и дело подходили учителя и школьники, с которыми я обменивалась ничего не значащей ерундой. Игорь довольно быстро оказался на танцполе к вящему удовольствию девчонок. Ко мне несколько раз пытались прорваться близнецы, но их прямо на лету перехватывала женская половина присутствующих. Тяжела жизнь красавчика, даже если тебя двое! И вдруг заиграла знакомая музыка... Так-так. Та самая песня, под которую мы танцевали с Димой на дне рождения у Насти. Я невольно нашла глазами его, стоящего на противоположном конце зала и разговаривающего с другими парнями, и он тут же повернул голову ко мне. Очень сложно, уже почти пережив все стадии принятия устроенной им в моей жизни катастрофы, видеть, как он решительно идет к тебе, криво улыбаясь, отмечать, что верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, замирать в предвкушении того, что уже когда-то было, понимать, что тут не место для выяснения отношений. И он это знает. Потому и улыбается.

Дима молча взял меня за руку и потащил к центру. Для всех это должно было выглядеть как приглашение, на которое я согласилась. Истерический крик протеста в моем исполнении наверняка был бы неверно истолкован. Вливаясь в ритм, я тоже начала улыбаться. Это было почти так же, как и тогда. Он брал мою руку, чтобы развернуть и тут же отпускал. Он поддерживал меня за талию, чтобы направить и, заканчивая движение, снова отстранялся. И через короткое время между нами снова не осталось ни капли неловкости. Во всем была виновата только музыка. И далеко не сразу я заметила, что вокруг нас люди расступились и окружили так, что мы оказались внутри пустого круга. А зрители выкрикивали восхищенные комментарии. Это заставило меня вернуться в реальность, и потому, когда песня наконец-то закончилась, я облегченно выдохнула. Остановившись, взглянула еще раз в его глаза, но не придумала что сказать, поэтому просто развернулась и пошла по направлению к своей стене. Стена — это ж самое сейчас главное, авось и рухнет без моей поддержки.

Ко мне тут же подлетел Игорь.

— Хренассе, вы даете! Круто!

Я смутилась:

— А как это выглядело со стороны?

— Как будто вы полгода репетировали! — он ободряюще приобнял меня. — Лен, кто не в курсе, так и остались не в курсе. Ты просто потанцевала с учеником! Сейчас правда твоего Данилова девчонки на сувениры разорвут... Эля даже от меня отцепилась, когда увидела, как он хорош. Но для тех, кто в курсе, стало понятно, что между вами все гораздо жарче, чем раньше казалось.

Я недовольно толкнула его в плечо. Между нами, действительно, все не слишком-то холодно. Танцевать было плохой идеей. Но это было здорово. А я возразила только одно:

— Он не мой.

Я больше не танцевала, и Дима, кстати, тоже. А через некоторое время я увидела, как он снова направляется ко мне. Нет, только не это! Если я опять почувствую твою руку, то уже не отпущу...

Но он молча показал мне свой телефон, выставив его чуть ли не перед носом. Я недоуменно прочитала на дисплее пришедшее сообщение: "Мы заедем за вами через полчаса. Хватай Ленку, и еще пару человек можете прихватить. Празднуем святого Валентиныча!!!".

И его ответ: "Ок".

Дима тут же добавил:

— Это Настя. Она, похоже, еще не знает? — и, не дождавшись моего ответа, тут же обратился к наблюдавшему за этим физруку. — Игорь Александрович, давайте с нами. Там обычно весело. И ничто вашей репутации не угрожает. Можете у Елены Александровны спросить.

Получив согласие, он направился к Славе. Вероятно, близнецы тоже едут. Настя написала ему, потому что до сих пор думает, что мы встречаемся, а разубедить ее в этом я времени так и не нашла. И ведь подруга никогда не отмечала День святого Валентина! Никто из нас не отмечал. Это так дурно на ней новая компания сказывается! И меня за собой тащит... Стоит ли мне ехать? Вообще-то, это и мои друзья тоже! Да если уж и Игорь едет, то не бросать же мне его среди незнакомых людей... А не поэтому ли Дима его пригласил? Как-то все опять запутывается, а я еще предыдущее не до конца распутала.

* * *

За нами приехали две машины. Мы поздоровались и направились усаживаться к Косте, Дима же направился к Настиной. Та проводила нас, расходящихся в разные стороны, озадаченным взглядом. Я представила Косте близнецов и Игоря. Он задержался на последнем долгим взглядом и только потом пожал протянутую руку. Это вот что сейчас было? Начало истории? Но эти двое совершенно точно не могут быть в курсе, что играют за одну команду! Ладно, посмотрим, что будет дальше. Я настраивала себя на мысль, что сегодня не поддамся атмосфере и не создам себе новых проблем, точнее, не вернусь к старым. Дима, судя по поведению, думал так же.

На этот раз у Кости и Никиты собралось гораздо меньше народа, чем обычно. И я, наконец, знала по именам всех присутствующих. Надо будет поинтересоваться, где работают хозяева дома, раз способны устраивать вечеринки так часто. Особого описания заслуживает встреча Насти с близнецами. Она ошалело рассматривала их и даже потрогала их смеющиеся лица, несколько раз переспросила имена.

— Сойти с ума можно мне, — уж не знаю, с чего она так возбудилась. Ведь наверняка не впервые видит таких. — Какие хорошенькие! Оба два! Я тоже училкой в школу хочу! Ты почему мне, подруга, не рассказывала, в каком рассаднике заек работаешь?!

Я пожала плечами. Что тут ответить? Сама страдаю в этом рассаднике. Андрей ее наконец-то оттащил от братьев, чему они несказанно обрадовались. И, что неудивительно, быстро влились в общую компанию.

Часа через два все были уже пьяные, веселые и уставшие от танцев. Я не позволяла себе расслабляться и просто общалась со всеми подряд, старательно избегая только одного человека.

— Народ, давайте во что-нибудь поиграем! — раздался голос Кости, и я, переведя взгляд на него увидела, что того ненавязчиво приобнимает за талию мой друг. Как можно так быстро?! Мне бы так...

— В бутылочку! — восторженно отозвалась Настя.

— Нет! — запротестовала я.

— В карты? — предложил Слава.

— На раздевание! — добавил Влад.

— Нет! — ну и пусть меня считают самой главной местной занудой.

В итоге решили играть в просто карты. Это была самая высокоинтеллектуальная игра из виденных мною — "Пьяница". Каждый выкладывал по одной карте, и все забирал тот, у кого карта оказывалась старше. Если же выпадали одинаковые карты у нескольких людей, то они кидали еще по одной, и победитель все равно рано или поздно определялся. Догадываюсь, почему у игры было именно такое название — выигравший пил. Все остальные пили тоже, если желали, но победитель пил в обязательном порядке. Вот такие правила.

Дима сидел на противоположной стороне круга и, надо отдать ему должное, за весь вечер ни разу не сделал ничего, что могло бы проверить мою выдержку на прочность. Скорее, мы оба избегали смотреть друг на друга.

— А вы чего, поругались? — спросила Настя во время очередного тура.

Очень тактично с ее стороны — спрашивать об этом при всех! Я сделала вид, что не поняла, к кому она обращается. Дима тоже не стал реагировать. Такое впечатляющее перемирие можно выносить бесконечно. Или ровно до того момента, когда мы с ним вместе выкинули тузов. Тут же кладем по следующей — восьмерки. Улыбаясь от такого совпадения, неожиданно посмотрели друг на друга и тут же отвели взгляд. Следующими картами были дамы. У обоих. Все смеялись и бурно комментировали происходящее. Я бросаю шестерку, а Дима — снова туза.

— Пей! — Дима сам мне протянул рюмку. — Шестерка бьет туза.

— Сам пей! Туз бьет шестерку! — ответила я, понимая, что он, в общем-то, прав, но наседать на алкоголь я не хотела.

— Ты, как всегда, придумываешь свои правила игры? — он решил не сдаваться.

— Ладно, давай сюда, — проще было выполнить, что от тебя ждут, чем продолжать с ним спор, который уже поворачивался в ненужное русло.

— Это у тебя постоянная стратегия: да, нет, да, нет? — что он творит?

Решила, что разговор необходимо вернуть к картам:

— Дима, давай уже пей или мне отдавай! Народ ждет!

Он засмеялся, отпил из рюмки половину, а оставшееся протянул мне. Пришлось доиграть за ним эту сцену и тоже выпить. Окружающим понравился выход, который мы нашли. И игра продолжилась дальше, да вот только мне теперь было очень сложно не сталкиваться с ним взглядом.

Потом многие побежали на улицу курить, а я решила к ним присоединиться. Никита, Дима, Влад и еще три девушки стояли кружком. Я просто встала рядом с ними. Курить хотелось, но я не решалась спросить. Дима молча протянул мне открытую пачку и, дождавшись, когда я возьму сигарету, поднес зажигалку. После чего натянул мне на голову капюшон куртки. Это еще мне повезло, что он валенки с собой не прихватил. Мы не обменялись ни единым словом. Влад только приподнял бровь, вслух так ничего и не сказав. Вот так, в неформальной обстановке и теряется вся субординация с учениками. Вдруг Никита обошел нас со спины и навалился, закидывая руки нам на плечи.

— Ну, так и из-за чего вы поругались? — не дождавшись ответа, он обратился ко мне. — Это из-за Катюши, да?

Я продолжала молчать, но отметила, что остальные замкнули свой кружок уже меньшим количеством людей, давая нам возможность остаться втроем.

— Лена, — продолжил Никита, — ты зря это. Катюша — она как торпеда, если куда-то устремится — все, хана. Димыч не раз говорил ей, что у них ничего не будет. Я был свидетелем! Ну если и спал... Но ты же не думала...