Ветеран_1 (общий файл)

— Это ты что ли нас оборванцами назвал. Спросил раздувая ноздри здоровенный мужик из соседнего десятка. Вывернутые ноздри, хрипатый голос и ни капли интеллекта.

— Да уж. Только таких гамадрилов как ты и можно этим запугать, — рявкнул я злясь на то что мне прервали такую лекцию.

— Ах ты падла. Рванулся он ко мне но тут же упал воя от боли. Сержанты тут же угнали десяток дальше.

— Зря ты так, — сказал мне Граф.

— Слишком уж легко себе врагов наживаешь, — осуждающе вступил Шустрый.

— Да ладно, — беспечно махнул я рукой, и обратился к Безухому

— И что там еще про котел.

Тот пожал плечами:

— Просто не выгоден он. Цель любой компании присоединение новых земель, завоевание торговых маршрутов и тому подобное. Огненный же котел применялся в каестве акции устрашения или при войне на уничтожение. В зоне его действия горят даже камни и не остается ничего живого. Остекленевшая поверхность по всей зоне действия и все.

Мы все замолчали — картинка впечатляла, особенно людей обладающих живым вообржением.

Шустрый ткнул пальцем6

— О! смотрите!

Через открытые ворота внутрь лагеря влетали конники Бешеной лошади, занявшиеся отработкой приемов пользования кнутом. С визгом и гиканьем рассыпавшись между пылающими домами они настигали мечущиеся фигурки и проносились мимо, после чего те опадали бесформенными кучками. Смотреть на это было любопытно, никакой крови, насилия и тому подобного, что отпугивает гуманистов. Простая работа, завораживающая своей кажущейся простотой. Мелкое начальство позади нас орало, стараясь нас подбодрить:

— Видите! К утру это быдло все сдохнет, а кто не сдох позавидует умершим, а тем более вам, тем, кто может выжить и выйти на свободу. Смотрите твари и помните, что здесь страшнее, чем на войне. Там вероятность выжить выше чем здесь.

В поселке меж тем назревали события. Конники согнали небольшую толпу выживших, человек около ста, поближе к нашему краю.

— Это они специально, чтоб нам было лучше видно, — проорал сержант.

А кто-то из середины строя заметил:

— Развлекают, значит. Не дают скучать.

Появившиеся было смешки, быстро затихли, когда из ворот показалось несколько фигур в длинных плащах, похожих на монашеские рясы. Я не знаю как это объяснить, вроде бы все плащи для магов шьют одинаково, но всегда чувствуется, плащ ли это мага, или накидка некроманта.

— Насколько я знаю, у нас раньше некромантов не было, — исподлобья следя за приближающимися фигурами, сказал Граф. — Это всю жизнь была прерогатива Темной стороны.

— Все течет — все меняется, — туманно заметил Безухий, напряженно вглядываясь в происходящее действо.

— А это разве некроманты? — снаивничал Шустрый.

— Сейчас посмотрим.

К подошедшим фигурам подбежал один из конников, и вытянувшись во фрунт чего то пролаял. Было далеко, да и не тихо, поэтому мы ничего не услышали. Подскакал Бешеная Лошадь и завел явно дружеский разговор с одним из них.

— Если это друзья Бешеной Лошади, то однозначно добром это не кончится, — заметил мужичок, попавший за превышение самообороны против троих пьяных в стельку купчиков, не желающих добровольно расставаться с нажитым.

Вытащенные из толпы несколько человек, подвели поближе к некрам и бросили их там. Старший над ним некрами и Бешеная отошли подальше, о чем то дружески беседуя. Предоставленные сами себе уголки думали очень недолго и бросились прямо на них. Вышедшие вперед две фигуры вытянули руки и... Кто-нибудь видел как драконье пламя действует на незащищенного человека? Так вот, очень похоже. Такое ощущение складывается, что под струей пламени сгорает сначала одежда, потом сгорает кожа, мясо, начинка и в последнюю очередь скелет. Здесь тоже самое только человек не сгорает огнем, а осыпается кучками серого праха.

Видимо я говорил это вслух, поскольку Безухий заметил:

— Правильно, да и называется это заклинание "Дыхание мертвого дракона".

Видимо этого показалось достаточным, чтобы запугать нас, поскольку вновь заорали сержанты, засвистели свистки капралов, затопали ноги перегоняемых с места на место людей, ворота между нашим лагерем и чистилищем открылись и нас погнали вперед.

* * *

Мы бежали плотной бесформенной толпой, гнали нас куда-то на побережье. Оружие никто не выдал. По бокам наемники со здоровенными пастушьими собаками, охраняющие нас от свободы. Бежали мы также как и пришли группами по сто человек, за день умудряясь проделать не по сорок, как в недалеком арестантском прошлом, а по восемьдесят километров. К вечеру падали там, где заставала команда "Отбой" и засыпали, иногда даже не дождавшись ужина. Кормили, правда, хорошо, в кашах и супах попадалось мясо, а не обгрызенные кости. После первого же ужина, вердиктом нашей небольшой команды было:

— Так можно жить!

Немного привыкнув к заданному темпу, мы даже успевали поговорить о чем-либо или перемыть косточки знакомым и не очень. Тайн не было, поскольку каждый понимал, что выжить — маловероятно. Но каждый надеялся.

— Слушай, а как ты думаешь Граф он взаправду граф, или так — прикидывается?

— Нет, конечно.

— Он один из бастардов одного не очень знатного, но очень плодовитого вельможи...

— Кажись я знаю, про кого ты говоришь, — прыснул с другой стороны голос Шустрого. — Это...

— — Дальше не надо, — предостерегающе прозвучали слова Безухого.

Так вот, — этот вельможа наплодил своих детей порядка восьми штук, да еще по окрестным селам у него наберется не на один десяток, как мне кажется.

— И Граф из этого десятка? — спросил я.

— Нет, с Графом немного другая история. Он, официально признанный бастард. Воспитывался в доме, обучался и был будущим графом, поскольку наследников мужеского пола у евоного папаши тогда не было. А потом когда появились, то его быстренько сослали на конюшню, но он то уже был испорченным.

— В смысле?

— Ну как? Успел побывать в господской шкуре, а тут обратно в грязь. Чтобы ты сделал?

Я пожал плечами:

Ну не знаю, я богато не жил, и начинать не собираюсь...

-Наш человек, — иронично заметил Шустрый.

— У тебя психология наемника, солдата удачи, — заметил безухий, — но ведь Графа воспитывали совсем по другому. А тут преподали несколько уроков, который переиначивали все полученное воспитание. Вернее даже не переиначивали, а просто его взяли и переставили на другую сторону.

— А что с ним сделали? — спросил любопытный Шустрый.

— Да ничего, — неожиданно раздался голос Графа.

Он зябко поеживаясь подошел к костру, нацедил настоянного лесного чая и выпил цедя мелкими глотками. Стряхнув из опустевшей кружки капли вместе с попавшими листьями он продолжил:

— Пороли меня. Причем те, кто вчера одного взгляда боялся. Так что я папеньку прирезал и в бега подался.

Он отошел обратно и завозился, устраиваясь поудобнее.

— Жаль не до конца дорезал, рука дрогнула.

— Щас бы не дрогнула, — медленно сказал я следя за ним глазами.

— Сейчас бы да, — согласился он со мной и задышал ровно и спокойно будто спит, как всегда, когда стараются показать собственную беспристрастность и холодность.

Мы тоже разбредались по своим местам, стараясь сбиться покучнее. Конечно уже не горы, но все равно ночами холодновато.

6

— Солдаты! Все мы знаем насколько миролюбив Его Величество...- так начиналась речь которую нам толкали, сыграв общий сбор и выстроив перед холмом, на котором собрались большие шишки.

На самой верхушки сидели на лошадях несколько человек, как нам сказали сержанты:

— Вас, ублюдки, приехал посмотреть сам Главнокомандующий!

Это не особо впечатляло, хотя предосторожности предпринимаемые его охраной — восхищали, как они бежали охватывая холм полукругом, чтобы защитить въехавшее на него начальство. Как выразился Шустрый, знаток всех афоризмов которые существуют в мире: "Генералы не бегают, так как в мирное время это вызывает смех, а в военное — панику".

— Однако нашей благословенной родине не дают жить в мире и согласии и достойно развиваться, клевреты темной стороны. Незаметно под их тлетворное влияние попадают и вполне благополучные города и государства. Темные исподволь, подобно гадам, влазят и начинают вмешиваться в упорядоченную жизнь светлых земель, единственного оплота Света во всем мире. Последняя война окончилась достаточно давно и враг вновь начинает тянуть свои грязные руки к нашей чистой мечте. Мы не позволим этого!

— Солдаты, — снова выкрикнул он. — Нам с вами выпала великая честь, присоединения взбунтовавшегося города.

Шустрый за моей спиной не оставил это без внимания:

— Ну да, ну да. Сейчас это взбунтовавшийся город, а раньше имел статус вольного торгового города, лично подтвержденный всеми участниками освободительного похода на веки вечные.

Я в очередной раз поразился, откуда он все это знает. Есть такие люди, о чем их не спроси, они тебе обязательно ответят, так Шустрый точно из их числа. Внимательно дослушав список угроз и наказаний, которым нас грозились подвергнуть в случае неудачи, я переключился на соседей:

— Слышь, Шустрый, что ты еще знаешь? — едва шевеля губами спросил я.

— Немного, — так же тихо ответил он.

Соседи стали прислушиваться, наш разговор оказался более интересным, чем то что говорили с высоких трибун. Тем не менее часть доносимой до нас информации прорывалась в мое сознание.

— У нынешнего короля нездоровые имперские амбиции, — перебил наш разговор мужичок, ловко орудующий ножом в драках.

Я не знал про него ничего, раньше он не был особенно говорлив, больше предпочитая слушать.

— Он начал с освоения заброшенного королевства темных, которое когда-то было в центре светлых земель. Повезло в том, что на эту территорию никто особенно не претендовал. Гномам далековато, да не интересно. Для снобов-эльфов, чересчур сильно воняет остатками темной магии. Свободные города, не имеют никакой возможности удержать такую колонию, у них элементарно не хватило быв ресурсов. Тем более люди потихоньку начали заселять её, гробокопатели проникали в города и выуживали достаточно ценные амулеты и артефакты, вот король и закрепил эту землю за собой. А для подтверждения указа направил туда сиреневых /еще одно прозвище Королевских Прокуроров/, кинув для силовой поддержки пару летучих полков /летучие полки — вооруженные части, использовавшиеся для рейдов по тылам противника, либо для усмирения крестьянских бунтов, когда противник слабо вооружен и не обладает военной подготовкой. Традиционно с сиреневыми работают два полка, к ним больше подходит название каратели./.

— ...Его Величество всегда стоял на страже интересов своих подданных, от последнего пастуха, до любого из дворянских родов...

— Ну да, — хмыкнул высокий каторжник с клеймом на лбу и крестьянскими повадками. — Этот верно говорит, Его Величество сначала к нам завернул. Мы ведь нормально жили, работали себе, никого не трогали. Монстров, все еще остававшихся после войны, перебили. Там ведь большая часть беглых обосновалась, люди все подбирались такие, что сами за себя постоять могут, и таких уже четвертое, а то и пятое поколение народилось.

— Да и насчет любого из дворянских родов тоже он не шутил, — подал голос у меня за спиной карточный шулер. — Некоторых из дворянских родов он так уважил, что их гербы пришлось вносить в зеленую книгу /в геральдике — зеленая книга использовалась для гербов древнейщих дворянских семей, тех, в ком даже второстепенных ветвей не сохранилось, не то что основных наследников. Т.е. вымерли все/.

— ...в мире с другими народами...

В третьем ряду, высокий светловолосый роус, только громко хмыкнул, ничего не сказав. За него это сделал Шустрый:

— Ага, то то роус хмыкает, а еще и готы могут покряхтеть и балты.

— ...и если бы не предательство всей человеческой расы...

— Вот тут поподробнее, — оживился мелкий мужичонка с погонялом Гнус, наш штатный барыга — личность донельзя гнусная, но полезная.

— Хорошо, что он не уточняет, кто именно предал человеческую расу, — добавил Шустрый, который не может, чтобы не вставить свой медный грош.

— А кого предала человеческая раса, — с удивлением спросил простоватый, наивный, но зато очень сильный Матрос.

Дружное ржание было ему ответом, да еще слова Шустрого, произнесенные сквозь смех:

— Сложнее найти, кого она не предала, наша человеческая раса. Вероломнее нас только эльфы, но те хоть между своими слово держат, а мы... эх да что говорить, — и он махнул рукой.

...на предложение мирных инициатив ответили отказом...

— Еще бы, на такие мирные инициативы я бы тоже ответил отказом, — еле слышно пробормотал крепкий мужичок, похоже из держателей постоялых дворов, которые не брезгуют и другим ремеслом. — Отдай все, и за это, может быть мы оставим тебя в покое. Правда — относительном, но зато мы дадим тебе все права: право платить налоги, право отдать своих детей умирать за короля, право потерять все и приобрести при этом "защиту".

— ...хотя мы никогда не вели никаких военных действий против сопредельных государств...

— Ага, — вызверился тощий мужичок с Йена, тоже бывшего свободного торгового города, — как щас помню, мирная группа пограничной стражи в размере трехсот человек, зашла спросить дорогу в село лежащее прямо на главном тракте. Именно там оно подверглось подлому нападению со стороны граждан свободного города Йена.

— Какому? — с интересом спросил Шустрый.

— Да пацан в них яблоком кинул, — неохотно сказал тощий йенец, — попал не попал, точно не знаю, но зато это послужило поводом для введения тяжелой пехоты, конницы и постоянного гарнизона в городе и городах сателлитах.

— ... и помните! Его Величество вас не забудет про ваш беззаветный подвиг на благо Родины...

— неужели злопамятный такой, сволочь?

— Также его величество предлагает искупить свою вину на поле боя некоторым оступившимся гражданам нашей страны.

Гул пошел по толпе, долженствующей изображать из себя раскаивающихся. Захлопали бичи надсмотрщиков.

— Это уже про нас, — оживился Шустрый. — Ну ка, послушаем, чем нас здесь потчевать будут?

— ...выжившим же на поле боя, в случае успешного завершения задания командования, будет заменена служба в войсках высокой смертности, на службу в основных полевых частях Объединенного Королевства, срок службы снижается до пяти лет...

— ............... его мать! — от души высказался безухий. — Значит выживших не будет совсем.

Гул начавшийся где-то в середине толпы, начал распространяться в стороны со скоростью хорошего лесного пожара. Однако командование в очередной раз показало, что ему не привыкать справляться с самыми разными проблемами, в том числе и с возможным бунтом. Чистый звук горна накрыл всю массу каторжан, похожую в данный момент на зверя приготовившегося к прыжку. Из леса, синевшего в отдалении, показалась темная полоска.