Звезды нового неба

-Ну, во-первых, — я рассеянно подергал себя за ухо, — судя по тому, что они все еще живы, эти отличия не должны быть очень уж сильными. За столь короткий срок сколь-либо значимые перестройки в генотипе невозможны, так что о нежно-зеленой чешуйчатой коже и антеннах на голове можно забыть.

-Жаль, — Жан печально вздохнул.

-Речь можно вести лишь о том, что укладывается в рамки обычной изменчивости под воздействием внешних факторов.

-Складно излагаешь, продолжай, — кивнул Борис.

-Фактор первый — невесомость. В отсутствие силы тяжести можно ожидать, что никары окажутся выше ростом, но более худощавые, по причине отсутствия существенных нагрузок. Их кости будут более ломкими.

-Надеюсь, у тебя хватит ума не проверять на практике данный тезис? — усмехнулся капитан, — давай дальше.

-Фактор второй — отсутствие солнечного света. Как следствие — бледная кожа и нехватка витамина D, а из-за постоянного пребывания в замкнутом помещении при искусственном и почти наверняка недостаточном освещении очень вероятно развитие близорукости.

-Рахитичные очкарики, — резюмировал Борис, — ну что, Жан, все еще жаждешь познакомиться с нашей гостьей?

-Bien sûr! Мне нравятся женщины в очках, да. А, кроме того, у них на станции вполне могут иметься солярии…

-Так, умолкни! Еще мысли есть, юнга?

-Необходимо учитывать и социально-экономические аспекты, — я определенно вошел во вкус, — ограниченные ресурсы не позволяют никарам особо шиковать. Так что я считаю, что они носят исключительно утилитарную одежду, без излишеств, присущих земной моде. Да и с пышными прическами в невесомости не очень-то развернешься…

-Вот-вот, Жан! — обрадовано воскликнул Борис, — она еще и обритая наголо будет!

-Зато в невесомости хорошо отрастают волосы на пятой точке. Ты же ей почти не пользуешься, верно? Можно косички заплетать, прически всякие городить, завивку…

-Сгинь, извращенец! — капитан погрозил ему кулаком, — давай дальше, юнга. Не обращай внимания на нашего юродивого.

-Ну, я так категорически ничего не утверждаю, — попытался я немного смягчить эффект, — это только общие соображения.

-Но тенденция ясна. Тощая, бледная, лысая… попробуешь приобнять — все ребра переломаешь. Душераздирающее зрелище, — капитан поднял вверх указательный палец, — а посему, ради сохранения вашего душевного и психического здоровья, как я вам и говорил, сидите-ка тихо по своим норкам, пока эта особа не отбудет восвояси. Понятно?

-Яснее некуда, — вконец разочарованный Жан поднялся из-за стола и понуро побрел к мойке.

-Не расстраивайся, Олежка, — ткнул меня в плечо Гильгамеш, — мысленно мы будем с тобой.

-И не забывай про тройной оклад, — напомнил Борис.

-Не забуду, — буркнул я, прикидывая тем временем, хватит ли у меня в аптечке пластыря, чтобы заклеить все камеры на причальном уровне…

В конечном итоге я не стал особо мудрить и просто-напросто заблокировал доступ к сигналу с камер для всех терминалов, кроме своего собственного и кроме системы регистрации. Если и случится что-нибудь из ряда вон выходящее или хотя бы интересное, то можно будет посмотреть попозже. Борис, конечно, неистовствовал, но недолго и не очень сильно — челнок с нашей гостьей уже причалил к стыковочному узлу, и махать кулаками было поздно. Куда больше страданий доставлял скулеж Жана, из-за которого мне, в конце концов, пришлось вообще отключить рацию.

Теперь я, вымытый, выбритый и надевший свою лучшую рубашку, висел перед закрытым внутренним люком, за которым кто-то копошился и лязгал замками, чувствуя, как во мне потихоньку нарастает паника. Приближение встречи с загадочной незнакомкой пугало меня куда сильнее, чем приближение лихтера никаров, несмотря на то, что тот выглядел куда более устрашающе.

Для капитана это зрелище, быть может, являлось вполне привычным, но у меня при виде надвигающейся на нас махины, заслонившей собой полнеба, даже свело судорогой желудок. Огромный, черный, утыканный вспыхивающими сигнальными огнями, которые ни черта не освещали, а только подчеркивали исполинские размеры лихтера. Борис включил прожекторы, но их лучи смогли высветить лишь небольшой пятачок вокруг стыковочных кронштейнов, да край разинутой пасти заборного раструба, отчего вид стал еще более жутким.

Шутка ли — состыковать две махины, каждая из которых весит несколько тысяч тонн, и которые при этом несутся по орбите с сумасшедшей скоростью. Наша «Берта» с развернутыми штангами была практически лишена возможности для маневрирования, а потому вся ответственность ложилась на плечи пилота лихтера. И я, наблюдая за тем, как Борис нет-нет, да и потянется к джойстикам, прекрасно его понимал. Это как ехать на переднем сиденье в машине с автопилотом и рефлекторно давить ногой в пол, когда у тебя перед носом выскакивает какой-нибудь шустрик. Нервничаешь иногда даже сильнее, чем когда сам за рулем.

Но, к счастью, волновались мы напрасно. Кто бы ни сидел за штурвалом лихтера, дело свое он знал отлично. Кронштейны медленно и мягко вошли в стыковочные захваты, и те, захлопнувшись, надежно скрепили два корабля воедино. Мы здесь, на жилом уровне, даже ничего не почувствовали.

-С приездом! — Борис хлопнул в ладоши и нажал кнопку на интеркоме, — Гильгамеш, теперь они твои!

Дальше начиналось колдовство нашего техника, связанное с согласованием режимов погрузки, забросом пробной партии для анализа и прочая и прочая, а нас с капитаном теперь больше занимал другой пункт программы.

-Ну что, юнга, готов проявить себя в роли экскурсовода?

-Никак нет!

-Тогда я даю им зеленый свет. Пусть высылают свой челнок, — старик пробежал пальцами по панели, и почти сразу же получил ответ с лихтера, — вот, смотри-ка, какие нетерпеливые. Ориентировочное время — минус двадцать минут, — он повернулся ко мне, — а почему ты еще здесь?

Мне ничего не оставалось, кроме как обреченно вздохнуть и поковылять к лифту…

Огонек на панели управления шлюза сменил гнев на милость и загорелся зеленым, сигнализируя о выравнивании давления. Я перекрестился, провел рукой по взъерошенной после мытья шевелюре и повернул запорный рычаг. Люк распахнулся, и мне в глаза ударил яркий свет, в котором, словно в мистическом ореоле виднелась человеческая фигура.

-Здрасьте! — сказала фигура озорным девичьим голоском.

-Привет! — отозвался я, прикрывая глаза ладонью.

-А почему у вас тут так темно? Экономите, что ли?

-Нет, просто я, э-э-э, — вот тебе и прокол номер раз. Я же специально приглушил свет, памятуя о нашем вчерашнем обсуждении. И обманулся, — сейчас поправим!

Я подплыл к панели управления и крутанул регулятор на максимум, заставив все лампы ярко вспыхнуть. Обычно мы никогда не включали освещение на полную модность, но мне не хотелось ударить в грязь лицом. Развернувшись, я насчитал еще несколько прорех в своих логических построениях, которые возводил накануне.

Девчушка, действительно, выглядела довольно высокой, но отнюдь не тощей. Не поймите меня неправильно, я не хочу сказать, что она была толстушкой, но вот слово «тощая» к ней совершенно не клеилось. На ней был надет светло-голубой облегающий комбинезон, позволявший оценить пропорции ее фигуры, и пропорции эти выглядели весьма… пропорционально. Вторым, что отпечаталось у меня в памяти, были ее любопытные глаза, посаженные так широко, что я, пожелай поймать ее взгляд в более интимной обстановке, вполне мог заработать себе косоглазие. Правильно очерченное лицо оказалось на удивление смуглым, что не очень вязалось с прямым, почти греческим носом, а жесткие волосы, темные, но с явным рыжим отливом, топорщились в стороны озорными пружинками, подрагивающими при каждом движении.

Я запоздало сообразил, что в числе поселенцев «Джордано» присутствовали и чернокожие и азиаты, а потому мне не стоило так безапелляционно судить о цвете кожи никаров. И да, очков на ней также не оказалось.

-Я — Кадеста, а тебя как величать?

-Олег, — ответил я машинально.

-Щелк! — сказала девчонка и почему-то хихикнула.

-Что такое? — очнулся я от раздумий.

-На память, — улыбнулась она, — потом дяде Оскару покажу. Уж больно у тебя вид был озадаченный. Ты кого ожидал встретить-то?

Только сейчас я разглядел у нее за правым ухом дужку гарнитуры с поблескивающим глазком объектива. Ох, как же я не люблю, когда меня фотографируют! У меня постоянно физиономия какая-то кривая получается, что с ней ни делай.

-Просто ребята вчера дурака валяли, — объяснил я, — придумывали вам всякие антенны на головах и прочую ерунду. Я-то понимал, что увижу вполне обыкновенного человека, только, быть может, более изможденного, что ли.

-Отчего же изможденного? — удивилась Кадеста, — на мой взгляд, так это ты какой-то замученный.

-Да, есть немного. Не выспался, — я плюнул на все и решил не изобретать тем для разговора, покорно следуя за его естественным течением, — вчера у нас выход был, и у меня после него к вечеру руки и плечи разболелись. Никак заснуть не мог.

-Что же вы там такое тяжелое таскали?

-Стыковочный адаптер для твоего челнока.

-О! Извини, если это по моей прихоти вам пришлось так мучиться! Что-то не заладилось?

-Не бери в голову, все нормально. Просто в этих скафандрах в любом случае устаешь, а я к таким вещам пока не успел привыкнуть.

-Что же у вас за скафандры такие? — удивилась Кадеста, — почему ты в них устаешь?

-Какие? — не понял я, — самые обычные.

-Покажи.

Пожав плечами, я развернулся и поплыл по коридору в сторону выходного шлюза. Мне было совершенно безразлично, чем развлекать нашу гостью, лишь бы отведенное на экскурсию время поскорее закончилось.

Наши с Борисом «костюмчики» висели на своих обычных местах, притянутые к стенам резиновыми жгутами.

-Вот, — я вплыл внутрь отсека и, остановившись посередине, не без гордости заметил, — тот, что справа — мой.

-Какие чудны́е! — хихикнула Кадеста, — точь-в-точь два медвежонка.

Я даже немного оскорбился столь легкомысленным комментарием. На медвежат наши скафандры совершенно не походили. Девчонка, по-видимому, в своей жизни имела дело исключительно с плюшевыми вариантами упомянутых животных.

Кадеста, не обращая внимания на мой насупленный вид, проскользнула мимо и прижалась носом к стеклу одного из шлемов, загораживаясь ладонями от постороннего света.

-Эй! Есть кто дома? — она снова хихикнула и повернулась ко мне, — как же вы в них забираетесь?

-Со спины, — угрюмо проворчал я.

-Неудивительно, что вы устаете. Целый дом на себе таскаете, словно улитка. И впрямь чудно́!

-А какие скафандры у вас? — мне стало любопытно, — разве другие?

Да, я помнил, что существуют костюмы индивидуального пошива, но соответствующая технология покинула стены лабораторий относительно недавно и до сих пор не получила широкого распространения. Вряд ли никары имели к ней доступ. Вполне возможно, что они разработали какие-то собственные варианты и конструкции, и мне показалось разумным с ними ознакомиться.

Я предполагал всякое, однако оказался совершенно не готов к тому, что произошло в следующее мгновение. Кадеста повернулась кругом, расставив руки в стороны, и сказала:

-Вот такие. Ужели не видишь?

Я открыл рот, собираясь что-то ответить, но потом закрыл его, так и не найдя подходящих слов. То, что я принял поначалу за обыкновенный комбинезон, оказалось на самом деле полноценным скафандром, только без шлема. Ободок вокруг шеи, принятый мной за декоративный элемент, являлся замком для его присоединения, а поблескивающие манжеты на рукавах служили для фиксации перчаток. Теперь, задним числом, я разглядел еще целый ряд подробностей — непонятные металлические клипсы на плечах и бедрах, крепеж для ранца на спине, жесткий корсет, выглядывающие из-за воротника разъемы — которые указывали на отнюдь не простую природу костюма. Но, черт меня подери, насколько же изящно он сидел на девушке, насколько легки и естественны были все ее движения! В таком наряде вполне можно было выступать на соревнованиях по художественной гимнастике.

-Ничего себе! — выдавил я в конце концов, — и тебе не страшно выходить за борт в такой вот… фуфаечке?

-Ничуть, — Кадеста удивленно взмахнула ресницами, — что тут страшного-то?

-Ну как же! Вакуум, радиация, холод… лично я вряд ли бы доверил свою жизнь столь тоненькой одежке.

-На моей памяти не было ни единого серьезного инцидента, зря беспокоишься.

-Но он такой тонкий! Его, наверное, легко порвать.

-И что? — продолжала недоумевать девушка, — ну будет кровоподтек на этом месте, так не смертельно же. Через неделю пройдет. Экстремалы, вон, вообще выходят в негерметичных костюмах. Берут в каждую руку по омни-джету и такое вытворяют! Даже я один разок попробовала, хотя дядя Оскар мне потом чуть голову не открутил.

-И… как оно? — я был настолько обескуражен, что даже начал забывать отдельные слова.

-Холодно, и кожа потом шелушится от пересыхания, — Кадеста покрутила головой по сторонам в поисках еще чего-нибудь любопытного, — а что у вас тут еще есть?

-Здесь причальный уровень, — я вынырнул обратно в коридор, — склад, шлюзы, технические помещения. Так что смотреть особо не на что.

-А где же вы живете?

-На жилом уровне, где же еще?

-Покажи, — Кадеста явно не привыкла, чтобы ей отказывали. Ее дяденька, похоже, не упускал случая побаловать любимую племянницу и имел для этого богатые возможности. Я же не горел желанием потакать всем ее капризам, самоуверенность девчонки меня раздражала. Так почему бы не осадить ее немного.

-Там гравитация один «Же», — развел я руками, — не думаю, что тебе стоит туда соваться.

-Я что, стеклянная, по-твоему? — снова засмеялась Кадеста, — не бойся, я не разобьюсь. Я регулярно в гравизоне тренируюсь, а перед тем, как лететь сюда, провела там почти два дня. Покажи.

-Тебе, быть может, и все равно, а с меня потом шкуру спустят, если с тобой что-нибудь стрясется!

-Ладно, тогда давай по-другому, — девушка прокашлялась, — запись! Я, Кадеста Свирко, пребывая в здравом уме и трезвой памяти, не находясь под принуждением, осознавая все риски, по собственной воле прошу препроводить меня на жилой уровень орбитальной драги «Берта-358» и беру на себя всю ответственность за возможные последствия. Стоп! — она снова посмотрела на меня, — так тебя устроит?

-Я так понимаю, что ты привыкла всегда добиваться желаемого?

-Разумеется! До тебя только сейчас дошло?

-Как скажешь, — я неопределенно хмыкнул и направился к лифту, — поплыли.

Нырнув в кабину, я сориентировался, сообразил, куда мы поедем, и приткнулся к той стороне, которой предстояло стать «полом» во время разгона. Кадеста, впорхнув в дверь следом за мной, зависла посередине, ожидая продолжения шоу.

-Тебе лучше прилечь, — указал я ей на пол, — а то у нас тут здорово трясет.

На мое счастье, пустая бравада Кадесте не была свойственна, и она послушно растянулась по стенке, держась за крепежные ремни. Я вздохнул и нажал кнопку. Девчонка весело взвизгнула, когда ускорение навалилось на наши плечи. Ну-ну, посмотрим, как ты перенесешь торможение, которое будет плющить вдвое сильнее. Да и терпеть перегрузки лежа — невелика премудрость.