Его Высокоблагородие

Дальнейший разговор можно упустить. Барон задал мне несколько вопросов, я на них вполне уверенно ответил, так как эпопею с эвакуацией Одессы, вполне сносно помнил из литературы. Правда, украинского атамана Сокиру-Яхонтова, которому Шиллинг передал оборону города, я назвал Сокирой-Гапоновым, но этим только развеселил барона.

От сердца немного отлегло, я уже посчитал, что основная беда меня миновала, когда Врангель сказал:

— Георгий Владимирович, я знаю, что вы будете настаивать на своем возвращение в Россию, так вот, я принял решение...

Я в буквальном смысле ошалел. Какая Россия? Кто будет настаивать? Я? Что я там забыл? В штыковую ходить на красных? Сейчас, прямо разбежался. Дай только выйти за порог. Это только в книгах попаданцы с места в карьер с головой окунаются в какие-нибудь авантюры. Уподобляться не собираюсь. К счастью, здравомыслие всегда было и есть моей сильной стороной.

— ... принял решение отказать вам в этом, — барон наконец закончил фразу.

Ситуация недвусмысленно намекала, что вот в этот самый момент, мне необходимо возмутится. Но одновременно, внутреннее чувство подсказывало, что делать этого не стоит. Поэтому я промолчал, при этом, в меру своих скромных актерских способностей, изобразив на лице лишь только легкий налет недовольства. И знаете, скорее всего угадал с эмоциями.

Не услышав протестов, Врангель удовлетворенно кивнул.

— Я знал, Георгий Владимирович, что вы отнесетесь к моему решению с пониманием. Но, уверяю, скучно вам не будет. Вы возглавите в Константинополе особую контрразведывательную группу.

Барон замолчал и проницательно заглянул мне в глаза, как будто хотел насладиться произведенным эффектом.

Ну-ну... а нет никаких эмоций, Петр Николаевич. Почему? А плевал я на твой приказ. А вот вопросы есть. Но только потому, что их задал бы любой толковый офицер на моем месте. А выбиваться из этого образа мне нету смысла. Пока нету.

— Подчинение группы?

— Вне юрисдикции нашего военного агента в городе... — четко сформулировал ответ Врангель. — Увы, в последнее время к нему накопилось множество вопросов. К тому же, меня не устраивают существующие институты разведки в нашей структуре. Пока считайте, что подчиняетесь мне лично. Дальше посмотрим.

— Задачи?

— Контрразведывательная деятельность во всех ее смыслах, — заключительную часть фразы Врангель намеренно выделил и с легким намеком продолжил: — Не мне вам объяснять, что надо понимать под этой задачей. Бывшая Османская Империя и Константинополь, в частности, входит в зону наших стратегических интересов. А здесь, черт знает, что творится. К примеру, красные, почти в открытую ищут подходы к Кемаль-паше и султану Мехмеду, ведут свою пропагандистскую деятельность и выпускают паршивую газетенку. Даже заигрывают с Британией и Францией. К тому же, я склонен думать, что наши союзники ведут даже не двойную, а тройную игру. Со всем этим надо разобраться и как можно скорее навести порядок.

Я довольно сильно озадачился вопросом: а кем же на самом деле был фон Нотбек? Но виду не подал. Потом разберусь. Или не разберусь. Мне все равно.

— Полномочия?

— Самые широчайшие, — отрезал барон. — Главное, наши интересы.

— Группа...

— Уже сформирована. Один из них, штабс-капитан Синицын. Ваш заместитель. При нем еще несколько человек.

— Финансирование? — этот вопрос я хотел задать первым, но благоразумно удержался. А что? Просто обожаю финансирование. И чем оно щедрее, тем я больше его люблю.

Врангель досадливо поморщился:

— С этим пока сложно. После того, как я приму должность, прикажу выделить специальную статью расходов. Хотя и на первое время кое-какие средства найдутся. Мой порученец уже уведомлен. Вопросы связи и другие интересующие вас моменты обсудите тоже с ним. Перед моим отъездом, я с вами еще увижусь. Рад был встретится, Георгий Владимирович.

Врангель встал, крепко пожал мне руку, после чего на пороге возник Розен, своим появлением засвидетельствовав, что аудиенция окончена.

Это все, что ли? А штатная и организационная структуры? А методы и направленность работы? А дипломатическое прикрытие, в случае эксцессов? Не говоря уже о способах эксфильтрации. Нет, я не профи ни разу, но точно знаю, что подобные вещи должно обговариваться гораздо тщательней. Или фон Нотбеку достаточно было только вкратце обрисовать задачу, сказать 'фас' и больше ни о чем не беспокоиться? Странно, барон мне показался серьезным человеком, правда несколько самодовольным и порывистым. А вообще, идея неплохая. Вот только организация, как всегда у нас, того, хромает. А исполнение... До исполнения, думаю, не дойдет. Стоп... а если Врангель вот таким незатейливым образом от меня просто отделался? А что, в рамках каких-нибудь подковерных игр вполне возможно. Ладно, пойду поболтаю с Розеном. О финансировании. Что всяко-разно приятней, чем гадать на кофейной гуще.

Однако, как мне показалось, личный порученец Врангеля знал о назначении еще меньше своего начальника. Он выдал тысячу французских франков, дал контакт для связи и пообещал, что окончательно в курс дела меня введет штабс-капитан Синицын. И все. Хотя нет, не все. Еще пообещал, что все необходимые документы мне выдадут в день отъезда Врангеля в Севастополь.

М-да... Удивительная безалаберщина творится, товарищи. Хотя, какого хрена я возмущаюсь? Все складывается просто отлично. Но, все-таки меня разбирает просто дикое любопытство: а кто же на самом деле фон Нотбек? Ладно, может когда-нить и узнаю. А пока пора встретиться с Синицыным. И вообще, мне спешить некуда, так как в любом случае, планировал слегка задержаться в Турции. К тому же, тот же штабс, может оказать просто кладезем нужной информации о Константинополе.

Едва я вышел через черный ход, как меня подобрал Синицын на своем драндулете. По своему обычаю, шугнув досужих прохожих клаксоном, штабс-капитан в обличье таксиста, снова виртуозно вписался в запутанный лабиринт узких улочек.

— Георгий Владимирович, — крутя баранку, он умудрялся на полном ходу следить за дорогой, коситься на меня и одновременно болтать. — Я искренне рад возможности, служить под вашим началом.

— Послужим... — сдержано буркнул я в ответ. Увы, совершенно не знаком с нюансами субординации среди офицерства этого времени, а лажать по пустякам очень не хочется. Так что, лучше отмалчиваться и больше слушать.

— Сейчас заскочим в один ресторанчик, там восхитительно готовят кефаль по-гречески!.. — язык у Синицына не замолкал не на минуту. — Отужинаем, потом я вас отвезу в пансион к тетушке Афендуле. Лучшего места для постоя не придумаешь. Чисто, уютно, тихо и главное, в спокойном квартале. Она понтийская гречанка, наш язык знает, а готовит, просто пальчики оближешь...

Штабс-капитан причмокнул губами и тут же, бросив руль, рванул обеими руками рычаг ручного тормоза. 'Фиат' резко дернулся, заскрипев всеми сочленениями корпуса, пошел юзом, но все-таки тюкнул радиатором под зад неспешно шествующего по самой середине улицы раскормленного ишака, на котором важно восседал солидный тучный турок в феске и бурке.

Несчастная животина от неожиданности присела, навалила кучу на мостовую, а потом, оглашая улицу истошным ревом, помчалась по улице галопом, словно Уссейн Болт по олимпийской дорожке. Чудом удержавшийся в седле всадник, завывая белугой, стал нещадно лупить своего питомца каким-то дрыном, но так и не смог остановить обезумевшего скакуна. М-да... Как говорится, Стамбул город контрастов.

Проводив взглядом скрывшихся за поворотом потерпевших, Синицын смущенно заявил:

— Простите, Георгий Владимирович... Тормоза ни к черту, а жалованье... того-этого... Вот, коплю помаленьку, а народец нынче прижимист...

Я покосился на уже начавших собираться зевак и скомандовал:

— Разберемся. Поехали, да смотрите опять никого не задавите, — а потом, дождавшись пока штабс-капитан заведет свою 'Антилопу-Гну' и тронется с места, поинтересовался:

— Какой у вас опыт работы в разведке, Алексей Юрьевич?

— Ну... — Синицын заметно стушевался. — Курсы контрразведывательной работы при Генштабе и полгода здесь. — И скромно потупив глаза добавил: — А так, я авиатор...

— Понятно... — я про себя тяжко вздохнул. — Как я понял, группа находится на нелегальном положении?

— Так точно, господин капитан!

— Следовательно, о никаких совместных посиделках в местах общественного доступа и речи быть не может. Везите меня сразу в пансион. Там и поужинаем. И забудьте словосочетание 'так точно'. Навсегда. Меня именовать только по имени отчеству, — удержаться от порции нравоучений, я так и не смог. — Надеюсь, понятно выражаюсь?

— Как изволите... — пристыженно буркнул Синицын.

— Уже лучше, Алексей Юрьевич. А теперь, ознакомьте меня вкратце с составом группы и с вашими достижениями на почве профессиональной деятельности.

Вот даже сам не знаю, зачем мне это надо было. Из интереса, что ли? Впрочем, в рассказе моего новоявленного заместителя, оказалось немало полезного. Весьма полезного. А после того, как я ознакомлюсь с наработками Синицына и его компании в полной мере, будет еще больше. А информацией никогда не надо пренебрегать. Ее много не бывает.

Пансион оказался довольно большим домом в окружении старого фруктового сада на самой окраине района Пера. Хозяйка, сухенькая опрятная гречанка лет пятидесяти пяти возрастом, за плату в сто пятьдесят лир в месяц сдала мне двухэтажный флигель со всеми удобствами, то есть ванной комнатой и клозетом. Правда, при этом, я полинял еще на сотню, так как выяснилось, что Синицын задолжал эту сумму хозяйке, состоящей у него на учете, то есть, числящейся агентессой. Деваться особо было некуда, штабс мог вполне знать, что я получил финансирование на группу, поэтому пришлось погасить задолженность. Кстати, он сам проживал в этом пансионе, только в гораздо более скромных апартаментах. А если точнее, в пристроенном к дому сарайчике, переделанном в жилую комнату. Кроме нас, других постояльцев в пансионе не оказалось, так основной наплыв клиентов был летом.

На ужин тетя Афендула подала полное блюдо очень вкусной морской рыбешки-барабульки, запеченной с овощами, большую миску греческого салата со свежайшей фетой и кувшинчик подогретого хиосского вина с пряностями. Все было до такой степени вкусно, что мы не остановились, пока не подмели все до крошки. Не знаю, как здесь в ресторанах кормят, но подозреваю, что даже современным признанным шеф-поварам, куда как далеко до этой сухонькой женщины с лицом иконописной святой.

Разговора с Синицыным не получилось, я осоловел от еды и отправил его к себе, а сам ополоснулся холодной водичкой и завалился на роскошную перину.

Сегодняшний день забрал у меня все силы, но сон почему-то не шел.

Рядом с кроватью едва заметно мерцали угли в старинной жаровне, через приоткрытую форточку доносился щебет каких-то птичек в саду, изредка прерываемый гудками судов, проходящих Босфор, а с портрета, висевшего на стене на меня смотрел суровый горбоносый мужик, с лихо закрученными усами, в российской морской форме времен героического сидения на Шипке. * Как успел мне объяснить Синицын, это отец хозяйки, Папаконстанти Панайот Пантелеевич, геройски павший при взятии на шпагу, какой-то турецкой посудины. Ну да, сразу видно, герой без страха и упрека. Были же люди в свое время. Не то что сейчас. То есть не сейчас, а потом. Тьфу-ты, совсем запутался с этими хронокатаклизмами.

Шипка — горный перевал на Балканах. С этим перевалом связан один из ключевых и самых известных эпизодов русско-турецкой войны 1877-78 гг.

— Ладно, пора спать... — я потушил керосиновую лампу, поудобней пристроил подушку и задумался.

Ну что же, еще один денек прожит. К счастью, сегодня обошлось без бунтов и клофелина. Или чем там меня траванула эта сучка. Но без 'открытий чудных' не обошлось. Что я еще узнал про себя новенького? Немного. Как оказалось, я контуженный в голову герой и имею какое-то отношение к контрразведке, причем, с солидной репутацией на этой ниве. Вполне возможно, с весьма сомнительной репутацией, если с точки зрения красных. Что дальше... Лично знаком с Врангелем, был до сего времени связным между его сторонниками и самим бароном, и еще, как мне кажется, присутствие Георгия Владимировича фон Нотбека в Ставке вооруженных сил Юга России, по каким-то причинам нежелательна. Вплоть до того, что 'черный барон', даже еще не вступив в должность главнокомандующего, организовал для меня место новой службы. Вот как бы и все.

— Да... — я повернулся на спину и прислушался к птичьим трелям за окном. — Ну и что будешь делать, загадочный барон?

Впрочем, ответ лежит на поверхности. Прямо как в том анекдоте про гаишника. А тут еще зарплату платят? А я думал ствол и палку дали, крутись сам как сможешь. Точь-в-точь про меня. Врангель, сам того вне ведая, дал мне в руки инструменты, с помощью которых можно провернуть кучу приличных гешефтов. Грех не воспользоваться.

Пожалуй, для начала, выдам жалованье страдавшим от безденежья агентам из моей... гм... группы. Будем считать это выгодным вложением в дело. А потом посмотрим. Никогда не любил спешить...

ГЛАВА 8

Бывшая Османская империя. Константинополь. Пера.

25 января по старому стилю. 1920 год. 08:25

— Благодарю вас Афендула Панайотовна... — я слегка недоуменно уставился на столик, заставленный едой. Горячие лепешки, свежий овечий сыр, ветчина, фигурные завитушки темно-желтого, почти коричневого сливочного масла на блюдце и как декор к этому великолепию, блюдо с порезанной мелкими ромбиками пахлавой и большущая чашка кофе с присыпанной корицей плотной пенкой. Впечатляет, знаете. Если она меня собирается так кормить каждый день, да еще всего за пятьдесят лир в месяц, я уже согласен.

— Можешь называть меня тетей Афиной... — слегка грубоватым голосом сказала гречанка. Говорила она по-русски с сильным акцентом, но предложения строила правильно, хотя иногда и ошибалась в окончаниях слов.

— Спасибо тетя Афина... — я тоже улыбнулся хозяйке, отпил глоточек кофе и оторвал ломоть от лепешки. — Очень вкусно!

— Все съешь! — довольно закивала гречанка. — Молодой, сильный, надо много кушать... — и неожиданно добавила. — На моего покойного сына, Ставро, очень похож. Вечером приду, погадаю тебе на кофе... — хозяйка постояла немного, ласково смотря на меня, и пошла к выходу. Уже у двери обернулась и сказала:

— Там этот, Лексей, к тебе хочет. Сейчас пустить или потом, когда все съешь?

— Пусть заходит... — я едва не расхохотался. С такой хозяйкой, можно чувствовать себя как у Христа за пазухой.

Тетя Афина с сожалением вздохнула, словно удивляясь моей неразумности и ушла. А через минуту в комнату ворвался Синицын.

— Присаживайтесь Алексей Юрьевич, позавтракаем вместе... — я показал ему рукой на стул.

— Благодарствую, Владимир Владимирович! — довольно заявил штабс-капитан и потянулся к лепешкам. — М-мм... вкусно тетка Афендула готовит. А вот у меня, с самого утра маковой росинки во рту не было. Значится так, людей я оповестил, часам к пять вечера соберутся здесь неподалеку, в лесочке. Как вы и приказывали, под видом совместного пикника. Подходы там издалека просматриваются, так что неожиданных гостей, буде такие случатся, заметим заранее. Все наши наработки, я привез... — Синицын мотнул головой в сторону солдатского вещмешка, который он оставил у порога.