По-моему, это и называется пиратство,— скептически сказала я.
— Это называется военные манёвры,— ухмыльнулся он.— Но не переживайте, сейчас мы ни на кого нападать не будем. Трюм забит товарами, грузить некуда. Домой плывём, к семьям...— он мечтательно закатил глаза.
У тебя есть семья?— уточнила вернувшаяся Лианель, начиная активно махать ресничками. Во, пошла в атаку.
Конечно, и большая, всем подарки надо привезти. Папа — ярл Рагнар, мама, четверо братьев и две сестры.
Ужас... бедная твоя мама...— удивилась я, а Лианель снова радостно врезала мне локтём в бок. По-моему, там уже громадный синячище нарисовался.
Угу... и она до сих пор нас всех гоняет всем, что под руку попадётся. А попадаются, почему-то, исключительно тяжелые вещи... Матушка у меня арданка, из вашего Беррона. Папуля украл ее когда-то на свою голову...
А говоришь, не пиратствуете в Арданноне,— заметила я.
Украсть девушку в жены — это не пиратский набег,— возразил Аодан. — Папуля потом честно ее семье выкуп привёз свадебный и повинился перед ее родителями. Правда, матушка тогда уже второго ребёнка ждала.
Вот, Лианель, смекай, осторожнее с горячими элийскими парнями,— я обрадованно пихнула ее в бок, хоть немного отплатить.— Украдёт и будешь потом целый питомник нянчить.
Слушай, Аннис, да не собираюсь я никого красть,— занервничал Аодан.— Я честный торговец!
Угу, верим,— засмеялась я.
Эх... никто не верит в честного элийского торговца,— деланно вздохнул Аодан.— Кстати, я что хотел сказать... ночью шторм будет, не очень сильный, но...
И-и-и...— запищали перепуганно Лианель и Илланто.
Попрошу по кораблю не бегать с воплями, сидеть в каюте, носа не высовывать. Смоет вас за борт, и красть будет некого,— хохотнул он, зараза, по-моему, доволен произведённым эффектом.— Я отведу "Гордячку" мористее, а то здесь укрыться негде, одни скалы у берега. А в Дан-на-Хейвине будем послезавтра, если шторм недалеко унесёт.
Кого отведёшь?— не поняла Илланто.
"Гордость Элийи", корабль мой так называется. Не видели что-ли?
Я читать не умею,— прошептала, краснея, бедная Ила.
Тоже бывает,— Аодан улыбнулся без этой своей наглой ухмылки.— Ничего, научишься, дело не хитрое.
Я тоже не умею, — я взяла ее за руку.— Вот мы сейчас пойдём, и Лианель будет нас учить читать. Зря она что-ли в Школе своей училась? Да, Лиа?
Конечно!
* * *
Письменность у арданов руническая, довольно простая. Мы с Илой быстро выучили алфавит, но читать было непривычно, по буквам же, как в детском саду.
На закате у нас в каюте наметилась вечеринка. Принесли еду, кок, или как там его, заодно еще поставил на стол корзинку с фруктами.
Вот, для красивых леди,— отвесил он неуклюжий поклон.
Спасибо!— Лианель одарила его такой сияющей улыбкой, что тот прямо растаял. Умеет, зараза, людям радость приносить, ага.
Еда, кстати, простая, без изысков. Оно и понятно, кто тут будет фуагру и канапе на шпажках подавать, нее, я, что это такое, даже не знаю, только названия слышала. Копченое мясо, сыр, рыба... э-э... по-моему, это селёдка, жареная в меду с брусникой... традиционное элийское блюдо, сказали. Жесть... Я такое не ем. Правда, потом попробовала, ничего, нормально, даже вкусно.
Пришли Аодан с помощником Сигурдом и штурманом Бьёрном, и Киаран с Шииханом и Райаном. С пресловутыми бутылками, угу, какая же вечеринка без вина.
Элийские имена мне были привычнее на слух, чем арданские, типичные скандинавские, как в сагах, что я читала. Да и сам Аодан же Рагнарссон, то есть сын Рагнара. А имя у него кельтское, потому что мама кельтка, помню. Ох, чую я, что их предки были викингами, тоже, наверное, какой магией в Хай Брасил проскочили, они же в средние века где только не шлялись. Ну, военные манёвры проводили, как Аодан говорит, за подарками семьям.
Интересно, кого тут только не встретишь. Кельты пролезли, скандинавы, цыгане... может, где и русские водятся? Славяне какие-нибудь, которым дома не усиделось. Хотя наши-то домоседы, по чужим землям не особенно шляются.
Зашиби меня Тор Мьёлльниром!— кричал Аодан, рассказывая очередную байку про свои плаванья. Во, и ругается скандинавским Тором, точно викинг. Рогатый шлем ему на голову, топор в руки, дракона на нос "Гордости" — и вперёд, за подарками, хе-хе.
Я в его байки особо не вслушивалась, там же вранья, как в варенье сахара, очевидно. Лианель вовсю строила ему умильные мордочки, даже морская болезнь ей не мешала в этом важном деле, то-то она одну апельсинку полчаса мурыжит. А Илланто растопырила ушки, ей эти сказки нравились. Киаран, смотрю, тоже повеселел, улучшили ему настроение морские байки капитана. И вообще, похоже, они друг другу по душе пришлись, вояки дурацкие. Интересно, а я с Киараном уже разговариваю, или нет еще? Вроде бы в замке гада Донала он со мной говорил... Ой, да ну его, занудину!
А потом я увидела, как они с Аоданом ржут на два голоса. Я таращилась на Киарана и узнавала его. Проклятье, я узнавала в нем Тариона. Я поняла, что их различало. Тарион был беззаботен и безответственнен, этакий развеселый пофигист, которому приключения будоражат кровь, скучно без опасностей. Он всю жизнь был принцем с правами без обязанностей. От него никто никогда не зависел. Он не успел стать королем, не успел толком повзрослеть и понять, что жизнь не игрушка. Такой же была и Райлинн.
А Киаран в шестнадцать лет остался хозяином пограничной крепости, и Лианель растил. Не до глупостей ему было.
Ты чего, Аннис? У меня второй нос вырос?— ухмыльнулся Киаран, заметив мои взгляды. Черт...
Нет, я...— я засмущалась, чем же отмазаться?
Может, ты ей нравишься, Кири,— захихикала гнусная Лианель.
Да кому он может понравится, такой дурак наглый!— вспыхнула я мгновенно.
Прекрати обзываться!— Киаран тоже начал краснеть. Разозлился, я же заметила, что он от злости краснеет.
Милорд Киаран не умеет оказывать внимание дамам,— сладенько пропела Илланто своим нежным голоском.
Народ вокруг тоже начал гнусно ухмыляться.
Да не нужно мне его внимание!— зарычала я. И тут же взвизгнула от болючего щипка Лианели. Судя по следующему взвизгу Илланто, ей тоже щипок достался.
Может, Кири и глупенький бывает, но он всё равно самый хороший!— заявила Лианель.
Киаран только за голову схватился под аккомпанимент ржания остальных мужчин.
Ну и цветник ты развел, Киаран,— удивлённо сказал Аодан.— Одни розочки, да все такие колючие...
И ты туда же!— рявкнул бедный краснющий Киаран на капитана.
Да ладно, они меня сегодня тоже и пиратом обозвали, и поросёнком, еще и красть их вынуждали прямо...
Красть? Девчонок? Всех, что-ли?
Похоже на то. Ты только на их ехидные рожицы посмотри!.. А если я поддержу семейную традицию, меня матушка прибьёт...
Так тебе и надо,— проворчала я.— Второй дурак нашелся!
Вот, Аодан, укради Аннис. Я хоть вздохну спокойно...— обрадовался Киаран, ну не гад ли обнаглевший?
А что, моей матушке она понравится,— хмыкнул капитан.— Боевая девочка, спуску не дает, хорошенькая...
Тебе скалки мало?— невольно засмеялась я.
О-о... как вспомню детство, лучшие годы...— Аодан прижмурился, как кот, нажравшийся "Вискаса".— Бежишь по родовому имению, за пазухой пироги уворованные, горячие, впереди пятки братьев и косички сестёр мелькают, сзади матушка со сковородкой гонится... Не дайте боги папаша по пути подвернётся, от обоих попадёт.... Хотя нас так много, что всех ни разу ни ловили...
Все расхохотались, умеет он обстановку разрядить.
А Киаран в детстве тоже сладкое утягивал,— сдал кузена Райан.— Да и я тоже...
А я нет,— засмеялась Лианель,— Мне и так давали, едва я в кухне появлялась.
Я тоже нет, меня бабушка баловала,— вздохнула Илланто.
Вскоре все разошлись, пожелав нам хорошо отдохнуть. Только Аодан задержался, напомнив нам о шторме. Мол, под утро будет весело, но на палубу не высовываться. Приклеился уже что-ли, на Лианелькины ужимки повёлся?
Откуда ты это знаешь?— спросила я.— Еще днём, когда даже близко не было видно...
Чую я,— поморщился он.— Не люблю об этом говорить, но я погоду морскую чую. На суше не очень, а тут, видно, предки помогают. Говорят, у нас в роду кто-то из Морского Народа затесался...
У них же хвосты рыбьи...— заморгала растерянно Илланто.
Хвосты у ундин, морских духов. А Народ, как люди, выглядит,— покачал он головой.
Ты видел даже ундин?— восхищенно ахнула Лианель.
Кого я только не видел, даже Ёрмунганда,— заухмылялся он.— Хотя, может, это был простой морской змей, только раскормленный... Ох и удирали мы от него!
Завираешь!— фыркнула я.
Какая ты, Аннис, недоверчивая. Если бы завирал, сказал бы, что мы потом его шкуру на базаре продавали.
Он вышел за дверь, уже поднялся на пару ступенек, потом обернулся.
Аннис, а тебе кто-нибудь говорил, что тебе очень идут твои веснушки?
Чего?— опешила я.
Ну, что у тебя глаза красивые, это и дураку видно,— улыбка у него аж до ушей растянулась.
Это ты чего, ко мне клеиться решил?— изумилась я, держась за дверь. Нее, решительно ничего не поняла. А как же Лианелька? Как же ее авансы?
При чем тут клей?..
Ну, клинья подбивать, тьфу ты... о, ухаживать, что-ли?
Дааа!— зашипели сзади нагло греющие уши Лианель и Илланто.
Сгиньте!— шикнула я на них. Они демонстративно умчались к столу, убирать посуду.
Как ты странно выражаешься,— хмыкнул Аодан.— Да, я намереваюсь за тобой ухаживать, ты против?
Не знаю!— всполошилась я. Что за фигня? Ему же Лианель столько улыбок отправила, не понял, что-ли?
Не бойся, красть я тебя не буду, по крайней мере без твоего разрешения,— усмехнулся он.
Попробовал бы только,— пробурчала я. Даже не знаю, как реагировать... Он мне, конечно, понравился, но он и Лианель нравится... Ой, какая фигня в голове...
Может, тогда прогуляемся по палубе, пока погода позволяет?— Аодан протянул мне руку, но я растерянно отступила.
Я устала... Не обижайся, правда. Мне бы поспать сейчас...
Ладно, тогда хороших тебе снов, Аннис. Я-то завтра отосплюсь, после шторма... да и днём сны получше...
Чем это получше?
Он нахмурился.
Знаешь, последнее время такие странные сны снятся, кошмары прямо... Да ладно, я уже привык ночные вахты брать.
Ой... Аодан, тебе снится затягивающий, вязкий, кромешный мрак?— наугад спросила я, и кажется, не ошиблась.
Откуда ты знаешь?!
Нам всем снится тоже самое — мне, Лианели, Киарану...
Больше не будет,— вмешалась Илланто.— Я прикрою.
Аодан поймал отвалившуюся челюсть и выругался хвостом Ёрмунганда, молотом Тора и якорем в чьей-то глотке.
Аодан, у тебя есть такой же талисман?— я вытащила цепочку из-под рубашки.
Молот Тора попал прямиком в задницу бедного Ёрмунганда.
При дамах-то...— укоризненно попеняла я ему.
Простите, сорвалось,— смутился он.
Лианель и Илланто расхихикались, подлетая к нам.
Покажи!— потребовала Лианель.
Есть такой у меня,— он показал шнурок на шее, вытянул подвеску.— И что это значит?
Если бы мы сами знали,— вздохнула Лианель.— Знаем только, что нас таких семеро, и нам предстоит спасать мир. Только как, неизвестно.
О-о...— восхищенно протянул Аодан.— Подвиги, значит, будем совершать! Почести, слава, золотишко! Я в деле!
Золотишко откуда?— удивленно распахнула глазки Илланто.
Ну как же, умеючи, можно много на подвигах заработать. Главное, правильно подать свое геройство, а не так, спасаем мир бесплатно, герои, мол, не кушают...
Полностью тебя поддерживаю, кушать полезно для здоровья,— хихикнула я.— Вот, значит, уже пятеро собрались, ты, я, Лианель, Киаран и Илланто. Еще двоих найдём, и вперёд, на подвиги!
То-то вы мне сразу понравились, еще на пристани!
Только я закрыла за ним дверь, Лианель принялась меня щипать и хихикать:
Ах ты, хитрюга, он же мне первой понравился!
Да я же ни сном, ни духом!..— взвизгнула я, щипая ее в ответ.— И кто сказал, что тебе первой?
А, так ты тоже? Чего тогда на свидание не пошла, балда?
Да не нравится ей Аодан, ей Киаран нравится,— Илланто не учла, что находится в опасной досягаемости, поэтому ей два щипка одновременно достались.
Не говори глупостей,— зашипела я.— Нафиг они мне вообще все нужны, мужики дурные, особенно Киаран!
В дверь постучали.
Девчонки!— негромко позвал голос Киарана, лёгок на помине!
Лианель и Илланто шмыгнули назад, заливаясь хохотом. Спелись, голубушки, ну да, они же однолетки, одной ерундой головы забиты. Я распахнула дверь, хмуро смотря на Киарана.
О, Аннис...— он тоже нахмурился.
Чего тебе?— буркнула я.— Мы спать собрались уже.
А я такую возню слышал, думал, вы тут подрались уже... Аннис, я хотел поговорить с тобой...
Ну говори.
Киаран как-то засмущался, отвёл глазки в сторонку:
Пойдём на палубу, воздухом подышишь, а то ты злая, как редька в уксусе...
Сам ты!...— я не успела и продолжить, как четыре руки буквально выперли меня в спину. И дверь захлопнули. Заразы две, точно спелись.
Я аж плюнула с досады.
Ладно, давай поговорим,— сказала я Киарану.
Мы поднялись по лесенке на палубу. Подошли к борту, я опёрлась на поручни, Киаран рядом. Ну вот, стоим мы, как идиоты, на ночное море таращимся. Вокруг никого, один вахтеный на руле, отсюда не разглядеть кто. Аодан, наверно, он же говорил, что дежурить будет.
Аннис...— наконец произнёс Киаран.
Ну?
Я спросить хотел...
Ну спрашивай.
Я тут думал-думал... Этот предатель Донал назвал имя...
Ты знаешь, кто это такой?
Я подозреваю, но не уверен... Он сказал Арвайд... Это родовое имя королевского дома...
А, фамилия, то есть?— черт, нет у них такого слова...— Ну, как ты МакРуан, так он Арвайд?
Да, верно. Из Арвайдов остались только сам король Лаоклан и его сын Ридонн.
Ты думаешь, это сын его раньше времени на трон лезет?— ахнула я.
Нет, что ты... Ридонну только тринадцать лет, куда ему, ему еще в игрушки играть...
Тогда кто?— совсем запуталась я.
Лет семнадцать назад, я еще ребенком был, но помню, был такой Фебал Арвайд. Сын князя Маэллана Коррахтского, внук короля Кормака Арвайда...
Это того Кормака, что с Райлинн и Тарионом был?
Да. У князя Маэллана было двое детей, сын Фебал и дочь Рианнон, там какая-то жутенькая история у них в семье случилась, из-за которой Фебала лишили наследства и вообще изгнали из Арданнона.
Это что такое вытворить надо?
Поговаривают, что за занятия черной магией...
Ой...
Угу... Вот я и думаю, а не он ли, этот Фебал, вернулся... И не он ли этот Ворон...
Ой! А... что ж его еще тогда не того, не казнили, если он что-то такое страшное натворил? Изгнали, ха, наказание нашли!— возмутилась я.
Киаран поморщился:
Вообще-то он королевской крови, таких не положено казнить, ему грозило пожизненное заключение в Иарнгуайле, крепости для особых преступников. Изгнание провозгласили по свершившемуся факту, он сбежал из-под стражи... Говорят, там от охраны только кровавые ошмётки остались... И вот, семнадцать лет о нём ничего не было слышно, до сегодняшнего дня...
