Пролог. Дейтрос.На тверди небесной

Да ведь я люблю его. Я его очень люблю. Он — мой настоящий. Какой там Игорь... какое счастье, что они так вовремя организовали это мое похищение. Как же я сразу не поняла этого? Это Эль — тот, с кем я должна стать одной плотью. Если это не получится, у меня никогда не будет никого другого. Может, он отвернется от меня (на самом деле ведь неизвестно — это видение и реальный Эль не совпадают). Но я все равно люблю его, люблю и буду любить всегда.

Я уже не могла заснуть. И я знала, что не буду жить по-прежнему. Я дейтра, и буду жить как дейтра.

Я встала. Сделала для начала пятьдесят отжиманий — это пока мой потолок. Сделала все упражнения из тех, которым учил меня Эльгеро — все, что смогла вспомнить. Пошла в душ, наскоро смыла пот и, сжав зубы, переключила воду на 20 градусов. Заставила себя постоять так несколько секунд.

Я выдержу, Эль, ты не сомневайся. Они не сломают меня.

Я застелила кровать и села за стол. Достала учебник дарайского языка. Еще ни разу не занималась серьезно, а ведь это необходимо. Начала зубрить. Этим и занималась, пока не принесли завтрак.

— Доброе утро, фелли Миллер, — произнесла Рони чуть обеспокоенно. Я бодро приветствовала ее.

— Как вы себя чувствуете? Вы плохо спали?

— Да нет... правда ночью просыпалась, да.

Рони вышла, и я вдруг подумала, что они, конечно же, наблюдают за мной. Постоянно. Может, через экран того же телека. Приходило ли мне это в голову раньше? Не знаю, я просто об этом не задумывалась. В общем, это и нормально — было бы странно, если бы не наблюдали. Но помнить об этом полезно — ты в плену.

Какое там "сотрудничество для твоей же пользы"...

Эль ведь говорил мне о том, что они ломают дейтр. Именно ломают. Не обязательно пытками. Это просто первое, что приходит в голову — да, человека легко сломать болью (меня, например, в два счета). Но им нужен человек, который добровольно будет сочинять для них маки. По возможности — радостно и с песней, а не потому, что боится боли. Вот они и убеждают меня пока так... Но это может и измениться.

Но если я этому не буду сопротивляться, они сломают меня уже на этом этапе.

Завтрак? Я съела яичницу, паштет с хлебом. Десерт — сливки с вареньем — отодвинула. Вот без сладостей ты обойдешься. Сладости — как наркотик, и ты уже на него почти подсела.

Вместо лимонада выпила воды из-под крана.

— Фелли Миллер, — один из моих охранников возник на пороге, — пойдемте к психологу, уже время...

Да, вежливо они теперь со мной разговаривают. Никаких там "лицом к стене, руки за спину". Но ведь и это было. И об этом полезно помнить.

Крадис был — само благодушие.

— Кстати, Кейта, чтобы не забыть — наверняка тебе интересна история Дейтроса. Вряд ли тебе много о ней рассказали.

По правде сказать, все, что я знала из истории Дейтроса — это как святая Кейта принесла туда христианство. И потом — что Дейтрос был разрушен. Я даже не знала, как именно.

— Можешь почитать вот эту книгу.

Глянцевая обложка, на ней — суровое лицо дейтрина с плотно сжатыми губами, на заднем плане — большое Распятие. "Дейтрос: как это было".

— Ну-сс... на чем мы остановились в прошлый раз?

Я покорно проделала серию упражнений на зрительные ассоциации. Крадис одобрительно кивал головой. Интересно, как эти упражнения должны на меня повлиять? Иногда я понимаю, в чем смысл того, что со мной делают, иногда — совсем нет.

— А теперь цветовой тест.

Увлекательно, между прочим. Надо расположить в порядке убывания восемь цветов — первым ставишь наиболее приятный, и так далее. Но интересно, что в итоге получается довольно точное описание твоего эмоционального состояния. Я проделала тест. Из печатного устройства, стоявшего рядом с "мейном" (это и есть на самом деле персональный компьютер — по сравнению с нами дарайцы продвинулись несколько дальше в разработке таких штук), выполз листок с результатом. Крадис внимательно прочел, лицо его чуть затуманилось, он отложил листок.

— А мне можно? — спросила я. Это и в самом деле любопытно.

Крадис посмотрел на меня.

— Нет, сегодня я бы не хотел, чтобы ты видела результаты. Это неблагоприятно скажется на твоем лечении.

Я подумала.

— Фел Крадис, а можно задать вам вопрос?

— Да, конечно же!

— Вы говорили, что в Дарайе принято лечить преступников. Даже самых... э... тяжелых.

— Да.

— И у вас нет ни смертной казни, ни вообще наказаний.

— Нет, ты уже должна была понять это и из программ телевидения.

— Фел Крадис, а если преступник не излечивается? Ну никак?

Крадис посмотрел на меня удивленно.

— Но таких случаев не бывает!

— Ну я понимаю, в Атрайде можно держать и много лет, пожизненное заключение...

— Нет, почему? Средний срок излечения — год, максимум — пять лет. За пять лет любой, даже самый тяжелый и безнадежный больной, становится здоровым и полноценным членом нашего общества. Это практика.

— И вам, — мой голос стал, кажется, тише, а на самом деле мне просто страшно вдруг стало, — никогда не встречались больные, которые бы не излечивались? Ну, воля оказалась сильнее лечения...

— Кейта, это невозможно. На каждого больного найдется свой метод. Излечиваются все.

Он мягко улыбался, глядя на меня: "И тебя вылечат... и тебя... и меня вылечат".

— А как вы определяете... то, что человек действительно не будет больше преступником?

— О, Кейта, ты ведь не специалист, я не могу объяснить подробно — у нас есть на то методы.

— А дейтры? — не сдержалась я, — те, что попадают вам в руки?

— Как правило, им тоже удается объяснить.

— Но значит — не всем?

— Всем, — сказал Крадис, глядя прямо на меня, — рано или поздно — всем.

Дома... то есть в камере — я раскрыла книгу.

Чтение было увлекательным. Я настроилась на унылый науч-поп, но книга рассказывала о Дейтросе простым и живым языком. Причем, что интересно — нейтральным. Дейтрос не ругали. О нем рассказывали с этнографической точки зрения — вот такие люди там жили, вот такой интересный народец.

Оказывается, дейтры делились на четыре касты. Гэйны — воины — ну это мне уже известно. Священники и миссионеры, а также монахи вообще — хойта. Создатели — аслен — то бишь в далеком прошлом крестьяне и ремесленники, а в наше время инженеры и рабочие. И медар — хранители — учителя, врачи и еще разные социальные труженики.

Дети в Дейтросе всегда воспитывались общественным образом. Мать кормила ребенка лишь до года, а потом он передавался в общественную школу, марсен (ну правда, на ночь чаще всего родители его забирали). Так получалось потому, что в Медиане женщины — не худшие, а часто даже и лучшие бойцы, чем мужчины. Женщины-гэйны даже в самые незапамятные времена были равны мужчинам во всем и независимы. Но детей воспитывать им было совершенно некогда. Дети же других каст поступали в школу обычно позже.

Гэйны и хойта проходили очень суровую и разнообразную подготовку — как физическую, так и умственную. А вот остальные касты жили без особого напряжения, с них спрос не такой большой.

В школах царила полная авторитарность, детей воспитывали в строгости, то и дело сурово наказывали и тщательно следили, чтобы дети придерживались правильной христианской веры. Впрочем, следили и за взрослыми. Была в Дейтросе такая специальная служба — Охраны Веры, на их языке она называлась Верс (а на латыни, наверное, называлась бы инквизицией). Всех, кто высказывал еретические положения, задерживали, и если вина была доказана, следовало суровое наказание — например, ссылка на север, на строительство новых городов и дорог. А на этом строительстве долго не протянешь. Существовала, конечно, в Дейтросе и смертная казнь — и довольно широко применялась.

Простые люди Дейтроса жили в постоянном страхе, как бы чего-нибудь не нарушить. Жизнь их была суровой, сложной — много работы, мало еды. Потребление в Дейтросе поддерживалось на спартанском уровне. А гэйны и хойта несли дейтрийскую веру и в другие слои.

Около девяноста лет назад (не знаю, соответствует ли дарайский год земному? По-видимому, если и отличается, то не сильно) Дейтрос объявил войну Дарайе. Эта война длилась с переменным успехом двадцать лет, миротворческие усилия Дарайи ничего не давали. В конце концов угроза нависла над всем Слоем, и дарайцам ничего не оставалось, как нанести удар первыми. Оружие массового поражения ("Темпоральный винт" — я так и не поняла, что это такое) первыми изобрели, конечно, дейтры, и собирались применить его к Дарайе.

Почти все население Дейтроса, выжившее в итоге, состояло из гэйн и хойта, отчасти аслен — ученых, из тех, кто не находился в тот момент в родном слое. Выжило, по прикидкам, около 80 тысяч человек — довольно много. И с тех пор численность дейтр выросла. Но в современном Дейтросе сохраняются почти все атрибуты и традиции старого общества...

Я отбросила книгу, дочитав ее. Почему-то было неприятно... Очень.

В принципе, они могут и врать. Даже скорее всего, врут, утешила я себя. Надо же им своему населению лапшу на уши вешать.

Тем более, вот что неправда — это то, что дейтры живут в страхе перед кем-то там... перед этим Версом (я даже названия такого ни разу не слышала). Вообще боятся что-то нарушить. Ну никак они не похожи на людей, которые чего-то боятся.

Но...

Но все же подспудно, в глубине души я ощущала — есть в этой книге некое зерно истины. Именно так оно и было... могло быть... То есть кое-что, конечно, приукрашено. Но правда, скорее всего, что была у них инквизиция (и сейчас, наверное, есть), что людей сажали, как у нас в 37 году, за неправильные мысли. Почему-то в это верилось. И военизированность дейтрийская... Вот ведь Дарайя ведет войну с Дейтросом на равных. А посмотришь на этот мир — благолепие, мещанство, колбаса и розовые занавесочки. Курорты.

А дейтрины все сплошь воины, и воспитывают их как аскетов. Может, это и правильно, но... не знаю. Я уже ничего не понимала в этом мире.

Я только не могу предать Эльгеро. Я ведь люблю его, на самом деле. И мой отец — там. Мой родной отец. Я дейтра... может, это плохо, но я не могу этого изменить.

Идиотизм какой-то. Смотреть на этот дурацкий шоколад. И мечтать...

Меня хватило на два дня. Сегодня еще так мило общались с Крадисом, он как-то исподволь внушил мне мысль — не напрягаться... главное — жить легко, без напряжения.

И вот теперь я ловила себя на том, что мне ужасно хочется переключить канал и вместо полезной передачи "Наш мир" — о географии Дарайи, посмотреть наконец, чем же там закончилась перипетия в сериале — главная героиня встретила бывшего воздыхателя, и ее муж заподозрил измену.

И еще мне хочется сожрать наконец этот дурацкий шоколад!

Ну глупо же, более, чем глупо! Что это даст — то, что я сижу и пялюсь на выросшую горку заманчивых шоколадных плиток? Как будто если я съем этот шоколад, я сразу совершу предательство Дейтроса!

Ну ладно! Я схватила плитку, обертка зашуршала мягко-металлически. В конце концов, съем я этот шоколад, не наркотики же в него добавляют. А передачу все же досмотрю. И всякую ерунду смотреть не буду. Я честно пялилась в экран, стараясь понять смысл того, что там говорилось... Какие-то острова... Карту Дарайи бы достать, вот что.

Почему они не вызовут меня? Сижу уже третий день одна, только Крадиса и вижу. Хоть бы на улицу сходить. Я же все равно от них не убегу, куда мне от своего облачного тела? Но я не решилась бы выйти в этой пижаме. Это, видимо, тоже ломка — одиночество, сенсорное голодание.

Да нет, это я сама себя обрекла на сенсорное голодание. Смотрела бы то, что нравится, по телеку — никаких проблем бы не было.

Нет уж, сказала я себе. Выключила телевизор. Сейчас будем заниматься. Да, я уже занималась сегодня два раза. Кстати, мышцы и так уже ничего себе после обучения у Эльгеро, появились. Но для гэйны мышцы лишними не бывают. Так что будем заниматься... Я опустилась на пол, начала отжиматься.

Тяжело.

Двадцать девять... тридцать... Мои руки вдруг подломились, я упала и уткнулась лбом в ковровое покрытие.

А зачем это делать?

Кому и что я хочу доказать?

Есть люди, которым спорт вообще поднимает настроение и так далее. Я к ним не отношусь. Я только устаю — и ничего больше. Мышцы... да выберусь ли я отсюда вообще? Похоже, у меня нет шансов стать гэйной. Ведь Крадис сказал — меня вылечат. И сопротивляться этому бесполезно.

И уж во всяком случае — не так.

Да, он обещал, что я смогу вернуться на Землю. И там просто жить. Или не дадут они мне там просто жить? Им нужны маки. Им нужен такой человек, как я — в отличие от обычных землян, умеющий выделять облачко. Придумывать маки — это не так просто, любой с этим не справится. Это не просто, сидя за столом, придумать какое-то оружие, нужно именно создать его. Создать, выйдя в Медиану.

Но с другой стороны, какая разница... Вернусь на Землю, к родителям. Ну буду время от времени что-то для дарайцев делать. Может, меня оставят в покое...

Господи, ну за что мне все это? Почему все это на меня навалилось? Как было хорошо всего несколько месяцев тому назад... Как я могла страдать — из-за какого-то дурацкого Игоря? Я же не понимала простой вещи — можно жить спокойно... ходить по улицам, смотреть на небо. Не надо делать непонятных и тягостных выборов. Которых никто даже и не ставил передо мной.

Я поднялась, легла на кровать. Нет, не могу. Прости, Эльгеро, ничего у меня не получается. Да почему я так уж уверена, что я дейтра? Ну кровь... так во мне половина земной крови. И выросла я там.

"Не сдавайся, Кей, солнышко мое"

"Маленькая моя"...

Я сжала кулаки, так что отросшие ногти впились в кожу. Да, я помню эти слова... Вот только ничего внутри уже не шевелится. Это ничего не значит. Только эмоции. Решения следует принимать, исходя из разумных соображений.

Подчиниться всему, что со мной делают? Подчиниться собственным желаниям, идти у них на поводу?

Я вспомнила свою первую встречу с дейтрами. В той комнате без окон. А мне ведь тогда показалось, что я впервые в жизни очутилась дома. Именно там, где всегда хотела очутиться. И что ко мне там относятся как к родной. Сейчас я уже почти не помню всего этого, но если бы не это чувство — хрен бы я выдержала месяц тренировок. И все остальное тоже. Значит, оно было правильным?

Я — дейтра. Я хочу быть такой, как они.

Я села на койке. Небо за окном уже потемнело, и одна из лун — Хадис — повисла над рощицей. Больше ничего там не разобрать. Интересно, можно ли разбить окно? Наверняка стекло какое-нибудь броневое, а может, это и вовсе не стекло. Но даже если разбить — какой смысл? Мне не спрятаться в этом слое. И я не могу уйти далеко от облачного тела. Хотя если — то это будет оригинальный замедленный способ самоубийства.

Чем отличаются дейтры от остальных? Судя по местным фильмам-боевикам, здешние солдаты (те, с кем мы встречаемся — хотя почему-то мне это сомнительно) и миротворцы тоже ведут спартанский образ жизни, много занимаются... Может быть, конечно, это лишь в фильмах так. Но вот что у дейтр на самом деле иначе — это вера.