Добро из зла

— Он был пуст, когда началось вторжение!

— Это невозможно, — после короткой паузы ответил Жон. В его голосе впервые за весь разговор прозвучала неуверенность.

На этот раз в разговор вмешалась олененок:

— Это правда. Я была там.

— Он создан для того, чтобы дать людям возможность хоть как-то защитить себя в случае угрозы Гримм. Там ВСЕГДА должно быть оружие — это часть "законов о Гримм". Облек рассказывал, что их даже грабить не пытались уже лет пятьдесят, со времен...

"Войны за Права" — с холодком, пробежавшим по спине, вспомнила Руби. Ее не удивило, почему Жон не решился сказать это вслух.

Сейбл вновь поднял меч и попытался пройти мимо Вельвет, но маленькая ладошка остановила его, нажав на грудь.

— Теперь ты понимаешь? — сказала она, не отрывая взгляда от Жона. Ее глаза блестели от сдерживаемых слез. — Если бы у фавнов не было своего оружия, если бы не те отряды Белого Клыка, которые, увидев, что происходит, послали все к черту, вернувшись, чтобы защитить свой дом — мой народ сожрали бы Гримм в ту же ночь! А роботы?! Ты знаешь, где их было больше всего?! Не в центре — его защищали Охотники — среди фавнов!

— Озпин бы этого не допустил!

— Арсеналы в юрисдикции армии, не Охотников, — покачала головой Скарлатина. — Профессор Гудвич сказала нам, что его вывезли вскоре после Прорыва Гленн... чтобы не давать фавнам оружие.

— Ты еще скажи, что директор Гудвич знает, что вы делаете, — заметил Жон.

Руби заметила, что опустившийся было щит вновь занял положенное место.

— Если я сейчас свяжусь с ней — она мне все подтвердит?

— Нет!.. — воскликнула кролик. — Не по открытому каналу! Она не знает — ей лучше не знать. Она не сможет нам помочь — все, на что ее хватает, это не запрещать добровольцам помогать фавнам да подкидывать иногда припрятанные остатки.

— Почему?

— А почему ты сейчас поднял на меня оружие, Жон? — спросила Вельвет. Ее миловидное лицо некрасиво сморщилось, будто от боли. — Потому что мы — фавны. Ты знаешь меня — я бы никогда... никогда! не присоединилась к Белому Клыку! И все же ты готов поднять на меня меч.

— Те ребята, что за твоей спиной... — тихо сказал Жон. — Они в той же броне, в которой были боевики Белого Клыка в ту ночь. Это они привели в город Гримм.

— Больше нет. Сейбл, Лили — в ту ночь они вернулись домой, защищали родных. Никто из них не ответственен за это! Они не знали!

— Про Прорыв Гленн они тоже не знали?.. — спросил Жон.

Его меч трижды качнулся — едва заметно, но достаточно, чтобы Руби распознала приказ готовиться к бою. Ее палец лег на спусковой крючок... и в испуге отдернулся.

Она не будет стрелять в Вельвет!

Но прежде, чем она успела вмешаться, сказать хоть что-то...

— Да! Они были в отряде, что остался в городе — им ничего не говорили! Браун, помнишь?.. Друг Блейк — они служили под его началом.

...и палец вернулся обратно. Они знают Брауна! Могут ли они знать, куда он направился после того, как забрал у нее сестру?!

Она выяснит.

Кажется, к точно такому же решению пришел и Жон.

— Они врут тебе, Вельвет. Блейк рассказывала нам — даже если не знали о Прорыве, решение участвовать в том, что последовало после, они приняли сами. Они убийцы, грабители и террористы — какую бы ложь о пустых арсеналах тебе не скормили.

— Я видела доказательства!

— Поддельные, — покачал головой Жон. — Послушай меня, Вельвет, я предлагаю в последний раз: сдавайтесь. Если все так, как ты говоришь, если Гудвич знает обо всем — ничего не грозит ни тебе, ни твоим... друзьям. Если нет... тогда ты узнаешь правду.

— Если я пойду с вами — это будет официально, — покачала головой кролик. — И затянется надолго. Когда все выяснится — этот арсенал уже будет пуст. И тогда фавны вновь будут умирать. Я не могу этого допустить.

— Я говорил тебе, — прорычал бык, когда ладошка Вельвет бессильно соскользнула с его брони. — Они такие же, как и все остальные. Даже правда, сказанная в лицо, объявляется ложью, если она мешает им жить.

— Ну так что ты ответишь мне, Вельвет, — не обращая на фавна никакого внимания, спросил Жон. — Ты ведь понимаешь — я не один здесь. Мы JNPR — и никто из вас не сможет остановить Пирру. Даже ты.

— Не вынуждай меня... — прошептала кролик, сжимая кулаки.

— Могу сказать тебе тоже самое. Мне нужен ответ, Вельвет. Пойдем с нами как Охотница и соратник — или как пленница.

— Это всегда заканчивается так, — криво ухмыльнулся бык, отступая в сторону, обходя Жона по кругу. Олененок, секунду поколебавшись, повторила за товарищем, зайдя с другой стороны. — Мы или они.

"Пожалуйста, Вельвет! — взмолилась Руби. — Пожалуйста!"

Она нигде не видела Ятсухаши. Часть ее не могла перестать беспокоится о том, что разбираться с партнером Вельвет придется Норе и Рену. Смогут ли они? Молчаливый здоровяк все таки был старше и опытнее...

Здесь... она не предвидела проблем. Она видела, как двигается эта первая пара фавнов, как держат оружие — с ними, один на один, мог бы справится и Жон, Тем более если она прикроет его огнем из винтовки. Вельвет же...

Чуть в стороне на землю мягко приземлилась Пирра. Быстро поведя в ее сторону стволом, Руби увидела, как застыло в фирменной, известной на весь Ремнант, бесстрастной боевой маске лицо чемпионки, как, постоянно трансформируясь, крутится в ее руках оружие...

Ее глаза не отрывались от Вельвет. Фавн-кролик выглядела безобидной — но ни в коем случае таковой не была. В этом невысоком, на вид хрупком теле таилось одно из самых опасных Проявлений, какие Руби только видела в своей жизни — способность копировать чужое оружие и боевые навыки в полном объеме, за исключением Проявления.

Против всего мастерства и силы Неуязвимой Девочки Вельвет могла выставить силу, не уступающую ни в чем — и оружие, созданное ее Проявлением, не было сделано из металла.

Руби всего на мгновение отвлеклась от Вельвет, но едва вернув прицел на прежнее место, с трудом смогла узнать в ней ту девочку, с которой они иногда обедали в Биконе, когда у ее команды были занятия. Ничего вроде не изменилось — но милой робкой Вельвет, покорно сносящей издевательства хулиганов, больше не было.

Ту Вельвет хотелось защитить и пожалеть. Перед этой хотелось склониться.

— Я даю вам последний шанс, дети, — тихо сказала Вельвет.

От чистой власти, что сочилась из каждого звука, сделал шаг назад не только Жон, но и оба фавна. Лишь Пирра осталась на месте — но оружие в ее руках завертелось еще быстрее, превратившись в смазанный туманный круг.

— Я даю слово, клянусь вечностью, что говорю правду. Я не враг вам и не враг людям. Оружие, которое мы забрали, будет использовано лишь против Гримм.

Она наконец подняла голову и тряхнула волосами, отбрасывая их с лица. Прошлая Вельвет была миленькой. Эту — исполненное достоинства и внутренней силы выражение лица превратило в богиню.

Жон и фавны сделали еще один шаг назад. Далеко за спиной Пирры, у самого края площади, в воздух взмыли две легковушки, подхваченные Проявлением. Чемпионка по-прежнему оставалась на месте.

Голос Вельвет был тонким и нежным: плакала она или смеялась, жаловалась или шутила — в нем всегда была некая уязвимость, оттенок неуверенности. Голос девушки, чьи красная шапка с помпоном почему-то перестала казаться смешной, опустился на пару тонов; откуда-то взялась легкая хрипотца, странная глубина и звучность, что придавали каждому слову особый смысл.

— Я устала видеть мертвых детей. И если я еще раз посмотрю в глаза их матерей, зная, что могла сделать что-то, но не сделала — то просто рассыплюсь на части.

Вельвет сделала шаг вперед, вынуждая всех, кроме Пирры, попятиться — чемпионка лишь упрямо пригнулась, будто сопротивляясь сильному ветру, да укуталась темной медью своей души.

— Вчера я обещала фавнам, что доставлю им это чертово оружие. Сегодня я клянусь ВАМ: мой народ — выживет. Даже если вы будете против, даже если весь мир ополчится на нас... Мой. Народ. Будет. Жить!

Руби раньше видела, как Вельвет использует свое Проявление. Замечала белозубую улыбку, когда ее руки покрывали бронированные рукавицы Янг, свирепую полуухмылку, когда она крошила врагов молотом Норы, холодное сосредоточенное выражение Вайс, когда в ее руках сияла тонкая рапира... На те несколько минут, на которые Скарлатина получала чужую силу, она отчасти становилась теми, кого копировала.

"О Прах, Вельвет, у кого ты позаимствовала... это?"

— Я взяла эту силу давным-давно... — словно отвечая на ее вопрос, сказала Вельвет, не двигаясь с места. — Коснулась только однажды, самым краешком, охватила лишь часть... и испугалась настолько, что больше не использовала ее нигде и никогда: всегда был способ попроще, всегда было достаточно силы поменьше.

На мгновение она подняла взгляд и, Руби могла бы поклясться, посмотрела Роуз прямо в глаза, заставив вздрогнуть. В правой руке Вельвет что-то вспыхнуло серебром и маленькая снайпер покрылась липким потом, мгновенно узнав оружие.

— Они называли его одним из самых сильных воинов мира, — тонко улыбнулась Вельвет чужой, полной ироничного веселья улыбкой. — Гребанное преуменьшение века.

Она подняла руку — и сверкающая белоснежная проекция до боли знакомой трости указала кончиком на Пирру.

— Итак, дети... вы хотите узнать, на что НА САМОМ ДЕЛЕ был способен директор Озпин?

Глава 5. Вместе или врозь

Впервые Жон встретился с директором Озпином в день собеседования, обязательного для каждого, кто решил поступать в Бикон. Он вошел в его кабинет, невежливо засунув одну руку в карман ветровки, а второй крепко, так, что скрипела кожа на перчатках, сжимая рукоять Кроцеа Морс — фамильного клинка семьи Арков, чтобы скрыть мелкую постыдную дрожь пальцев. Он был почти уверен, что сейчас его подлог раскроется — в лучшем случае его ждал простой отказ, в худшем — и в тюрьму можно было попасть.

Ничего из того, чего он так боялся, не произошло. Директор с интересом расспрашивал его о семье (ничего удивительного, учитывая кем был его прадед), выразил искреннее сожаление о том, что после смерти прославленного Кейана Арка его сын разругался с тогдашним директором Бикона и Советом Вейл, да так, что покинул Королевство, отправившись жить в один из редких вольных городов Темных Земель. Спросил, почему его внук решил пойти наперекор родительской воле и вернулся в Бикон. Жон ответил правду: "Я всегда хотел быть героем — как мой прадед" и не смог удержаться от того, чтобы задать один из самых главных вопросов в своей жизни: "Вы поможете мне им стать?". Озпин в ответ на это только грустно улыбнулся и с сожалением покачал головой: "На самом деле, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы вы никогда им не стали". Смысл этих слов Жон понял намного, намного позже — месяцы спустя, уже после смерти директора, на руинах Вейл.

Если бы Жон попытался как можно более кратко сформулировать свое впечатление о директоре, он обошелся бы всего двумя словами: "спокойствие" и "мудрость". Казалось, его ничего не могло удивить — даже войдя в столовую после той знаменитой "Продовольственной Войны" и оглядев дыры в потолке, разрушенную колонную, вмятины и трещины в гранитных стенах, он лишь улыбнулся, будто вспомнил что-то веселое, да отхлебнул большой глоток из своей знаменитой кружки с кофе, пахшим коньяком. По академии ходили десятки, если не сотни историй, в которых, стоило студентам отчаяться, находясь в одном шаге от того, чтобы сдаться, как рядом будто невзначай оказывался Озпин и за пять минут случайного, непринужденного разговора разрешал неразрешимое и открывал невидимый путь.

Озпин не был столь легендарен, как другие директора Бикона, и боевых подвигов за ним числилось немного, но учителем... учителем, пожалуй, был лучше многих.

"Так вот каковы вы в гневе, профессор..."

Все его существо умоляло бежать отсюда — отбросив оружие и срывая с себя доспехи, чтобы оказаться как можно быстрее и подальше отсюда. Фавн просто стояла и говорила — но делала это так, что умудрилась напугать его сильнее, чем когда-либо получалось у самых жутких и сильных Гримм.

— Они называли его одним из самых сильных воинов мира, — тонко улыбнулась Вельвет чужой, полной ироничного веселья улыбкой. — Гребанное преуменьшение века.

Существо, занявшее место тихой доброй Вельвет, не удостоило Жона и одним единственным взглядом — все внимание фавна занимала Пирра. Нетрудно было догадаться почему — он не был угрозой для Вельвет даже без силы Озпина. Он просто парень с неприлично большой аурой, без навыков и мастерства — даже Проявления и того до сих пор не открыл. Парень, который не может стоять, подобно Пирре, перед разгневанным божеством, гордо вскинув голову и всерьез рассчитывать победить.

— Итак, дети... вы хотите узнать, на что НА САМОМ ДЕЛЕ был способен директор Озпин?

Арк был уверен в том, что она отступит — он не знал более мягкого человека, чем Вельвет. Что, во имя Праха, должно было произойти с робкой девочкой, чтобы вызвать у нее столько гнева?

Его ошибка — одна из многих. С другой стороны, он не мог отдать оружие Белому Клыку, раскаялись они там или нет.

— Вельвет, подожди, мы можем поговорить...

— Теперь ты хочешь поговорить? — Вельвет мельком глянула на него и Жон отчетливо различил презрение, на секунду обезобразившее прекрасное лицо. — Если заставить вас слушать можно только силой... то, может, Браун не так уж и ошибался. Уйдите с моего пути, дети. Я считаю до трех. ...Раз.

Жон бросил короткий взгляд на Пирру через плечо... и тут же понял, что ни о каком отступлении не может быть и речи. Холодное пустое выражение лица, что всегда всплывало в бою, было на месте... но зло сощуренные зеленые глаза горели тем самым пламенем, что он не раз наблюдал у других в ночь Падения Бикона — "Победа или смерть". Пирра не собиралась бежать или отступать — ее устраивала только победа.

-...Два.

Та ночь изменила каждого, но Пирру затронула больше всех из команды Джунипер. Потеря руки, смерть Пенни и что-то еще, о чем она не говорила, надломили чемпионку, оставили шрамы, которые нельзя было увидеть глазами — лишь почувствовать сердцем. Раньше ее никогда не волновала победа — но сейчас она отказывалась отступать, даже когда надо было. Однажды это уже едва не довело их до беды — в той самой авантюре с мародерами и секретными документами. Его партнер и лучший друг будто пыталась что-то доказать самой себе, избавится от чего-то, что отравляло ей жизнь.

Жон пару раз пытался было поговорить с ней, но натыкался лишь на виноватое молчание. Он не стал настаивать — в конце концов однажды он тоже хранил постыдный секрет от своей команды и признание потребовало всего мужества, что у него было. Так что Жон просто убедился в том, что Пирра знает, что он всегда будет рядом с ней, несмотря ни на что, и поддержит в любом решении и принялся ждать, когда она будет готова, изредка напоминая о себе.

Вернув свое внимание Вельвет, он почувствовал, как хлынула аура в мышцы — один из немногих простых приемов, которые он успел изучить. А потом произошло то, что всегда случалось с ним в серьезном бою — ушли страх и неуверенность, мир потускнел и замедлился, а разум принялся четко просчитывать ситуацию. Жон был уверен, что именно эта особенность была причиной того, почему директор сделал именно его лидером команды JNPR... вот только как он узнал, если о ней не подозревал и сам Арк?