Операция "Гроза Плюс"

— Пока будем готовиться. И главное, не спугнуть Алоизыча, — коротко заметил капитан Князев, — а то 22 июня наступит, а он не нападет, и вид у нас тогда будет до предела идиотский.

— Спасибо, коллеги, — подвел итог президент, — идиотский вид, особенно перед товарищем Сталиным, для нас недопустим. Поэтому делать все будем тщательно и аккуратно. Все свободны. Как только все будет готово к переговорам, я вас извещу.

Все встали и, собрав бумаги, начали выходить в дверь. И в этот самый момент президент, в стиле "Папы Мюллера" из "Двенадцати мгновений весны" окликнул капитана Князева, — А вас, Александр Павлович, я попрошу остаться... Есть, знаете ли, философский разговор о товарище Сталине, и о сути тогдашнего и современного сталинизма.

16 февраля 2017 года, 12:00, Российская Федерация, Московская область, резиденция Президента РФ.

Капитан СВР Князев Александр Павлович.

— А вас, Александр Павлович, я попрошу остаться... Есть, знаете ли, философский разговор о товарище Сталине, и о сути тогдашнего и современного сталинизма, — сказал президент.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — подумал я. — этого мне только не хватало! Тему для предстоящей беседы наш дорогой ВВП нашел, скажем так, весьма склизкую. Впрочем, я почему бы и нет? Вполне актуально, ведь в ближайшее время нам как раз и предстоит повстречаться с самим Иосифом Виссарионовичем...

— Владимир Владимирович, — сказал я, — вы ставите вопрос настолько широко, что мы можем тут с вами вести философскую беседу до морковкиного заговенья. Давайте для начала определимся, о чем конкретно мы будем говорить.

— Давайте, — хитро улыбнулся Путин, — начнем, как говорили древние, аб ово, то есть, о личности товарища Сталина, с которым, как я полагаю, нам с вами придется общаться в самое ближайшее время.

— Когда произносится имя Сталина, многие тут же начинают вспоминать про пресловутый "культ личности". Но, как сказал наш Нобелевский лауреат Михаил Шолохов: "Да, культ был, но ведь и личность была!". Так что же это за человек?

Мальчишка из грузинского городка Гори, который мечтал помогать людям в беде, искать для них справедливости. Юноша, который учится в Горийской духовной семинарии, причем, учится отлично. Пишет стихи, причем неплохие. Потом Тифлисская семинария, где его мысли о духовном сталкиваются с суровой действительностью тогдашней жизни. Не закончив семинарию он уходит в марксизм, которому он останется предан на всю оставшуюся жизнь. Но марксизм в его понятии не догма, а руководство к действию.

И самое главное — Сталин не только марксист, но и имперец. Хотя он никогда вслух не говорил об этом, но все его действия были направлены на то, чтобы государство, во главе которого он оказался, жило, развивалось, процветало. Кроме того он был противником разложения армии в Первую мировую, отделения окраин, и создания национальных республик. Со всем этим Сталин согласился под давлением Ленина, которого очень сильно уважал.

— Сталин — имперец... — задумчиво произнес президент, — а вы не ошибаетесь, Александр Павлович?

— Ничуть, Владимир Владимирович, — ответил я, — давайте посмотрим на то, что делал всю свою жизнь Сталин. В конечном итоге он сумел собрать все, что было утеряно не только сразу после революции, но и то, что в результате неудачной Русско-японской войны Россия уступила Стране Восходящего солнца. И вот, после победы над Японией в 1945 году Сталин на мгновение приоткрылся, показал свою имперскую суть. Хочу процитировать отрывок из его речи по этому поводу.

Я полез в карман, вытащил записную книжку, нашел нужную страницу и прочитал вслух: "...поражение русских войск в 1904 году в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот, этот день наступил".

— Да, вы, пожалуй, правы, Александр Павлович, — тихо сказал Путин, — такое мог сказать лишь человек, болеющей душой за честь и достоинство своей Отчизны.

— Именно так, Владимир Владимирович, — ответил я, — и, имея дело с товарищем Сталиным, следует все время об этом помнить. При нем лучше не упоминать современные мантры политиков вроде: "общечеловеческие ценности" и "демократия и толерантность". — Я заметил, что когда я произнес эти слова, Путин едва заметно поморщился.

— Но, что же тогда такое сталинизм, — спросил он, — и почему у нас в стране миллионы людей считают себя сталинистами, хотя они самого Сталина никогда не видели и не слышали?

— Наверное, сталинизм — это желание этих миллионов людей видеть во главе страны человека, который будет отдавать всего себя служению этой страны. И не допустит, чтобы какие-то там заморские "учителя демократии" пренебрежительно кривясь, куражились над "сиволапыми".

— Но, ведь в 30-е годы многие граждане СССР были подвергнуты массовым репрессиям, — сказал президент, — я не верю в те цифры, о которых говорят "страдальцы" из "Мемориала", но ведь, действительно, многие из наших сограждан были репрессированы незаконно.

— Ну, начнем с того, что репрессии были вполне законными, — ответил я, — другое дело, что сами законы были, мягко говоря, суровыми. Это было время ежовщины, между разоблачением заговора Тухачевского и осуждением самого Ежова. На волне борьбы с заговорщиками НКВД попробовало поставить себя над государством.

К тому же власти на местах всячески старались показать свое рвение, и требовали увеличить лимиты на расстрельные приговоры. Кстати, при этом особо отличился 1-й секретарь Московского обкома ВКП(б). В архивах сохранился документ, в котором Хрущев требует увеличить ему лимиты на расстрелы. Приговоры выносила "тройка", состоящая из 1-го секретаря обкома, главы ОблНКВД и секретаря суда, и были установлены лимиты, сколько человек можно осудить по 1-й категории (расстрел), и 2-й категории (10 лет). В сумме изначально было около 250 тысяч человек по 1-й и 450 тысяч человек по 2-й категориями — всего на весь СССР. А Хрущеву было этого мало, и он просил увеличить выделенные Москве лимиты по 1-й категории. Рукой Сталина резолюция на этом прошении: "Уймись, дурак!".

Кроме того, есть вещь о которой помалкивают все правозащитники — ни один человек не мог быть осужден без санкции его непосредственного начальника, и ведь будущие высокопоставленные жертвы репрессий сами давали такие санкции пачками. — я набрался храбрости, — И потом, Владимир Владимирович, признайтесь, когда министры предыдущего правительства месяцами саботировали ваши распоряжения, разве в глубине души вам не хотелось загнать их всех в Магадан и Салехард, рубить лес и рыть каналы?

— Да уж, — крякнул президент, а потом задумался, — Александр Павлович, так как бы вы посоветовали нам вести себя со Сталиным?

— Вам будет очень трудно, — сказал я, — можно представить, что скажет вам Иосиф Виссарионович, узнав о том, что произошло после той проклятой, не к ночи будет сказано, "Перестройки". И то, что страна, которая выстояла при нем во время страшнейшей в истории войны, была развалена на части, причем, теми, кто должен был сделать все, чтобы ничего подобного не случилось.

— Я все понимаю, — сказал президент, — но это произошло еще тогда, когда мы ничего не могли реально сделать. Впрочем, это не оправдание... Продолжайте, Александр Павлович.

— Вполне естественно, — сказал я, — что у товарища Сталина появится подозрение — не принесут ли незваные помощники в СССР ту заразу, которая загубила Страну Советов в их времени? И нам с вами, Владимир Владимирович, придется приложить огромные усилия для того, чтобы Иосиф Виссарионович поверил в то, что вы не имеете никаких деструктивных намерений в отношении возглавляемого им государства.

— Это будет непросто, — тихо сказал Путин, — и я понимаю товарища Сталина. Но ведь мы можем спасти миллионы человеческих жизней! Мы реальная помощь, от которой отказываться — просто преступление.

— Он будет думать, что эта помощь может обернуться троянским конем, — жестко сказал я, — и в СССР, вместе с нашим экспедиционным корпусом и нашими технологиями, придет наш цинизм, наша жажда наживы, наша беспринципность, наша аморальность.

— Да, огорошили вы меня, — сказал Путин, — я об этом как-то и не подумал. Что же теперь нам делать?

Я вздохнул, — Контакт должен быть спланирован так, чтобы товарищ Сталин сначала получил информацию по тому, что произошло в СССР после сорокового года, смог самостоятельно понять причины и поражения РККА в 1941 году и деградации КПСС, распада СССР и реставрации капитализма в году 1991-м. И уже после этого он будет готов к содержательным переговорам. Ведь болезнь, поразившая СССР в 1991 году, уже зреет внутри, казалось бы единого и монолитного организма Страны Советов. Все предпосылки повторения той истории налицо. И если ничего не изменить, то даже с нашей помощью, разгромив вермахт и уничтожив нацизм, СССР в дальнейшем столкнется с поколением руководителей желающих пожить спокойно. Потом с поколением начальников желающих пожить для себя. Вот эти последние и демонтируют социализм и СССР заодно, чтобы быть начальником, баем, князем, ханом на отдельно взятой, подконтрольной им территории. Надо убедить товарища Сталина, что мы не болезнь, мы вакцина от этой болезни, пережившие либерализм и переболевшие им, и теперь имеющие к нему иммунитет.

Надо доказывать, что мы не окончательно погибли нравственно, что мы еще не продали память своих предков за пачку зеленовато-серой бумаги с портретами дохлых заморских президентов. Ведь были у нас не только предатели и выродки, но парни, которые не жалели себя в Чечне. Вспомните, ведь была 6-я рота 104-го полка 76-й гвардейской Псковской дивизии ВДВ. И была высота 776 неподалеку от Улус-Керта, где наши десантники стояли насмерть, как их прадеды в ту Великую войну.

Поймите, Владимир Владимирович, наши бойцы в схватке с фашистами вновь почувствуют, что сражаются за правое дело, за свою Родину, за свой народ. Это дорого стоит. Когда они вернутся назад, в нашу нынешнюю Российскую Федерацию, они уже не смогут жить так, как жили раньше, "применительно к подлости". Участие в справедливой, священной войне — это спасение и для нас. Тут надо оперировать не только экономическими, но и нравственными категориями.

Есть такое понятие, как катарсис. Это очищение души. Помните, как у Гоголя в "Тарасе Бульбе" — и я вновь полез в карман за своей записнушкой:

"Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!

Уж если на то пошло, чтобы умирать, — так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!"

— Так, что товарищ президент, — закончил я свою мысль, — эта война нужна не только СССР, но и нам, чтобы наш народ мог вернуть себе чувство самоуважения и собственного достоинства.

— Да, хорошо сказал Николай Васильевич, — тихо сказал Путин, — спасибо вам, Александр Павлович, за беседу. Я подумаю над тем, что вы мне сказали.

Часть 2. "Вперед в прошлое"

17 февраля 2017 года, 18:00, Республика Абхазия, г. Гудаута, аэродром в пос. Бомбора в составе 7-й военной базы ВС РФ.

Одинцов Павел Павлович.

Если вы спросите, какая погода в Абхазии в феврале, то я вам отвечу, как осенью в Москве — от плюс десяти до плюс пяти, ветер, и все время идет мерзкий и нудный дождь. Поток туристов-дикарей здесь бывает только летом. А сейчас прибрежная зона остается почти, что в полном запустении. Тем лучше, меньше любопытных глаз.

Аэродром Бомбора тоже пуст, хотя и поддерживается во вполне дееспособном состоянии. В случае обострения обстановки в регионе именно сюда будут садиться "Русланы" и Ил-76 перебрасывающие подкрепления и материально-техническое снабжение для 7-й военной базы Вооруженных Сил Российской Федерации в Республике Абхазия.

Вот и сегодня, с утра немного выглянуло солнышко, но, почти сразу же, небо затянуло обложными серыми тучами и заморосило. Ну и ладно, нечего нам делать на той улице. Разместились мы в здании, которое в разные годы играло роль, то аэровокзала Гудаутского аэропорта, то штаба 171-го Тульского Краснознаменного авиационного истребительного полка. Сейчас же здесь расположена "Экспедиция N 2, ГНКЦ "Позитрон".

Выгрузив нас вместе с багажом, самолет вылетел обратно в Нижнюю Потьму, там уже почти готов президентский комплект. Мы же пока готовимся к первой вылазке туда, куда еще не ступала нога белого человека. И это не шутка, профессор Архангельский просветил меня, что все человечество тогда было черным, или, в крайнем случае, светло-коричневым. Заяви Сарочке Пэйлин, что Адам был негром, то есть чистокровным африканцем, и получишь вполне полноценную истерику в ультразвуковых тонах. Это пока что лишь заявления нашего единственного консультанта. Сих сенсационных сведений он нахватался у своих коллег смежных специализаций. Но, как говорится, единственный критерий истины, это практика. Вот, попадем на место, и сразу все станет ясно.

Несмотря на наличие внешнего электропитания, наши технари на всякий случай распаковали и подготовили к работе дизель. Тут все же Абхазия, а не Московская область. Хотя и там сбои по питанию, явление вполне регулярное и неудивительное. Пока тянули кабеля, профессор расхаживал по небольшой комнате, в которой временно разместился штаб экспедиции, как взволнованный тигр по арене цирка. Куда только делся расслабленный и немного обрюзгший человек, сутками, а иногда неделями, не выходивший из своей квартиры. Сейчас его бил самый настоящий мандраж. Но выход в прошлое откладывался — слишком опасно лезть в доисторическую воду не зная броду. С минуты на минуту сюда, на аэродром Бомбора, должна прибыть группа бойцов Службы Специальных Операций, подготовленных как раз для действий в особо нецивилизованной местности, в том числе и с целью защиты научных экспедиций и российской собственности за рубежом. Короче, весьма подготовленные и квалифицированные эксперты по выживанию в дикой местности.

Самолет Эмбраер ЕМВ 110, на котором прилетели ССОшники, был раскрашен в яркие цвета какой-то попугайско-павианской африканской авиакомпании. И правильно, никто и никогда не должен связывать визиты этих ребят с Правительством Российской Федерации. Окончательно дезориентировать постороннюю публику должны были камуфляжная униформа и амуниция натовского образца.