Покорение Сибири

— Войну остановили, — подсказал Игнат.

— Нет, мы её не остановили. Мы просто через Милорадовича донесли кое-какие мысли до Государыни, а во-вторых: в Речи Посполитой нейтрализовали некоторых рьяных лидеров, из-за действия которых Императрица точно бы ввела туда свои войска. Один раз в 1772 году Польшу поделили и хватит. Не нужны нам те земли и люди её населяющие.

— Нейтрализовали — убили? — как-то странно посмотрел на Агеева Казанцев младший.

— Нет, пля, на курорт отдыхать отправили! — снова вклинился Лапин. — Иван, нам что важнее, жизни наших солдат и мир, или три ублюдка с непомерными амбициями, направляемые шпионами других государств???

— Тогда получается, что война не прекращается никогда? Она идёт или явная, или тайная...

— Совершенно верно, сын, — сказал Алексей Петрович, похлопав сына по плечу, — война идёт всегда. Тебе "Колесо обозрения" понравилось?

— Да, — недоумённо посмотрел на отца Иван.

— А знаешь, какую мне битву пришлось выдержать, прежде чем я его построил?

Тут Казанцев младший улыбнулся и кивнул головой.

— Ну, вот и славно, — продолжил Агеев. — Я понимаю, Иван, что многое может не совсем приятно для тебя, но такова жизнь.

— Всё нормально, Марсель Каримович. Просто раньше вы меня одному учили, а теперь другому. Новые знания трудно сразу принять. Но я понимаю, каково вам с этим жить...

— Многие знания — многие печали, как говорится, — кивнул головой Агеев, — но мы сильно отвлеклись. Продолжу... Действия наших агентов вызвали нездоровый интерес у многих, но с Россией это никак не связывают, потому что всякий раз действия совершались людьми далёкими от России, и у всех имелись весомые основания для своих поступков. Тут пока всё нормально. Дальше... Наши банки уже есть в Америке, Англии, Франции, Пруссии, Австрии, Индии... Так же во всех этих странах имеются наши предприятия. В первую очередь это фабрики по производству сигарет, плюс гостиницы, рестораны и магазины. В Америке и Индии у нас есть свои плантации, там выращиваются хлопок, табак, сахарный тростник и чай. В Америке мы имеем небольшую верфь, где строим корабли для наших нужд, рядом находится морская школа, и школа по подготовке охранников. Сами знаете, нам есть, что защищать. Это так сказать международные новости. А что у нас в стране?

— Получено разрешение Императрицы на строительство железных дорог, — продолжил Алексей Петрович, — мне удалось заинтересовать этим проектом многих наших великосветских богатеев, которые тупо тратят свои капиталы на бессмысленные развлечения. Организована акционерная компания "Российские железные дороги". В Петербурге этим летом началось строительство паровозного завода.

— Не только в Петербурге, Алексей Петрович, — добавил Агеев, — кое-где уже заканчивают это строительство.

— Конечно, — согласился он, — ещё в Перми и Томске. Уверен, что Томск и Пермь мы соединим быстрее, чем Петербург и Москву. В комиссии строения государственных дорог сидит куча упырей, которые всё новое принимают в штыки.

— Не только там, — сказал Агеев, — добавлю, что противников железной дороги оказалось много. Пришлось попотеть, чтобы выбить разрешение на её постройку. Кроме своих самодуров, иностранцы тоже немало подпакостили, поэтому пришлось даже некоторых наших дебилов тупо застращать, чтобы не лезли не в своё дело, а сидели спокойно. Зная, какие аргументы будут выдвигаться против такой дороги, мы заранее приготовили веские доказательства глупости таких аргументов. Конечно же, предварительно подготовили общественное мнение... А Императрице подарили сделанный нашими мастерами макет территории, где есть леса, горы, реки, поля, озёра... Среди всей этой природы проходит железная дорога, по которой движется паровоз. Получилось очень убедительно и наглядно. Короче, два года интриг, подкупов, давления, обещаний, провокаций...

— В общем, строительство железной дороги уже ведётся во всю, — продолжил Казанцев. — Кроме железной дороги мы занимались армией. В каждом сибирском городе есть огороженные территории, где располагаются так называемые военные городки. Там солдаты живут и обучаются. Ещё мы добились, чтобы сибирские полки носили форму, составленную по нашим проектам. Что ещё по армии..? А-а, в Тюмени и Томске открыты военные училища. Вроде всё...

— По армии ещё то, что оружейный завод в Херсоне отдан в казённое имущество, — продолжил Муравьёв. — Сестрорецкий оружейный завод полностью реконструирован. И там, и там работают наши люди, но заводы нам не принадлежат. В любое время можно потихоньку забрать оттуда мастеров для своих нужд. Заработали мы на этом деле мало, чисто помогли государству переоборудовать старый завод и построить новый.

— Херсонские пушечки нам под Измаилом очень помогли, — сказал Иван Казанцев. — И канониры тоже знали своё дело.

— Это потому, что, считай, каждый канонир чуть ли не сам делал свою пушку, — усмехнулся Муравьёв. — Выпросили у Суворова сто человек рекрутов, обещали ему подготовить первоклассных специалистов. Вредный он всё-таки мужичонка, пока договорились с ним, выпил нашей крови не мало. Подозрительности в нём через край. С Потёмкиным о постройке завода намного легче было договориться.

— Не скажите, Даниил Петрович, в армии солдаты его любят, — ответил Казанцев младший.

— То армия, а я для него — купец. Высокомерие при общении так и пёрло из него. Решил даже надо мной подшутить, спрашивает такой: "Скажи, купец, ты же хорошо считаешь, а сколько на небе звёзд?".

— И что ты ему ответил? — спросил Игнат снедаемый любопытством, ему тоже хотелось пообщаться с великим полководцем, да не судьба пока.

— А ответил я ему так: "Мне, Ваше Сиятельство, по барабану, сколько звёзд на небе, мне по ним из пушек не стрелять. Я вообще считаю, что из пушек по вражеским крепостям стреляют, а звёзды оставляют для дам".

— А он что? — спросил улыбающийся Лапин.

— Ржал, как конь. Видать мой ответ понравился.

— Не страшно было с графом-то так разговаривать? — спросил, улыбаясь, Агеев.

— И что бы он мне сделал? — невозмутимо задал вопрос Даниил.

— Не знаю, — пожал плечами Марсель Каримович.

— Вот и нечего про это думать. Пусть лучше Иван с Игнатом расскажут, что у них интересного.

— У нас много чего интересного, — начал Лапин. — В Мирном построено два завода по переработке камня, который идёт на строительство дорог и домов. Но основная наша заинтересованность — это алмазы. Про них знает очень малый круг лиц, и распространяться об этом не в их интересах. Территория огорожена, ведём потихоньку добычу... Ещё там мы построили лесопилку и организовали охотоведческое хозяйство. Из Мирного в сторону Якутска строим дорогу, которую после продолжим к Охотску, на это лет десять точно уйдёт. А пока зимой на собачьих упряжках, а летом по рекам и волокам. В Охотске построено три завода, верфь и док.

— Что за заводы? — спросил Иван Казанцев.

— Оружейный, станкостроительный и деревообрабатывающий заводы. Открыли месторождения золота и серебра. Получили разрешение на их разработку. А если брать по мелочи, то построили там пару небольших домиков-коптилен и открыли магазинчик по продаже ширпотреба. У местного населения для коптилен приобретаем рыбу. Ещё у них скупаем пушнину, золото и серебро или просто обмениваем на нашу продукцию — котелки, ножи, топоры, пилы, шерстяные одеяла, рюкзаки, палатки... Ну и ещё много чего. У кого есть желание ознакомиться с ассортиментом наших магазинов, смотрите каталоги.

— А в Новосибирске, Иван Андреевич, что у нас есть? — снова спросил Казанцев младший.

— Заводы металлургический, химический, станкостроительный, стекольный и кирпичный. Имеется ещё швейная фабрика. В прошлом году из Европы ещё шестьсот человек туда привезли, так что работников хватает.

— И как их селите? — спросил Агеев.

— В смысле — как? Проекты домов и улиц есть. Отсебятиной никто там не занимается.

— Я имею в виду, как по национальному признаку...

— Всех вместе селим, чтобы не было землячества. На одной улице проживают и французы, и немцы, и поляки, и белорусы, и куча остальных национальностей. Полиция следит, чтобы вели промеж себя все дружно. Разговоры на заводах ведутся строго на русском языке. Построили ещё один православный храм.

— А другие храмы не просят построить?

— Были попытки... Таким сказали, что отвезём обратно в Европу, пусть там строят, что хотят.

— И-и?

— Что — и? Людям бесплатно построили жильё и дали неплохие земельные наделы... Кто от такого откажется? А Бог — Он один, и не хрен его кроить на все лады! Кстати, примерно так я один раз и сказал, и при этом ещё намекнул, что если кто начнёт бузить, то полиция таких бузотёров быстро вразумит. Живи и работай. Не нравится — в Европе солдаты нужны, там войны не заканчиваются.

— До эксцессов дело не дошло?

— Понятливыми оказались, — усмехнулся Лапин. — А я ещё клуб открыл... Там можно и покушать, и выпить, и потанцевать... Песни и музыка, естественно, только русские. Школу расширили, учителя неплохие... Все родители знают, у кого дети учиться не будут, тех будут штрафовать...

— Ну, это понятно. Что ещё?

— В принципе — всё. Буду Новосибирск под стандарты Тюмени подводить...

— Хорошо, — кивнул головой Агеев. — А у тебя Игнат что?

— У меня всё нормально. В Москве построили гостиницу с рестораном наподобие нашего "Космоса", в Питере швейная фабрика уже вовсю работает. На оба предприятия денег у "Приюта" не брал.

— Да мы знаем о твоих похождениях, — улыбнулся Агеев. — В Петербурге голландцев обул, в Москве англичан.

— Уж как умею, — развёл руками Игнат. — Кроме иностранцев кредиты больше никто не даёт.

— Игнат — на этом всё, — сделал серьёзное лицо Агеев, — даже два раза — это уже перебор... Нам проблемы не нужны, а иностранцы ещё долго не успокоятся.

— Всё, так всё, — пожал плечами Игнат, — я понятливый. Клады, как в Новосибирске, к сожалению больше не попадаются.

— Будут ещё на твоей улице клады, — Лапин хлопнул друга по плечу. — А чего наш учёный молчит?

— А что, уже можно рассказывать? — сделал удивлённое лицо Маллер.

Все дружно начали смеяться. Артур умел удивлять.

— В Тюмени одобрено строительство медицинского университета. С этим практически проблем не возникло. Труднее дело обстоит с другим... Я имел с Екатериной II конфиденциальный разговор...

— Опа! — воскликнул Лапин, — и как это тебе удалось?

— Попросил разрешение написать портрет Её Императорское Величество в домашней обстановке...

— Ну, ты и хитрец... Какая женщина не захочет, чтобы её э-э, написали...

— Вот, вот, я так же подумал. На протяжении двух недель мне пришлось ходить к ней и кроме художественных работ, вести учёные беседы. Доказывал ей выгоду от упрощения русской азбуки, которая переполнена ненужными буквами и правилами. Приводил аргументы в пользу новой азбуки с точки зрения всеобщего, как минимум четырёхгодичного школьного образования. Подарил Государыне новую Азбуку, чтобы она лично смогла её оценить. Кроме необходимого всеобщего образования, мы много говорили про медицину. Рассказал ей о вреде курения, но дал понять, что понимаю какие деньги крутятся вокруг торговли табаком. И что с фанатизмом правдолюбца в эту сферу не лезу. Показал ей наглядные картинки о вреде курения. Императрица прониклась. Тем более я рассказал, что это не выводы одного дня, а многолетние наблюдения. Как минимум свою семью от этой пагубной привычки она удержать сможет. Рассказал ей о наркотиках. Тоже в картинках всё ей представил. Объяснил, какие последствия бывают.

— И как? — спросил Лапин.

— Поверила, — улыбнулся Маллер. — самый простой пример с пьянчугой, который не может остановиться и уходит в запой — пример наглядный, а тут зависимость сильнее во много раз. Даже имел наглость сказать, что раз вкусивший плотской любви уже не может без неё, так же и с наркотиками... Только в отличие от плотских утех, после наркотиков наступает деградация человека, как личности.

— Застращал пожилую женщину, — улыбнулся Иван Андреевич. — Что ещё было?

— По образованию опять же... Ратовал за то, чтобы на территории всей России все единицы измерения были приведены к единому стандарту. Чтобы дети и в Охотске, и в Казани, и в Петербурге считали едиными, понятными всем цифрами. Так же подарил ей учебник-таблицу с этими стандартами, основанными на десятичной системе. Немного просветил её по экономике, и по техническому прогрессу. Подарил музыкальные настенные часы и, конечно же — граммофон. Десять пластинок с самыми душевными песнями и инструкцию, как всем этим пользоваться. Песни ей очень понравились, в Петербурге таких не поют, — широко улыбнулся Маллер.

— А кроме постройки медицинского университета, какие ещё хорошие новости есть? — спросил Лапин.

— Пока никаких... Императрица единолично такие решения принять не может, а остальная учёная и чиновничья братия против. Сколько я с ними выдержал споров и баталий... Как меня только не обзывали... Для них моя химическая таблица была шоком!!! Хотя я её написал далеко не полностью... Для — полностью, они ещё не выросли и уже не вырастут. На следующий год опять поеду в Петербург. Учебники, которые брал с собой, я там оставил на рассмотрение... Благо всё запатентовал, чтобы эти умники ничего не смогли себе присвоить. Нужно молодёжь к этому подключать, они всегда за новое обеими руками, — тут Маллер вздохнул, — а я надеялся, что хотя бы Азбука будет одобрена. Даже сказал, что готов за собственные деньги напечатать сто тысяч экземпляров.

— Ого! — воскликнул Лапин, — не хило ты заявил... Ничего, на следующий год эти зажравшиеся титулованные чинуши всё у нас примут! Я смотрю, слишком привыкли они к спокойствию и ничего неделанию, пора болото расшевеливать!

— Ладно, как помочь российскому образованию, мы ещё подумаем, — сказал Агеев. — Даниил, расскажи про количество людей, которые работают у нас в охране и службе безопасности.

— С недавних пор в Тюмени мы больше никого не обучаем. Сюда приезжают только проверенные агенты, для повышения квалификации, ну и отдыхают немного. Чем лишний раз светится в столицах или заграницей, можно замечательно отдохнуть и здесь. Для этого тут есть всё, абсолютно всё. Это я, Иван Алексеевич, для тебя рассказываю. Остальные дяденьки в курсе, как можно в Тюмени расслабиться... Дальше... Наши учебные центры находятся в Херсоне, под Петербургом, под Екатеринбургом, недалеко от Вологды и в Новосибирске. В основном готовим охранников, а из самых лучших уже агентов службы безопасности. Ещё школа по подготовке охранников у нас есть в Америке и в Индии. На сегодняшний день мы имеем сто шестьдесят три агента службы безопасности. Сотрудников охраны почти десять тысяч, без двух десятков. Они охраняют наши заводы, предприятия, магазины, дома и лично нас. Это молодые, здоровые, тренированные люди, причём как юноши, так и девушки. Есть ещё бойцы, которые нас не охраняют, они за нас воюют, их около четырёх тысяч. Эти люди находятся на всех принадлежащих нам кораблях, в основном быстроходных. Например, на фрегатах "Касатка", "Пиранья", "Ягуар", "Пантера", "Коршун" и "Сокол". Остальные наши суда или речные, или морские большегрузные, предназначенные для перевозки различного товара. Там тоже есть бойцы и вооружение, но не так много, как на фрегатах. Все наши "хищники" кроме купеческих рейдов, занимаются и силовыми акциями. Про нас и "Приют" они не знают. Даже сотрудники безопасности, которые находятся на кораблях и тайно приглядывают за всеми, про нас не знают. Их курируют другие люди, являющиеся гражданами других стран. Наши агенты за ними следят и, если надо, передают необходимые приказы, но опять же не из рук в руки. Для этого используют шифры и тайники. На каждого человека, работающего на нас, есть персональное дело, куда заносятся все его данные, а так же характеристики, дела и поступки...