Затопление Нуменора

— Будете неосмотрительны — погибнуть тут у вас немудрено. Особенно если шляться по портовым кабакам... Почему ты убежден в истинности своих пророчеств? Под действием дурманных трав люди могут принимать за пророчества свои фантазии, облекающиеся в видения. Не все дурманные видения и чувства — вИдение, Найтар.

-Я знаю, — он невидящими глазами смотрел куда-то в пространство. — Но эти — правда. Они всегда сбываются, хочу я того или нет.

— Я никогда не доверял подобным пророчествам. Будущее — всегда неопределенно. Будущее — это результат взаимодействия сотен и тысяч свободных воль. И те неизменности, которые ты принимаешь за предопределенность — всего лишь следствие чьего-то твердого решения или твердо складывающихся обстоятельств, а те в свою очередь — результат воли живых существ. Воля вашего ребенка — вернуться, воля моя — добиться возвращения Мелькора, воля Курумо — гадить нам везде и всюду, куда дотягиваются руки... Но гибель?.. Что может обусловить вашу гибель наверняка, неизбежно? Ты уж сам думай, какие у тебя здесь могут быть опасности, и как их тебе избежать.

-Всё сложно, — Найтар постепенно приходил в себя. — Всё не просто так. Тирсана — королевской крови, у королевской четы же нет наследников. Так что ребёнка не убьют... в отличие от нас.

— А уехать на материк? В землях Мордора вас точно никто не сумеет достать. Как и ребенка, кстати.

-Это невозможно. Король — хозяин и господин всем живым существам в его землях... он нас не выпустит.

— Кто бы его спрашивал. Я могу переправить вас на материк хоть завтра. Другое дело, что Тирсану перспектива оказаться в Мордоре без возможности вернуться на родину, боюсь, испугает больше возможного риска здесь.

Найтар медленно опустился на подушки.

-Я никуда не поеду.

— Почему?

-Раз Тирсана останется, то я останусь тоже.

— Так уговори ее, убеди. К тому же, это избавило бы ее от брака со мною... а по нашим законам вы уже муж и жена — ибо она ждет от тебя ребенка. Повторяю, это сватовство было только средством спасти ей жизнь.

Найтар тяжко вздохнул.

-Как тут убедишь... Что бы тут ни было, мы здесь дома. В этих опасностях мы выросли, привыкли плавать в опасных течениях придворной жизни. Всегда есть надежда вынырнуть. К тому же... ей не нужен никакой Моргот, никакой Мордор, никакой культ. Ей нужен дом. Здесь. И если сложится всё же так, что... исполнится, прошу, выполни мою просьбу.

— Смотря какой она будет.

В глазах Найтара загорелся прежний бешеный огонь.

-Я не хочу, чтобы мой ребёнок вырос "светлым". Вернувшийся, не вернувшийся... неважно. Он мой. Я так хочу. Обещай, что заберёшь его к тёмным.

— Это я обещать могу. Да, и еще одна мелочь: у тебя в доме — те мальчишки-беспризорники, что столь успешно раскрасили твою физиономию в синий цвет. Среди них — мой знакомый. Что ты намеревался с ними делать?

-Твой знакомый? — несказанно удивился Найтар. — Когда же ты успел познакомиться с такой швалью? Я собирался выпороть их и выкинуть на улицу, дабы в следующий раз было неповадно воровать. А что?

— Воровать все равно будут. Думал — забрать пацанов к себе, все равно никому здесь они не нужны. А знакомый — Раденек. Он был шутом короля. Фарабей.

-Вот как? Ах да, припоминаю, его тебе подарили... И что, лорд Тариэль будет в восторге от того, что ты забьёшь его дворец беспризорниками?

— Да нет, конечно, просто отправлю их в Мордор. Хотя бы людьми вырастут, а не ворами и пьяницами.

-Эти? — Найтар презрительно поднял брови. — Сомневаюсь. Забирай, ежели так охота. Но всё же — после того, как я их высеку.

— Секи. Раденека только не трогай. Да, кстати, тут ты опытнее: как устроить, чтобы король поверил, что тот мертв? Прибегать к чарам мне в такой мелочи не хочется.

Найтар озадаченно уставился на Гортхауэра, почесал в затылке.

-Не знаю. Надо подумать.

— Подумай, подумай. Король за "любимым зверьком" права на свободу не признает, так что проще всего убедить, что "зверька" нет и вовсе... Да, что с остальными беспризорниками?

-По правде сказать, я не знаю, все ли они у меня, я же не видел, кто их забирал... Надо проверить.

— Если увозить, так всю компанию. Думаю, Нуменор по ним плакать не будет... Голова у тебя прошла? К чему тянуть, разобраться нужно скорее, время всегда дорого.

Найтар осторожно опустил ноги на пол, встал. Голова кружилась, его шатнуло, но он устоял.

-Ничего, — храбро соврал он. — Жить можно.

— Одевайся. Я подожду тебя в холле, — и майа вышел из комнаты, едва не сшибив торчащих у двери лакеев, пытавшихся разобрать, что творится за дверями.

Найтар появился минут через десять, приведя себя в относительный порядок при помощи лакеев. Даже сейчас было видно, что он привык к тому, чтобы всегда производить впечатление на окружающих: наряд его являл собой образец богатства. Лакеи сопровождали его, тщательно пытаясь исполнять свои обязанности и не слишком трястись от того, что рядом с ними находится тёмный майа.

Горт посторонился, пропуская Найтара вперед, одними глазами показав — веди, мол, ты хозяин дома.

Найтар зашагал к лестнице. Точнее, к стенке, в которой была дверь, полностью сливавшаяся с отделкой. Лакеи сопровождали их, неся светильники. До подвала спускаться было недолго, но узкое пространство винтовой лестницы почему-то сразу стало давить.

Подвал явно использовался и как винный погреб, и как склад, кроме прочего, здесь нашлись несколько пустовавших комнат. Точнее, они были пустыми до нынешней ночи, теперь из-за дверей доносилось нестройное, но старательное пение: воришки не теряли присутствия духа и распевали матросские песни.

— Складно поют, — заметил Горт, остановившись перед одной из дверей. — Сейчас узнаем, умеют ли они так же хорошо браниться.

Найтар кивнул лакеям, те отперли дверь.

Воришки, жмурясь от внезапно хлынувшего в их камеру света, попытались разглядеть вошедших. Все они были связаны — шестеро мальчишек с недобрыми взглядами, которые были опасны, как маленькие волчата.

— Могли бы и развязать друг друга, — вполголоса проговорил Горт, — зубы-то при себе. Видать, не такие уж ловкие твои воришки. Раденека не троньте, Найтар. Вон он, второй справа...

-Не могли, — Найтар подошёл к мальчишкам, носком сапога пригнул одного из них к полу. Тот извернулся, попытался вырваться, подземелье огласили ругательства. Найтар не обратил на это внимания: парнишка был привязан ко вделанному в стену металлическому кольцу.

-Им не дотянуться друг до друга, — пояснил он для Гортхауэра. — Всё продумано. Они тут не первые сидят.

— Вижу. Надеюсь, ты обычно не с детьми воюешь, Найтар. Ладно, давай так: Раденека пока ко мне, остальные пусть пока побудут у тебя... пару часов. Потом мои люди заберут их. И не переусердствуй, я не хочу потом заниматься их здоровьем.

Горт говорил это, уже не скрываясь, и следил за реакцией воришек. В том, что они его узнали, можно было не сомневаться: уж эти-то собственными глазами видели и прибытие корабля с материка, и золотую клетку... Небывалое развлечение.

Один из мальчишек метнул на Раденека взгляд, не суливший ничего хорошего, затем исподлобья уставился на Гортхауэра

-Эй, ты! а с чего это ты его забираешь?! Нечего, он такой же, как мы! Тоже мне, неженка!

— До вас очередь дойдет попозже, — ответил Горт. Он нагнулся над Раденеком — веревки, держащие того, упали. — Уж прости, приятель, но я обещал Найтару прежде дать возможность вас хорошенько выпороть.

В следующий момент от хора возмущённых воплей можно было оглохнуть.

-Это нечестно! Мы из-за него попались! Если бы не он, мы бы тут не сидели! эй, ты! Ты Саурон или где? Ты вообще что такое творишь, гад ползучий!

-Он не ползучий, он летучий!

-Какая разница! Всё равно гад!

Горт не выдержал и расхохотался.

— Мне по долгу службы положено быть гадом. Найтар, быть может, все-таки простишь этих разбойников?

Раденек неловко встал. Смотреть на остальных воришек не мог, на Гортхауэра тоже, и потому он смотрел в пол, как будто в жизни не встречал более увлекательного зрелища. Найтар шагнул к нему, разглядывал с интересом.

-Надо же. Никогда не доводилось видеть его так близко. А скажи мне, Гортхауэр, почему ты хочешь, чтобы я лишил этих молодчиков заслуженного наказания? Они будут недовольны. Слышишь, как визжали?

— Мне все равно. Хочешь — наказывай, только знай меру. В конце концов, не их вина, что приходится воровать — жрать всем нужно, а много ли они заработают честно?..

Найтар кивнул лакеям, те вошли в камеру и отвязали воришек, потащили наверх, во внутренний двор. Было очень похоже, что здесь это далеко не первое "отправление правосудия". Раденек остался в камере один и по-прежнему ни на кого не смотрел. Найтар сгрёб его за шиворот, толкнул к Гортхауэру.

-Забирай, а то он тут и будет торчать, как столб. Тоже мне, королевский увеселитель...

— Пойдем, Раденек... — Горт положил руку ему на плечо. — Думаю, тебе больше не стоит задерживаться в Нуменоре. Король вновь вспомнил про тебя и требует вернуть. Лучше дальше не рисковать.

Оставшиеся лакеи замерли живыми подставками для факелов, ожидая, что будет дальше. Найтар посмотрел на них и велел выходить. Когда те послушались, он подошёл к Гортхауэру.

-Не вижу другого выхода, кроме как на лестнице всадить парню кинжал в спину. В любом другом случае донесут, что он жив. Я знаю, как надо, после откачаешь.

— Небо... — Горт покачал головой, присел рядом с Раденеком. Несколько секунд смотрел тому в глаза... а потом Раденек пошатнулся, взгляд его стал пустым и бессмысленным — словно тот заснул с открытыми глазами. Но он не упал. Сделал пару шагов к двери, и снова застыл, глядя бессмысленным взглядом... взгляд медленно опустился в пол.

— Он без сознания, — сказал Горт. — Я его буду вести. Как куклу. Объяснять, что нет иного выхода, чтобы он шел и ждал удара — это... Не стоило. Ему и так переживаний хватило. Все, пошли.

-Иди вперёд.

Если Найтар и был поражён тем, что с лёгкостью умеет делать Гортхауэр, то не показал этого. Лакеи, дождавшиеся в коридоре, пока камера опустеет, заперли дверь, и процессия двинулась к лестнице: впереди лакей с факелом, за ним Гортхауэр, дальше Раденек и Найтар, последним — другой лакей с факелом... Винтовая лестница озарилась тревожными сполохами пламени, шум шагов заполнил тесное пространство.

Подъём внезапно оказался долгим: Гортхауэр не знал, какой момент выберет Найтар, и можно было только догадываться, этот поворот или следующий... или через один... всё выше, выше... может, он раздумал?..

Лакей, шедший последним, вздрогнул и споткнулся, но факел не выронил. Гортхауэр успел уже подняться по крутым ступенькам, и падать Раденеку пришлось лицом на камень. Найтар аккуратно вложил кинжал обратно в ножны.

-Не вижу смысла сохранять жизнь этому ублюдку, — сказал он негромко, но так, чтобы слышали лакеи. — Извини, Гортхауэр. Честь лорда требует, чтобы её отмывали от оскорблений всякой швали, а оскорбления швали смываются её, швали, кровью.

Майа повернулся — и несколько долгих секунд смотрел в глаза Найтару, и тот понимал — ничто не защищает его от того, чтобы так же, как Раденек минуту назад, превратиться в живую куклу...

— Я заберу его тело, — сказал Горт ровно. Он поднял Раденека, аккуратно, но из раны на спине текла кровь — потекла сквозь пальцы, закапала вниз. — Больше я к тебе, Найтар, пока ничего не имею.

Он пошел вверх, спокойно, словно ничего не случилось. Только красная дорожка оставалась на полу и тут же размазывалась под сапогами.

Наверху лакей толкнул дверь, и в лицо Гортхауэру наконец ударил живой солнечный свет. Бледное лицо Раденека застыло, а ярко-голубые глаза так и остались открытыми... и жизнь из них ушла. Прежде длинные густые волосы были сейчас неровно отстрижены, — наверное, отрезал, чтобы продать цирюльникам на дамские шиньоны, потому что у беспризорников в очередной раз закончились деньги...

Горт незаметно снял с пальца Кольцо — и вновь надел его на палец Раденеку.

Второй раз. Жизнь еще не успела уйти из тела, да и рана не была смертельной; приходить в себя Раденек не должен, пусть очнется в безопасном месте... второй раз — Кольцо. Возвращающая жизнь и молодость сила, стирающая преграды между фэа и Незримым ... достучаться бы до тех глубин, в которых почему-то дремлет запрет тайного народа; кто их создал, кто наложил запрет, почему — нельзя...

"Часа через два за детьми приедут мои люди. Передашь им. Дальше — наша забота."

Найтар остался внешне невозмутим, как будто ему никто ничего не говорил: лакеи не должны заподозрить мысленный разговор.

"Хорошо. Сейчас уходи. И... Нет. Всё."

До выхода из особняка Горт шел молча. Лакеи провожали его пораженными взглядами — его, невозмутимого, с мертвым телом в окровавленных руках, оставляющего красные следы на розовом мраморном полу... Визит этот запомнят явно надолго — и лакеям будет о чем посплетничать в ближайшее время.

...Он покинул город, приняв крылатый облик, позаботившись, чтобы никто его не видел. Полет был совсем коротким — просто подальше от людей, в один из многочисленных обрамляющих Арменелос перелесков. На пальце Раденека уже давно не было Кольца, и сейчас он просто спал. Горт очистил его — и свою тоже — одежду от крови; не хотел, чтобы тот понял, что слова Найтара уже осуществились.

Здесь, в роще среди деревьев и кустарника, было прохладно.

Провести рукой по бледному лицу...

— Просыпайся, Раденек.

Тот неуверенно заморгал, прищурился — не понял, что произошло, где он... В следующий момент узнал Гортхауэра — и тут же отвернулся. Не мог смотреть. Почему-то не мог.

— Как ты там, с мальчишками? — спросил тот. — Ты прости, что я на тебя наорал там, в комнатах. Я это нарочно.

-Зачем? — тихий голос Раденека дрогнул. — Зачем ты меня гнал к ней? Ты действительно... действительно считаешь, что я тряпка?

— Уже не считаю. Вижу, что нет. И она тоже все поняла. Она, конечно, не знает вашего языка, но я сделал так, чтобы понимала.

-Значит, считал, — без особого удивления сказал Раденек и наконец повернул голову. — И, в общем, ты был прав. Мальчишки тоже так считали. Если разные существа независимо друг от друга считают одинаково, значит, это так и есть.

— А ты и был тряпка, — довольно жестко сказал Горт. — Немудрено, после стольких лет. Ушел — стал человек. А воровать уметь, знаешь, это не признак.

Раденек оперся на локти и сел. Ветви деревьев заслоняли солнце.

-Возможно.

— Король затребовал тебя снова, но мы устроили все — он поверит, что ты мертв. Так что ты можешь теперь, в общем, делать что хочешь, только если решишь остаться в Нуменоре — нужно будет чарами облика слегка изменить внешность, чтобы тебя не узнавали.

Раденека, похоже, произошедшее не напугало, не удивило... он как будто был не здесь.

-Я бы хотел снова увидеть нашу Ирисную Низину, — негромко сказал он. — Не знаю, сколько мне осталось жить, но я бы хотел успеть. Что же касается Нуменора... то я бы никогда, никогда не хотел бы больше видеть эту страну и людей, которые знают, кем я был.