Господин поручик

Доминик не посчитал нужным посвятить меня в подробности, просто сообщил, что пытался убить главаря корсиканцев, так что спрашивал я наобум. На интуиции.

— Мы? — Серж недоуменно посмотрел на меня. — Причем здесь мы?

А вот реакция Лили, оказалась не столь сдержанна. Верней, совсем несдержанная. Девчонка, в буквальном смысле, стала пунцовой. Но не от стыда, а от злости. Видимо подумав, что ее с Сержем кто-то мне сдал.

— Господа, хочу напомнить, что мы в одной лодке. Так что, не вижу смысла таиться друг от друга. Конечно, в разумных пределах.

К моему удивлению, такое обращение не очень впечатлило собеседников.

Лили снова фыркнула, но от комментариев все-таки воздержалась, а Серж посмурнел и мягко, но настойчиво попросил:

— Не надо нас так называть.

'Вот те четыре! Коммунисты, что ли? Причем, в самой радикальной форме, — в который раз озадачился я. — Насколько помню, позиции этой секты во Франции всегда были сильны. Или... анархисты? Те тоже не принимали разделение общества на классы. Вроде бы. Ну не эсеры же...'

— Прошу извинить. Но как к вам обращаться?

— Просто по имени, — улыбнулся Серж. — Или по прозвищу. Мне нравится, когда меня называют Умником.

— А меня, Воробышком, — поддакнула Лили.

— Нет ничего сложного. И все-таки. Уж извините, совместная работа подразумевает некоторое доверие. До определенного предела, естественно. А любой опыт, пускай даже неудачный, может облегчить нам выполнение задания. В свою очередь, вы можете задать вопросы мне, а я постараюсь на них ответить. Ответить, как можно достоверней.

Серж и Лили переглянулись.

— Было дело. Но ничего не получилось... — нехотя высказалась девушка.

— А можно поподробней? Какой был план, почему не получилось.

— Взяли человека из дальнего окружения Корсиканца, — скупо доложился Серж. — Получили от него информацию, что Неро по субботам ездит к своей любовнице. Устроили засаду у дома. Бросили гранату в машину...

— Но она не взорвалась, — досадливо вставила реплику Лили. — С нами был еще один человек, он страховал с 'маузером'. Открыл огонь, убил одного охранника, а оставшиеся прикончили его. Корсиканца даже не зацепило.

— Какая граната?

— Германская. Надо было спешить, поэтому достать другую просто не успели.

— Что дальше?

— Мы чудом скрылись, Неро в ответ накрыл приют для бездомных Бельвью. Одиннадцать человек просто пропали. Что с ними, до сих пор неизвестно. А потом, попытался достать нас в канализации. Но неудачно.

— Понятно.

— Наша очередь! — Лили азартно потерла руки. — Э-э-э... ты много знаешь... как бы это сказать...

— Ты играючи завалил добрый десяток корсиканцев, — подхватил Умник. — Мало, того, обладаешь довольно специфическими знаниями. Откуда все это?

— Я офицер. Русский офицер.

— Такому учат в русских военных училищах? Наших, разве что тянуться в струнку на парадах.

— Русских еще не тому учат. К примеру, бить об свои головы бутылки из-под водки. И об чужие, тоже. Сказал бы больше, но, увы, точно не помню.

— Удобно ссылаться на потерю памяти, — разочарованно протянула Лили. — Ну ладно. А что ты скажешь...

За разговором мы засиделись до самого вечера, поужинали тем же бурридо, а потом перешли к камину с бокалами и оплетенной соломкой бутылью кальвадоса.

В процессе употребления этого благородного напитка, мне удалось немного разговорить Умника и Воробышка. Конечно, далеко не до конца, но несколько довольно любопытных фактов все-таки всплыли.

Для начала, Серж и Лили, оказались родными братом и сестрой. Помимо того — радикальными анархистами. И не просто упоротыми радикалами, а с некоторым своеобразным вывихом.

Признаюсь, про анархистов, я помнил чуть более чем ничего, но Серж быстро разъяснил все подробности сего политического течения. Надо сказать, весьма запутанного и разделенного на множество уклонов. Так вот, он с сестрой придерживались теории некого 'индивидуального возмещения', на поверку оказавшейся теорией обыкновенного беспредела. По-другому и не назовешь. Сами посудите, для того чтобы совершить некую акцию, будь то террористический акт или банальный грабеж, иллегалистам, так они себя гордо именовали, не нужна никакая политическая идея. Вообще никакая, кроме обычной личной нужды. То бишь, надо деньги — пошел и взял их. Правда, желательно не у обычных граждан, а у богатеев или еще лучше, из казны госструктур. Любопытно, да?

А вообще, Серж и Воробушек, показались мне довольно приятными ребятами. Вот честно. С легкой сумасшедшинкой, но вполне адекватными. Хотя, это только по первому впечатлению. Не буду исключать, что в скором времени придется прозреть. И уже довольно сильно опасаюсь этого момента. Но, в любом случае, других напарников у меня нет, так что тут не до привередливости.

Когда за окнами стемнело, мы с Сержем отправились на шопинг. Предстоящее путешествие по Марселю немного беспокоило, но все обошлось благополучно, без каких-либо проблем. Путь проходил по довольно депрессивному району, так что, в своих образах засидевшихся на берегу морячков, мы никоим образом из толпы не выделялись. А полиции, вообще не было видно.

Попетляв по извилистым темным улочкам, мы остановились перед обшарпанным зданием, больше всего похожим на заброшенный фабричный цех. Серж сообщил, что цель похода достигнута, после чего простучал костяшками пальцев по массивной железной двери замысловатый условленный знак.

С минуту ничего не происходило, потом за дверью залязгали засовы, она отворилась и на пороге возник здоровенный бородатый мужик с изуродованной рваным шрамом левой щекой. В левой руке здоровяк держал керосиновую лампу, а в правой короткоствольную двустволку.

Честно говоря, я представлял себе Менделя типичным евреем в возрасте: худющим и сутулым, с массивным горбатым носом, печальными глазами и пушистыми пейсами. И болтливым без меры. А каким я должен представлять себе еврея-торговца подержанным шмотьем? Но в облике бородача, ничего еврейского и в помине не было. Тогда, я подумал, что это сторож, но как очень скоро выяснилось, опять ошибся.

Мужик окинул меня с Сержем подозрительным угрюмым взглядом из-под кустистых бровей и молча шагнул в сторону.

Пройдя по коридору, мы оказались в... в секонд-хенде. И в довольно впечатляющем секонд-хенде.

Большой зал освященный тусклыми электрическими лампочками был просто битком набит разнообразным подержанным шмотьем. Оно было сложено в стопки, висело рядами на вешалках и просто навалено в громадные кучи. Вещи, вещи и снова вещи. Здесь хватило бы тряпья, чтобы одеть половину города.

— Я отпустил помощников, — прогудел басом Мендель, — так что, буду показывать товар сам. Но, времени на все про все, у вас не больше часа. Мне дома Оливия голову открутит за то, что задержался.

Мы управились, хотя сначала думали, что провозимся всю ночь. Слишком уж необъятными оказались развалы.

По итогу, я выбрал себе несколько комплектов одежды, вплоть до почти нового шикарного костюма от какого-то знаменитого парижского кутюрье и драпового пальто сшитого по последней моде. Помимо этого, приобрел французскую военную офицерскую форму, английский матросский костюм с шапочкой украшенной помпоном и монашеское католическое облачение. Ну и несколько рыбацких вязаных шапочек типа 'гандон'.

Все это обошлось в достаточно приличную сумму; несмотря на свою совершенно не семитскую внешность, Мендель оказался типичным евреем в части прижимистости.

Уже дома, рассматривая обновки, Воробышек озадаченно поинтересовалась:

— А зачем тебе целых три шапочки?

— Неси ножницы.

До предела заинтригованная Лили управилась рекордно быстро:

— Вот...

Я быстро развернул шапку, прорезал отверстия для глаз и рта, потом натянул ее на голову.

— Теперь понятно? Только надо края обметать, чтобы не распустились нитки. Так что, они не только для меня.

— О! — брат и сестра оказались единодушны в своем восхищении. — Так просто и удобно. Мы бы никогда не додумались!

— Впереди еще много открытий чудных. А теперь, марш по койкам. Завтра предстоит тяжелый день...

Уже в постели, в процессе традиционного подведения итогов дня, мной было совершено очередное открытие в части своей личности. Как оказалось, я сильно недолюбливаю большевистскую идеологию. Вплоть до откровенного отвращения. А вот причин такого отношения к большевикам и прочим коммунистам, так и не отыскалось.

И еще; Лили как-то странно стала постреливать глазками в мою сторону. Словно прицениваясь. Неужто запала? Ну уж нет девочка, тут тебе ничего не светит. Не имею привычки смешивать рабочие отношения с личными. Хотя да, попка у тебя просто шикарная...

Глава 7

Франция. Марсель. Квартал Ле-Канебьер. Улица Паради.

17 декабря 1919 года. 11:00

— Шевелись, шевелись... — грозно рыкнул бритоголовый верзила, похлопывая обтянутой кожей дубинкой по ладони. — Твоя очередь...

Я испуганно втянул шею в плечи, торопливо шагнул к зарешеченному окошку, просунул в него помятую купюру и пробормотал:

— Суббота, первый заезд, на Олимпию... десять франков...

Сначала, для рекогносцировки на месте, я планировал послать Сержа, но потом передумал и решил сходить сам. Да, риск присутствует, и немалый, но лучше сейчас своими глазами все увидеть, чем потом вляпаться из-за банальных различий в восприятии действительности с напарником.

К счастью, потрепанный жизнью морячок никаких подозрений у охраны не вызвал, но, большая часть здания все равно осталась для меня недоступной, так как касса находилась прямо у входа, а дальше никого кроме персонала охранники не пускали.

'Так... лестница ведет на второй этаж... — думал я, искоса поглядывая по сторонам. — И есть спуск в полуподвал... Ни вверх, ни вниз, левым посетителям доступа нет. Тогда как узнать, где они оприходуют ставки? В самой кассе? Вряд ли, в ней один человек едва помещается. А для того, чтобы одновременно отработать оба направления у меня не хватит людей. Вот же задачка...'

— Принято... — просипел грубый голос. На прилавке появилась квитанция из серой бумаги с парой написанных от руки строчек и бледно-синей печатью.

— Следующий... — скомандовал охранник, но тут же вытянулся в струнку и перевел взгляд на лестницу, по которой спускался невысокий парень, с нафабренными тонкими усиками на худом бледном лице, в щегольском черном костюме, белом кашне и наброшенном на плечи пальто.

На ходу натягивая перчатки, он мазнул презрительным взглядом по нестройной очереди желающих подзаработать на тотализаторе и небрежно бросил охраннику:

— Вернется Лоренцо, скажешь, что я дома. Смотрите у меня тут...

— Не извольте беспокоится, месье Неро, — амбал подобострастно кивнул. — Все будет в полном порядке.

'Ага! Кабинет наверху! Значит, там все и происходит. Ну... с большей степенью вероятности...' — порадовался я неожиданной удаче.

Потом вышел на крыльцо, проводил взглядом черный 'Ситроен' Анджело Неро и, скользя башмаками по тонкому слою жидкой грязи, потопал вверх по улице.

С идеей поработать накоротке, к примеру, расстреляв процессию из автоматического оружия, пришлось отказаться. Вряд ли чертов мафиозо появится здесь ночью, а днем улицы будут заполнены народом до предела. И дело не в случайных жертвах, просто уходить после акции в светлую пору суток будет гораздо сложнее. Да и с нужными стволами у нас все очень неопределенно. А точнее — вообще никак. Ищут пока клошары.

Так что остается только один вариант — точный выстрел с дальней дистанции. Не знаю, был я знаком со снайпингом в своей прошлой жизни, но есть такое чувство, что на дистанции до трехсот метров из пристрелянного ствола с оптикой не промажу. Во всяком случае, очень на это надеюсь.

Но найти подходящую позицию оказалось гораздо сложнее, чем предполагалось. Мы в буквальном смысле с ног сбились, пока нашли нужное место. В полутора сотнях метров от букмекерской конторы, на повороте, стоял большой пятиэтажный дом, с крыши которого должен был открываться прекрасный обзор почти на всю улицу. Вчера времени не хватило провести окончательную разведку, а сегодня решили попробовать еще раз.

— Месье, купите цветочки...

Я остановился и посмотрел на худенькую девчушку лет двенадцати возрастом в потертом, слегка малом для нее пальтишке и старомодном капоре.

Она держала в руках несколько маленьких букетов фиалок и умильно мне улыбалась.

— Месье, купите цветочки, — повторила девочка. — Они поднимут вас настроение.

Через мгновение, рядом с ней появилась еще одна — точная копия первой, только в другой одежде. Эта ничего не говорила, но лукавая рожица на миловидном личике прямо намекала на то, что было бы очень неплохо, если бы месье скупил все цветы разом.

От чего-то на сердце тоскливо защемило и стало неожиданно грустно. Я выгреб из кармана всю мелочь, добавил купюру в десять франков и положил деньги в подставленные ладошки.

— Фиалки оставьте себе...

— Да благословит вас Господь, месье! Хорошего вам дня, месье! — девочки синхронно присели в книксене, и наперегонки побежали к молодой девушке с тележкой полной цветов, стоявшей на другой стороне улицы.

'Тьфу ты... — чертыхнулся я про себя, развернулся и пошел прочь. — Нахрена оно мне надо? Совсем разнюнился. Так, где это дитя анархии? Вроде в этом переулке договаривались. Ага, вот и он. Ты смотри, даже не узнал сразу. Да, в таланте перевоплощения парню не откажешь, даже повадки меняются...'.

В этот раз Умник опять сменил образ, и сейчас, в своей кепке-гаврошке, намотанном прямо поверх расхристанного полупальто длинном шарфе, смотрелся вылитым люмпеном из рабочих кварталов Марселя.

— Ну как? — Серж перестал подпирать собой стену и шагнул ко мне.

— Дома расскажу. Что узнал?

— Там... — Умник ткнул пальцем за плечо, — есть пожарная лестница на крышу. Но не советую на нее соваться — ветхая совсем, ржавчина съела.

— Как тогда?

— Сейчас покажу, — парень щелчком пальцев забросил сигаретку в сторону и юркнул в щель между забором и стеной. — Только осторожней, здесь дерьма целые кучи...

Я покрутил головой по сторонам и последовал за ним. Протиснувшись через узкий проход, мы оказались в маленьком, до предела заросшем кустами дворике.

— Окон на эту сторону нет, так что, никто тебя не увидит. А ночью, тем более... — Серж подошел к обитой ржавыми железными листами двери. — Я уже открыл ее. Скрипит, шлюха... Вот же сволочи, могли хотя бы иногда смазывать петли... Готово...

За дверью оказалась узенькая лестница, ведущая наверх. На каждый этаж от нее выходили двери, но пыли было столько, что сразу стало ясно: жильцы не пользовались черным ходом уже добрых пару лет. А на чердак вела обычная приставная лестница, но как назло, на люке висел здоровенный подвесной замок.

— Сейчас... — Умник вытащил из кармана большую связку отмычек. — Сейчас попробую открыть...

Я спустился на несколько ступенек, и прислонился плечом к стене. Из головы все никак не хотели исчезать маленькие цветочницы.

'Вот какого хрена они мне так в душу запали? Стоп... Да они же русские! Точно! Здесь ребятня все больше стриженная, а у этих русые косы до пояса. И черты лица славянские. А девка с тележкой их мамка. Хотя нет, возрастом не вышла, так что, скорее всего сестра. Да и похожа на них. Эко вас занесло. Может вам деньжат подкинуть? Хотя, сколько там, я могу подкинуть, сам нищий, как церковная крыса. Но посмотрим, своих на чужбине негоже бросать...'