Зеркало отчаяния

— В ущерб моему здоровью? — мягко поинтересовалась Малена. — Мой отец приказывал, нет?

Капитан похолодел.

— Н-нет...

— Вы же не знаете, будет он жив к нашему приезду или нет, верно, капитан? И если отец при смерти, а вы еще привезете ему больную дочь... как бы не пришлось организовать несколько похорон сразу, — мягко улыбнулась эта... стерва! — Ему уже терять нечего...

Дорак только зубами скрипнул.

— Но это чуть в стороне от нашего пути...

— А это не страшно, Донэр вообще расположен на Дорее. Мы можем в порту нанять корабль и доплыть со всеми удобствами, а то у меня все тело уже ноет от кареты. И так быстрее получится... вам ведь выделили деньги?

— Да, ваша светлость.

— Вот и отлично. Вы в порту наймете корабль...

— А карета, ваша светлость?

— Там решим. Или продадим ее, или перегоним домой, — пожала плечами герцогесса. — в любом случае, мне нужен отдых.

Дорак кивнул.

— Да, ваша светлость. Мы свернем к Винелю.

— Надеюсь, сегодня вы заблаговременно позаботитесь о нашем ночлеге, капитан? Благодарю вас за содержательную беседу.

Из кареты Дорак вышел, как из трактира после драки.

Красный, взмыленный и ноги подкашиваются. На лошадь вообще лез, как мальчишка на забор... слов не было! Одни эмоции!

Сучка, стерва, зараза!!!

Бедные монашки! Бедная Лорена! Бедный Донэр!

* * *

Мария-Элена откинулась на подушки. Матильда откровенно посмеивалась над ее растерянностью.

— Ты это серьезно насчет корабля?

— Нет, конечно! Что ж я — с ума сошла?

— А зачем тогда?

— А вот. — припечатала Мотя. — Заметь, мы его час допрашивали, в другой ситуации он бы сделал выводы и может, кому-то что-то сообщил, а сейчас будет занят делом. Будет пытаться нас отговорить от найма корабля и продажи кареты. Спорим, это твоей мамашки карета?

— Мачехи...

— Хоть чертом назови... ее?

— Её... а зачем ты столько его расспрашивала?

— А затем. Малечка, нельзя быть такой беззаботной. Врага надо узнавать заранее, это называется разведка.

— Разведка?

— Ага. Умирает у тебя отец, что из этого следует?

— Что я — сирота.

— Сирота ты с момента, как в монастырь уехала. Малечка, завещание! За-ве-ща-ни-е! Уж на что у нас ничего не было, конура да халупа на шести сотках, а все же бабушка мне мозг прогрызла... знаешь, сколько она нотариуса мытарила? Но оформила все так, что комар носу не подточит! А у тебя-то наследство побольше...

— Донэр и так мой!

— Вот как? Почему? Ты же девушка!

— А это неважно, это семейная история...

— Подробности, пожалуйста?

— У моего деда была одна дочь. Моя мать. А еще у него был троюродный брат, и у того — сын. Мой отец....

— Инцест...

— Нет, что ты! Родство дальнее, с таким женятся. Мама и отец поженились с тем, что отцу титул присвоят, но передать он его сможет лишь детям от этого брака.

— Ах, вот как...

— Да. Лорена могла бы выводок наплодить, бесполезно. На то есть королевская воля...

— Воля — это хорошо. Итак, ты — законная наследница. Герцогиня?

— Да. Пока не выйду замуж.

— А там как?

— Либо мой муж получает титул герцога, либо мой первый сын. По воле короля...

— Угумс... — Малена так и представила, как Матильда в задумчивости взбивает кулаком подушку и переворачивается поудобнее. — Что может отломиться твоей мачехе?

Малена задумалась.

— Не знаю. Деньги, наверное...

— Она ж не дура?

— Нет....

— А быть герцогиней, хоть и вдовствующей, распоряжаться Донэром...

Малена резко выпрямилась.

— У нее нет таких прав!

— А планов? При которых это может осуществиться?

— Н-не знаю...

— А ты подумай, Малечка. Недооценивать противника — глупо. Ты приедешь на ее территорию. Место, где все ее знают, а тебя уже забыли. Тебя можно отравить, напоить,, напугать до смерти... всем на тебя будет наплевать. Поняла? Ты там — одна.

— но я же с тобой?

— Это понятно. Но я не кольчуга, от кинжала не уберегу. Разве что окажу моральную поддержку...

Малена хлюпнула носом.

А ведь и верно... она едет не домой. Нет.

Дом — это там, где живут любящие тебя люди. А она едет в логово врага, так-то...

— И что делать?

— Первое — разведка. Мы уже начали.

— И что мы узнали?

— Что примерно половина прислуги тебя помнит. Это хорошо, думаешь, все довольны твоей мачехой?

— Н-нет...

— Значит, это наши потенциальные союзники. Кстати, и старый капитан гвардии Донэра тоже может быть полезен...

— Думаешь?

— Судя по всему, его уволили, чтобы освободить место для этого типчика. Думаешь, мужчине это понравилось?

Малена была уверена, что нет. Но...

— Ты думаешь... — произнести это даже мысленно у нее сил не хватило. Но Матильда была деликатна, как стенобитное орудие

— Более, чем уверена, что твой отец обзавелся красивыми ветвистыми рогами.

— Да как она смеет?!

— Втихорца, но с удовольствием. Судя по повадкам, парень умеет обращаться с женщинами.

— Ты-то откуда это можешь знать?

— Малечка, у меня нет практического опыта, но в нашем мире информацию можно почерпнуть откуда угодно. Мы завтра посмотрим еще пару фильмов, сама поймешь...

Мария-Элена довольно прижмурилась.

Кино ей так понравилось... эти живые картины, как будто она сама оказалась в тех чудесных местах... Жаль, она там не побывает!

— Потом — поиск союзников, — вернула ее на землю Мотя. — И последнее — захват власти. Успешный.

— Обязательно?

— Ты думаешь, тебе дадут жить спокойно?

Малена была уверена, что не дадут.

— Тильда, а откуда ты все это знаешь?

— В отличие от тебя, меня готовили к выживанию. Бабушка знала, что я могу остаться одна в любой момент, и сделала все, чтобы я не пропала. Она учла ошибки, которые допусти ла с моей матерью. Ту она защищала, меня же гоняла в хвост и в гриву. Знаешь, чему не учат в наших школах, и что необходимо знать? Первым делом?

— Что именно?

— Вот чему тебя учили?

— Домоводству... немного цифрам, чтобы я могла вести счета, языкам, танцам, лечить раны...

— А меня русскому языку, математике... типа вашей цифры, химии и физике, биологии и литературе... Даже религиоведение ввели, хотя на кой оно сдалось? А вот самое важное пропустили.

— Что именно?

— Вот приходишь ты в дом мужа. А там сложившиеся компании, своя специфика... то есть порядки и правила, кто-то кого-то любит, кто-то не любит, враждует, ругается, ненавидит, подличает из-за угла... понимаешь?

— Да. Так везде, наверное...

— А тебе-то там жить! И управлять этими людьми! Поэтому главное — умение находить общий язык с любым человеком, правильно определять, что ему нужно, уметь использовать в нужном месте... Нас этому не учат. Разве что специфические группы людей, и они своим опытом ни с кем не делятся. А бабуля у меня своим умом до этого дошла, и принялась меня натаскивать. Ну, как могла...

— Как именно?

— Таскала по кружкам, клубам, психологическим курсам, везде показывала людей, рассказывала, что к чему... Не могу сказать, что у меня хорошо получается, и опыта маловато, и ум нужен... да много чего нужно. Правильно управлять людьми — это великое искусство, доступное лишь немногим. Я не умею. Но кое-какие приемы усвоила. Высшая математика в жизни пригодится или нет — неясно, но на любой кафедре ты будешь работать с людьми.

— Что такое кафедра?

И разговор ушел совсем в другую сторону.

Лорена Домбрийская.

Томор умирал.

Агония длилась вот уже второй день.

Герцог словно специально дожидался отъезда королевского стряпчего, чтобы потерять волю к жизни. Стоило ей проводить Бариста Тальфера, и на следующий день Томор впал в беспамятство.

Стонал, бредил, звал первую жену...

Просил дочь прийти к нему, говорил в бреду, как любит свою Малечку, как они поедут в столицу, как устроит ей первый бал...

Лорену он не звал.

Это не мешало 'безутешной вдове' заворачиваться в серые тряпки*, сидеть у кровати мужа, поить его водой с ложечки и вытирать лоб (менять простыни все же доверялось служанкам), но как же это злило!

*— цвет траура на Ромее — серый, прим. авт.

Просто из себя выводило!

За эти два дня Лорена возненавидела падчерицу больше, чем за предыдущие восемь лет! Получалось так, что она в душе мужа следа не оставила. Никакого...

Хорошо хоть королевский стряпчий уехал.

Лекарь суетился рядом, то возжигал какие-то курения, то пускал герцогу кровь.... И к концу второго дня добился своего.

Герцог стал дышать все реже и реже. Краска покидала его лицо, оно на глазах словно бы покрывалось серой вуалью смерти... синели губы, теряли краски глаза...

— Не вижу... ничего не вижу... Анна! Анна, ты здесь! Анна, возьми меня за руку, прошу, мне страшно...

Лорена протянула руку, сжала костлявые пальцы мужа в своей ладони, но тот вырвался с неожиданной силой, сел на кровати.

— Анна! Я уже! Иду...

И упал, как подкошенный.

Лорена подумала пару секунд — и тоже упала в обморок. Она могла бы изобразить безудержное горе, и даже истерику, но к чему тратить силы? Скучно, господа...

Вокруг герцога засуетились плакальщицы, они же обмывальщицы и переодевальщицы в посмертный наряд, а 'бесчувственную' Лорену подхватили и отнесли в ее покои. Там лекарь зажег у нее под носом перо, и она пришла в себя.

— Мой муж...

— Крепитесь, ваша светлость. Ваш супруг...

Лорена махнула рукой, развернулась и уткнулась лицом в подушку. Плечи женщины затряслись в безудержных рыданиях.

— Оставьте меня.

— Но ваша светлость... — вякнул, было, лекарь.

— Оставьте меня одну!

Повторного приказа никто ослушаться не осмелился.

Все вышли, и только спустя минут пять, убедившись, что осталась одна, Лорена оторвалась от подушек.

Заплаканная?

Вот уж — нет!

И не заплаканная, и не растрепанная, а вполне спокойная и довольная жизнью.

Теперь она вдова, и в этом положении есть свои плюсы и минусы. С завтрашнего дня она начнет претворять свои идеи в жизнь...

Дверь скрипнула. Лорена едва не вызверилась на вошедшего, но потом узнала брата, и успокоилась.

— Лоран!

— Слуги прибежали чуть ли не в панике. Кричат, что ты в обмороке, что можешь покончить жизнь самоубийством...

— Пусть и не мечтают.

— Пусть. Хорошо играешь, сестренка.

Лоран присел на кровать рядом с сестрой. Лорена вздохнула, и уткнулась лицом в его серую рубаху.

Мужчины в Ромее одевались достаточно просто — в Аллодии, во всяком случае.

Штаны, заправленные в сапоги, нижняя рубаха, поверх нее обычная рубаха, и жилет сверху. Шляпа на голову. Это одежда повседневная.

Разумеется, жилет можно было заменить на куртку, или накинуть сверху плащ, а жилет поменять на камзол, фасоны и ткани тоже разнились, как и вышивки, и прочее, но общий стиль оставался неизменным. И Лоран с удовольствием следовал ему, потому что штаны отлично показывали его длинные стройные ноги, да и мужское достоинство у него было хорошее, можно не скрывать, пояс подчеркивал тонкую (до сих пор!) талию, рубашки красиво облегали плечи и руки... вся его одежда, даже траурная, была из шелка и бархата. И сейчас он не изменил себе.

Лорена была в платье из серого бархата. Рубаха Лорана была выполнена из серого шелка, а жилет расшит золотом так, что траурным его назвать язык не поворачивался.

Лоран привычно погладил сестру по голове. По золотым волосам...

— Не плачешь?

Лорена фыркнула.

— Ты знаешь, сколько мне оставил этот негодяй.

— Ну, жить-то на это можно...

— Выжить — можно, жить — нельзя, — Лорена негодующе надула губы. — я к такому не привыкла.

— Отвыкла.

— Это неважно. Лоран, я хочу в столицу!

— Вот приедет эта малышка... Мария-Элена, я женюсь на ней, и мы сразу отправимся в столицу.

— Сначала в столицу, потом женишься. Понял?

Лоран усмехнулся.

— Не учи, сестренка. Обольщать малышку придется уже здесь, а ты можешь готовиться к выезду в столицу.

Лорена довольно улыбнулась брату. В дверь постучали.

— Мама? Можно?

Лорена переглянулась с братом.

— Да, дочка. Можно...

К Силанте у Лорены были сложные чувства.

С одной стороны — дочь.

С другой же...

Знатные дамы не кормили сами детей (грудь потеряет форму), не нянчили их (вот еще не хватало!), они отдавали их на руки служанкам и получали обратно исключительно по собственному желанию.

Поиграть пару минут, брезгливо понюхать и отдать обратно, чтобы сменили пеленки. Неоткуда было вырасти особенной любви, неоткуда. Да и молода была Лорена, когда родила, ей не дочь хотелось, а балов, танцев и любовников. Желательно — молодых и сильных, а не таких, как старый Никор.

Так что...

Лорену коробило само наличие настолько взрослой дочери. Она искренне считала, что Силанта делает ее старше. А внешность Силанты...

Копия отца. И это также было неприятно. Злило и раздражало.

Лорена не была благодарна Никору. Вот если бы он завещал ей поместье, или побольше денег... а так!

Да она с лихвой отработала все, что ей дал Колойский! Втрое и вчетверо! Она ублажала его в постели, украшала его дом, терпела его омерзительных детей от первых браков... и втихую молилась, чтобы Брат с Сестрой забрали его поскорее! Как же он ей надоел за время брака! Весь надоел! Весь!!!

От толстого пуза до липких рук. От пирушек, которые закатывал по поводу и без повода, до старческого сластолюбия, с которым ласкал ее тело.

Когда Никор умер, она осенила себя святым ключом и порадовалась. Силанта же была копией отца. Внешность, ум, манеры, характер... Лорена смотрела на дочь, а видела старика, которому продала себя. И это — не радовало.

— Входи, — отозвалась Лорена, принимая соответствующую случаю позу — безутешная вдова рыдает на плече у брата.

— Мам, а когда мы в столицу поедем?

Силанта обладала также чуткостью быка на случке и трепетностью боевой колесницы.

— Когда траур кончится.

— Но это же год!

— И что? Это был твой отчим, — Лорена смотрела строго. Да, у нее были другие планы, но посвящать в них дочь?

Вот еще не хватало!

— Мам... ну мне почти восемнадцать...

— Силли, — Лорена чуть смягчила свой голос. — сходи, и помолись за упокой души герцога Домбрийского. С тем, что оставил тебе родной отец, и что оставил Томор, ты будешь завидной невестой. Не для герцогов и графов, но барона или второго сына в знатном семействе мы тебе найдем.

Силли сморщила нос.

При веснушках это выглядело не слишком привлекательно... Лорена отметила себе, что надо потом отругать дочку за эти гримасы. Широкое и плоское лицо становилось от них вовсе уж некрасивым... и кто ее научил так чернить брови? Конечно, Силли светловолоса, и лицо ее, с бесцветными бровями и ресницами, напоминает непропеченную лепешку, но как она их выкрасила?

Теперь на ее лице видны одни только брови.

— А... эта?

— Твоя сводная сестра? Она теперь герцогесса Домбрийская, и ей надо будет также найти пару, — кивнула Лорена, внутренне ухмыляясь. Вот она, пара, рядом сидит, обнимая сестру за плечи. А что? Из Лорана получится отличный герцог! Уж всяко не хуже Томора!