Утес Бьёрна

Он скорчился от боли и закрыл глаза. В это время вернулся Атли. В его руках я увидела свой мешочек с травами. Схватив его, я высыпала содержимое на стол и стала быстро перебирать травы, пока, наконец, не нашла нужную.

— Сейчас Квета кипяток принесет, — сказал Атли, видя, как я разжимаю Харальду зубы, чтобы положить ему в рот какую-то сушёную ягоду. Я растерла ее пальцами и высыпала получившийся порошок на язык вождю.

— Что это? — спросил пастушонок.

— Эта ягода нейтрализует часть яда, — сказала я, — Пока я не приготовлю специальный отвар. Я взяла ее у Отты еще месяц назад и вот пригодилась.

Атли кивнул. Когда пришла Квета, я высыпала приготовленные перед ее приходом травы в пустую чашу, и залила их кипятком и отставила, чтобы настоялись, отослав кухарку обратно на кухню и велев приготовить бульон, на случай, если Харальду станет лучше и он захочет что-то съесть.

Сидя у постели вождя, я вспоминала вчерашний ужин. Кто же отравил Харальда? Моя первая и, как я считала, самая правильная мысль была в том, что яд заключался в вине, подаренном Йорваном вождю. Только Харальд пил его, и то, что кувшин с остатками вина после пропал со стола, еще тогда меня удивило. Я гляделась. В комнате вождя кувшина не было, значит тот, кто унес его, прекрасно знал о том, что находится внутри. Я потерла виски, вспоминая, как сама же налила проклятое вино вождю. Но кто же мог тогда знать, что все так обернется.

Время тянулось медленно. Вскоре Атли ушел. Я осталась наедине с Харальдом. Сменив огарки от свечей на новые, я помогла ему приподнять голову, и дала выпить отвар. К моему явному облегчению, серость стала постепенно сходить с лица Харальда. Когда в дверь постучали и вошел Вестар я по его лицу сразу поняла, что это не все плохие новости на сегодня.

— Как вождь? — спросил он и, подойдя к постели, взглянул на лицо Харальда.

— Кажется, ему лучше, — сказала я, — Если я сделала все правильно, то скоро начнет вместе с отваром выходить яд.

Вестар кивнул.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Мы не можем найти Альрика, — ответил воин, — Ни его, ни Йорвана. Как сквозь землю провалились. Я отправил почти всех своих воинов прочесать лес.

Я посмотрела на спящего Харальда.

— Если продолжать отпаивать его моим отваром, он будет жить, — сказала я.

Вестар кивнул.

— Тогда проследи за этим, — сказал он, — Если справишься, я лично отблагодарю тебя, — он еще раз взглянул на вождя и вышел. Я выглянула за дверь. В коридоре никого не было. Вернувшись обратно в комнату, поставила рядом с собой таз и стала ждать. Через некоторое время Харальд начал кашлять. Я поставила около него таз и приподняла голову. Едва я успела это сделать, как его вырвало. Поставив таз на пол, я снова дала вождю отвара и, вытерла ему рот полотенцем. Он откинулся на подушки, дыхание все еще было слабым, но он был в сознании.

— Дара, — позвал он более внятно.

Я склонилась к его лицу.

— Я умираю? — спросил он.

— Нет, — поспешно ответила я и улыбнулась.

— Я всегда мечтал умереть на поле боя от руки достойного врага, — произнес вождь, — А умираю от яда, как какая-то приблудившаяся собака.

Он застонал.

— Что вы чувствуете? — спросила я, — Где болит?

Харальд перевел дыхание.

— Жжет все внутри, словно прикасаются раскаленным железом! — ответил он и снова сжался от нового приступа боли. Потом его снова вырвало, на этот раз кровью. Я нахмурилась. Что-то шло не так. Этот уже проник в кровь и отравил органы, я стала опасаться, что Харальд не выживет, но пересилив себя, улыбнулась ему.

— Ты хорошая девочка, — произнес он. По лицу вождя тек пот, я промокнула его лоб и услышала, когда он продолжил, — Я хочу признаться в том, что сделал именно тебе. Наверное, это боги решили наказать меня таким образом, — он с неожиданной силой взял меня за руку, — Это ведь из-за меня Бьерн потерял зрение.

Я опустилась рядом с ним на край постели и недоуменно посмотрела в лицо Харальда.

— Что вы такое говорите?! — произнесла я удивленно.

— Да. И я хочу, чтобы, когда Бьерн вернется, ты передала ему мои слова, о том, как я сожалею о своем поступке и как сильно люблю его.

— Вы сами ему передадите, — сказала я, и заставила его выпить еще порцию отвара.

— Хорошо, — сказал он, — А теперь выслушай меня. Я давно хотел излить свою душу, но все никак не получалось. Мне было стыдно за то, что я сотворил подобное с собственным сыном, — добавил он и начал свой рассказ.

— Когда Хельга вошла в этот дом в качестве моей жены, я уже сразу почувствовал неладное. Она как-то сразу загорелась, едва увидела моего старшего сына. Я понимал, что она вышла за меня от безысходности, а не по большой любви, но сам я, даже зная, кем она является на самом деле, был так сильно влюблен, что видел в ней только самое хорошее и закрывал глаза на недостатки. Но шло время, и я видел, что Хельга не дает прохода Бьерну, что она влюбляется в него все сильнее и сильнее, даже когда у нас родилась совместная дочь, она думала больше не о ребенке, а о Бьерне. И хотя он всегда игнорировал ее, я испытывал самые жестокие муки ревности, — Харальд перевел дыхание, — Но буду краток. Заключив перемирие, я хотел таким образом не только добиться относительного покоя для своих людей, сколько хотел женить Бьерна и тем самым оградить свою жену. Как же глуп я был тогда. Ее безумная страсть к моему сыну никогда бы не исчезла, но я понимаю это только теперь. А тогда я использовал любую возможность, чтобы он стал для нее недосягаем. Но, за два дня до свадьбы я проснулся от того, что Хельга встала с постели и вышла. Снедаемый любопытством, я отправился за ней, и каково было мое изумление и злость, когда я увидел, что она заходит в комнату Бьерна. .. Я напрасно прождал ее, она вышла из комнаты моего сына только на рассвете. Я едва успел добраться незамеченным до нашей спальни раньше нее.

Харальд замолчал и посмотрел на меня. Потом продолжил:

— Я был ослеплен ревностью, но всю свою злобу я переместил на сына и только на него. По моему приказу Отта сделала специальный отвар, который я добавил за ужином в кубок сына. Бьерн ослеп, но самое страшное заключалось в том, что, как я узнал позже, Бьерна в ту ночь, когда к нему приходила Хельга, не было дома. Он всю ночь провел в своем любимом домике на утесе в компании верных людей.

Я не сумела сдержать сдавленного возгласа ужаса. Харальд посмотрел на меня, и устало вздохнул.

— Теперь ты понимаешь, почему я считаю то, что происходит сейчас со мной волей богов. Это их наказание за мой грех.

Я встала и прошлась по комнате. Харальд лежал глядя в потолок, а я буквально застыла, обдумывая услышанное. Во мне поднялась странная волна гнева, направленная сейчас на вождя, лежавшего беспомощным на кровати, а также на Отту, которая просто не должна была идти на подобное. Но что я могла сейчас поделать? Мой долг был выходить Харальда и предоставить судьбе и Бьерну, когда он вернется, разбираться с отцом. Это меня никак не касалось.

Я повернулась к Харальду и хотела уже произнести слова о том, как мне жаль, что все так произошло, когда в комнату ворвался Вестар. Он замер на пороге, а потом внезапно упал на колени. Я удивленно посмотрела на воина, недоумевая, что происходит, когда он произнес:

— Это предательство. Альрик убит, Хельга в сговоре с Йорваном, — из его рта хлынула кровь и он упал замертво лицом в ковер. Когда я увидела, что в его спине торчит несколько стрел, то закричала от ужаса.

Длинная тень упала на тело мертвого Вестара и в комнату неслышно ступая кошачьим шагом вошла Хельга в сопровождени Йорвана и его воинов. Она, улыбаясь, посмотрела на меня, потом на мужа. Ее лицо светилось от осознания собственной силы и власти.

— Девчонку заприте в сарае, а мужа не трогайте, — приказала она воинам Йорвана, — Он и сам скоро умрет.

Когда мне скрутили руки и поволокли прочь из комнаты вождя, я успела бросить на него последний взгляд и видела, как по лицу Харальда стекла одинокая слеза.

— Нет, — закричала я, сделав отчаянную попытку освободиться, но один из воинов с силой приложил меня по голове рукоятью меча, и я потеряла сознание.

Я пришла в себя от холода, сковавшего мое тело. Привстав, ощутила жуткую головную боль и, прикоснувшись к затылку, нащупала там слипшиеся от крови волосы. Охнув, села и вытянула ноги. Вокруг меня было темно, и только впереди мерцала странная вертикальная полоса тусклого света. Я потерла ладонями ноги, пытаясь согреть их и огляделась. Скорее всего, я все еще была в сарае, где меня велела запереть Хельга. Здесь пахло плесенью и мышиным пометом. Солома, на которой я сидела, была влажная и издавала какой-то неприятный запах. Вспомнив, что случилось со мной, я едва не закричала от злости и с силой ударила кулаком о землю, на которой сидела. Боль отдалась во всем теле. Я сморщилась, и с трудом поднявшись на ноги, подошла к источнику света. Это оказалась узкая щель в деревянной двери. Толкнув дверь рукой, я услышала тяжелый удар железного замка о дерево. Но судя по всему, никто меня не охранял. Еще раз пнув, уже ногой, дверь, я вернулась на свое место и села. Когда расвело и я смогла хорошенько осмотреться, то с сожалением увидела, что в маленьком сарае нет ничего, что могло помочь мне. Здесь валялись всевозможные колеса от телег, сломанный плуг и пара пустых ящиков. Я встала и, сдвинув ящики к стене, сделала себе подобие короткой кровати. Все лучше, решила я, чем спать на холодной земле.

Прошло утро, потом день и, лишь когда солнце стало клониться к закату, а полоса между дверью и стеной стала бордово-красной от света заходящего светила, мне наконец-то принесли еду. Какой-то воин из числа дружины Йорвана, открыл двери и, швырнув мне под ноги половину буханки хлеба, поставил у входа кружку с водой и снова запер дверь. Я слезла с ящиков и, подобрав хлеб и питье, съела половину, а остальное спрятала в кармане штанов. Воду же выпила всю.

Я еще долго сидела на ящиках, но скоро меня начала одолевать дремота. Как только я стала укладываться, я услышала чей-то тихий шепот.

— Дара! — позвал голос.

Я вскочила и, прислушиваясь, пошла вдоль стен.

— Кто это? — спросила я.

В стену над полками с всякой сельскохозяйственной мелочью едва слышно постучали и я подойдя ближе постучала в ответ.

— Это я, Атли, — сказал голос за стеной.

— Что с вождем? — спросила я.

— Еще жив, — ответил пастушонок, — Тут такое творится! Хельга сказала людям Харальда, что это ты, вступив в сговор с Вестаром, отравила их вождя и способствовала смерти Альрика. Вождь уже не может говорить, он просто лежит, словно мертвый, ему осталось недолго. Его дружина в бешенстве и когда Харальд умрет, они потребуют у Хельги твою голову!

— И она им ее с радостью отдаст, — закончила я за него, — Как только все могли поверить в такую чушь? — удивилась я.

— Ну, как тебе сказать, — Атли медлил, — Теперь все считают, что ты ведьма и тебя подослал твой отец, чтобы ты убила нашего вождя, как месть за постоянные набеги и прочее! Квета все слышала и говорит, что жена вождя говорила очень убедительно.

— Ты тоже веришь в это? — спросила я тихо.

— Нет, — ответил Атли. Он помолчал несколько секунд, а потом сказал, — Кстати, тело Альрика до сих пор не нашли. Ну, я уже пойду, не хочу, чтобы меня заметили возле сарая. Я по возможности буду приходить и говорить тебе, о том, что происходит. Вряд ли Хельга выпустит тебя отсюда, пока все не уляжется.

— Спасибо, Атли, — шепнула я и услышала его удаляющиеся шаги. Вернувшись на свое место, села на ящики и подобрала под себя ноги. Чтобы не решили Хельга и Йорван, для меня это ничем хорошим не обернется, понимала я. Надо отсюда бежать, знать бы только как. Но с другой стороны, если я сбегу, то все люди, живущие в Харанйоле, решат, что таким образом я признаю свою вину. Если бы только Альрик был жив, но Хельга разделалась и с ним. Вот уж хитрая бестия, все продумала. Интересно, какое наказание ожидает меня за то, что я якобы, отравила вождя. То, что приговор будет смертельным, я не сомневалась ни на минуту, как и в том, что моя казнь будет изощренной и мучительной.

Я легла на ящики и закрыла глаза. Хотелось подумать о чем-нибудь хорошем, чтобы мои страхи ушли хотя бы ненадолго, а потом заснуть и чтобы когда я проснулась, то оказалось, что все случившееся было просто сном. Что Харальд с Альриком живы и здоровы, а Бьерн никуда не уплывал и он здесь, рядом со мной, и стоит только протянуть руку и я смогу прикоснуться к нему. Почувствовав, что плачу, вытерла глаза рукой. Мне было холодно, страшно и одиноко. Я услышала, как где-то в темноте закопошились крысы, и закрыла глаза. К моему удивлению я почти сразу уснула, но сны снились странные, беспокойные. Я увидела вождя. Харальд печально улыбался мне и качал головой, потом на смену ему появился Бьерн. Он стоял на берегу какого-то далекого острова и смотрел на море, и я почему-то знала, что в тот момент он думает обо мне, а потом мне приснился волк. Но он был не черным, как тот, что спас меня от Хельги. Волк из моего сна был почти белый, но его шерсть была покрыта кровью. Он полз по земле припорошенной первым белым снегом и оставлял за своей спиной кровавый след. Я проснулась и резко села. Во дворе слышался шум и громкие крики, и они нарастали приближаясь. Когда дверь сарая содрогнулась от ударов, я вскочила на ноги и испуганно прижалась спиной к стене.

— Ведьма! — услышала я чей-то яростный крик. Кто-то чем-то тяжелым стал сбивать замок с двери. Я внутренне сжалась, понимая, что сейчас эта толпа ворвется внутрь и разорвет меня на части. Их гнев означал только одно — Харальд умер.

Они продолжали кричать, проклиная меня и обещая мне все муки ада, я услышала, как упал замок и уже приготовилась умереть, как внезапно крики стихли. Дверь в сарай открылась и вошла Хельга. За ее спиной я разглядела плотную стену воинов и простых крестьян, обступивших сарай. Я посмотрела на Хельгу. Она была одета в траур. Волосы заплетены в косу и переброшенные через плечо отливали огнем. Она зашла внутрь и посмотрела на меня. Ее глаза смеялись, а губы были плотно сжаты. Казалось, она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Возможно, если за ее спиной не было бы этой разъяренной толпы, она бы так и поступила, но сейчас она не могла себе этого позволить, потому что была бы неправильно понята народом.

Хельга подошла ко мне вплотную и наклонилась так близко к моему лицу, что только я одна могла слышать ее слова:

— Вот и все. Харальд покинул нас. Завтра состоятся похороны и ты умрешь.

Я похолодела.

— Я ведь обещала тебе все муки ада, если ты не послушаешь меня, — продолжила она, — Ты не послушалась, а я не тот человек, который будет бросать слов на ветер. Не беспокойся, когда Бьерн вернется, я расскажу ему, как ты разделалась с его отцом, и он не будет винить меня в твоей смерти.

Собрав волю в кулак, я рассмеялась ей прямо в лицо:

— Ты глупа, Хельга, если думаешь, что он поверит тебе, — сказала я, — Ты никогда не получишь Бьерна, даже если избавишься от меня.