Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Игорь Сергеевич, доброе утро! Вы уже готовы ехать?
Со второго этажа спускался посол Снегирёв, уже наряженный в тёмно-зелёный костюм. Его реплика заставила меня бросить взгляд на часы — полчаса до визита к наместнику!
— Да, конечно! Одну минуту!
Я приблизился к Алмазу и тихонько проговорил:
— Вытряси из Луня подробности. И дождитесь меня в посольстве. Как от наместника приеду — обобщим информацию.
#
За тонированными стеклами лимузина проплывали стеклянные небоскрёбы Гуанчжоу. Деловая часть города, тут ничего китайского не увидишь в принципе. Несмотря на все старания архитекторов, а уж они-то выкладывались на сто двадцать процентов! Одни только парные башни этажей под сорок, закрученные как рога горных козлов, чего стоили! Но всё равно — унифицировано и, по сути, безлико. Такое можно увидеть в любом мегаполисе мира: многоуровневые автострады, спешащие по своим делам толпы горожан, высоченные, пропарывающие подбрюшье облакам здания. Асфальт, стекло, бетон, сталь.
Вот бы выбраться из центра и погулять по окраинам древнего города! В прошлой жизни мне нравилось теряться в Харбине, забредать в места, про которые не знает туристическая карта, находить тихие дворики и тенистые скверы. Смотреть на вросшие в землю старые особняки или муравейники бедноты, собранные из всякого хлама. В таких местах чувствовался дух времени и, как ни странно, страна, гостем которой я был, становилась куда понятнее.
Взять, например, тех двух дедков, виденных мной в курортном Бэйдайхэ моего мира. Жаркое лето, потоки отдыхающих в ярких одеждах, и два старика, сидящих в крохотном скверике между двумя оживлёнными улицами. Одеты бедно, но опрятно. Играющие в го или ещё какую-то премудрую китайскую игру. Проходя мимо них, я заметил толстые, раздавленные тяжелым трудом и артритом пальцы игроков, ставящие камни на доску. И их умиротворённые лица.
Меня тогда будто током ударило. Я даже остановился, некоторое время наблюдая за пенсионерами, которые на меня не обращали никакого внимания. Мимо них пролетала жизнь, которую они не понимали и частью которой не являлись. Свою жизнь они пропахали как проклятые ради этого будущего и совершенно не были огорчены тем фактом, что будущее к ним равнодушно. Они работали по колено в холодной воде рисовых полей или толкая средневековые тачки на одном колесе на добыче песка или камня. Ради этого китайчонка, капризно оравшего что-то на одной ноте. И ради тех нуворишей, разряженных словно павлины.
Они никому не предъявляли счетов, не требовали признать их заслуги, не кричали что потомки обязаны этим солнечным днём именно им. Два старика просто сидели в тени дерева в центре современного курортного города и коротали остаток своих дней за игровой доской. С выражением полного покоя на лицах.
Мне тогда показалось, что я что-то узнал про Китай.
— Вы чем-то обеспокоены, Игорь Сергеевич? — ворвался в мои размышления голос посла.
"Много чем! — хотелось ответить ему. — Предстоящей встречей с наместником, поручениями князя, поимкой беглого преступника и пробуждением пророческого дара! Ну и так, по мелочи, историей вашего подчинённого, например! Точнее, не ею самой, а тем, что я к ней как-то причастен!"
Но вслух я сказал совсем иное:
— Небольшой нервоз перед встречей с наместником, Алексей Вячеславович. Я, всё-таки, не дипломат.
— Вы не переживайте! Во-первых, я буду рядом и смогу сгладить ваше незнание протокола или обычаев страны. А во-вторых, это же установочная встреча. Не формальное мероприятие, а знакомство переговорщиков в неофициальной обстановке. Не зря же встреча назначена в Чайном павильоне!
— Как скажете, — вяло откликнулся я. — Рассчитываю на вашу помощь. Скажите, а этот ваш Лунь...
Я сделал паузу, подбирая слова, и Снегирёв заинтересованно полуобернулся ко мне.
— Да?
— Он надёжный человек? В смысле, вы ему доверяете?
— Вот те нате! Почему вы спрашиваете?
— Просто ответьте, я объясню.
Посол задумался буквально на секунду, после чего сообщил с некоторой сухостью в голосе.
— Пётр Игнатьевич со мной работает уже шесть лет, и я до сих пор не получал повода думать о нём плохо. Он ответственный и обязательный человек, не боится работы...
— А вы хорошо его знаете? — чёрт его знает, что меня толкнуло задавать такие вопросы! Паранойя? Вполне возможно. Все эти совпадения: сперва картинка сжигающего полицейский участок мага, затем рассказ Луня о родственнике. Случайности, как говорил один персонаж, не случайны!
— В гости друг к другу не ходим, если вы об этом, Игорь Сергеевич! Всё-таки есть определённый уровень субординации — в империи за этим нужно следить куда пристальнее, нежели дома. Я его начальник, а он мой подчинённый. Я бы сказал, что мы очень тепло и доверительно взаимодействуем в рамках трудовых отношений. Но к чему эти вопросы?
— Его шурин вчера напал на полицейский участок и сжёг шестнадцать человек. Потом его убили.
Глаза Снегирёва округлились.
— Так это ужасное происшествие, которое произошло вчера ночью... Это был его шурин?
— Брат жены — это ведь шурин?
— Господь милосердный! Так вот отчего на нём лица нет сегодня с утра!
— Да. И ещё он просил каким-то образом воздействовать на местные власти и не допустить поражения в правах для жены и детей убийцы.
— Ох! Ну конечно! Их же теперь вышлют из провинции.
— Такие случаи у вас не редкость? Я имею ввиду, когда боевой маг сходит с ума и нападает на первого встречного?
— Да Господь с вами, Игорь Сергеевич! — начал было посол, но осёкся. — Случается... И в последнее время всё чаще. Я могу только за этот год случаев шесть припомнить.
— Ну значит мой человек верно охарактеризовал ситуацию — эпидемия. Он нашёл в сети ещё два таких происшествия. И все, вместе с родственником Луня, случились на этой неделе.
Снегирёв не выглядел человеком для которого сказанное стало неожиданностью. То есть новостью про Луня он был шокирован, но вот общей информацией — отнюдь!
— Негласно считается, что это побочный эффект ограничения ванов в использовании дара, — понизив голос почти до шепота сообщил посол. — Это не принято обсуждать, поскольку это будет критикой в адрес династии и "Нового пути". Не на доверии же эти ограничения, хотя минцы удивительно дисциплинированные и законопослушные люди. Что-то это ведомство делает с одаренными, раз у них остаётся доступ только к одному аспекту. Так что вполне возможно, что эти манипуляции и приводят к сбоям в головах у магов. И выливаются в такие вот... последствия.
Замолчав на минуту, Снегирёв вдруг произнёс:
— Игорь Сергеевич, вы только по простоте этот вопрос не поднимайте в беседе с наместником. Это будет серьезным просчётом.
— Да и не собирался, в общем-то! Это внутренние дела империи. Хотя немного пугает, знаете ли, что вот тот же Лунь ваш может утратить разум и спалит к чертям всё посольство!
— Понимаю вас, — невесело хохотнул посол. — А мы, кстати, приехали.
Глава 7. Снежная королева
Я не ошибся. Мягкий голос певчей птицы принадлежал наместнику провинции Чжу Юаню. Сам он оказался мужчиной немолодым и невысоким. На круглом лице его выделялись только две детали: редкая узкая борода, похожая на козлиную, и глаза-щёлочки, рассматривающие меня с благожелательным интересом. Я не назвал бы наместника толстым, скорее изнеженным и плохо приспособленным к жизни за пределами дворцового комплекса. Впрочем, ему и не нужно было. Телесная крепость в чести у русских княжеств, китайцы напротив уважают в вельможах определённую пышность.
Чайный Павильон, как выяснилось, был просто большой беседкой в национальном стиле, стоящей в тени парочки причудливо изогнутых сосен. Там нас встретил сам наместник и мастер церемоний. Последний — жердь со снобским выражением лица, сразу же затянул речь, перечисляющую достоинства его драгоценного господина, его титулы и владения. Мы со Снегирёвым, как и местный владетель, стоически выдержали эти славословия, после чего были усажены — Чжу Юань тоже весь этот спич провел на ногах — на покрытые коврами возвышения подле низкого чайного столика. Церемониймейстер начал своё священнодействие, то есть принялся заваривать чай, а мы с наместником стали молча изучать друг друга.
Памятуя об уроках посла, которые он мне дал по дороге к павильону, я не торопился начинать разговор. Первым, по правилам, должен был заговорить хозяин дома, и от того, что именно и как именно он это сделает, будет зависеть и манера беседы. Поэтому я ждал, нацепив на лицо маску доброжелательного спокойствия. Принял из рук слуги наперсток с чаем, дождался пока наместник пригубит свой напиток, после чего повторил его жест.
— Мы рады приветствовать вас на юге империи! — напевно произнёс наместник. В этот момент я и опознал его по голосу. — Это неформальная встреча, поэтому прошу вас называть меня по имени и без титула. Той же любезности я жду и от вас.
Говорил он на китайском, но за счёт его манеры выводить слова, будто ноты тянуть, я не испытывал ни малейшего дискомфорта. Снегирёв ответил за нас обоих, сидя обозначив поклон.
— Это большая честь для нас! Имя господина Ан То Шина — Игорь.
И я тут же повторил движение корпусом. Вспомнилась песня "Чижа" и вьетнамский лётчик Ли Си Цин.
Дальше потекла беседа, если таковой можно назвать длинные рассуждения наместника о важности дружеских отношений между соседствующими странами и редкими вкраплениями наших реплик. Мы пили чай с лёгким оттенком какой-то пряной травки, кивали и улыбались друг другу, словно были не представителями своих стран и не должны были вести серьезные разговоры. У меня, прямо скажем, небольшой опыт такого вот рода переговоров, точнее сказать, на данном уровне его вообще не было, и поэтому мне вся эта светская болтовня казалось пустой тратой времени. Но я всеми силами старался не демонстрировать отсутствия интереса и, в конце концов, был вознаграждён.
Тут надо сказать, что политики вообще, а высокого полёта в частности, прямо практически ничего и никогда не говорят. Все их беседы, особенно вот такие "неформальные" — схватка двух бойцов, ничего друг о друге не знающих. Но опытных и не готовых сделать ставку на один единственный бросок или удар. Они могут кружить друг вокруг друга часами, проверяя защиту противника редкими выпадами. И только будучи готовыми, наносят удар. И ведь знал об этом! Знал, но — политиком никогда не был. Потому и пропустил первый серьёзный ход наместника.
Опустошив очередную пиалу с чаем, наместник вдруг спросил:
— Скажите, И-горь, по вашему, наши народы могли бы доверять друг другу? Не в рамках торгового партнёрства или культурного обмена. По настоящему доверять? Знать, что беда не придёт со стороны соседа?
Я едва не поперхнулся. Это был прямой вопрос, а не цветастая и запутанная словоформа, в завершении которой можно было только кивнуть и доброжелательно улыбнуться. Подобная постановка требовала ответа, причём ответа прямого. А я, увлекшись певчими трелями этого минского соловья, оказался к нему банально не готов.
Да ладно! Ты же хотел стать игроком? И как, прости, ты собирался это сделать? Сидеть, открыв рот, на переговорах? Отвечать невпопад? Решил, что магии, самой по себе, для этого вполне достаточно и можно отключить мозг за ненадобностью? Ну-ка, собрался!
Зачем меня сюда послали? Вопрос ведь не в ратификации договора об экстрадиции — это дело князя и императора. Моя задача прощупать будущего правителя страны и оставить о себе благоприятное впечатление. Проложить, так сказать, мостик доверия через трясину культурных различий и имперских замашек. Значит мой ответ должен быть...
— Народы — вряд ли, Юань. А вот правители — вполне.
Вроде, удачный ответ? Сказал и чуть склонил голову на бок. Мол, понимаешь о чём я?
Наместник понял. Хотя, может он понял что-то другое, а вовсе не то, что вкладывал в слова я. Но, тем не менее, лицо его озарила улыбка, и он хлопнул в ладоши.
— О-хе! Прекрасно сказано! Наши народы такие разные, мы совершенно с разных углов смотрим на одни и те же вещи и кажется, что понимание между нами невозможно. Что уж говорить о дружбе? Но правители, люди ведущие народы к процветанию и благополучию, могут и должны смотреть на эти препятствия с высоты обязательств!
И замолчал, выжидательно глядя на меня. Ну ни фига себе он развил мой тезис! Как мне теперь отвечать-то, да ещё так, чтобы не пустить прахом уже установившейся приязни? А-а! Была не была!
— Путь тернист, но идущий осилит дорогу.
Я был вознаграждён ещё одним хлопком — таким образом наместник выражал эмоции.
— Вы знакомы с "Беседами и суждениями" великого Учителя?
Это он про Конфуция сейчас? Надеюсь, другого у них не было? Но при чем тут Конфуций? Я озвучил весьма вольный перифраз Сенеки, кажется. Или это ошибка перевода? В конце концов, фраза действительно созвучна с конфуцианской: "Путь в тысячу ли начинается с одного шага".
— Совсем немного. Но мысли мудрецов разных стран схожи между собой, согласитесь?
— Верно! — и ещё один хлопок.
Результатом этого обмена репликами и цитатами стало то, что следующие полчаса мы провели уже не в дуэльных позициях. То есть, я всё ещё держался настороже, да и Чжу Юань тоже, но беседа стала действительно неформальной. Правда, из неё полностью был исключён Снегирёв, но это, полагаю, было предусмотрено с самого начала. Обмениваясь с наместником суждениями, я поймал себя на мысли, что будущий император мне нравится. Он был в определённых пределах открыт, явно демонстрировал мне своё расположение, да и вообще оказался удивительно приятным собеседником. Я даже перестал обращать внимание на его слегка женоподобный внешний вид с голосом.
Мы много говорили о наших странах. О том, насколько они отличаются и о том, насколько схожи друг с другом люди, их населяющие. В ценностях, настоящих ценностях, сказал Чжу Юань, отличия наши меньше, чем рана от укуса москита. Семья, безопасность, признание — разве люди в русских княжествах видят эти предметы в другом свете, нежели подданные империи? Любовь, верность, дружба, честь — можно ли придумать иное значение для этих слов? Странные разговоры для человека, который планировал стать императорам, но ведь это встреча-знакомство. Так что я поддерживал эту линию, как мог.
— Когда человек ударяется босой ногой о порог, то его национальность не имеет значения — кричит он одинаково, — ввернул я слышанное ещё дома выражение.
— О-хе! — наместник хлопнул в ладоши. — Беседа с вами обогащает меня!
А вообще, довольно скоро стало очевидно, что Чжу Юань ведёт меня к простой мысли — империя настроена на диалог с Благовещенском. Точнее, с Триумвиратом. Пару раз в его речи проскакивали упоминания Тибета и Маньчжурии как примеры того, что имея куда более серьёзные разногласия, можно жить мирно. Я, может, и неопытный политик, но не дурак — понимал, что он имеет в виду. Внешняя политика Мин здорово поменяется когда наместник Гуандуна станет императором. Благодаря ему изменится, или это уже назревший процесс — неважно. Важно, что он будет проводником.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |