| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Мне... хорошо... с тобой. — И проваливается в сон.... Или — забытье?..
* * *
Ощущение скорости, стремительного полета. Сон длится, не отпускает. Хотя нет, это, скорее, полудрема. Она различает отдельные детали, какие-то моменты вырисовываются ярче на общем фоне. На доли секунд выплывают и отдаляются вновь...
Длинный коридор, широкий, мраморно-белый. Она словно плывет по воздуху, стены раскачиваются, утопленные в потолок лампы режут глаза слепящим холодным светом.
Пространство раздвигается, превращается в площадь или зал. Навстречу движутся темные высокие силуэты. Вроде, похожи на людей, но лиц она не различает. Алю поднимают, перекладывают на что-то холодное и твердое — стол или платформу. Снимают одежду. На щиколотках и запястьях застегивают широкие металлические браслеты. Вытягивают руки вдоль тела. Отводят назад голову. Перехватывают шею под подбородком эластичной кожаной лентой. Аля понимает, что полностью обездвижена. Никаких эмоций не испытывает. Девочке мерещится, что она смотрит на себя откуда-то со стороны. И то, что происходит, странно безразлично.
Фигуры оставляют её, отступают. Сверху опускается прозрачный чешуйчатый купол. Окружающее расплывается, меркнет.
* * *
Андроиды заканчивают приготовления. Старший подает знак 'готово'. Роботы покидают операционную. Краасс с Зэером подходят к аэрокапсуле.
— Да. — Зэер прислушивается к своим ощущениям, склоняет голову. — В ней есть сила. И сила эта огромна... Хорошо, что она не знает об этом!
Краасс иронично усмехается. Прижимает ладонь к прозрачной рифленой оболочке. Глаза девочки закрыты, но голова сразу же поворачивается в его сторону. Выражение лица расслаблено-умиротворенное, на губах — улыбка.
— Видишь? — Краасс подмигивает Зэеру. — Вряд ли она сумеет такую привязь разорвать. Теперь мы её малость усовершенствуем. Уберем имеющиеся огрехи, перепрограммируем иммунную систему, подключим способность к физической трансформации.
— Это удивительно. Как такое могло случиться?.. Здесь, в этой глуши?.. И она точно не полукровка. Исследования подтвердили. На генетическом уровне она — стопроцентный человек....
— И — трансформер! — подхватывает Краасс.
— И трансформер. — потрясенно повторяет за ним Зэер.
— Законы высших сил нами пока не разгаданы. — Краасс водит пальцем по капсуле. Дыхание девочки учащается. Глаза распахиваются. Они — невидяще-стеклянные, зрачки расширены. Голова запрокидывается назад, тело выгибается дугой. С несомкнутых губ срывается тихий стон. Краасс отнимает руку. Аля опускается на платформу, расслабляется. Глаза закрыты.
— Идеальный донор, — тихо произносит Зэер.
— Да. — Краасс смотрит в пол, подавляет вздох. — Мне тоже пока сложно поверить.... Но это — правда.... И налагает огромную ответственность, к сожалению.
— Справишься. — Зэер ободряюще хлопает его по плечу. — Ребенок от тебя без ума.
— Ну да, хоть в этом проблем нет... Ладно. Приступаем.
Перед Крассом материализуется объемный голографический монитор. Схемы и формулы бегут, сменяя друг друга в непрерывном калейдоскопе. Рагезты пристально следят за экраном. Периодически приостанавливают передачу. Что-то выделяют, изменяют, стирают.
Аэрокапсулу оплетают тонкие лазерные лучи. Оболочка мутнеет. Бежит радужными всплесками. Освещается. Потом заволакивается изнутри голубоватой дымкой.
* * *
Але снятся пауки. Огромные, лохматые, похожие на кудлатых догов-переростков. Они вышагивают цепочкой по пыльной равнине. Двое тащат в высоко поднятых передних конечностях какой-то сверток.
Понаблюдав, Аля догадывается, это добыча. Она обернута слоем паутины и очертаниями очень напоминает человека.
Девочке ужасно хочется приблизиться, рассмотреть, кого же несут странные пауки. Но, никак не выходит. Сцена продолжает прокручиваться в неком отдалении.
Вот, на горизонте, на уровне солнца, появляется большой серебристый диск. Быстро надвигается, увеличивается в размерах, опускается. Зависает над землей. От днища отделяется плоский круг, — подъемник, догадывается Аля. Пауки, со своим трофеем, забираются на него, устраиваются в центре. Круг возносится вверх, сливается с диском. Аппарат устремляется в вышину, набирает скорость. Сжимается в черную точку. Пропадает...
Хрустальный перезвон падающих капель. Сначала, где-то далеко. Постепенно близится, прибавляет силы. Теперь это — мелодичное журчание льющейся воды. Алины глаза открываются. Остатки сна блекнут и уходят.
* * *
Первое, что попадает в поле зрения, молочно-белая кисея занавеси. Пышные складки слабо колышутся от легкого ветерка. За полупрозрачным пологом — огромное окно в одно стекло. Можно сказать — не окно, а прозрачная стена.
Аля с наслаждением потягивается.... Замирает.... Подпрыгивает и садится. Она в большой светлой комнате. Сидит на постели. На ней — матово-голубая шелковая пижамка. Бриджики и рубашка. Аля медленно ощупывает нежную, гладкую материю. Окидывает взглядом постель. Это именно кровать. Не диван, не тахта. Широкое мягкое ложе свободно может разместить на себе, по меньшей мере, троих. Постельное белье — нежно абрикосовое, с яркими оранжевыми и желтыми брызгами и росчерками. Девочка приподнимает край одеяла. Оно легкое до невесомости и дарит отчетливое ощущение живого тепла. Аля в упоении мнет пальцами мягкую податливую ткань. Вскакивает, становится на кровати. Осматривает комнату.
Все здесь светлое, легкое, воздушное. Молочно кремовые стены. Зеркальный, высокий, в несколько уровней потолок. По нему разбросаны разной величины жемчужные звезды и звездочки. На полу, кажется деревянном или очень похоже имитирующем дерево, белоснежный пушистый ковер. Усевшись, Аля деловито спускает ноги. Пальцы утопают в густом и нежном ворсе. Девочка в полном восторге, совершенно по-ребячьи, болтает ногами, выводит по меху восьмерки и спирали. Потом замечает в стороне, у боковой стены, стеклянный овальный столик. В большом плетеном блюде — целая гора фруктов. Аля подходит, рассматривает. Берет персик. Втягивает свежий сильный аромат. Снимает со стоящего тут же хрустального графина резную крышку. Наливает в бокал прозрачную пенящуюся жидкость. Подносит ко рту, принюхивается. Пахнет цветами, фиалками, что ли? Глотает осторожно. Напиток удивительно вкусный. Она, в несколько глотков, осушает бокал. Ставит на столик. Чувствует — тело наполняется энергией. Кончики пальцев покалывает, в носу легонько щекочет, и — легкость во всем теле, будто, еще немного, и она сможет взлететь.
Девочка разбрасывает руки в стороны, запрокидывает голову, попутно замечая, что волосы распущены. Она мотает головой. Каштановый водопад локонов разлетается, опадает, струится блестящей лавиной. Аля подбегает к большому, в её рост, зеркалу. Рассматривает свое отражение. Глаза блестят, румянец во всю щеку, вид немножко безумный. Девочка хохочет. Склоняет головку к одному плечу, к другому. Опять всматривается. Кто сказал, что она дурнушка?! Оторвать ему голову сей момент!
Розовые пухлые губы, ямочки на щеках, маленький аккуратный носик, большие прозрачно-зеленые глаза в рамке пушистых ресниц, косо взлетающие линии бровей. Очень светлая, фарфоровая, кожа, копна темно-каштановых чуть вьющихся прядей. Але кажется, она вот только сейчас, впервые в жизни, по-настоящему себя рассмотрела. Зеркало отражает тонкую изящную фигурку. Возможно, пока излишне хрупкую, но уже начавшую наливаться той неизъяснимой женской прелестью и соблазнительностью, которая и лишает ума и покоя всю вторую половину человечества. Аля подмигивает себе и строит комичные рожицы.
По ногам тянет прохладой. Она всовывает ступни в меховые тапочки-калошки. Берет с кровати, лежащий тут же, узорчатый стеганый халатик без рукавов. Набрасывает на пижаму. Подходит к окну. Сдвигает занавесь. С одной стороны стекло обрывается проходом, двери нет. За окном пол выложен прозрачными кофейно-кремовыми плитами в виде сот. Впереди — метрах в десяти — перила.
Девочка выходит на террасу, кутаясь в халатик. Довольно свежо, но не холодно. В воздухе витает аромат хвои и свежескошенной травы. Она подходит к балюстраде. Опирается. Смотрит.
Аля на верхнем этаже большого белого строения. Дом, не дом. Он точно вырублен из одного цельного куска какого-то неведомого материала — камня, кристалла, непонятно. Форма — полукруга или подковы. И Аля как раз на одном из её концов.
Слева и прямо — стена вековых голубых елей. Высоченные деревья, в такт ветру, покачивают разлапистыми ветвями. Вершины их, кажется, пронзают небесную синеву, поднимаются к самым облакам. Аля стоит над волнующимся бирюзово-седым морем и не может насмотреться. Дух захватывает от величия открывшейся взгляду панорамы горного леса. Неохотно, через силу, девочка уводит глаза в сторону. Справа, внутри 'подковы', аккуратные, как по линейке расчерченные аллеи. Трава газонов зеленая-зеленая. Будто её специально выкрасили. Дорожки, соединяющие аллеи, посыпаны желтым гравием. Живые изгороди подстрижены в самые разнообразные геометрические фигуры. Они переплетаются, переходят одна в другую, распадаются на отдельные фрагменты.
Жильцов не видно. Ни души. Но место выглядит живым, обжитым. Как будто хозяева покинули его совсем ненадолго и вот-вот явятся.
Низкий гортанный внезапный вскрик, похожий на птичий клекот, пугает неожиданностью и заставляет повернуться! У линии ближних деревьев появляется большое животное. Оно пересекает полосу тени, широкой рысью вырывается на свет. Аля ахает. Лошадь, но какая! Наверно, в два раза больше тех, что ей приходилось видеть. Могучий торс, длинные мускулистые ноги. Помахивая роскошным хвостом, конь делает по опушке неторопливый круг. Вскидывается, поджимая передние ноги, вытягивает к небу мощную голову, отбрасывая облако черной гривы. До Али опять долетает вибрирующий странный крик, совсем не похожий на обычное ржание. Шерсть животного переливается на солнце, она кажется бархатно-глянцевой. Но от Алиного 'поста наблюдения' слишком далеко, чтоб как следует разглядеть подробности. Окрас лошади, если это все-таки лошадь, то ли фиолетово-черный с серебристым отливом, то ли — темно-темно гнедой, с переходом в синеву. Что-то еще есть необычного в этом сказочном скакуне. Что, — Аля рассмотреть никак не может, но уверена — она видела нечто совершенно необыкновенное.
Конь опять поднимается на дыбы, вспарывает землю копытами и, вскачь, уносится обратно в лес. Аля потрясенно провожает его глазами в немом восхищении. Вот это зверь!
— И как тебе утро?
Она застывает на миг, молниеносно оборачивается. Краасс — у входа в комнату, прислонился к стене. Весь в белом. Брюки заправлены в невысокие сапоги. Ворот куртки низко расстегнут. Ветер играет смоляными прядками. Бездонные глаза. Белоснежная улыбка.
Слегка наклоняется вперед, протягивает руки.
— Иди ко мне!
Аля срывается, подбегает. Он подхватывает её. Кружит в воздухе. Потом прижимает к себе. Укачивает, как маленькую.
— Ты соскучился, ребенок?
Аля смущенно кивает, прячет лицо у него на плече.
— Я тоже. Пошли.
Вносит её в комнату. Проходя, чиркает ладонью по стеклу. Окно задвигается. Не отпуская девочку, Краасс садится на кровать. Опускается навзничь, притягивая Алю себе на грудь.
— Прости, малыш. Я пока не могу с этим справиться... — тихо говорит ей. — Этот аромат!.. Ты сводишь меня с ума, Алира.
Аля молча обнимает его за шею. Краасс обхватывает её так крепко, что в тисках его рук ей трудно дышать... Она смотрится, замирая, в сияющий кошачий янтарь. Пересилив смущение, притрагивается несмело. Кончиками пальцев, к щеке. Робкая, детская, неуклюжая. Но это попытка ласки! Он явно удивлен. Если не опешен. Улыбнувшись, ослабляет объятья. Берет её лицо в ладони, рассматривает, гладит по волосам, протяжно шумно вдыхая. Игриво чмокнув в ушко, соскальзывает губами пониже. Снова крепче обхватив, прикладывается. Шею неприятно саднит, как от глубокой свежей царапины. Аля испуганно копошится, слабо пытаясь отодвинуться. Он сжимает ей плечи так, что ногти впиваются в тело. Глухой недовольный шепот больше напоминает шипение:
— Терпи. Сама захотела!..
Аля смиряется. Свесив голову, утыкается лбом ему в плечо. Перед глазами — огненные круги, во рту пересыхает. Она зажмуривается, старается не шевелиться. Наконец, он отваливается, отпускает, перекатывая девочку на постель. Алина шея печет и кажется ей распухшей раза в два, предметы вокруг то и дело расплываются.
Краасс сыто поворачивается на бок, подпирая голову ладонью, поглядывает лениво и довольно. Аля вдруг замечает: в уголке рта ленточкой алый потек... Кровь?!
Дрожащей рукой ощупывает шею. Подносит руку к глазам. Глаза в ужасе расширяются. Её пальцы — в крови.
Рагезт бесстрастно наблюдает, на его лице — ни малейших эмоций. Выражение холодное, отстраненное. Аля в бессилии поворачивается на спину, закрывает глаза. Её сотрясают рыдания, по вискам скатываются слезы.
Трансформер не спеша поднимается. Подходит к столику. Берет графин, лежащую тут же стопку салфеток. Возвращается. Приподнимает Алю, поворачивает. Убирает волосы с шеи. Смочив материю жидкостью из графина, накладывает на рану. Еле заглушив вскрик от резанувшей её острой боли, Аля до скрипа стискивает челюсти.
Краасс сосредоточенно меняет салфетки. Жидкость шипит и пенится, выдуваясь радужными пузырями. Края раны начинают сходиться. Разрез затягивается и сохнет, превращаясь в незаметную ниточку шрама. Аля глубоко, стоном, вдыхает. Распахивает глаза. Хватается за шею. Кожа гладкая, нигде никаких царапин. Смотрит на Краасса. Тот сидит рядом, глядит в сторону, лицо мрачное.
— Ну что, ребенок, получил свое море удовольствия? — бросает резко.
Аля не знает, что ответить. Будто, он обвиняет её в чем-то. Но, в чем провинилась, она не понимает!
— Видишь теперь, что такое ласка вампира? — продолжает он. В голосе проскальзывают нотки грусти. — Я даже не уверен до конца, что ты свыкнешься.
— Я постараюсь, — шепчет Аля.
— Постараешься? — Краасс выдает смешок. — Как мило.... Нет, ты не понимаешь. Сейчас была только самая верхушка. Пойди я дальше.... Не хочется об этом говорить!
— Краасс, пожалуйста! — её глаза наливаются слезами. — Я все для тебя сделаю!
— Не сомневаюсь!.. — Отрезает он сердито. — Но ты требуешься мне живая, девочка. И пока мы оставим эти эксперименты. До... ну, до более подходящего времени. Отдохни немного. Я посижу с тобой.
Укладывает её, укрывает одеялом. Устраивается рядом. Аля берет его руку, прижимает к губам... Веки тяжелеют. Смыкаются.
* * *
А теперь её пробуждение уже не такое радостное. В свете последних событий Але, честно говоря, даже не хочется раскрывать глаз. Тогда, быть может, все плохое пройдет себе мимо и не заметит её?
Нет, ну правда! То её куда-то волокут, то швыряют, то кусают до полусмерти. Нет уж! Она будет спать до последнего, чтоб не трогали...
— Ребенок, ты долго еще в жмурика играть будешь? У нас, между прочим, дел сегодня... Как там, у людей говорят — по горло! — Меланхоличный голос Краасса вещает совсем рядом. Аля с трудом подавляет желание забраться под подушку. Надо же, не ушел! Следом набегает другая мысль, от которой ей делается плохо по настоящему: он тут утром позавтракал. А теперь, наверно, обеда ждет. Караул! Спасите, кто может!!!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
