Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Госпожа, — отвлекая ее от разговора с атром, он навлек на себя гнев ее окруженных блестками глаз, — Нам потребуется помощь, чтобы...
-Это не твое дело. — со злобой, от которой могли бы усохнуть небольшие листья прошептала она и повернулась к атру, продолжив свою речь на его языке, из которого Занмар знал лишь то, чему учили его в академии и что касалось ведения допроса. Прислушиваясь к резким звукам, он понимал, что она использует странный, неизвестный ему диалект, скрадывающий окончания слов, но ощутимо приятный торговцу, не устававшему разводить жвалы в признательном уважении и выдававшим удовольствие дрожью красных волосков на животе. Оставив попытки понять их беседу, полную странных шуток, имеющих отношение к стволу и некоей связи его с продолжением рода, юноша отвернулся, осматриваясь вокруг.
На телах атров, сновавших вокруг него он заметил красные и желтые пятна, предпочитавшие для себя гладкую спину, но не брезговавшие и головой, каковые счел признаком некоего племени, происходящего из далеких от его родной ветви мест. Лишь немногие имели схожий с Ро окрас и выполняли начальствующие роли, указывая, распределяя, ругая, избивая в наказание. Пластик и сталь многое заменяли для этих существ и Занмар был уверен, что каждое из них не одну видело битву и сомневался в том, что сможет успешно противостоять кому-либо из них, глядя на то, как ловко и небрежно обращаются они с оружием, разбирая винтовки за несколько секунд перед восхищенными покупателями, жонглируя ножами в демонстрации их великолепного баланса, проводя способными перекусить человеческую руку жвалами по тонкому, не обретавшему от того и царапин пластику прикладов в доказательство его прочности.
-Идем. — он почувствовал ее нежную руку на своем плече, он увидел ее приберегающую жестокие сюрпризы улыбку и, проведя ладонью по выбритому виску, последовал за ней, слыша позади себя грохот тележек, на которые атры поместили два огромных ящика с приобретенным ею.
Они пришли через весь склад, огромные контейнеры покачивались над ними, несомые ползучими кранами, атры кричали на них, если они преграждали им дорогу, но Джаннара была невозмутима и ни на мгновение не остановилась и не замедлила свой шаг. Ее нестерпимая уверенность в том, что остальные остановятся перед ней принуждала их к тому, ведь каждый здесь, кто не являлся атром, был покупателем и они терпеливо ждали, пока она пройдет, вполголоса проклиная ее, чему она только улыбалась, посылая им взгляды, полные преувеличенной и наигранной влюбленности лишь потому, что в то мгновение это забавляло ее.
Круглая красная сфера, из поверхности которой поднималось и опускалось, вновь становясь неотличимыми от нее, множество треугольных щитков, предстала перед ним, когда Ро провел их через чуть раздвинувшиеся гигантские двери, существо, изображенное на которых в полный рост было известно Занмару как рашван, пожиратель гнургов, имевший вместо пальцев короткие, множеством снабженные ядовитых присосок и острых крюков щупальца и костяные пластины на животе для того, чтобы распороть прочный панцирь своей жертвы.
-Что это, госпожа? — глядя на то, как, сквернословя и толкая друг друга, атры грузят в утробу сферы ящики и тюки, Занмар прислушивался к тяжелому, пульсирующему гулу, наполнявшему все вокруг него, чувствовал, как отдается он в дереве под ногами его.
-Ты не меньший дикарь, мой дорогой. — скривившись, она насмешливо посмотрела на него, достала из кармана пачку сигарет и поместила одну из них между шелковых черных губ.
Протянув к нему руку, она получила саквояж, открыла его и отдала Ро два шранга. Проведя по ним жвалами, прикоснувшись к ним зеленым тонким языком, он остался доволен и движением головы направил Джаннару в сторону сферы.
Зажатая протянувшимися к ней от стен механическими держателями, вокруг чьих черных цилиндров дрожали от напряжения серебристые трубы, помещенная на возвышение, зубцами колес застрявшее в стальных прерывистых путях, она тусклыми бликами принимала на себя свет ярких разноцветных ламп, разбросанных по стенам, среди которых преобладали зеленые, столь любимого атрами цвета. В стене напротив пропустивших Джаннару и спутника ее ворот имелись и другие, очертания, расположение и размеры чьи не оставляли сомнений в предназначении их.
Достав из нагрудного кармана стальную зажигалку, госпожа закурила и, держа дымящуюся сигарету между губами, закатала рукава комбинезона. С восторгом глядя на ее мускулистые руки, на гладкую их кожу, на короткие и редкие, почти незаметные светлые волоски, он забыл о том оскорблении, что еще мгновение назад сжигало его мысли подобно самому жестокому флойсу.
Поднявшись по приставной лестнице, они оказались внутри сферы, где узкие коридоры прерывались переборками. Пройдя вслед за одетым в одни только синие брюки юношей, чей живот пересекал длинный изогнутый шрам, они оказались в маленькой каюте с двумя расположенными рядом сиденьями, для которых только и хватило здесь места. Круглый экран, мембрана чья дрожала и мерцала, была проткнута в нескольких местах и немного искажала цвета, смещая их в сторону желтого, являл им зрелище происходящего снаружи.
Опустившись в кресло, пристегнув себя белыми кожаными ремнями, Джаннара откинула голову и закрыла глаза. Вытянутые пальцы руки, расслабившейся на подлокотнике сжимали сигарету как ядовитого червя и, глядя на нее, Занмар понимал, что она размышляет и планирует, но никак не отдыхает. Ему казалось, что его госпожа не испытывает усталости, при том, что было замечено им, как мало она ела. Он полагал, что жизнь возле корней делает людей иными, чем те, кто появляется на листьях и был уверен, что, помимо силы и знаний, многими странными способностями обладает она, равно как и большей, чем у него, продолжительностью жизни.
Вскинув голову, она посмотрела на экран, подняла из-под него маленький столик, в котором обнаружилось служащее пепельницей углубление.
-Они уже закончили, — повернувшись к нему, она махнула свободной от сигареты рукой, — Мы скоро отправляемся.
Недоумевая о том, сколько продлится их пребывание здесь, он с тоской осматривал крохотную каюту, понимая, как неудобно будет ему в условиях этих доставлять удовольствие его госпоже.
Глядя поверх ее рук, с трудом заставляя себя на отвлекаться на грудь под тонкой тканью, почти обнаженную опущенной застежкой молнии, он видел, что иссяк поток грузов и атры спешили теперь прочь от сферы, толкая и покусывая друг друга, размахивая руками и непроизвольно совершая от довольства фигуры Танца Милосердия.
-Что...— но слова его прервали зажимы, дернувшиеся и отошедшие прочь, отпустившие сферу для того, чтобы она, несомая зубчатыми колесами, двинулась в сторону медленно разламывающихся круглых створок.
Джаннара рассмеялась.
-С тобой так забавно. — и он почувствовал себя польщенным этой непонятной, унижающей похвалой.
Створки медленно соединились за сферой, оказавшейся там, где в лакированном дереве прятались яркие круглые лампы и отверстия, из которых хлынула, пенясь и приглушенно шумя за тонкими стенками, полупрозрачная, мутноватая зеленая жидкость. Медленно поднимаясь, она вскоре достигла внешней мембраны и Занмар увидел тонких и вертких темных существ, наполняющих ее, пожирающих друг друга в испуганном неистовстве.
Затем открылись вторые двери и сфера, покачнувшись, от чего Занмар, позабывший пристегнуться, едва не выпал из своего кресла и поспешно обвил себя ремнями, двинулась сквозь них, все ускоряясь вместе с тем, как становился ощутимым, понятным и заметным поток.
А потом он подхватил их и Занмара вжало в кресло могучей силой, сопротивляться которой он не находил возможным, а на экране бурлила и вращалась жидкая жизнь, мелькали змеистые тени и круглые пятна, фосфоресцирующие миражи выплывали из жадной глубины и медленно таяли, пропадая так же неохотно, мучительно и тягуче, как память о преданной влюбленности. Постепенно скорость стала уменьшаться, в чем, как подумал Занмар, виноваты были треугольные щитки и другие устройства, скрытые в сфере и тяжесть пропала, ушла, как уходят облака и бесцельные разговоры.
-Смотри, — она ткнула пальцем в экран, едва не продавив мембрану острым ногтем, -Это кровь Сеятеля. Одной каплей своей крови он наполнил Древо соками и жизнью.
И во взгляде ее сощуренных глаз он видил испытующую злобную решимость. Она ждала его противоречия также, как и согласия, ведь и в том и в другом случае, насилие с ее стороны было неминуемо и он ничего не мог противопоставить ему, никак не мог сопротивляться ей.
Растерянно кивнув, он счел наилучшим признать правоту своей госпожи. На мгновение ее отражение в мембране так исказилось, что волосы его стали черными и Занмар увидел ее такой, какой она могла бы стать, появись на свет в Фаррине. Соратница Евгении, его командир, с выбритыми висками и зеленями прядями, она вела бы воздушные машины в бой против гнургов и небесных хищников, обнажив саблю, разрубала головы атров и скратангов, рискнувших совершить набег, а по ночам, скованная, связанная, принадлежала бы ему, не подчинявшему, но покорявшему бы ее силу согласно договору и взаимному наслаждению. Его член напрягся от тех безопасных, ласковых видений, пальцы впились в кожаные подлокотники и он закрыл глаза, решив, что позволит себе еще одно мгновение в этой пряной пустоте, но тут она толкнула его локтем.
-Одним дыханием своим он привел все в движение... — раздавив сигарету, она сложила на груди руки и воззрилась на мембрану, чьи яркие всполохи, перемежающиеся бурлящей, волнующей темнотой завораживали и гипнотизировали, погружали в тоскливое раздумье, лишавшее воли и сил, — Одной мыслью своей он подарил людям разум.
Она так часто говорила о людях, что у него не возникло сомнений в правдивости того, о чем доводилось ему читать. Там, возле корней, человечество одержало когда-то победу и многие ветви принадлежали только ему. Все прочие народы были изгнаны, уничтожены, порабощены и у многих из них появились предсказания об ужасном бедствии, которое придет с корней, о нашествии чудовищных тварей, разрушающих и убивающих все на своем пути.
-Нашему дереву миллиарды лет, — положив свою прохладную ладонь на руку Занмара, она сжала его запястье, в широко раскрытых ее глазах он видел дурманящее безумие, — Я видела доказательства тому. Я видела ветви, лишенные света из-за того, что погасли их солнца, я была на поверхности этих мертвых звезд и знаю, что они были созданы кем-то, кто намного превосходил все известное нам.
-Солнца... — он вспомнил свое восхищение этим благословенным светом, вспомнил то, как считал его живым, закрывал глаза, улыбаясь и подставляя лицо его живительному теплу, чувствуя себя оскорбленным и обманутым, преданным и униженным теперь.
-Не все из них. Еще остались и другие, но все они умирают и их легко отличить. Там, где мы скоро будем, солнце совсем другое. Ты увидишь. Но скажи мне: если не Сеятель, то кто мог создать механизмы, способные дать столько света и тепла?
Требуя ответа, она улыбалась, наслаждаясь принуждением и было любопытно ему, способна ли она насладиться им так же, если будет направлено оно на нее.
-Я слышал, что были древние народы, исчезнувшие задолго до нашего появления.
Ее ногти впились в его запястье так, что он едва сдержался, чтобы не вскрикнуть.
-Все было создано одновременно, мой дорогой, — голос ее был ласковым, похожим на тот, каким объясняют детям, чтобы они не играли с огнем, -Но ты прав, были цивилизации и до человеческой. Мы находили их следы. Люди были для них рабами, животными, пищей. Я покажу тебе изображения тех существ. Но мы нашли и доказательства того, что люди подняли восстание и уничтожили своих угнетателей. Нам неизвестна история, мы не знаем имен, но именно с тех пор и ведет свой отсчет человечество таким, каким мы его знаем. Только даже те древние твари не имели технологии, способной создать солнце. Ты можешь сказать мне, что был кто-то и до них, так всегда говорят, но нам ничего не известно об этом и остается только предполагать. Ни у кого известного нам не было и нет силы, чтобы поместить на место гаснущего солнца другое. Для этого требуется могущество, равное создавшему само Древо, вот почему и говорю я тебе, что солнца наши — лишь еще одно доказательство существования Сеятеля.
Он послушно кивнул, она ослабила хватку и он увидел тонкие струйки крови, текущие из-под ее ногтей там, где они прикасались к коже его.
-Когда-нибудь мы его найдем.
-Для чего вы ищете его, госпожа? — стена напротив него была мозаикой выточенных из желтоватой кости танцующих дев, единым между которыми был лишь огромный размер груди.
Подняв руку, она с удивлением посмотрела на следы от ее ногтей, на них самих, словно не видела связи между ними и кровавыми отметинами на его коже.
-У нас есть вопросы, на которые только он сможет ответить. — она слизнула кровь со своих пальцев и странное довольство, возникшее в ней, убедило его в том, что ей понравился вкус.
4.
Ее тонкие руки, обнаженные закатанными рукавами комбинезона, блестящие золотистыми волосками и тонкими кольцами браслетов, царапающие воздух острыми черными ногтями ловко открыли треугольную стальную коробочку с черными на ней, обвившимися вокруг извилистых символов животными, змеями и цветами и положили крышку рядом с ней, отчего толстые и короткие, покрытые короткими пурпурными волосками черви забеспокоились, зашевелились, некоторые из них полезли через блестящую стенку, цепляясь за нее крохотными желтыми ножками. Сдвинув заглушку на рукояти пистолета, Джаннара поднесла ее, алчущую и голодную, к тем жгучим непоседливым червям, и вытянувшиеся тонкие паучьи лапки, одного за других хватая их извивающиеся тела утянули их к черному влажному отверстию, вглубь тех механизмов, где они превратятся в неостановимые снаряды.
В темной комнате, где мерцала под потолком вытянутая, изогнутая, обвитая когтистыми стальными руками лампа, одна из тех, где маточная жидкость скратангов встречается с очищенным флойсом, чтобы дать зеленоватое долговечное сияние и черные стены с золотыми узорами совершающихся одновременно убийств и совокуплений прикрыты были фосфоресцирующим плющом, она стояла возле высокого стола, разложив на нем оружие и снаряжение, а слуга смотрел на нее, сидя на жесткой черной скамье, камень чей с неудовольствием принял на себя его семя, вытекшее из чрева Джаннары, когда она встала на ней, вытянув руки, изгибая спину, кончиками пальцев прикасаясь к покрытому трещинами потолку.
Один из пистолетов уже был заряжен и лежал теперь рядом с ним. Он успел уже насладиться его грубой легкостью, почувствовать текущую в нем смертоносную жизнь и пришел к выводу, что оружие, не содержащее в себе ничего, кроме механических элементов намного приятнее для него.
В левой руке он держал дыхательную маску, прозрачный пластик которой очертания имел двух изогнувшихся настречу друг другу, вставших на задние лапы форгов. Проводя пальцами по выпуклым их мордам и лапам, касаясь хвостов, становившихся тонкой трубкой, что должна была соединяться с воздушными баллонами, он смотрел на то, как его госпожа крутит в ладони короткие мечи, рассматривая выгравированные на них цветы, заряжает оружие, проверяет запасы воздуха и батареи фонарей, выполненных в виде человеческого фаллоса со светящейся головкой, само существование которого удивляло и завораживало атров. Мембранные соприкосновения скратангов, икристые всплески длонгов, собственные мгновенные совокупления не восхищали и не возбуждали их так, как вид предающихся плотской радости людей, в разнообразии и продолжительности сего занятия способных превзойти даже почти вымерший уже народ маллинеков и особенно удивительными казались им мужчины, за несколько мгновений изменявшиеся настолько, что в восприятии атра становились другими существами. Занмар столкнулся с тем лишь однажды, когда его учитель, в те времена еще не потерявший ног, заглянул в душевую, где, разгоряченный после долгой тренировки, возбужденный одержанными победами, он стоял под теплой водой, сжимая в руке свою напряженную плоть. Старый атр не узнал тогда своего тратившего половину жалования на уроки ученика и удивился присутствию незнакомца в душевой.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |