"Столичный маршрут"

Неужели черная полоса зебры потихоньку заканчивается, не поверил Иллиан, изо всех сил стараясь не расплыться в дурацкой улыбке.

* * *

Сержант Станнис мог быть доволен: пятый штрафной балл Андресу Ченко обломился через пару дней.

Вечера он исправно отрабатывал в канцелярии, днем же штрафников гоняли на работы в город. В первый день их взвод направили грузчиками на военный склад (Иллиану как-то уже случалось водить автопогрузчик, но на сей раз все было примитивнее: ручками перекидывайте мешки, лентяи, ручками!). На следующий — выставили в оцепление возле сквера, где копошилась тяжелая строительная техника. Бомбоубежище роют или секретные туннели под столицей раскапывают? В известность охрану никто не поставил, и развеять скуку стояния в карауле можно было разве что пялясь на прохожих. Тут-то Иллиан его и заметил.

Пожилой человек на мгновение повернул голову, и в память Иллиана с фотографической четкостью легло знакомое румяное лицо и седые усы щеточкой. Он был практически уверен, что узнал. Чудо? Совпадение? Теперь была видна только спина и кусок щеки. Разумеется, Саймон не стал кричать на всю улицу "Адмирал Канзиан!", а ограничился безобидным "Дядюшка Альфред!.." Старик не обернулся, но ускорил шаги. Иллиан, не обращая внимания на злой окрик взводного "куда пошел, Ченко?", перемахнул через низенькую декоративную оградку скверика и припустился за уходящим, мысленно молясь, чтобы не прозвучало команды стрелять ему вслед. Он проскочил, лавируя между прохожими, оттолкнул плечом какого-то разиню и успел вслед за своей добычей вскочить на площадку рейсового кара, когда тот уже отъезжал от остановки.

Машина тронулась. Иллиан протолкался между стоящих, тронул человека за плечо.

— Дядюшка Альфред, вы меня не узнали, я же Са...

Преследуемый недовольно покосился на него. На его недоверчивой физиономии не было ни малейших признаков узнавания. Притворяется? Похож, очень похож... Иллиан судорожно выдернул из памяти пару снимков и со жгучим разочарованием понял, что обманулся. Дедуля мог бы быть родным братом Альфреда Канзиана, но никак не близнецом. Немного другая постановка глаз, и белесой ниточки шрама над левой бровью тоже нет. Даже пластической операции так не изменить лицо, во всяком случае, в короткие сроки.

— Ох черт... извини, отец. Ошибся.

Старик что-то буркнул и отвернулся. Еще бы, перепугаешься тут, когда за тобой по улице во всю прыть несется солдат в полной форме и при оружии.

Маршрутка затормозила только в пяти кварталах, обратно пришлось бежать, и за те четверть часа, пока Ченко не было на месте, взводный успел представить, как головой ответит за побег поднадзорного идиота. Поэтому о происшествии было доложено сержанту, и штраф не заставил себя ждать. Станнис только что руки не потирал.

Из состоявшегося по возвращении в казармы дисциплинарного наказания аналитик Иллиан сделал несколько выводов. Двухсуточный стресс и бессонница провоцируют чересчур пессимистический взгляд на вещи. Неожиданный страх страшнее ожидаемого. Ожидаемую боль, правда, терпеть ничуть не легче, но если заблаговременно прикусить край ремня, то помогает. Сержант Станнис — чертов маньяк, садист и извращенец. Из Устава Имперской армии телесные наказания необходимо исключить, определенно; обязательно передать это Эйрелу, как только Иллиан до него доберется. Если доберется. Остальное — непечатно, с тихим подвыванием сквозь зубы.

"Не торчи тут, Энди, иди в лазарет", — дружески посоветовал кто-то из солдат. В эту минуту Саймон был так занят тем, что убаюкивал боль, грызущую его спину, что толком не обратил внимания, кто именно это сказал. Удивительно. Неужели какие-то добрые люди намерены бескорыстно позаботиться о его здоровье? Наверняка здесь подвох.

Но если не иронизировать над собой, только скулить и остается.

Санитар отнесся к его плачевному состоянию с полнейшей профессиональной невозмутимостью: не ахнул по поводу жутких ран — а ведь, судя по ощущениям, Станнис спину ему располосовал до позвоночника, — щедро смазал чем-то холодным и распорядился четверть часа посидеть, пока не впитается ("гимнастерку не тебе потом отстирывать"). И ушел по своим делам. Так сказать, оказал высокое доверие, предполагая, что страдалец в одиночку не выхлебает спирт из казенных запасов. Впрочем, ничего полезного в незапертой аптечке не оказалось: ни шприцов, ни синергина, ни жидкого бинта, ни стимуляторов. Йод, активированный уголь, линин, успокоительное в пузырьке с выцветшей этикеткой. Каменный век.

Надо же было так ошибиться! Неужели подсознание убедило его, что надо искать именно Канзиана, и успешно обмануло взгляд при минимальном сходстве? Ведь шанс случайно пересечься в полумиллионном городе невелик, а если учесть, что адмирал сейчас скрывается и не станет маячить на глазах у армейского оцепления — то и вовсе нулевой. Стоит поискать Канзиана целенаправленно, но как? Очевидные варианты — например, что тот успешно прячется на чердаке собственного дома или в потайном чулане в квартире у своей замужней дочери — можно было сразу отмести. Они хороши для дешевого детектива, однако фордариановцы проверили бы их первыми. Если же Иллиан будет отлучаться на проверку каждой из своих невероятных гипотез, ему не хватит шкуры, чтобы расплатиться за все самоволки. Уходить надо будет один раз и с концами... но не в информационный вакуум же. Сначала следует под завязку нагрузиться данными, до источника которых он добрался благодаря попустительству сержанта Бувье.

Только осторожно. У Бувье он находится в некотором роде на положении кота: зверушки беззащитной и в хозяйстве полезной, которую стоит прикрыть от неприятностей, а то ведь совсем пропадет. Но едва добродушный канцелярист заподозрит, чем занимается его помощник, он прищучит Ченко не хуже злобного Станниса. И все же... Иллиан подумал про кота, усмехнулся и, быстро оглядевшись, стянул с полки пузырек с валерьянкой. Пригодится.

* * *

Каждый вечер, стоило Бувье отойти к своему столу, Саймон нырял с головой в базы данных и впитывал полицейскую информацию, почти не задумываясь, лихорадочно подгоняя себя "скорее-скорее!". Списки задержанных, ориентировки на розыск, график облав, районы оцепления и особого допуска, пропуска, формы документов и печатей, имена командного состава, маршруты патрулей... Для обработки информации наступало время уже в казарме. Остальные солдаты не видели ничего удивительного в том, что проштрафившийся капрал, отработав свои наряды вне очереди, падает на койку, как подрубленный, и в вечерних развлечениях не участвует: ни карты, ни пронесенная под полой выпивка его не интересовали, спекся. До отбоя и какое-то время после Иллиан лежал с закрытыми глазами и делал вид, что дремлет, на самом же деле лихорадочно переваривал и анализировал то, чем набил себя под завязку ранее. К сожалению, среди пустой породы золотых слитков пока не попадалось. Или он просто не может их разглядеть?

Итак, адмирал Альфред Канзиан. Место рождения... нет, этот — не столичный уроженец, следовательно, сам не отыщет в воспоминаниях молодости укромного местечка в Форбарр-Султане, где стоило бы спрятаться. Список военных кампаний, ближайшие сослуживцы, адъютанты, личные друзья из командования, сверстники, с которыми он когда-то вместе учился, ординарцы. Список приглашенных на юбилей — четыре года назад. Родственники дальние, ближние, племянники, внуки. Любовница... нет, не отмечено. Лечащие врачи. Состояние здоровья — для его возраста обычно: перенесенные ранения, травматический гипотиреоз, но годности к службе он не отменяет. Водительские навыки — в пределах обычного. Номер и марка машины... Все ключевые слова, вытянутые из биографии, складывались в единый файл для поиска, и этим поисковым файлом Иллиан, как гребенкой, прочесывал сырые полицейские данные. Пока безрезультатно. Точнее, результатов было слишком много, и все пустые: ложное срабатывание целей. Однофамильцы и случайные события.

Вот, например, чем может ему помочь тот факт, что одного старикана, предположительно входящего в "третий дальний круг знакомств" адмирала, сегодня пару часов продержали в кутузке и растрясли на изрядный штраф? Муниципалы своего никогда не упустят. Но Канзиана задержанный при этом в кармане не прятал и даже фальшивых документов для него приобрести не пытался. Так, мелкие делишки на черном фармацевтическом рынке, попытка купить из-под полы какой-то "метапронидол".

Пробить лекарство на букву "М" по аптечному справочнику Иллиан решил назавтра, и то исключительно для очистки совести. Чем бы эта штука ни была, она явно не наркотик и не стимулятор, раз ее вернули владельцу, и тем более не боевой токсин — за него бы прихватили и обладателя. Иллиан мазнул взглядом по странице и быстро захлопнул, возвращаясь к ведомостям Бувье. Кажется, использовать этот дорогой бетанский препарат в диверсионных целях невозможно, а так, мало какими хворями страдают старики...

Например, Канзиан — гипотиреозом. Перед глазами всплыло: фармацевтический синоним "метапронидола" — модификант л-тироксина. Компенсатор дисфункции щитовидной железы.

Он нашел свою ниточку?

Задержанный, Бартоломью Эйс, был уроженцем Форбарр-Султаны. Шестьдесят один год, старший сержант в отставке, два-по-двадцать, вдовец, детей нет, четыре года, как демобилизован по возрасту. На протяжении семи лет служил в подразделении генштаба 118-бис — "вестовые и обслуга". Был прикомандирован денщиком к адмиралу Канзиану. Отметка медслужбы незадолго до отставки: "к строевой годен". Проживает по адресу: Мостовая улица, сорок два.

Небогатый район. Скудная сержантская пенсия. И недешевое импортное лекарство с пролонгированным действием. Адмирал Канзиан получил поражение щитовидки когда-то давно, во время аварии на "Полководце"; последние полтора десятка лет он в космос не поднимался, несмотря на звание...

А это логично, пожалуй. Район небогат, но опрятен; не так подозрителен, как караван-сарай, и все же достаточно беден, чтобы адмирала Генштаба стали там разыскивать в последнюю очередь. Сержант — старый боевой товарищ, но не очевидный всем ровня-сослуживец. И еще поди докопайся, что десять лет назад он служил у адмирала денщиком.

Чудесная легенда, так и видишь воочию: парочка дедков, засевших на кухне якобы под бутылку крепкого и разговоры о старых добрых временах. В таких кварталах все друг друга знают, но ни одной ушлой, подозрительной соседке не придет в голову, что румяный старикан в вытянутых на коленях тренировочных штанах открывает список особо важных персон в розыске. Подозрительны те, кто прячется.

"Фантазер. Тебе бы романы писать", честно упрекнул себя Иллиан, но картинка пропадать не желала. Дразнила своей гармоничностью, предлагала рискнуть. Искушала: что ему высиживать в казарме? Сведения об поставках зимней амуниции или очередную придирку от Станниса? Зато, если Канзиан еще там, на Мостовой, надо поспешить. Старый сержант, может, и способен спрятать своего бывшего командира, но в его умении безопасно вывезти разыскиваемую персону из города Саймон откровенно сомневался.

Возможно, Иллиан сейчас делит шкуру неубитого медведя — еще непонятно, прячется ли Канзиан у отставного сержанта Эйса и будет ли в форме для побега. Но задача распадалась на прекрасно ему знакомые подпункты. Реально выполнимые при наличии хоть какой-то базы. Какие документы подделать, какую легенду выбрать, как оформить с минимумом подозрений выездной пропуск, где оптимальнее проложить маршрут в обход застав, как сделать поправку на возраст и физическое состояние опекаемого, что за транспортом воспользоваться, как с наименьшей опасностью пересечь три провинции в пути до базы Тейнери...

Хм, ладно, самое простое. Как ему самому выйти наружу?

* * *

— Та-ак, — с удовольствием протянул вездесущий Станнис, останавливая спешащего капрала Ченко во дворе части. — Режим нарушаем, регламенты не про тебя писаны? Время вечернее, вам, охламонам, предписано сидеть в казарме... а тебе так вообще наряд вне очереди отбывать. Штрафной балл.

— Никак нет, сержант, — осмелился возразить тот. — Выполняю распоряжение командира.

— Какое такое распоряжение? — дыхнул перегаром Станнис. Хватка, которой он сцапал капрала за воротник, мягче не стала.

— Ищу животное, — неловко объяснил Ченко. — Кота то есть. Он во двор выскочил. Сержант Бувье меня за ним послал.

Подтверждая правдоподобность сказанного, откуда-то со стороны деревьев раздался надрывный мяв.

— Сейчас проверю, — зловеще пообещал сержант, нажимая кнопку на комм-линке.

Иллиан смотрел на сержанта большими честными глазами капрала Ченко и ощущал, как откуда-то из глубины накатывается волна странного, почти незнакомого ему чувства. Наверное, он слишком устал, чтобы волноваться и притворяться, дошел до ручки со всеми этими телесными наказаниями, дурацкими расчетами и постоянным мысленным переливанием из пустого в порожнее. Ему было все равно, и черт возьми, ему просто не могло не повезти. Он одернул китель и спокойно приготовился ждать отмашки, ловя обрывки реплик. Десять минут назад напоенный валерьянкой кот клубком меха вылетел в предусмотрительно распахнутое окно, так что входивший Бувье только серый хвост и успел увидеть. На сержантские призывы вернуться он, разумеется, не реагировал. Сержанту, при его комплекции, не слишком улыбалось гоняться за зверем, поэтому, дежурно обложив подчиненного за нерасторопность, Бувье ему же поимку и поручил. Все, как Иллиан рассчитывал. Кошачий концерт с верхушки тополя придавал происходящему драйва.

— Совсем охренели, один безрукий, другой в детство ударился, — хмуро сообщил Станнис, со щелчком захлопывая комм. — Животным запрещено на территории части, лейтенант увидит — всех нас подставишь. Ты СБшник? Вот давай, примени свои умения. Чтобы через полчаса я кота на территории не видел. И не слышал. Марш!

Саймон незаметно перевел дух; этой встречи он, признаться, опасался больше всего. Он бегом проскочил жиденькую лесополосу, где наверху радостно надрывался кот, и уверенным шагом прошел на пандус к фургону на воздушной подушке, готовящемуся выехать. Расписание рейсов Иллиан узнал заранее, в остальном же его как на крыльях несла странная, непривычная еще самоуверенность. Отчего бы шоферу не помочь брату-солдату? Хорошо подделанная увольнительная и нарочито смущенное объяснение "Бувье меня отпустил в город на пару часов; подбросишь к перекрестку, а то я до отбоя обернуться не успею?" сработали. Пятеро суток в дисбате вместе с воротами части остались позади.

Было холодно, пахло едва уловимой пластиковой гарью от двигателей проезжающих машин, желтые фонари расплывались в мороси. На Форбарр-Султану уже накатывала ночь, но Иллиан ощущал себя так, словно только что проснулся от долгого сна.

ГЛАВА 7

После дома восемнадцать шел сразу двадцать четвертый, а между ними белел угол бетонного забора, не помеченного на карте. За угол вела в темноту плотно утоптанная тропинка, предательски оставившая Саймона у берега растоптанной лужи неясной глубины. Слева тянулась насыпь и зона отчуждения вокруг опор монорельса. Пришлось обойти квартал, чтобы обнаружить разбитую асфальтовую дорожку — вход во дворы. Логика муниципального градостроительства Форбарр-Султаны, показательная своим отсутствием.