Третья ипостась. Часть 1

Чудо природы называлось Глебом Варисовым и с этой минуты являлось нашим одноклассником. В следующий миг я поняла, что сейчас произойдет, и меня затошнило от страха. Единственное свободное место, кроме того, что было рядом со мной, находилось за партой нашего второгодника Курбанова, но классная руководительница не решилась сажать нового ученика с двоечником и хулиганом. Поэтому великолепный Глеб Варисов будет сидеть рядом со мной. Вот так! Еще у доски он взглядом нашел указанное место, увидев меня, задержался взглядом на лице. Наверное думает, с какой образиной придется сидеть за партой. В эту секунду я его ненавидела. За нереальную красоту, за то, что ему явно многое в жизни дается гораздо легче, чем другим, за то, что такие, как он, могут всегда выбирать лучшее.

Секундное замешательство, может, хочет к Курбанову? Но нет, двинулся в проход между первым и вторым рядами. Пока он шел к моей парте, я увидела обращенный на меня взгляд Натальи. В ее глазах я увидела свой приговор. Все, мне конец! Независимо от того, как я буду общаться с новичком, меня теперь будут гнобить с удвоенной силой.

Глеб сел на стул рядом со мной, глянул немного недоуменно, с испугом даже. Верно, у меня было очень мрачное лицо, я исподлобья зыркнула на него и отвернулась. Ну зачем мне все это? А то у меня раньше была простая жизнь! Зачем он тут появился? Теперь мне будет вообще не до смеха. Я смотрела в окно и исходила злобой, пока не поняла, что урок уже идет полным ходом.

Прошла неделя. Мои худшие подозрения оправдались. Наталья клевала меня постоянно. Еще дико удивляло поведение этого Глеба. Иногда я ловила на себе странный изучающий взгляд. Наверное, удивляется, как может существовать такое уродство. Чтобы лишний раз не оскорблять своим видом прекрасных глаз, я старалась реже попадаться ему на глаза, всячески избегала. Но когда встречи миновать было нельзя, он смотрел на меня очень пристально. Конечно же, такое поведение не ускользнуло от Натальи, она начала беситься с новой силой. Я чувствовала, что долго так не продержусь.

Глава 7

З О В

Все чаще я ловила себя на мысли, что кто-то кого-то по-крупному накалывает. И даже догадывалась, кто кого. Сопровождающий меня раздолбай вел себя более чем странно. Его настроение и поведение после схватки с летающим чудищем разительно изменились. Он заметно повеселел, самодовольство так и перло из каждой поры его кожи, беззаботно прыгал и скакал, не хуже той стрекозы, и я боялась, что парня ждет незавидная участь злосчастного насекомого. И меня вместе с ним, до кучи.

Тревожные размышления натолкнули на неприятную догадку, я поняла, что именно напоминает наше странное путешествие. Дерьмовое подобие игры в казаки-разбойники, вот что это было. Парень будто искал какие-то подсказки, исчезал куда-то довольно надолго, а порой вообще вел себя как Эйс Вентура, то есть попросту неадекватно. Вспрыгнув на ветку дерева, всматривался вдаль, картинно приставив ладонь ко лбу, потом прыгал с двойным кувырком почти прямо на меня, отчего Пуш пару раз чуть его не загрыз, патетически провозглашал: "Теперь я знаю дорогу, вперед, моя госпожа!", и скакал вперед как тыгдымский конь. Звучало и выглядело это зловеще.

После того, как Апрель дважды спас мою бесценную жизнь, я очень хотела доверять ему. Но его ужимки и прыжки напрягали все сильнее. Конечно, Пуш не даст меня в обиду. Но кобель не мог направлять мое поведение, не мог рассказать об этом мире. Да, и еще внешность. Интересно, здесь есть инквизиция? А то стоит показаться на глаза местным — и первый же костер в мою честь. Я же не могла позволить Пушу вырезать всех заметивших меня людей.

Глядя на все это, я не могла не задуматься об одной вещи. И задала вопрос.

— Апрель, а сколько тебе лет?

— Чего? — он удивленно выкатил глаза, а потом гордо выдал: — Пятнадцать!

Чтоб меня!...

* * *

Я его ненавидела. Я ненавидела своего спасителя, своего спутника, своего защитника, единственного человека, которого знала. Я ненавидела его. Его упрямство, его насмешливые слова и еще более насмешливое молчание, его безапелляционное покровительство. Но больше всего за то, что... так отчаянно в нем нуждалась. Господи, как же я его ненавидела!

Я постоянно подчеркивала, что с появлением Пуша стала полностью независимой от сопровождающего меня парня. Но чем дальше я убеждала себя в этом, тем меньше верила. Слепое поклонение и тотальный контроль со стороны кобеля давали ощущение безопасности, но присутствие парня, каждое слово которого было наполнено несколькими смыслами, насыщали каждый новый день множеством эмоций и ощущений. Подпитываясь ими, я находила силы просыпаться по утрам.

Погода заметно испортилась. Зарядил мелкий дождик. Он был из породы тех, которые, даже ненадолго прекращая капать, пропитывают воздух противной моросью, она не давала передышки и постоянно увлажняла мои волосы и одежду Апреля вызывающей озноб влагой. Найденный в рюкзаке наряд, слава Богу, оказался непромокаемым. И еще кое-что радовало — таким влажным воздухом было легко дышать, он был невероятно душистым и свежим.

Если честно, не очень понятно, что здесь творится с погодой. Я не знала, какое сейчас время года, а когда спросила парня, он только непонимающе таращился на меня. Какие такие времена года? Он ничего об этом не знал. Названные сезоны были ему незнакомы, а когда заикнулась о снеге, он посмотрел на меня как на полную дуру. Еще один факт с пометкой "непонятное".

Так, давайте разберемся! Прыгая по лесу полуголая, я не испытывала холода, но это можно списать на повышенную двигательную активность и зашкаливающий уровень адреналина. А вот сейчас сырость, проникающая через открытые участки кожи ко всем частям тела, вызывала постоянный озноб, и хотя моя одежда была непромокаема, это все-таки не скафандр, и я сильно мерзла. В принципе, из этого еще нельзя было сделать какие-либо серьезные выводы, слишком мало я провела здесь времени, чтобы проследить погодные закономерности. Но не знать снега...

Если только моя родная страна за этот период не предприняла тотальную экспансию и не установила мировое господство, мы находились в ее пределах, ведь я прекрасно понимала парня, он говорил по-русски, совсем как в мое время. Ну кто здесь не знает снега? Даже в южных областях он выпадает. Как такое может быть?! Как можно не знать, допустим, что такое зима, и осень, что солнце светит днем, а луна ночью...

Чем дальше я спрашивала его, тем страшнее звучали его ответы. Ничего этого он не знал. И сама я не могла получить доказательства существования хотя бы небесных светил, потому что небо всегда было затянуто пеленой облаков. Всегда. Где же я, черт возьми?! Будто какая-то сумеречная зона, иное измерение, куда непонятным образом переместился полигон, где все не так, как было в привычном мире.

Единственное, что все-таки осталось неизменным, это течение времени. Год длился все те же триста шестьдесят пять дней, и про високосные здесь знали. Правда, названия месяцев утратились, их именовали порядковыми номерами, а так — дни, недели, часы — все как прежде. Какое облегчение!

На ночлег остановились в густом ельнике, я с грехом пополам нашла место, чтобы втиснуть палатку. Попыталась проявить вежливость и пригласить Апреля переночевать за ее сберегающими тепло стенами, но хмурый парень молча опустился на клочок сухой земли под толстым стволом. Я пожала плечами и поспешно забралась за плотный полог. Ну и ладно, хрен с тобой, чертов гордец!

Проснулась от какого-то дискомфорта. Выползла из теплой норки в холод раннего утра. Дождя не было, но воздух, как обычно, пропитан влагой. Я с удовольствием вдохнула его полной грудью и... задохнувшись, закашлялась. Под стволом никого не было, только тот сухой пятачок, на котором с трудом умостилось крупное тело. Не было самого парня, не было его вещей. Пуш тоже отсутствовал, но пес и раньше приходил только поздним утром, всю ночь рыская вокруг наших стоянок. А спутник мой никогда не исчезал так внезапно. Рюкзак спокойно лежал на своем месте, в палатке, я не хотела, чтобы отсырел ноут. Теряясь в догадках, обошла стоянку по кругу и вернулась к прежнему месту. Потом обследовала ствол дерева, под которым устроился вчера вечером парень, тщательно осмотрела землю под ним, пытаясь разглядеть какие-нибудь следы. Можно подумать, я хоть что-то в этом понимаю.

Мне не было страшно. Просто сердце вдруг сжали сильные безжалостные пальцы, не особо заботящиеся о сохранности главного органа, а душу наполнила смертная тоска. Некоторое время, не отдавая отчета в своих действиях, подняв лицо вверх, я тихонько выла, как бы со стороны слыша свой голос. Каким-то участком сознания все же понимая неадекватность своих действий, задавала себе вопрос о причине такой реакции. Ответ выплыл мгновенно — рядом не было чего-то, что раньше являлось неотделимой частью меня. Замелькали воспоминания: кто-то целует мои губы во сне, Апрель в пещере, наполненной чудовищами, он у костра что-то готовит, смеется над моими неуклюжими попытками научить Пуша команде "сидеть"... Ничего не понимаю — когда я успела так привязаться к пацану? Что все это значит?

По организму расползалось жгучее желание, из глубины, из таких недр, о наличии которых мне и подозревать-то не полагалось, на уровне древних инстинктов — ощущать его присутствие рядом. Я помнила это чувство по прошлой жизни, когда был человек, без которого я не могла существовать, но она осталась так далеко... Неужели все началось снова? С чего бы...

Сквозь вязкий туман, окутавший сознание, пытались прорваться отголоски разума: с чего он так мне необходим? Я не знала ответа. Какая-то неистребимая уверенность в том, что не могу без этого человека, будто теперь только рядом с ним я способна жить. Как нормы морали, привитые с детства и не нарушаемые до самой смерти — полная уверенность в правоте собственных действий.

На мой стон почти мгновенно примчался Пуш. Он забегал вокруг, тревожно заглядывая в лицо: размером пес уже превосходил полугодовалого теленка и останавливаться не собирался. Я почти не обращала на него внимания. Только озиралась по сторонам, а потом услышала это. Замерев и почти не дыша, только слегка поворачивала голову, как локатор, чтобы лучше услышать. Потом, уже точно определив направление, улыбнулась, с облегчением осознав, что обрела цель, и метнулась сквозь скопление стволов, повинуясь настойчивому Зову.

* * *

Цель была более чем ясна. Даже сквозь закрытые веки она манила, сияя впереди яркой точкой, напоминающей след лазерного прицела, только не красный, а ядрено оранжевый. Я мчалась, не открывая глаз, потому что не зрение вело меня вперед, а нечто более точное и надежное. Внезапно эта точка разрослась, сначала до размеров яблока, после чего превратилась в круглый моток толстой пряжи, самостоятельно катящийся прямо перед моими ногами. Он высоко подпрыгивал на кочках и коварно дразнил кончиком отмотавшейся нити, намекая на свою неуловимость. А вот хрен ты угадал, зараза, неужели я не перехитрю связку акрила, нашпигованную сухой листвой и веточками!

Но поймать клубок никак не получалось, хотя пару раз я была очень близка к тому, чтобы ухватить этот злокозненный кончик, а еще через некоторое время завелась уже на всю катушку, азартно гоняясь за сложной целью. Уж теперь точно примитивной поимкой этот мерзкий моток не отделается, вот попадись он в мои руки — не только шарфик, из него даже пинетку не свяжут! Еще несколько подскоков, клубок резко подпрыгнул вверх и вдруг разлетелся множеством бабочек-махаонов в разные стороны, и ни одну из них мне не удалось поймать. Ну, что же, господин Клубок, в этот раз тебе повезло!

Хотя визуальный ориентир исчез, в ушах Зов звучал все громче и увереннее, я знала, что следую по правильному пути. Хлесткие удары веток по всему телу, в том числе и по лицу, казались ласковыми касаниями. Я смеялась как от щекотки. Только одно желание наполняло меня — найти, найти! Я хохотала! Открыв глаза, с восхищением смотрела, как блестящие золотые капли густыми брызгами рассыпаются в обе стороны с лица и кончиков пальцев, где они скапливались, стекая с иссеченных ладоней, падая на стволы и темно-зеленый мох сказочным дождем. Никогда не видела ничего более прекрасного!

Сквозь настойчивый шепот Зова до слуха иногда доносились звуки движений бегущего рядом существа, сопровождавшего меня уже давно, но не пытающегося остановить. У меня есть свита! Это обстоятельство восхищало безмерно, я продолжала бег под впечатлением от своей значимости. Стрелой летела вперед, успешно обтекая преграды, и просто задыхалась от счастья, ведь каждый шаг приближал к тому, что так настойчиво манило. Но, видимо, кому-то в этом мире мое счастье как серпом по пальцам — иначе не объяснить, почему я, безошибочно ведомая Зовом, все-таки споткнулась о корень, коварно выступивший из земли и будто ожидавший повода, влекомая силой собственного разгона, полетела в сторону движения, пока не воткнулась макушкой в толстенный еловый ствол.

Спасительная тьма.

* * *

Я проснулась от боли. Голова просто раскалывалась от дикого треска, идущего изнутри, но тело, окутанное мягким теплом, удобно расположилось на спине. Не открывая глаз, я застонала и попыталась перевернуться хотя бы на бок, а лучше на живот, чтобы можно было уткнуться лбом в подушку. Бред, конечно, но мне всегда казалось, что такая поза притупляет невыносимую пульсацию в висках — постоянный спутник мигрени. Но вдруг замерла, почувствовав легкое прикосновение теплой руки к своему лицу. Помертвев от страха, я распахнула глаза.

Ничего слишком неожиданного или пугающего: я лежала в своей палатке, рядом на матрасе сидел Апрель, полностью заполнив казавшееся обширным пространство своими плечами, и осторожно касался моего лба. Заметив мой взгляд, парень резко отдернул руку и даже сделал движение спрятать ее за спину, как нашаливший ребенок. Заглядывающий в открытый клапан Пуш тихонько заскулил, приветствуя возвращение хозяйки из небытия, я улыбнулась и подмигнула ему, пес облегченно фыркнул. Потом снова перевела взгляд на Апреля. Он смотрел испуганно, чуть виновато и... с триумфом! Не знаю, что привело его в такой восторг, но у меня по спине пробежал холодок страха. Вот блин, попала! Такое ощущение, что он торжествует, будто что-то у него получилось, что-то важное, и связано это со мной. А может, я преувеличиваю? Знаю за собой эту слабость — я ужасно мнительная. Из тех, кто, проходя мимо группы веселящихся людей, твердо уверен, что смеются они именно надо мной, спешно начиная проверять, все ли пуговицы на месте и застегнуты. Но не могу же я спросить, что именно является причиной его радости! Сейчас у меня были другие вопросы.

Я не могла вспомнить, приснился ли мне этот бешеный забег, или все-таки бессмысленные скачки по лесу имели место в реальности. Прислушавшись к себе, не обнаружила даже отголоска той тревоги, которая чуть не убила меня накануне. Что я там напридумывала, какой-то Зов... Апрель виновато молчал. Да что он, враг себе, что ли? Так и придется самой все выяснять.