Этаж ноль

— Заказчики — очень серьезные люди... Их враги — тоже очень серьезные люди... — гость неприятно усмехнулся. — Скоро от серьезности не протолкнуться будет... Куда тогда подастся бедному любителю развлечений Хрому? Топиться, однозначно топиться...

— Хватит, Эндрюс, ты же знаешь, я не люблю такие разговоры...

— Ладно-ладно, Вы правы, хватит болтать попусту.

— Итак, мы договорились?

— Да, я беру заказ. Но есть еще одно дело...

— Дело? Ты о чем? — удивился Босс. — Ааааа... Точно, деньги...

Замок щелкнул, как сломанная ветка, закрывая дверь, ведущую наружу. Скорее этот звук стоило назвать полускрипом-полухрустом, но Эндрюс предпочитал не вдаваться в такие подробности. Повернуть ключ, обернуться, взвесить в руке тяжелый темный пистолет. И улыбнуться... предвосхищая.

— Боишься, что кто-нибудь придет ко мне на помощь? — прикованный к трубе наручниками, Босс, выглядел совсем несолидно... на уровне уличного бродяги, не выше. — Не бойся, ты же знаешь, что у меня нет охраны...

— Знаю. Но я не боюсь... — Эндрюс сделал пару шагов к своему бывшему покровителю и остановился, задумчиво разглядывая папки на полках шкафа. — Не боюсь... Просто не хочу, чтобы нам помешали.

Он ласково улыбнулся.

— Не хочу, чтобы нарушили такую милую интимную обстановку... Ты и я, один на один... Интригующе, правда?

— Ты пересмотрел тех дурацких мультиков... — огрызнулся Босс. — Бредовые идеи, бессмысленные подозрения...

— Бессмысленные? Пф... — в голосе прозвучала ирония. — Я так не думаю.

— Но Эндрюс! Я же всегда помогал тебе... Кто пригрел безвестного бродягу, который никого не знал в нашем районе? Кто дал тебе еду и крышу над головой, когда ты в этом больше всего нуждался? Кто нашел тебе работу? Кто поддерживал тебя всегда и во всем, а, Эндрюс?

— Ты.

— Да, я. И разве я когда-нибудь обманывал твое доверие?

— Нет, такого не было.

— Тогда... почему?! — Босс едва не закричал. — Почему ты поступил со мной... так?!

— Мера предосторожности... — Эндрюс вертел в руках пистолет. — И еще, я хочу узнать кое-какие ответы. На неприятные вопросы.

— Неприятные? О чем ты?

— Например... — человек по имени Хром поднял руку и медленно, очень медленно навел пистолет на голову пленника. — За сколько ты меня продал этим твоим большим людям?

— Про... дал? Ты что! — Босс завопил так, что чуть не сорвал голос. — С чего ты взял? Зачем мне это? Какая глупость! Бред! Полнейшая чушь! Как ты мог даже подумать... С чего ты взял, что я продал тебя? Я же дал тебе новое задание! Перевел деньги на счет за уже выполненные... Все, как договаривались! Почему ты...

— Хорошо ты излагаешь, правильно, — одобрил Эндрюс. — Вот только... Зачем тебе заряженный пистолет в ящике стола, а? Чтобы пугать ворон и прохожих, да? Не надо пытаться сделать из меня идиота, Босс, все равно не получится...

Человек по прозвищу Хром замер, слушая тишину. Он ждал, что сейчас скажет Босс, какие еще аргументы приведет в пользу своего предательства...

"Я не хотел, они заставили меня... Я не смог отказаться... Предложение оказалось слишком выгодным..."

Эндрюс уже не раз и не два встречался с такими отговорками, всегда недоумевая — неужели кто-то может поверить в такое? Или и в самом деле достаточно поманить пачкой купюр или пригрозить пудовым кулаком, чтобы человек добровольно положил голову на плаху... И если бы только свою — еще и всех друзей следом потянул... Может, Эндрюс и вправду отстал от жизни? Может, он не видит того, что очевидно остальному миру?

Гость стоял в центре комнаты — хозяин положения и судья своего бывшего повелителя. Ему нужны ответы и он их получит, это лишь вопрос времени. Но... Он хотел понять, больше всего на свете он хотел понять... Людей. И не мог. Никак не мог постичь то, что другим казалось таким простым...

Выгоду.

А потом... Эндрюс не удивился, если бы почувствовал хоть что-нибудь — боль, беспокойство, странный запах, наконец. Он не удивился, если бы пейзаж изменился целиком, а ярко освещенная комната полностью превратилась в полумрак длинного коридора. Все это можно ожидать, все это можно так или иначе объяснить, пусть даже доводы будут чистой воды фантастикой... Но сейчас...

Он стоял в кабинете бывшего Босса.

И, одновременно, в огромном и пустом, как окружающий космос, здании.

Он видел перед собой некогда важного и солидного человека, ныне дрожащего от страха и всячески пытающегося скрыть свои чувства.

И, одновременно, обрезанный наполовину круг луны, серебривший листья с той стороны стекла.

Он слышал только тяжелое дыхание пленника.

И, одновременно, приглушенный шорох своих шагов.

Он не чувствовал ничего, кроме отвращения.

И, одновременно, чувствовал страх... Потаенный... Скрытый где-то очень-очень глубоко...

Эндрюс широко распахнул глаза и, невидяще, уставился на бывшего покровителя. Затем открыл рот, словно пытаясь что-то сказать, открыл еще шире, показывая желтые неровные зубы, наконец, распахнул так широко, будто хотел проглотить слона. Проглотить или исторгнуть... из себя... Что-то... Ужасное...

— Эндрюс! Эй! Что с тобой?! — спросил Босс, которого протяжный хрип гостя заставил вздрогнуть и насторожиться. — Эй! Ты в порядке?! ЭЙ!

— Я... я... я... — севшим голосом повторял человек по прозвищу Хром. — Я... я... Я?

Ему казалось, что его сознание раздвоилось. Ему казалось, что в одно время, но в разных местах, существуют два ЕГО. Ему казалось, что его сейчас разорвет на две одинаковых половинки... И растерзанно будет не тело, но то, что называют душой... А может... Может... Это наоборот сольется воедино... И тогда... Появится новый человек... Человек ли?..

— Эндрюс! ЭНДРЮС! — завопил Босс, не жалея связок. — Да очнись ты, черт побери! ЭНДРЮС!!!

"Эндрюс... Эндрю... Да... точно... Именно так... Все правильно..."

Человек по прозвищу Хром вздрогнул, как от удара током, осмысленность вернулась в его глаза... И сам он вернулся. Вот только рад этому не был... Впрочем, Эндрюс не вспомнил бы, когда в последний раз испытывал радость.

— Что со мной было? — словно ничего такого не случилось, осведомился он. — Я отключился?

— Да, ты был словно... не ты. Как робот.

— Ясно... — Эндрюс усмехнулся. — Значит, это твой голос вытащил меня с того... из другой реальности.

— Ну... наверное, так и было.

— Ясно... Но не думай, что это изменит ситуацию, в которой мы оба оказались... Не думай, что я прощу твое предательство.

— Предательство, предательство... Заладил, как дятел, который долбит и долбит дерево, в твердой уверенности, что найдет что-то вкусное внутри... — Босс устало закрыл глаза. — Эндрюс, я же тебя знаю... Ты не отступишься... И не забудешь... И не станешь делать скидки на обстоятельства...

— Рад, что ты такой понятливый.

— Зря язвишь... Эндрюс, я не хочу играть с тобой в гляделки... Все равно ты одержишь верх... Я еще помню твой взгляд, которому позавидует любой гипнотизер. Как у удава... Чувствуешь себя кроликом.

— Хороший ты кролик, Босс... С зубами...

— Эндрюс, не надо... Просто задавай свои вопросы. А я отвечу... Давай закончим с этим побыстрее.

— Даже так? Пф... Ну ладно, — Эндрюс прищурился, его лицо стало злым. — Это и в моих интересах... Ла-а-а-а-адно... Тогда, для начала, скажи — кто они?

Гость ожидал любого ответа — инопланетяне, пришельцы из будущего, тайное общество Нового Пришествия, могущественная мафиозная организация, щупальцами спрута опутавшая весь мир... Истина оказалось куда как более приземленной.

— Правительство... — Босс подергал наручники, проверяя насколько те надежны. — Честно говоря, я не разбираюсь во всех этих организациях... Национальной безопасности... Международных отношений... Космических исследований... Эти назвались Агенством Психотронных Технологий. Я окрестил их просто — "психи", они действительно были немного не в себе... Не от мира сего, как блаженные...

Им требовалось содействие — им был нужен ты. Ну и я, как посредник... Обычно со мной контактировал этот человек... Профессор Алессандро Тиамати. Он же и давал поручения... И следил за тем, чтобы деньги поступали на мой счет. Часть их я потом отдавал тебе — как плату за выполненную работу.

Схема работала как часы, без сбоев и задержек, пока не наступил день... Когда все пошло наперекосяк. Во-первых, со мной связались другие люди из этого Агентства, не проф, который, как я предполагаю, заведовал отделом исследований и разработок, а силовое крыло "психов". Неприятные ребята... Мягко говоря... Во-вторых, они сказали, что наше сотрудничество заканчивается и, после выполнения последнего задания, мне лучше забыть про то, что АПТ вообще существует...

— ...И они приказали тебе найти профессора, — заключил Эндрюс. — Причем, явно не для того, чтобы мирно с ним побеседовать.

— Ясное дело, тут и монетку бросать не нужно... — Босс открыл глаза, из которых успел бесследно исчезнуть былой страх. — Как только ты найдешь профа — они придут следом. И убьют его... Я так думаю.

— Устраняют опасного свидетеля... Разумно, — гость нахмурился. — Так же разумно, как избавиться от меня после выполнения задания...

— Эндрюс, я не знаю, правда! Я бы никогда...

— Хватит, Босс... Все ты знал и все ты понимал. Не ребенок ведь... Не первый раз... Пф... замужем... Ха-ха... Шутка...

— Ты еще умудряешься шутить в такой ситуации...

— А что делать? — Эндрюс тщательно прицелился. — Плакать? Неа... Лучше я выполню полученное задание... По-своему.

Босс побледнел, отшатнулся, наткнувшись на твердую стену, и зашипел от боли в ушибленной спине. Он понимал, что обречен, он знал, что сейчас все для него закончится, он видел перед собой человека, для которого не было разницы — убить старого приятеля или прикончить очередной пакет яблочного сока... И все же пленник умудрился выдавить из себя последний вопрос.

— Зачем?.. Зачем... Так...

— Ничего личного, Босс, но должен же я когда-то избавляться от прошлого...

Эндрюс улыбнулся и спустил курок. Быстро и мягко.

— Говорят, нельзя усидеть на двух стульях...

— ...ведь в конечном итоге окажешься на полу.

— Говорят, за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. А еще — нельзя поразить одной стрелой две мишени.

— Говорят... Люди всегда болтают. Причем, о том, чего не понимают... В чем разбираются не лучше, чем свинья в апельсинах... Или лимонах... Или грейпфрутах... Это важно? Я так не думаю...

— Ты не согласен?

— С чем? Люди мыслят ограниченными категориями... Два стула, два зайца, две мишени... Пф! Какая глупость! А почему не три? Почему не четыре? Почему не пять?

— Невозможное мешает жить.

— А возможное мешает понимать. Знаю-знаю, я усложняю элементарные вещи... А что делать? Что ты еще можешь мне предложить? В игре под названием жизнь есть победители, которые, как говорится, получают все, и проигравшие, которые это все теряют. Победители и проигравшие, проигравшие и победители, первые и последние, верхи и низы, воспарившие и падшие... Биполярный мир, мир черного и белого.

Мир простоты.

— Ты не согласен?

— Если есть исключение, значит, правило несовершенно.

— Или несовершенен мир.

— Или так... Победители, проигравшие... А что если кто-то не победил, но и не проиграл? Что если он канат, который тянут из стороны в сторону, но никак не могут зафиксировать... Зафиксировать свою победу. Бесконечный процесс, бесконечное скольжение по самой грани. Как канатоходец над пропастью, видящий впереди только белую мглу. А позади оставивший такую же мглу, но черную.

— Всегда можно выбрать.

— А если не из чего выбирать? Если ты как свихнувшаяся белка в колесе вечности? Только и можешь прыгать из стороны в сторону, чтобы не попасть между жерновов... Думаешь, мне это нравится? Думаешь, я хочу выбирать? Думаешь, я принимаю такой выбор?

— Молодости свойственно сомневаться и ничему не верить. И никому не верить. Но, с течением времени, люди теряют эту привилегию.

— Ты опять не понимаешь... Хочешь, скажу, откуда взялось мое прозвище?.. Хром... Слишком громко, чтобы быть простым совпадением.

— Ты не чужд самолюбования. Думаю, это единственное, что тебе остается.

— Опять прав... И опять отчасти... Хорошо, начну с самого начала.

— Твоя нога?

— Да. В детстве я сильно повредил ногу. Так сильно, что стал хромым — ковылял по саду "Прибежища", как старый дед, и клял все на свете. Это было, кроме прочего, очень больно, знаешь ли. Это было адски больно. А еще больнее — видеть, как играют другие дети... Слышать их слова, встречать их сочувствующие и раздраженные взгляды, чувствовать себя лишним... Отчуждение рождает ненависть, знаешь ли. Причем — ненависть особого рода. Ненависть не к человечеству, но... к себе.

Я ненавидел свою покалеченную ногу. Ненавидел себя. Ненавидел мир, который позволил произойти такому. Ненавидел тех, кто позволяет миру быть таким, какой он есть... А потом я изменился — мне стало все равно. И тогда я стал тренироваться... Я не знал, какие упражнения нужно делать, не знал, как правильно разрабатывать ногу... Врачи вообще говорили, что у меня нет ни единого шанса, что, скорее солнце и луна поменяются местами, чем я начну ходить нормально. Но я им не поверил...

Тренировки, до изнеможения, до полной потери сил... Я понял, что боль, испытанная ранее — лишь преддверие, врата в царство истинной, непостижимой боли... Невыносимых страданий... Которые я должен был выдержать. Должен.

— И ты выдержал.

— Да. Когда я перестал хромать — все были просто в шоке. И другие дети, и воспитатели, и врачи. Многие называли это чудом, кто-то косился и шептался... Они думали, что со мной что-то не так, что я колдун... Какая глупость! Но они верили в свои сказки... Забавно... После исцеления я стал для них еще более чуждым, чем когда ковылял по саду, опираясь на палочку. Они боялись меня, как черт ладана, они избегали моего общества... А самое смешное — мне было наплевать. Я даже радовался такому развитию событий. В тот момент одиночество было для меня поистине сладостным...

— Хром...

— Ах, да, Хром... Они звали меня Хромым, по понятным причинам. Эта кличка, как ярлык, приклеилась ко мне. Мне не было ни горячо, ни холодно, а им нравилось... Дурачки... А потом, когда я выздоровел, обзывать меня так стало бессмысленно... И они переименовали Хромого в Хрома... Хромой, Хром, забавно...

— Они? Переименовали?

— Они... Конечно же, нет... Они на такое не способны... Люди... Хромом себя назвал я. Нужно было яркое, короткое и запоминающееся имя... И я нашел его. Это было просто, это было изящно, это было давно... Да, после той истории с покалеченной ногой и ее чудесным исцелением. Я сказал, что теперь буду зваться — Хром. И они согласились... А что им еще оставалось? Пф...

— Зачем тебе это?

— Мне? Нет... Не мне... Им... Люди. Они просто люди...

— Я знал, что ты так скажешь.

— Я тоже знал...

— Закончим разговор?