Муха в меду

— Больше тебе проигрывать нечего, — сказал Хият, досмотрев стриптиз до конца.

— И?..

— Что будешь делать дальше?

Девушке хотелось бы гордо сказать — начну выигрывать! — только вряд ли получится. Но признавать свое поражение? Обойдется!

— Предлагаю желание, — раздраженно сказала Дорана.

— Любое? — уточнил Хият.

И улыбка у него стала такая довольная-предовольная. Как у кошака закогтившего птичку.

Девушка тихонько хмыкнула. Ну-ну. Это еще неизвестно, кто удовольствие получит. У девушек, как известно характер изменчивый, и они могут передумать.

— Любое, — милостиво согласилась Дорана. А вдруг он будет благоразумным и попросит ее залезть на самую высокую крышу города и покричать что-то невразумительное? Или там яичницу пожарить. Или убраться в его комнате. Мальчишки, если судить по ее братьям, убираться не любят, все время норовят этой обязанностью кого-то осчастливить.

— Ладно, — согласился Хият и стал раскладывать пластинки заново.

Конечно он выиграл. Рассчитывать на другое было бы глупо. А потом насмешливо улыбнулся, будто злобные мысли соперницы прочитал, заставив ее покраснеть. Указал рукой на окно, за которым опять весело светило солнышко, словно той тучи и не было. И пожелал, торжественно так. Ага, пожелал — быстренько одеться и спуститься с горы до того, как стемнеет. Ночью, видите ли, в башне холодно. Скотина. Даже ударить не за что. А Доране так хотелось.

Похоже, Хият вовсе не так прост, как кажется, и надеяться в его случае на стандартные реакции кретина, обыкновенного озабоченного, не стоит. Он недостаточно глуп для того, чтобы попасться в такую простую ловушку. А вообще, он глуп? Вообще человек, настолько хорошо играющий в игру, в которой необходимо уметь логически мыслить, разбираться в тактике и стратегии, просчитывать минимум на семь ходов вперед и ни в коем случае не полагаться на везение, может быть глупым? Над этим следовало подумать.

Вот Дорана и думала, всю дорогу. Так ни до чего и не додумалась.

Может, она ему просто не нравится, настолько вот. Или у него аллергия на рыжих. Или ему девушки в принципе не нравятся. Любые. Обидели они его чем-то. Или...

— Дорана, — вклинился в мысли спутницы Хият.

— Что, — отозвалась она раздраженно.

С горы они успели спуститься. Уже почти город. Редкие дома между деревьями. Россыпи громадных булыжников, оставшихся с тех пор, как какой-то полумифический адепт земли уговорил горы немного подвинуться, расширяя долину. И белые предвратные башни, стройные и изящные, настоящее произведение архитектурного искусства. Еще минут пятнадцать и вернувшиеся с маяка пересекут официальную черту города Большой Камень, а Хията потянуло поговорить. Странный он, всю дорогу молчал, а теперь словно на что-то решился. Лицо такое упрямое.

— Дорана, я должен кое-что объяснить.

— Объясняй, — милостиво кивнула девушка.

Он тряхнул головой, глубоко вдохнул, словно перед прыжком в воду, и объяснил. Объяснил все, о чем она и так уже догадалась.

— Мне кажется, ты думаешь, что я тебе нравлюсь, — осторожно сказал парень. — Только на самом деле тебе нравлюсь не я. Ты же видела, как я с водой разговаривал, а это иногда вот так вот действует на девушек. Не знаю почему. Может, я с водой на какое-то мгновение сливаюсь...

— И?

— Это скоро пройдет, — виновато сказал Хият.

— Скоро? Точно знаешь? — спросила Дорана.

Интересно же. Раз он настолько уверен, значит, у него уже есть опыт. Наверняка есть. Возможно он из-за этого опыта такой вот странный.

— Максимум полгода, точнее немного меньше, — сказал парень.

А голос печальный, печальный. Неприятный опыт, наверное.

— Такое уже было? — уточнила девушка.

— Ну, да, — признался Хият. Еще и кивнул, чтобы спутница не усомнилась.

— Чем закончилось? — спросила она.

— Ничем.

— Точно ничем?

— Точно, — уверенно сказал парень.

— Давай подробности, иначе не отстану, — заупрямилась Дорана.

Действительно ведь интересно. Может его кто-то там обидел, создав проблемы для всех девушек желающих с ним сблизиться.

Хият улыбнулся.

— Подробности? — переспросил он. — Да ничего особенного. Три раза я бегал и скрывался, пока ко мне не потеряли интерес. Один раз решил проверить, вдруг что-то толковое получится, лучше бы не проверял.

Прозвучало как приговор. Похоже, для него девушки, бросающиеся на его воду, с тех самых пор что-то вроде вселенского зла.

— Хият.

— А?

— Я знаю, что я видела, успокойся, — Дорана попыталась изобразить равнодушие, получилось не очень. — Вот только... Если ты знал, как на девушек действуют твои беседы с водой, почему ты согласился играть? Ты же понимал, что не проиграешь, — эй, злость, ты где? Очень нужно разозлиться, чтобы прочувствовал и осознал.

Хият улыбнулся, светло и радостно.

— Понимал. Поэтому и согласился. Красивое было зрелище. И я давал тебе шансы одуматься, ты сама не захотела.

— Мужчины! — фыркнула Дорана, и гордо задрав нос, зашагала к воротам города.

А он оказывается славный. Сам по себе. Без стихии. Еще бы понять, что на самом деле творится в его голове. Он же вовсе не дурак, просто ведет себя частенько неадекватно ситуации, вечно думает о чем-то постороннем, занят непонятно чем. И...

Дорана обернулась, скользнула взглядом по парню.

А еще он симпатичный, в меру. И тормоз. Безмерный. А может просто мерила для таких тормозов пока не придумали.

За городскими воротами Доране пришлось его подождать, потому что Хияту вздумалось полюбоваться аркой. Потом молча рысить за ним по переулкам, размышляя, как бы спихнуть на него обязанность отчитаться о проделанной работе и чем бы полезным заняться в это время. В голову как назло ничего не лезло. Парней Дорана уговаривать умела, но в этом случае ни в чем уверенной быть нельзя.

— Хият, а ты сразу решил рассказать мне про воздействие воды? — наконец приступила к переговорам девушка, рассчитывая, что дальше оно как-то само сложится, и можно будет с чистой совестью отправиться домой.

— Когда заметил, — отозвался парень.

Он остановился и начал неуверенно осматривать глухие заборы по обе стороны улицы и нависавшие над ними ветви яблонь. Дорана тоже пооглядывалась, но ничего интересного не увидела. Он, наверное, тоже, потому что посмотрел сначала на небо, потом себе под ноги.

Может это он так тему разговора пытается поменять? Или внимание от себя отвлекает? Глупо как-то, но это ведь Хият.

Девушка улыбнулась и шагнула к нему ближе.

— Спасибо, ты хороший парень, — проникновенно сказала она и чмокнула в щеку.

Он не отреагировал. Вообще не отреагировал, словно не заметил. А это уже было оскорблением.

— Эй! — позвала Дорана, дернула его за волосы и получила в ответ такой удивленный взгляд, словно он даже не подозревал, что рядом стоит девушка. — Надо же...

Удержать себя от того, чтобы отступить на шаг, а потом вообще позорно сбежать получилось у Дораны с большим трудом. У нее было такое ощущение, словно она столкнулась с чем-то большим и непонятным, но опасным.

— Эй! — еще раз позвала девушка.

Парень не отреагировал, просто смотрел в никуда, прямо сквозь нее. Это злило.

— Ах, так...

Бить его не хотелось, ничего ж вроде не сделал, поэтому она предприняла еще одну попытку. Опять поцеловала, опять в щеку, еще и постаралась попасть в то же самое место.

Хият щеку потер, одарил удивленным взглядом. Немного подумал и произнес:

— Вот зараза...

И прежде, чем Дорана сообразила, как на это следует отреагировать, сорвался с места и куда-то побежал. Девушке только и осталось стоять посреди улицы и ошарашено хлопать глазами.

— Вот зараза, — повторила она фразу Хията, поняв, что отчитываться придется именно ей, не ловить же этого умалишенного. — Ты мне за это еще заплатишь. Идиот! Тупица! Придурок! Девственник!

Хотелось смеяться, в голос, громко. Останавливало только то, что сбежать он мог вовсе не от пристающей с поцелуйчиками в щеку девушки. Изначально остановился он ведь не из-за этого. Может вспомнил что-то важное и срочное.

Но это его все равно не извиняло. Мог бы потратить несколько секунд, и сказать куда и зачем бежит. Или хотя бы сообщить, что ему очень надо.

— Ага, диарея у него, — поставила диагноз Дорана и уныло поплелась отчитываться и придумывать наказание для Хията.

Потому что безнаказанным такое оставлять нельзя.

Оно было похоже на удар по голове. Причем стеной, или упавшим потолком. Рядом что-то говорила Дорана, а в голове Хията звенел колокол. И звук отражался от заборов, мешая сосредоточиться и понять, откуда он взялся и что вообще происходит.

А еще появилось ощущение, что он куда-то опоздал. Или вот-вот опоздает. Что-то должно произойти. Что-то важное. Или такое, чему лучше не происходить.

Откуда взялось это ощущение, парень не знал. Может город пытается что-то подсказать? Привлекает внимание к чему-то? Ну, и к чему?

Хият посмотрел на заборы и опять попытался сосредоточиться.

Вот ветер. Он шелестит листьями деревьев, гоняет маленькие пылевые вихри, дергает за волосы... Или за волосы дергает Дорана? А зачем оно ей?

Пришлось сосредотачиваться на девушке, чтобы понять, чего она хочет, хотя тянуло в какую-то другую сторону. Полностью на ней сфокусироваться так и не получилось. Дорана зачем-то поцеловала в щеку, сказала еще что-то, кажется. Хият даже потер поцелованное место, чтобы убедиться, что ему не привиделось. Интересно, а это к чему? Вроде бы все объяснил. Странная девушка. Складывается впечатление, что она все хочет проверить на своей шкуре, точно как Ладай.

Об имя блондина мыли споткнулись и казалось, даже ветер остановился, чтобы своим движением не помешать.

Ладай?

Колокол на мгновение замер, а потом бамкнул во всю мощь, будто согласился, или попытался похвалить за сообразительность.

А где может быть Ладай в данный момент?

Правильно. Этот недобитый мститель наверняка поперся именно туда, куда не следовало бы — к человеку, которому желает отомстить.

— Вот, зараза... — сказал Хият, и сорвался с места, надеясь, что еще не поздно вмешаться и сделать хоть что-нибудь.

Мир резко сузился до светлого тоннеля заключенного во что-то не имеющее значения, если верить ощущениям. Путь. Самый короткий из возможных. Потом откуда-то появилась стена-забор, через который Хият перепрыгнул. По лицу ударила ветка, вырос еще один забор. То ли препятствия, то ли помехи. Думать над этим было некогда, нужно было просто бежать, не смотря ни на что. Нельзя опоздать. Если опоздаешь, друг может сотворить глупость, о которой потом будет жалеть. Зачем оно ему?

Хият бежал.

И...

И Ладай шагнул вперед, не отводя взгляда от широко открытых испуганных глаз. Жалкий трусливый человечишка. Как он вообще связался с собирателями? Он ведь должен был от ужаса подохнуть от одного их вида. Или жадность в нем больше, чем страх? Сильнее? Тяжелее. Основополагающая часть его личности.

— Ты умер, — выдохнул человек.

— Узнал, — широко и неприятно улыбнулся Ладай, стянув с головы капюшон. Чтобы эта сволочь не засомневалась, кто перед ним.

Слово прозвучало хлестко, и человек отшатнулся, словно ему отвесили оплеуху.

— Страшно? — прошипел Ладай, опять шагая вперед. — Мне тоже было страшно, очень страшно. Умирать вообще страшно...

Идея с тем, чтобы влезть в окно оказалась неплохой. Любитель расписывать собирателям в письмах достоинства учеников своей школы и вправду запирался в своем кабинете. Правда, никаких опытов он там не ставил. Просто читал книжечки фривольного содержания, с картинками. Как мальчишка боящийся, что его за этим делом застукают родители.

Отступая от Ладая, директор школы забыл ключ от кабинета на столе, сквозь дверь он просочиться не мог, поэтому сейчас уперся спиной в препятствие и судорожно дергал ручку. Фигуру парня подсвечивало заходящее солнце. На улице кто-то возмущенно кого-то вычитывал. Ветерок шевелил занавески. А Ладай улыбался, старательно и хищно, как неупокоенный призрак из детской страшилки. И как тот самый призрак почти ничего не мог сделать. Вся надежда была на то, что эта сволочь подохнет от страха, но так радовать Ладая никто не собирался.

— И что теперь с тобой сделать? — задумчиво спросил парень.

Директор что-то неразборчиво пискнул.

— Сдохни, — пожелал Ладай. — Или тебе мало просто созерцать меня? Ты ведь за мной, наверное, долго наблюдал, сведения собирал. Разве что в душу не заглянул. А это... это неплохая идея. Знаешь, что у меня в душе?

Тийка вытаращился совсем уж дико. Похоже, ходячий мертвец у него плохо сочетался с душой.

— Если снять все барьеры, не сопротивляясь впустить кого-то, то он сможет такое увидеть, что впечатлений на всю оставшуюся жизнь хватит. Если, конечно, выживешь. Я уже пробовал и выжил! А у тебя не умереть получится?!

Ладай шагнул еще раз. Он не очень понимал, что собирается сделать, но напугать Тийку хотелось так, чтобы он умом тронулся. Чтобы пожалел, если успеет. Чтобы...

А страшнее всего Ладаю было смотреть на воду Хията. Поэтому он просто позволил директору школы заглянуть в себя. Точнее, заставил. И Тийка заорал.

Следующее препятствие оказалось высоким. У Хията даже мелькнула мысль обойти его, но сразу же исчезла, снесенная чьим-то воплем.

— Зараза! — ругнулся парень.

Время резко ускорилось и почти закончилось, а стена, на этот раз действительно стена дома, качнулась навстречу. Пришлось лезть, потом переваливаться через подоконник, хватать за капюшон Ладая и бить его кулаком в лицо, прерывая контакт со скулящим под дверью человеком. Приятель сполз по стене и удивленно заморгал, словно не понимал, как вообще здесь оказался. В дверь забарабанили, и время закончилось, совсем.

— Зараза, — простонал Хият оглядевшись.

Комната. Директорский кабинет в школе, на втором этаже. И отсюда незаметно не уйти, там под окном наверняка уже куча зрителей сбежавшихся на вопль. Со спины его, наверное, не узнали, но если попытаться слезть на землю...

И через дверь не выйдешь, вон как стучат желающие войти. И сидеть здесь очень не умно. Дверь довольно хлипкая, а стучащие скоро додумаются ее выбить.

— Ладай! — заорал в лицо огневику Хият и попытался понять, насколько он вменяем.

Приятель провел ладонью по губе и удивленно посмотрел на кровь на пальцах.

— Ладай!

Хият схватил его за шкирку и тряхнул. Очень хотелось его ударить еще раз, для профилактики.

— Придурок! Идиот! Ты! Ты соображаешь, что творишь?! Он же сопротивлялся, он не желал касаться твоего огня. Да ты бы раньше, чем он спятил!

— Плата, — бледно улыбнулся Ладай. Похоже, раскаиваться он ни в чем не собирался. — За все нужно платить.

— Вот сейчас и заплатишь, когда дверь выломают, — мрачно пообещал Хият.

Спорить с ним совершенно бесполезно. Мститель недобитый.

— Я подумал о том, как буду отступать, — сказал огневик и тихонько позвал: — Деспо.