Оружие Кроноса

— Кто там? — поинтересовалась она. — Если что-то продаёте, то убирайтесь отсюда к чёртовой матери!

— Дух торгашества мне совершенно чужд! — торжественно провозгласила Екатерина. — Скажите мне, вы хотите жить вечно?

— Мой сын говорит, что для меня это невозможно, — ответ последовал после долгого молчания.

— А я свидетельствую, что Господь наш всемогущ! И могу научить вас, как достичь вечной жизни в своём физическом теле!

— Сын запретил мне впускать в дом незнакомых людей.

— Так давайте познакомимся. Меня зовут Екатерина Михайловна.

— А меня — Маргарита Григорьевна. Только знакомых он тоже запретил пускать.

— Тогда сделаем иначе. Никого в дом вы впускать не станете, а поедете со мной. Я как раз на машине.

— Женечка мне не разрешает выходить из дому. Боится за меня, вдруг что со мной нехорошее случится.

— Не бойтесь ничего, Маргарита Григорьевна. Нас с вами хранит Господь.

— Ну, раз так... Сейчас я переоденусь и спущусь.

Ждать пришлось недолго. Маргарита Григорьевна появилась из подъезда, одетая в нарядное платье, которое вышло из моды лет двадцать пять назад. Впрочем, даже самое удачное платье всё равно не сочеталось бы с домашними тапочками. С другой стороны, её и пригласили не на подиум.

— Всё в порядке, — коротко доложил Елубай по мобильному телефону, и где-то в другом месте Сатана сразу же приступил к действиям.

Женщин Елубай отвёз в пустую двухкомнатную квартиру, обставленную хоть и не роскошно, но вполне пристойно. В центре гостиной стоял небольшой столик, на котором располагались три бутылки того самого французского коньяка, выстроенные в ряд. Одна из них была заранее распечатана и распространяла по комнате чудесный аромат волшебного напитка. Рядом стояло блюдечко с тоненько нарезанными ломтиками лимона, пересыпанными сахаром. На столике как раз оставалось место для Библии и журналов, так что дамы устроились в удобных креслах, стоящих вокруг него.

Чтобы не мешать женщинам вести богоугодные душеспасительные беседы, Елубай ушёл в спальню и там улёгся на кровать, не снимая туфель. Квартира принадлежала кому-то из клевретов Сатаны, их было немало чуть ли не во всех более-менее крупных городах мира. Правда, когда требовалось совершить что-нибудь серьёзное, толку от большинства из них было примерно столько же, как от горных лыж в Сахаре. Что ж, помещение предоставили, и на том спасибо.

Он вполуха слушал беседу двух прекрасных дам, и отметил для себя, что говорят они уже не о Боге, а о половой жизни популярных эстрадных и киноартистов, и голоса их с каждой минутой становятся всё более и более пьяными. Собственно, так и планировалось. Причинять зла Маргарите Григорьевне никто и не собирался. Требовалось только поместить женщину в такое место, где сын не сможет её быстро найти.

* * *

Получив доклад Елубая, Сатана сразу же позвонил Жене и самоуверенным тоном произнёс:

— Здравствуйте, уважаемый Евгений Викторович! Вас беспокоит сами знаете кто.

— Ошибаетесь, — рассмеявшись, ответил тот. — Сатана меня совершенно не беспокоит.

— Зря веселитесь. Вот вы говорили, что ваша мама умерла. Хотите, чтобы это прямо сейчас стало правдой? Если же нет, то вы должны сделать следующее...

— Не говорите глупостей, будьте так добры. Вы взяли мою мать в заложницы? И дальше что? Делайте с ней всё, что хотите. Я всё равно уничтожу Штаты, и вам меня не остановить.

В трубке раздались короткие гудки, и Сатана, отключив телефон, замысловато выругался в полный голос.

— Чего ругаетесь? — сварливо поинтересовалась Ромуальдовна из спальни. — Мешаете нам!

— А чем вы заняты? — зло поинтересовался Князь Тьмы. — Опять развратничаете?

— Мы восстанавливаем семейные отношения, — пояснил Жора. — А что, нельзя?

— Делайте, что хотите. У нас опять полный провал. Это уже входит в привычку, которую, без сомнения, надлежит занести в перечень вредных. В общем, милейший Евгений Викторович жизнь своей матери не ценит ни во что. Мне даже показалось, что он был бы рад, если б я её убил.

— Я тоже заметила, что он не очень-то и любит свою матушку, — сообщила Ромуальдовна.

— Оговорка по Фрейду, — буркнул Сатана. — Он всем говорил, что мать умерла, потому что хотел, чтобы она умерла. Теперь, когда мы об этом знаем, всё кажется очевидным. Вот только, к сожалению, непонятно, что делать дальше, дабы спасти мир от гибели. Или, на худой конец, хоть отсрочить его неизбежную гибель.

Супруги отвлеклись и потому ничего ему не ответили. Сатана злился, но в глубине души отлично понимал, что они не виноваты, просто Женя не уступает ему по силе и, похоже, превосходит умом. А раз так, мир обречён. Что ж, если ультиматум не выполняется (а в данном случае даже не выслушивается), заложник должен погибнуть. Иначе похищение будет выглядеть клоунадой, а изображать из себя клоуна Князь Тьмы очень не любил. Тем не менее, он долго раздумывал, идти на крайние меры или нет, но всё-таки решился. Он схватил телефон и набрал номер Елубая.

— Слушаю вас, Шайтан, — бесстрастным голосом отозвался тот. — У меня всё в порядке.

— Я вам искренне завидую, Елубай Нуртасович. Внезапно оказалось, что матушка милейшего Евгения Викторовича, не знаю, к сожалению, как её имя-отчество...

— Её зовут Маргарита Григорьевна.

— Спасибо. Так вот, эта замечательная женщина совершенно не нужна своему сыну. Увы, но при таких обстоятельствах она не нужна и мне. Так что будьте любезны, потрудитесь избавить мир от её присутствия.

— Не нужно торопиться, Шайтан.

— Дешёвая сентиментальность в подобных ситуациях неуместна. Подавите жалость и сделайте, пожалуйста, всё необходимое.

— Да ни при чём тут жалость. Дело в том, что я слушаю пьяную болтовню этих баб, и в их трёпе промелькнуло кое-что интересное.

— Почему сразу не доложил?

— Тут всё как-то очень неопределённо. А у вас был заложник. Теперь, я так понял, заложника больше нет, вот, глядишь, и информация моя пригодится.

— Разумно. Жди, — распорядился Сатана.

Прервав связь и спрятав телефон в карман, он шагнул через дополнительные измерения и почти мгновенно оказался рядом с лежащим на кровати Елубаем.

— Добро пожаловать, Шайтан! — поприветствовал его тот.

— Уважаемый Елубай Нуртасович, зачем же вы взгромоздились в уличной обуви на чистую постель? — поинтересовался Сатана, осуждающе качая головой. — Такое поведение свойственно свиньям, в крайнем случае — вымышленному гастарбайтеру Джумшуту, но уж никак не выпускнику МГУ и при этом кандидату технических наук.

— Лень было разуваться, — пояснил Елубай. — Да и что тут страшного? Ну, испачкал немного простыню. Хозяева увидят и решат, что это отпечаток копыт Сатаны, и будут гордиться такой честью. Простыню прибьют к стене и станут ей поклоняться.

— Хватит болтать! Что вы услышали?

— Катька что-то впаривала старухе про Иегову, а та в ответ сказала, что её Женечка с этим Иеговой недавно встречался.

— Зачем?

— Её сынок жутко боится какой-то магии, вот и хотел посоветоваться с Господом.

— Бред! — авторитетно заявил Сатана. — Никакой магии не существует.

— И вовсе не бред, — возразил Елубай. — Во-первых, постулат Кларка: для слаборазвитых дикарей действие высоких технологий неотличимо от магии.

— Логично. А что "во-вторых"?

— А то, что раз Евгений Викторович чего-то боится, то его этим чем-то можно запугивать, независимо от того, существует ли оно на самом деле.

— Верно! Выдуманные страхи не менее реальны, чем настоящие. Осталось только узнать, какой же это магии боится наш уважаемый противник. Чем мы прямо сейчас и займёмся. Вставайте, Елубай Нуртасович, и идёмте к прекрасным дамам.

— О! Мужчинки к нам пришли! — обрадовалась их появлению в гостиной Маргарита Григорьевна. — Как хорошо!

— Все мужики — козлы, — прокомментировала Екатерина и захихикала.

— Интеллигентно отдыхаете, — похвалил женщин Сатана. — Накурили так, что можно не то что топор, а целую гильотину вешать. А хозяева квартиры скажут, что здесь пахнет серой, и навонял, соответственно, какой-нибудь Люцифер из преисподней.

— Какие ещё хозяева? — удивилась Маргарита Григорьевна. — Это же квартира Катеньки!

— Она эту квартиру снимает у одних жлобов. Впрочем, это неважно.

— Важно! — возразила заплетающимся языком Екатерина. — Они такие жлобы, что мне иногда страшно! Только я их никогда не видела, и не увижу!

— Что за чушь вы несёте, Екатерина Михайловна? — укорил её Сатана. — Ладно, уважаемая Маргарита Григорьевна напилась в хлам. Её сынок держал взаперти незнамо сколько времени, вот она и отвязывается, вырвавшись ненадолго на волю. Но вы-то! Вы же свидетельница Иеговы! Ведь ваши единоверцы алкоголем не злоупотребляют.

— А мне плевать на Иегову!

— Ему на вас, я уверен, тоже. Но зачем тогда вы состоите в этой секте?

— А затем, что Василий, мой драгоценнейший супруг, в неё вступил. И я — вслед за ним, потому что у меня двое детей, и я не работаю. Куда мне без него?

— Всё понятно. Маргарита Григорьевна, я хочу кое-что у вас спросить.

— Мне нужен мужчинка. Прямо сейчас. А потом любые вопросы! — пропела мать Жени, кокетливо взирая на Сатану.

— Можно, конечно, и пытками, — вполголоса, так, что слышал его только Елубай, заметил тот. — Но это долго и не эстетично. Проще дать ей желаемое. Не теряйте времени, мой дорогой друг, действуйте! Всё в ваших руках. Точнее, не в руках, а на... Впрочем, я лучше воздержусь от описания деликатных деталей.

— Шайтан, это абсолютно исключено. Я верен своим жёнам. Если я не соблазнился ни Афродитой, ни Ромуальдовной, то что говорить о прелестях этой ханум?

— И что ты предлагаешь? Съездить за Георгием Борисовичем?

— Нет, Шайтан. Если нужно сделать хорошо, делай это сам. Пословица такая.

— Я не возражаю, Шайтанчик! — сообщила Маргарита Григорьевна. — Меня так давно никто не ласкал, что мне сейчас любой сгодится. Хотя китаец, конечно, лучше, чем ты.

— Он казах, а не китаец. А почему вы называете меня на "ты"? Мы с вами разве пили на брудершафт?

— А что, нет? Так давай выпьем прямо здесь и сейчас! Я уже наливаю.

— Действуйте, Шайтан, не тяните, — посоветовал ему Елубай. — И не забывайте, что судьбы мира — у вас на...

* * *

Супруги уже привыкли к неожиданным появлениям Сатаны, и потому совсем не удивились, узрев его выходящим из стены кухни, где они пили кофе. Ромуальдовна сразу же налила из кофейника ещё одну чашку и поставила её перед свободным стулом, взглядом предложив сверхъестественному гостю присоединиться.

— Некогда мне ерундой заниматься, кофеи распивать! — недовольным тоном заявил Сатана, однако всё-таки за стол присел и чашку взял.

— Выпить чашечку кофе — это не ерунда, а удовольствие, — возразил ему Жора. — Если, конечно, хороший кофе, а не всякая растворимая бурда.

— Вам бы только удовольствие получать! — взорвался Сатана. — Лучше бы на работу пошли, хоть какой-нибудь толк был бы от вас! Совершенно никчёмные существа! Как же я жалею, что с вами связался! Не иначе, какое-то помрачение рассудка меня постигло, когда я принял это идиотское решение.

— С работы нас выгнали за прогулы, из-за вас, между прочим. Мы вместо работы помогали вам победить Женю.

— И чем вы мне помогли? Вот милейшей Афродите Георгий Борисович помог, удовлетворил, так сказать, её насущные потребности. А мир кто будет спасать, а?

— Сатана, ну что вы всё ругаетесь? — поинтересовалась Ромуальдовна. — Всегда такой вежливый, а сейчас злой, как чёрт.

— Я не могу быть злым, как чёрт, потому что я именно чёрт и есть.

— Ну, пусть будет "злой, как собака", если вам так больше нравится.

— Мне не нравится сравнение с собакой!

— Попейте кофе, успокойтесь, и расскажите, что у вас такое случилось. Вдруг именно с этим мы сможем помочь.

— Вы что-то сможете? Не смешите меня! Вы ничего не можете, за пределами базовых биологических потребностей. Только секс и метаболизм, больше ничего.

— Секс — это понятно, — согласился с Сатаной Жора. — А второе — это что?

— Какая разница? Вы всё равно не поймёте.

— Что вы с нами разговариваете, как с идиотами? Можно подумать, вы умнее.

— Совсем страх потеряли, Георгий Борисович? Уже и Сатану не боитесь? Да я сам не знаю, почему до сих пор вас не убил. Вот сейчас допью кофе, и освобожу мир от двух паразитов.

— Я вам ещё чашечку налью, — пообещала Ромуальдовна. — А пока вы пьёте, расскажите, в чём ваша беда. Оно ж, знаете, как бывает? Чужую беду руками разведу.

— Ладно, слушайте, всё равно делать нечего. Милейший Джумшут подслушал разговор двух пьяных баб, одна из которых — мать Евгения Викторовича. Узнал он, что её сын боится какой-то непонятной магии, и даже ездил обсудить это дело к Яхве. Евгений Викторович ездил, естественно, а не Джумшут.

— К кому ездил? — не понял Жора.

— К Яхве. Иегове. Господу вашему. К отцу Хесуса, если вам так понятнее.

— Это, в смысле, к Богу-Отцу?

— Точно. И пока я не узнаю, о чём они говорили, мне эта информация абсолютно ничего не даёт. Знали бы вы, на что я пошёл, чтобы выяснить подробности! Меня до сих пор от воспоминаний о том, что я сделал с милейшей Маргаритой Григорьевной, в холодную дрожь бросает. Это меня, самого Сатану!

— Кто она такая и что вы с ней сделали?

— Она — мать уважаемого Евгения Викторовича. А что я сделал, вам знать незачем.

— Ужас какой! — всплеснула руками Ромуальдовна.

— Вот и я говорю — ужас! Я это сделал, но ничего полезного от неё не узнал. Совсем ничего. А ведь магия — последняя ниточка, которая может привести нас к успеху. Я понимаю, что вероятность победы невелика, но по-другому точно ничего не выйдет.

— Так спросите у них.

— У кого?

— У тех, кто разговаривал. У Жени и этого, который папа Хесуса.

— Евгений Викторович не идиот, и по понятным причинам ничего мне не скажет. А уважаемый Яхве — своеобразный человек, если его можно так назвать. У меня с ним очень сложные взаимоотношения, мягко говоря.

— Сложное всегда можно упростить, — заявил Жора. — Как говорится, будь проще, и люди к тебе потянутся.

— Мне не нужно, чтобы люди ко мне тянулись. Мне нужно узнать у Яхве, о чём у них шёл разговор. Вообще, вся эта миссия превратилась в какой-то дурацкий квест.

— Во что? — не поняла Ромуальдовна.

— Неважно. Не в то, чем она должна быть.

— Так почему вам нельзя расспросить обо всём Господа?

— Потому что он со мной не разговаривает. Бойкот мне объявил.

— За что?

— А это вас не касается.

— Так объясните ему, что дело серьёзное.

— Уважаемая Ромуальдовна, вы что, не понимаете? Он со мной не разговаривает, как я могу ему что-то объяснить?

— Письмо напишите.

— Он не станет читать мои письма.

— Сатана, вы никогда не слышали о посредниках? Попросите, чтобы с ним на эту тему поговорил Хесус. Он же, вроде бы, помогает нам. Или ему тоже бойкот объявили?

— Хесус ничего изменить не сможет. Там такое наворочено, что никому не распутать.

— Вот и расскажите нам, что между вами стряслось, — предложила Ромуальдовна. — А я вам ещё кофе налью.