Время охотников прошло

— Граф Валан, я так рад нашей встрече.

Рад? Граф сильно сомневался в этом. Охотник сделал шаг вперед, а на встречу ему шагнула охрана графа. Эти люди были напуганы так сильно, что у двоих из них уже были мокрые штаны, а еще один с трудом мог стоять на ногах и держать оружие.

— Вы... Вы мертвы...

Охотник показал на зажатую в пальцах графа монету:

— Смерть редко оставляет нас в покое. Однако я здесь не затем, чтобы обсуждать мою судьбу. Я предлагаю вам свои услуги, граф. Далеко не каждому из королей представлялся шанс, который выпал вам. Вы воспользуетесь им, или мне уйти? Примете судьбу без страха, или поддадитесь и уступите предрассудкам?

— К... Как ты смеешь так разговаривать с его милостью, ничтожество! Сейчас же на колени!

Стражник кричал слишком храбрые слова для человека, который даже не мог смотреть на охотников. Йеррен повернул к нему голову:

— Мальчик, я не признаю ни баронов, ни графов, ни виконтов, ни маркизов, ни принцев и не склонялся ни перед одним из королей. Если ты хотел меня напугать, тогда тебе следовало бы сперва найти сухие штаны и не трястись, словно загнанный кролик.

Валану стало плохо. Его тошнило от вида того, во что превратился Йеррен, а сердце болело от страха перед охотником. Трясущиеся колени предательски пытались бросить его на землю, а желудок — исторгнуть то немногое, что он заставил себе съесть на ночь.

— И что вы мне можете предложить, Закутанный в кожу?

Охотник подошел так близко, что граф почувствовал, как сам воздух зазвенел от напряжения.

— Я подарю вам этот город, граф. Я подарю вам его жителей. Я подарю вам победу.

* * *

Башня качнулась. Заскрипела. Остановилась. Йеррен прислонил руку к дереву. Столь простое действие успокаивало, хоть он ничего и не почувствовал. Он жалел об утраченных ощущениях, но признавал, что так он стал лишь смертоноснее и опаснее. Теперь он не спал, а значит к нему нельзя было подкрасться. Ему не нужна была пища, а значит не было нужды заботиться о провианте. И еще много о чем не нужно было думать. Теперь перед его глазами всегда маячила лишь жажда охоты.

— Уже почти. Я найду тебя, Исафия, дай лишь немного времени.

Башня вновь пришла в движение, скрипя колесами при каждом рывке. Ее обстреливали горящими стрелами, в нее метали кувшины с кипящим маслом, но облитые водой шкуры надежно защищали башню. Они неумолимо приближались к городу.

— В сторону, охотничек. Это бой для настоящих воинов!

Йеррена грубо отодвинули в сторону.

— Прочь, блоха! Я не позволю отребью вроде тебя повести в атаку своих людей.

— Людей графа, вообще-то.

— Я не разрешал тебе рта раскрывать!

Йеррен склонил голову. Знали ли эти недоумки, кем он был? Нет. А что бы они сказали узнав, что среди них все это время стоял мертвец? Эта мысль развеселила его настолько, что он не стал бить командира отряда по яйцам, хотя стоило бы.

Грохот рыцарей опустить забрала шлемов. Башня остановилась, теперь уже навсегда. Сквозь щели были видными тупые зубчики стены. Они были очень близко. Теперь все начнется и закончится. Йеррен приготовился к бою.

— Вперед!

В башню хлынул свет, грохот сражения и ругань оборонявшихся. Десяток болтов ударил в рыцарей. Трое упали — болты удачно угодили в щели промеж щитов, — но остальные спрыгнули на стену и учинили резню. Люди графа наконец нашли возможность выместить всю скопившуюся злость на защитниках.

А Йеррен ждал. Он смотрел в лицо бойни, наблюдал за гибелью рыцарей и кнехтов. Как давно он в последний раз участвовал в битве? Когда он шел плечом к плечу среди сотен солдат, прогрызая себе путь к врагам?

Это было давно. Так давно...

Но он все еще не забыл наслаждения битвы.

Возвращенный рванул прочь из башни и врезался в ряды защитников. Боршверт пронзил первого противника, разорвал горло второму. Йеррен просто шел вперед, уничтожая каждое препятствие на своем пути.

Рыцари били, кричали, падали и умирали. Вот их командир ударил плечом в ряды защитников — сразу трое из них соскользнули со стены. Могучий воин бился подобно демону, но даже его можно было остановить. В это было довольно просто поверить учитывая, что уже через мгновение его голову размозжил молот.

Оставшиеся рыцари взревели и начали орудовать мечами намного усерднее.

Йеррен не обращал на это никакого внимания. Его интересовала лишь лестница вниз. Ему нужно было пройти восемнадцать шагов. Восемнадцать шагов ярости и остро заточенных мечей.

— Это будет интересно.

Боршверт ударил первого защитника в глаз, второго — в горло, третьего — в печень. Каждый раз, когда очередной противник тянул к нему свои руки, Йеррен просто разрывал дистанцию одним невозможно стремительным прыжком. Каждый раз, когда его пытались ударить, он бил быстрее. Каждый раз.

Кровь залила плащ охотника, сапоги скользили по камню стены. А Йеррен продолжал пробиваться вперед. Его нагнали отставшие рыцари, лишь сейчас выбравшиеся из башни. Они ударили подобно копью. Быстро, точно, расчетливо. И они сломили врага.

А затем эта неудержимая лавина мечей и металла добралась до лестницы и начали изливаться во двор.

Трупы сбрасывали со ступеней, а мечи продолжали бить в спины. Йеррен смотрел, как рыцари теряют привычное для них благородство и выдержку, поддавшись ярости и жажде крови. Они буквально обезумели. Прямо у него на глазах эти чопорные ублюдки превращались в мерзейших маньяков. Выродков, которым самое место на дне выгребной ямы.

— За графа! Возьмем город!

Рыцари дружно взревели и сбежали с лестницы подобно оползню. Их было лишь семнадцать, но защитникам они казались сотней.

И виной тому был Йеррен. Охотник не просто вызывал во всех окружающих необъяснимое отвращение, он стал ужасом во плоти. Ведь в то время как рыцари били врагов в спину мечами, Возвращенный предпочитал пользоваться руками. Он вырывал кадыки, отрывал челюсти, выдавливал глаза. Йеррен прекрасно осознавал, что некоторыми преимуществами смерти стоит пользоваться в открытом бою, а потом дал себе полную свободу. Кожаный плащ не позволял рассмотреть фигуру Возвращенного, но люди уже поняли кто перед ними.

Монстр.

Рыцари уде бежали по улицам. Они забыли про свой долг, забыли о чести и славе. Теперь эти воители просто хотели убивать. Вот она печальная правда любой войны: дайте человеку безнаказанно убивать людей, и он станет безумцем. Дай ему власть над жизнью и смертью — станет сеять смерть, а жизнь его будет интересовать лишь собственная. И не было разницы, кто же будет держать оружие: крестьянин, лекарь, палач или король — поддадутся жестокости войны все, ведь этот ужас забирает всех без разбора.

Йеррен взялся за боршверт, огляделся и скрипнул зубами: нужно сизменить ход битвы.

— Сюда! Хватит убивать кнехтов, ублюдки!

Рыцари не слушали его, ведь их управляла ими слепая жажда крови. И лишь боль и страдания могли утолить столь ужасающий голод. Йеррен подобрал камень и метнул его в шлем первого из рыцарей. Раздался звон, ругань, затем к охотнику повернулись тридцать пар глаз.

— Вы хотели пробраться к центру города? Так за какой бездной вы поплелись к воротам?!

— Граф приказал открыть ворота.

— Граф приказал взять город! Пробейтесь в центр, убейте хозяев города, бросьте их обескровленные трупы к ногам графа!

Рыцари сомневались, но даже так продолжали сражаться. Они хотели послужить графу, заслужить его похвалу. Жаждали славы и величия. Кто мог устоять перед таким? Кто откажется от минутного возвеличивания на фоне остальной армии?

— Показывай дорогу.

Йеррен вел рыцарей по улицам. Изредка они натыкались на жителей, еще реже — на солдат. И тех и других рыцари убивали без малейших раздумий. Не пощадили даже детей.

Возвращенный не мог не восхититься жестокостью солдат. Будучи охотником, он множество раз сталкивался с людьми, творящими отвратительные вещи. Ради себя, ради других — таким нужен был лишь предлог. Говорили, что война меняет людей. Это не так. Люди сами превращаются в животных, в том не виновата война. Всегда виноваты сами люди.

Рыцари уже начинали уставать, когда Йеррен позволил им передохнуть. Охотник завел отряд в такие трущобы, что рыцари зароптали, топчась ногами по нечистотам. Здесь их не найдут еще какое-то время, а потому можно было остановиться.

Рыцари хрипели от усталости и едва не валились с ног, но упорно не замечали собственной слабости.

— Уже скоро?

— Да. Я веду вас кратчайшим путем.

— Тогда почему мы медлим?

— Вы слишком устали. Отдохните немного, а затем мы бросим этот город к ногам вашего господина.

Рыцари без сил оперлись на стены, а кто-то не побрезговал и со стоном опустился прямо на дорогу. Тишину переулка нарушали лишь хрипы рыцарей, который не могли заглушить звуков битвы на стенах.

Прошло две минуты. Три. Пять. Люди все еще тяжело дышали, а пот заливал их глаза, но долг требовал от них большего. Рыцари шатались, стонали, но выпрямлялись и помогали товарищам подняться с земли.

— Мы готовы. Веди нас, охотник.

Но Йеррен не ответил. Его попусту не было в переулке.

— Где он? Где охотник?!

— Эта паскуда бросила нас!

— Где этот скот?! Где он?!

— Я кастрирую его! А затем заставлю сожрать собственные яйца!

— Вперед! Мы не можем медлить — графу нужен этот город немедленно!

Рыцари бросились по тесным переулкам. Они не знали куда движутся, поэтому шли лишь на отзвуки далекого колокола. Гул его исчезнет лишь тогда, когда падет последний из защитников.

Рыцари прошли не больше двадцати шагов, прежде чем угодили в ловушку.

Двадцать арбалетчиков — по десять с каждой стороны переулка — подняли оружие, а перед ними опускались на колено нестройные ряды копейщиков.

— Именем виконта, сдавайтесь!

* * *

Йеррен смотрел, как рыцари бросились на врагов. Они ревели, потрясали мечами, прикрывались щитами. Арбалетные болты пробили металл, вонзились в мясо, добрались до органов и костей.

Рыцари проклинали его. Проклинали за предательство. Проклинали за бесхребетность. Проклинали за трусость.

Йеррен не был предателем. Не был он и трусом. Он просто смотрел на вещи шире и видел больше возможностей. А если есть возможности, то их необходимо использовать. Все что есть в мире можно использовать, нужно просто понимать как.

Рыцари так и не поняли, что он использовал их. Последнее, о чем успели подумать воины: охотник сражается за виконта. Им было невдомек, что для него они были лишь ключом от двери в дом. Теперь он оказался внутри, а ключ был больше не нужен. Но что делать, если тебя заметили? Если были свидетели того, как ты пробрался в дом, задумывая дурное? Найти козла отпущения, вот и все. Но он обязательно должен подходить под ситуацию, а у свидетелей не должно остаться ни единого сомнения в том, что перед ними именно тот, кого они преследовали.

Эти ублюдки там внизу называли себя рыцарями, но даже последние из кнехтов были много лучше их. Да и сражались они не намного лучше простолюдина. Будь Йеррен даже в юношестве смог бы легко справиться с ними хоть поодиночке, хоть со всеми сразу.

Возвращенный продолжал смотреть, пока последний из рыцарей не упал на колени, моля о пощаде. Вот так просто продал свою гордость, лишь бы прожить еще хоть немного. Защитники не собирались оставлять его в живых, а потому просто разбили голову тяжелым молотом, когда воин рухнул на колени.

Вот и все. Теперь можно было начинать. Охотник обещал графу этот город. И он сдержит обещание, пусть даже ему пришлось пожертвовать многими воинами ради возможности проникнуть сюда незамеченным.

Но сперва он закончит свои дела.

* * *

Раамель.

Йеррен помнил этот город. Одно из немногих мест, которые он ненавидел менее остальных.

Охотник шел по темным улицам осажденного города и не видел стражи. Ее попусту здесь не было! По городу всегда должны передвигаться патрули, даже если под стенами нет армии, готовой вырезать все население подчистую.

Раамель всегда был неправильным. Йеррен чувствовал это и раньше, а уж вернувшись в город Возвращенным... Нет, с этим городом что-то было не так! Он был слишком неправильным! Люди здесь были слишком счастливыми, а жизнь их оказывалась чересчур простой.

Охотник посмотрел на стены. Флаги виконта развевались на каждой башне, а вокруг них столпились люди. Они смотрели на армию по ту сторону стен и смеялись. Йеррен никогда не видел, чтобы защитники осажденного города смеялись над армией, которая штурмовала их город. Тем более когда эта армия была настолько огромной, что без труда могла смять любую оборону. Да одних только кнехтов хватило бы, чтобы соорудить вал из трупов и взобраться на стены!

И все-таки город все еще стоял, а защитники — веселились.

Тела рыцарей давно унесли, кровь смыли молодые девушки, а затем в переулке рассыпали цветы. Зачем? Зачем так поступать с теми, кто уже умер? Цветы не вернут их к жизни, не поднимут боевой дух и не принесут чуму в лагерь врага.

Йеррен видел, как тела унесли. Почему их просто не сбросили со стен? Или не сожгли? Даже не предложили вернуть атаковавшим? Он часто видел, как изрубленные останки продавали за сотни золотых монет, а здесь люди словно не нуждались в деньгах.

Неправильно.

Все это неправильно.

Виконт. Йеррен слышал о нем, но никогда не видел. Какой он? Такой же беззаботный, как его солдаты? Или великий воин, способный выпотрошить собеседника, стоит ему того захотеть?

Загадки. Везде загадки.

Йеррен вышел к площади. Здесь были люди. Десятки людей. Торговля шла даже ночью, что было немыслимым для подобных городов! Кто мог прогуливаться по ночным улицам? Лишь насильники, воры, убийцы да шлюхи.

А еще охотники. И их жертвы.

* * *

Дверь открылась, выпуская приятное тепло дома. Пламя свечей затрепетало, огонь в очаге стих.

— Закройте ублюдочную дверь! Я никого сегодня не буду больше принимать!

Йеррен не ушел, но дверь закрыл. К нему выбежали маленькие детишки. Мальчики удивленно таращились на ужасного человека, пока тот шел мимо них.

— Папа, дяденька не уходит.

— Я же сказал вам проваливать! Катитесь в Бездну или ждите до утра!

В коридор вышел бородатый мужик с куриной ножкой в руках. Жир заляпал его одежду, живот переваливался через ремень.

— Чего тебе надо? А! Тебя спрашивают!

— Позови отца.

Йеррен достал монетку с изображением пламени. Охотник щелчком пальца отправил ее в полет, угодив толстяку в лоб. СМальчишки засмеялись, но ругань отца заставила их замолчать.

— Ах ты паскуда!

— Кто там, Людо?

— Ублюдок какой-то! — бородач отдал монетку кому-то за дверью.

Последовала долгая пауза. Наконец в коридор вышел тщедушный старик. Он был похож на голодающего попрошайку, но Йеррен знал, что внешность Ваора обманчива. Этот старик знал столько тайн, что обычный человек просто лишился бы всех остатков разума. Но людям незачем было знать об этом.

— Чем могу помочь тебе, путник?

— Мне нужно пришить руку.

— Вот как? И для чего же?