Взрослая колыбельная

— Не могу никак придумать, как подобраться к той компании. Я хочу поболтать с Жегло.

— Да? — Белка сонно хлопнула глазами. Как у неё, интересно, получается засыпать в такой суматохе? — В следующую седмицу будут тёмные танцы, тогда можешь попробовать. Я их ненавижу, но для тебя шанс хороший.

— Это как — тёмные? — Не могу даже решить, нравится мне это подозрительное название или нет. Вроде интересно, но попахивает чем-то запретным. — Там в темноте танцуют?

— Да.

— Правда, что ли?! В таком тесном помещении? Да тут убиться можно в темноте! И при свете не пройти, чтобы ноги кому не оттоптать.

— Так в темноте колдовской купол ставят, который делает так, чтобы люди при столкновении друг с другом или со столами и стенами просто отталкивались, как будто воздухом оттолкнуло и не ударялись.

— А в чём смысл тогда? Хотя... забавно, наверное, как шарики друг от друга отскакивать. Ещё и в темноте, говоришь?

— Нет. То есть да, в темноте, в полной темноте, глаз можно выколоть, а танцы эти ради... ну, пообниматься, — она неловко поморщилась. — Целуются некоторые. Самое, по их мнению, — "их" Белка выделила особо, — интересное, это поймать кого-то, кто не подозревает подвоха и поцеловать. Полапать. Дикое развлечение, на мой вкус, но в АТМе это традиция.

— Ничего себе традиция! Даже у нас до такого не додумались. А наша цивилизация вообще рассадник разврата.

— А у нас додумались. Самое поганое — если не участвовать, потом будут гнобить всей АТМой, взвоешь и в следующий раз в первых рядах на эту самую тёмную седмицу побежишь, только бы отстали.

— Да ну? А почему?!

— Я даже не знаю, как объяснить, почему! Я пыталась узнать, но к преподавателям же с таким вопросом не пойдёшь, язык не повернётся спросить, а у студентов... они сами толком не знают. Положено ещё первыми курсами при основании АТМы, участвовать должны все и всё тут. И так вцепились в эти тёмные седмицы, что... я на самую первую, помню, не пошла. Ну, думаю, что остальные мне сделают? Не побьют же? Пусть только попробуют, я любой девчонке сдачи дам. А потом неделю на кухне не могла даже выпить чай, то воду из-под носа утаскивают, то все места заняты, то ни одной свободной чашки, как испарились все! Готовить приходилось только стоя на месте, отлучиться даже на секунду ни-ни, иначе соли насыпят с горой, общем, подлили все, по-тихому, но постоянно. И постоянно повторяли — не стоит нарушать традиций, не стоит нарушать традиций, будь как все, не выделывайся. В конце концов, я сдалась. Подумала, чтобы спокойно учиться, а не тратить время на постоянные склоки и войны, проще ходить на эти долбанные седмицы — несколько потерянных часов, зато потом несколько недель спокойных.

— Слушай... а ты... тебя в темноте кто-то хватал?

Белка, невиданное дело, покраснела.

— Было пару раз... Схватил кто-то сзади за грудь, я как... заехать, в общем, хотела по лбу, но купол не дал, просто этот... отлетел и я не знаю, кто это был. Во второй раз поцеловать кто-то пытался. Потом я подумала и поняла, как можно проще всего спрятаться — нужно просто как только темнота падает, а она падает всегда неожиданно, сразу к стене бежать, там почти никто тебя не найдёт. Разве что колдун специально заранее на тебя маячок повесит, чтобы в темноте отследить, но это слишком сложно и уровень выпускника. А так зато отсидишься у стены и никто даже случайно не заденет.

— Надо же...

Сравнить не с чем, не припоминаю у нас таких странных развлечений. Пьянки помню, танцы-обжиманцы тоже свежи в памяти, а вот такого нет, не было.

— Говоришь, на следующую седмицу как раз тёмная?

И что мне это даст? Попробовать подкрасться в кромешной тьме к Жегло и пощупать его? Хм, а если я ошибаюсь? Если он и его Аташа меня застукают на горячем? Вот позорище-то какое!

Ладно, время ещё есть подумать, а сейчас-то что делать? Шум утомил уже, и яркий свет везде, глаза после полумрака библиотеки жутко болят. Значит, закроем глаза и опустим голову, опираясь лбом в руки. Почему-то я устала. Может, влияние Белки, которая не умеет веселиться, как все нормальные люди и отгораживается так уверено, что находясь рядом, сам начинаешь сомневаться, в здравом ли ты уме, если хочешь выпить и оторваться.

А там, в той стороне... сидит он. Должен сидеть.

Почему мне ни разу не приснился суженый во сне? Казалось, должно такое произойти, но нет, сны обычные, иногда снится институт, часто родители, причём они счастливы, хоть это примиряет с действительностью. А суженый ни разу не приснился, хотя это было бы проще всего — появилось перед тобой лицо и, наконец, стало понятно, что это за зверь такой и как его звать.

Сама не заметила, как наклонилась вбок, почти привалившись к Белке.

— Ты чего?

Я повернула голову. За ней, дальше, у стены, сидела компания Первых сыновей. Меня к ним потянуло, никакого сомнения. Опять.

Признаваться в том, что происходит, а так же указывать на то, что несмотря на всю мою красоту и новое платье к нам сегодня не подошёл даже Лад, не хотелось, поэтому я вспомнила про медитацию.

— Ну как там дела, получается?

Она молча вздохнула.

— Не может же быть, что это такая сложная штука? Ну, если постараться точно же рано или поздно получиться?

— В теории. А на практике что-то не получается, хоть тресни, — тоскливо ответила Белка.

— Пойдём, может, прямо сейчас попробуем?

— Нельзя ещё, нужно хотя бы до полуночи посидеть.

Ах, да, традиции, традиции. Придётся сидеть, как-то кисло во рту становиться при мысли, что случится иначе. Одна Соня чего стоит, когда рассердится, а уж целый этаж настроенных против тебя девчонок... Белка смелая, если смогла это пережить даже недолго, это точно!

— Может, тогда ещё по порции медовички?

— Принесёшь?

Я сходила к стойке и притащила две кружки, со стуком поставила на стол. Нет, ну как можно с таким скучным видом сидеть на всеобщем празднике? И правда, нужно её красиво одевать, хоть визуальное удовольствие получу.

— Белка, сейчас неудачно пошучу. Может, тебе и правда с кем-нибудь переспать?

Злость должна помочь, я так думаю, разбудить, наконец, но вместо этого она тихо улыбнулась.

— Да что ты, — ответила Белка. — Ради медитации? А говорила, неудачно пошутишь.

Она собиралась сказать что-то ещё, но в этот момент шум музыки перекрыл громкий пульсирующий гул, он которого до боли засвербело в ушах, и стол стал подпрыгивать, а кружки прыгать.

— Пригнись! — Белка оказалась рядом, заставляя сползти с лавки и забраться под стол.

— Что это?

— Огневойка. Тихо!

— А что это такое?

— Ни звука!

После такого испуганного тона точно вопросов задавать не будешь. Тем более музыка моментально замолкла, а все кто за столами сидел, как и мы уже спрятались под ними. Только танцующие остались на месте, просто присели и пригнулись к полу, и так замерли. И все вокруг молчали... Никогда не думала, что такая толпа может хранить такое мёртвое молчание. Даже жутко, как будто очутилась в музее восковых фигур.

Хотелось истеричным голосом спросить Белку, что происходит, но рот было страшно открывать — неспроста же все затаились.

Жужжание вроде прекратилось и я стала выглядывать смелей. Это что-то опасное? Вроде больше ничего не происходит. Почему я никогда не слышала об огневойках, если от этих штук следует прятаться под стол?

Белка рядом вдруг с облегчением выдохнула. Кто-то посреди зала не выдержал и пошевелился.

— Кажется, пронесло, — донёсся чей-то шёпот и студенты еле слышно зашептались.

В тот же момент потом прямо под потолок от окна метнулась небольшая ярко светящаяся капля размером с грецкий орех, похожая на раскалённое добела железо, которая ударилась о дерево потолка и взорвалась.

Я тут же оглохла от звуковой волны. На миг зажмурилась от яркой вспышки, но даже сквозь закрытые веки увидела ещё одну.

— Беги! — прорвалось сквозь далекий гул. Глаза пришлось открыть, хотя первым делом я подумала, что лучше бы этого не делала. В таверне творилось чёрти что. Никто уже не сидел на месте. Студенты бежали к выходу, толкая и пытаясь увернуться от ярких капель, которые то и дело взрывались, оставляя после себя яркую вспышку и клуб дыма.

Белка дёргала меня за руку и показывала в сторону двери. Её губы шевелились.

— Беги, — угадала я. Гул был слишком сильным, звуки, которые сквозь него прорывались, походили на ультразвуковые визги. Белка толкнула меня, пытаясь вытолкать из-под стола.

Кто-то пробежал так близко, что чуть не наступил мне на руку. Представляю, как было бы больно подошвой по пальцам.

Белка упрямо толкала меня наружу, указывая в сторону выхода. Дураку понятно, нужно бежать на улицу.

Очередная огневойка взорвалась прямо передо мной, врезавшись какой-то незнакомой девушке в спину и оставив огромное красное пятно на её платье. Замерев на секунду, девушка как куль свалилась на пол.

Раньше я не могла бежать, потому что не соображала, что происходит. А теперь передо мной распростёрто неподвижное тело. Как можно при виде такого вскочить и бежать? Тут даже глаза невозможно отвести, тем более красное пятно на её спине увеличивается. Белка толкает в плечо всё сильнее, но не может сдвинуть меня с места. Да, я кажется, вешу как мраморное изваяние, сейчас, пока эта девушка лежит передо мной и не шевелится.

Кто-то бегает вокруг, все суетятся и кричат, лампы стремительно темнеют, но хотя бы не гаснут. В полумраке вспышки выглядят ещё страшней, как и летающие угольки, хотя я вижу их только краем глаза.

Я никогда раньше ничего подобного не видела.

Белка бросила толкаться и лезет мимо меня под столом, потому что я не могу пошевелиться.

А вот и Первые сыновья, такие же взволнованные, как остальные студенты.

Гурьян, пристально посмотрев на меня, отвернулся и потащил к выходу Корку, за которую держалась Наяда, потом вид перекрыл бледный Лад.

Его губы тоже что-то кричали, после очередной вспышки он замолчал, пригнулся и схватил Белку за руку, поднимая и подталкивая в сторону выхода. Меня тоже потянули за плечо. Это Жегло, он кричит, как остальные, судя по движущимся губам, но я опять ничего не слышу. Его смуглые скулы потемнели, наверное, это румянец. За ним стояла Аташа, которая не стала ждать, побежала к выходу.

Лад кивнул всем и, придерживая Белку под руку, поспешил к двери. Вокруг уже было почти пусто, большинство студентов успели выбраться наружу, но взрывы не утихали.

Жегло, нахмурив чернющие брови, кричал и тянул меня за руку, но у него плохо получалось сдвинуть меня с места.

Людей в таверне почти не осталось, но угольков не становится меньше. Теперь, на ногах, я могу не смотреть на девушку, лежащую на полу. Теперь я могу смотреть вокруг. Светлое дерево стен и мебели покрылось вмятинами и кляксами копоти. Таверна стала похожа на печь вид изнутри.

Девушку от моих ног кто-то уволок, прикрыв плащом. Мимо пробежал парень, на его шее кровь. За ним ещё один, этот не бежит, а торопливо идёт, подволакивая раненую ногу.

Что всё это зн...

Ай! В спину так сильно толкнули, что боль взорвалась, как будто в меня попала огневойка. Нет, только не это... Судорожное мельтешение рук... это я ими так машу? Пронесло, это не огневойка. Это Волин, он ничего не говорит, губы сомкнуты, но он что?! снова со всей силы толкает меня. Мышцы как по команде отмирают. Рядом с нами останавливается ещё один парень, рыжий, что-то говорит, я по-прежнему не слышу. Зато теперь могу идти, вернее, бежать, туда, к выходу, подальше от этого... не знаю, что это такое происходит, но лучше оказаться как можно дальше!

Выскочив на улицу, я судорожно глотаю холодный воздух. Нет, к счастью, вокруг ни одного уголька! Ни единого взрыва. Студенты стоят, рассредоточившись, и словно чего-то ждут. Где Белка?

Рассказ словами вышел долгим, а самом деле происшествие заняло от силы полминуты. За стеной таверны по-прежнему взрывались эти странные огневойки, чьё название, похоже, происходит от звука, воя, который те издают. Некоторые студенты были ранены или опалены огнём, но в целом, кажется, нашествие огневоек ограничилось замкнутым помещением.

— Что это было? — крикнула я, когда нашла Белку, которая нервно подпрыгивала на месте, высматривая кого-то в толпе. Надеюсь меня. Точно меня, потому что перестала прыгать и успокоилась, стоило подойти. — Что это за хренотень такая?!

— Ты в порядке? — Лад, стоявший рядом с ней, бесцеремонно схватил меня за плечи, повертел, осмотрел со всех сторон и отвернулся. — А вы?

Жегло, Волин и рыжий подошли вместе. Глаза сами собой беспокойно забегали по ним, встретив и чёрный, и серый взгляд. Оба были или злы, или серьёзны, скорее всего, вперемежку. Это Жегло? Он бросился мне на помощь, что-то кричал и пытался вытащить наружу? Это Волин? Он тоже бросился помогать, причём с большим результатом. Это он? Я его послушалась, Жегло не смог сдвинуть меня с места, а этот ка-ак толкнул, так я чуть бегом не побежала.

Или никакого тайного смысла в этом не было? Может, они всем помогали. Нет, хотя бы сейчас не думать...

Как же приятно знать, что нас не бросили. Не знаю, почему, но не бросили.

— Я провожу вас.

Лад не спрашивал, а сообщал. Жегло и Волин уже отошли к своим девушкам, студенты стали постепенно расходится, а со всех сторон от окружающих домов к нам сбегались люди, свистели в свистки дежурные дружинники и кто-то без перерыва звал на помощь.

Неподалёку стоял парень, по груди которого текла кровь, вокруг него столпились студенты, видимо, с факультета лекарства, потому что они странно держали руки перед собой и вроде воздух между ними колыхался.

— Пошли, — Белка подхватила меня под одну руку, Лад под другую и быстро повели прочь. Надеюсь, в АТМу, но даже если нет, даже если в тёмный переулок, где меня бросят, сил сопротивляться не было.

Приди в себя, Катя, опомнись, соберись! Что ты как тряпка, в самом деле.

Я заставила себя выпрямиться.

— Что это было, Белка?

Ну вот, голос уже спокойный, насколько может быть после пережитого.

— Это огневойки. Они появляются с приходом весны. Мы все настолько привыкли... а ты ведь недавно у нас. В вашем мире нет... не знаю, ничего похожего?

— Ничего похожего нет, — быстро помотала я головой. — Что это за существа? Они живые? Это магия?

— Это природа так злится. — Пояснил Лад, смотря поверх моей головы на Белку.

— Злится? Почему?

— Как почему? Без причины. Просто злится.

— Это не ответ!

— И охота тебе сейчас разбираться, — пробурчал Лад.

— Белка, пожалуйста. — Попросила я.

— Хорошо. Но он прав — это природа. Тогда представь — наш мир был создан одним, по каким-то своим правилам, но время идёт, мы, жители, меняемся и мир меняем для своего удобства. Правила становятся другие. Конечно, духи недовольны, они хотели бы, чтобы вечность оставалась неизменной. Когда это начало происходить, ну, изменения, мир стал злиться и появились такие явления как огневойка или водопляс. Самые сильные ведуны собирались и решили, что они приходят как плата за удобства, которые мы получаем. Приходят в тёплые времена. Нужно быть очень осторожным, чтобы не погибнуть.