| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В этой же общей отчизне мы выбираем своих возлюбленных, и вот почему мы не ошибаемся, и почему наши возлюбленные так же никогда не ошибаются. Область любви прежде всего великая область достоверностей, потому что в ней наибольше досуга. Там есть только одно занятие — узнавать друг друга, восторгаться и вопрошать друг друга со слезами на глазах."* (М. Метерлинк*)
Нет, было бы слишком грустно окончить наше повествование на теме смерти и одиночества! Королевство Ричи Блэкмора и Кэндис Найт — страна ярких красок, прекрасных мелодий, царство веселой музыки и зажигательных танцев. В конце концов, история Короля и Королевы этой страны лишь какими-то чертами напоминает историю Артура и Джиневры. Ведь в мировой культуре есть герои и сюжеты о которых пишут во все века.
Королевство Блэкмора — это Хрустальная Шкатулка, Волшебный Мир. Любовью и радостью солнечно-прекрасной Девушки Дня и ее спутника, Менестреля — изначально все это было создано, воплощено. Пока их руки крепко сжимали ладони друг друга, пока они вместе шли по одной дороге к Ярмарке Ренессанса — сама Любовь незримо творила нити сказочного действа. Окончился ли их путь? Смогут ли достичь они Ярмарки Ренессанса — или волны Судьбы окончательно их разлучили? Это остается неизвестным. Трудно найти в нашей жизни искру истинной Любви, путеводительницы всех Менестрелей. Но еще труднее сохранить достигнутое: ведь хрусталь это камень небесной, возвышенной чистоты души, он тускнеет даже от дыхания. Как трудно передать все краски этого сокровища — Волшебного Мира! Как легко разбить хрупкую оболочку прихотливой, воздушной, фантастической страны. Есть ли она?... За какими морями существует?...
Все мы помним Элизу из сказки Андерсена о братьях-лебедях. Помните, как двенадцать заколдованных птиц подняли свою сестру в небеса на сплетеной за ночь циновке? И вот там, среди облаков Элиза увидела башни волшебной страны — Фата-Морганы... Серьезные размышления о том, СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ЭТА СТРАНА НА САМОМ ДЕЛЕ ?, легко ввели бы нас в состояние профессора из сказки Гофмана: "Профессору пришло на ум, что все его исследования по части естественной истории ровно ничего не стоят и он заключен в великолепный, пестрый волшебный мир, словно в яйцо.
Эта мысль так всполошила его, что под конец он принялся жаловаться и плакать как ребенок. Бальтазар тот час отвел его в поместительный винный погреб — тут профессор успокоился."
.. Пока еще мы внутри сказочного действа... Но вот свечи гаснут, представление окончилось. И, вместе с тем, оно продолжает жить в памяти, в душе каждого зрителя и слушателя. Так же, как не умирают никогда Ромео и Джульетта. Да и вообще все герои любимых нами книг.
Представление окончилось, но с нами остались легенды Старой Англии и тот чарующий воздух средневековья, который мы успели вдохнуть. Множество легенд, преданий, красивых сказок осталось незамеченными. Это неисчерпаемый источник Живой воды — пей, слушай, набирайся мудрости. Вся Европа перед твоим взглядом, пестрая, словно лоскутки множества королевств времен Средневековья.
Послесловие
(которое можно и не читать)
... И вот я представила себе, как брожу по этой Ярмарке Ренессанса, вижу самых разных людей слышу их песни, незнакомые, но понятные мне. Среди них — красивые баллады, героиней которых невольно представляешь себя, когда слушаешь. В одной из них — девушка бежит через мрачный лес за обманными огоньками, в безвестность, в двух других — я совершенно по разному слышу и чувствую море, которого никогда, по настоящему, не видела. Я узнаю судьбы людей, связанные с переменчивой, то до боли красивой, то до безумства страшной морской стихией. Я слышу легенду о сказочном недостижимом Авалоне... А вот уже стою на Лондонском мосту, протянувшемся в фиолетовых, по-летнему теплых сумерках над неизвестной мне рекой, под королевскими алыми и белыми розами Тюдоров. Тут же я слышу письмо женщины, тех веков, когда за измену мужу — сжигали на костре. С удивлением слышу я песню, известную и в той далекой земле, где мой дом. Но как изменяется она, когда мне становятся ясны ее слова! И как передать всю тоску и грусть, заключенные в последней строчке — "Только лишь Леди Зеленые-Рукава"! Пока я нахожусь здесь, на Ярмарке — я знаю и слышу каждое слово. Но знание это исчезнет, когда я очнусь от волшебного сна.
Я возвращаюсь с Ярмарки домой. Иду, глубоко задумавшись, по берегу пока еще незнакомой мне реки, где растут не такие ивы и не такой камыш клонится под ветром, какой привыкла видеть я на берегах своей, знакомой с детства речки. И вот тогда на моей дороге тоже встречаются трое. Кто они? Их имен я не знаю. Они приглашают меня присесть отдохнуть на зеленую траву, послушать их рассказы о Мире и таинствах, которые в нем все еще существуют.
Ветер в ивах
(по мотивам)
Однажды я шла по дороге весной
И трое на ней повстречались со мной:
Один важный старец, и муж средних лет,
И юноша, весел как майский рассвет.
Над нами шепталась под солнцем листва,
Мне с ними хотелось уйти навсегда.
И петь и смеяться под трель соловьев,
И пить мед их слов до скончанья веков.
И был тот старик — маг мудрейший из всех,
Второй знатный рыцарь, чей светел доспех,
А юноша песней тревожил сердца,
С кудрей золотистых сбегала роса.
Над нами шепталась под солнцем листва,
Мне с ними хотелось уйти навсегда.
И петь и смеяться под трель соловьев,
И пить мед их слов до скончанья веков.
Мы сели на землю под сенью ветвей,
Играл менестрель нам на лютне своей,
Потом подал мёд мне он в чаше златой,
И зелен тростник был над синей водой.
" Мы в Гластон идем, — мне сказали они —
Пока на земле не погасли огни.
И долг и труден наш путь, но порой
Нас радуют встречи, как нынче с тобой".
Над нами шепталась под солнцем листва,
Мне с ними хотелось уйти навсегда.
И петь и смеяться под трель соловьев,
И пить мед их слов до скончанья веков.
Я с ними простилась, продолжив свой путь,
Подумала с грустью, что их не вернуть.
Где есть этот Гластон, что ищут они?...
Услышу ли снова я песни твои?...
Над нами шепталась под солнцем листва,
Мне с ними хотелось уйти навсегда.
И петь и смеяться под трель соловьев,
И пить мед их слов до скончанья веко!
Отведав из золотой чаши чудесный мёд, я поняла, что все те песни, которые я слышала на Ярмарке Ренессанса, обретут свою речь, понятную здесь. А, может быть, среди них появятся совсем новые.
Последние переводы
Сусальный ангел
"Он как живой, такой розовощёкий, гладкий..."
В третьем альбоме группа отошла от канонов романтизма. Простота романтического средневековья — сменилась розовостью лент сентиментализма. Прекрасная Дама превратилась в розовощёкую фарфоровую Пастушку, резвящуюся на лугу среди разряженных вельмож. Патока сладкоречивости и каких-то неземных, а на самом деле манерных страданий льётся с её хорошеньких губок.
Это Королева вытерла слёзы и решила отыскать себе утешение в прежних забавах. Уже нет Хрустальной Шкатулки, она разбилась, и "пепел развеян по ветру". Но осталась картонная коробка, с большой рождественской звездой на крышке, сентиментально перевязанная розовой лентой. Белые ручки Королевы распутывают, неспешно, ленты прошлого. Вот — сусальный рождественский ангел, розовощёкий гладкий, вот — потерянная золотая птица. Одну за другой достаёт Королева из своей коробки фигурки кукол, бумажные дворцы и деревья, и белых лебедей на зеркале-озерце. Так забавно переставлять эти фигурки на разные поля зелёного, белого цвета в игрушечном королевстве! Вот появился важный, напыщенный китайский болванчик, вот — игрушечный король ведёт игрушечное войско на войну. Что ж, раз это всего лишь куклы, так нечего печалиться об их судьбе. Разве у кукол есть живые сердца и страдающие души, чтобы истинно любить, чтобы чувствовать мир вне стен своей картонной коробки? Над этим кукольным миром власть Королевы безгранична. Она, её лицо для маленьких человечков — и Солнце, и Луна на той части небосклона, которую позволено им видеть. Она может безраздельно владеть здесь всем, устраивать даже шторма и бури — по собственному желанию играя древними друидическими обрядами.
А куколки словно сами по себе музицируют, пляшут и поют, изображают высокие чувства, то важничают, то предаются отчаянью. Вот уже затеяно пышное Коронование Короля. Чего не сделаешь ради развлечения своей хозяйки! Вот и она сама, её отражение в маленьком мире — миленькая Фарфоровая Пастушка. И сам Король, недавно, заново (в какой уж раз) коронованный, сняв с плеч тяжкую мантию — пляшет на лужку с прелестною Пастушкой.
Знаменитая путешественница Дороти из "Страны Оз" — уже побывала когда-то в подобном, крошечном мире. Границы его вроде бы высокие замковые стены. Но, на самом деле, весь он умещается всего лишь среди сентиментальных картинок неглубокой бабушкиной тарелки, старинного фарфорового блюда. Да и фарфоровые фигурки — так хрупки...
Но всякая игра, сколько бы она ни длилась, когда-нибудь заканчивается. Ночь за окном — незаметно прошёл целый день. Королева возвращается в мир реальный — из мира игрушечного. Она садится у окна, глядя на ясные звёзды, тихо опускает голову на руку... Ей слышится тихая колыбельная — засни, девочка, слишком много было волнений, слишком много мечтаний в эти дни... И, может быть, вспоминается ей тихая нянюшкина песня:
"Засыпает роза,
Вся в росе блестя,
Наступает вечер —
Спи, моё дитя...
Спи, моя деточка, ты, незаметная,
Спи, моя звёздочка,
Спи, предрассветная...
Не выходи ты замуж,
Останься вечно деткой,
А то на щёчках розы
От поцелуев вянут..."*
(* испанские народные песенки в переводе К.Бальмонта)
MID WINTER'S NIGHT
The bells are ringing
On Mid Winters Night
The moon sets all alone
And once again I try to sleep before morning light
Too soon the sun will come a-calling over the hills in our little town
Too soon the snow will start falling over the world without a sound
While in my room dreams are a-fleeting
I close my eyes one more time
All too quickly the dawn is breaking and I must leave the night behind.
Зимняя Полночь
Ночью звон разбудил меня,
Глухой, колокольный звон.
Я пыталась снова уснуть,
Но летел от глаз легкий сон...
Слишком скоро солнце взошло
В нашем маленьком городке,
Над холмами скользнул светлый солнца луч,
Заиграв на морозном стекле...
И кружился снег за окном-
Разрушался тихий мой дом,
И сквозь веки пытался проникнуть в ответ
Свет надежды — утренний свет.
И кружился мир за окном — —
Разрушался тихий мой дом.
Но я знала, что веки должна открыть
И как прежде дальше жить.
Итогом непримиримой борьбы Дня и Ночи стало разрушение личности и глубокое душевное одиночество. Название текста переводится как "середина полночи зимы". Из контекста становится ясно, что ночь — это не время суток, а состояние. В реальности может наступить день — но в душе всё равно царит холод и мрак. Середина такой вот зимней ночи, это как будто кризис болезни, внутренний перелом. И колокольный звон, разбудивший в середине ночи, — чувство слишком близкой гибели, той черты, на которой человек уже балансирует между жизнью и смертью; может быть, голос Бога или философского спокойствия.
Так или иначе, но хрупкое равновесие ещё не достигнуто. Есть осознание того, что нужно жить, но нет сил и нет желания. И героиня всё ещё предпочитает не открывать веки — всё ещё остаётся "внутри себя", в своём замкнутом сумеречном мире.
**
Призрачная Роза
Зелень долины — так нежна,
И ручейка светит лазурью волна.
Здесь мы встречались множество раз,
Но только раз дарится душам двум связь,
На века!
Обещай, ты поймёшь —
Лепестки Белой Розы найдёшь,
Что я люблю, хоть и ушла,
Я живу... Твой призрачный Белый Цветок!
Тайну хранят её глаза,
Янтарь листвы, солнце осеннего сна,
Дух её волен, словно волна,
Сердце — ребёнок робко шептало, любя,
Говоря:
Обещай, ты поймёшь —
Лепестки Белой Розы найдёшь,
Что я люблю, хоть и ушла,
Я живу... Твой призрачный Белый Цветок!
Время настало ей уйти,
Смолкли тех слов светлые нити-лучи,
И вот среди вересковых полей
Вечно ты ищешь, вечно спешишь вслед за ней,
Говоря:
Обещай, ты поймёшь —
Лепестки Белой Розы найдёшь,
Что я люблю, хоть и ушла,
Я живу... Твой призрачный Белый Цветок!
Подстрочник: "Зелёная долина была так умиротворённа, Посредине бежал поток, такой голубой..., Красивая девушка в отчаянии однажды встретила там свою настоящую любовь, Сказала ему... Она обычно говорила: "Обещай мне, что когда ты увидишь белую розу, Ты будешь думать обо мне, Я так тебя люблю, никогда не отпущу, Я буду для для тебя Призраком Розы..." Её глаза верили таинственному, Она ложилась среди янтарных листьев, Её дух был неприрученным, сердце — ребёнка, И всё же она была деликатной, тихой, мягкой, И он любил её, Когда она обычно говорила: "Обещай мне, что когда ты увидишь белую розу, Ты будешь думать обо мне, Я так тебя люблю, никогда не отпущу, Я буду для для тебя Призраком Розы..." Когда всё было сделано, она обратилась в бегство, Танцуя с заходящим солнцем, пока он наблюдал за ней. И с тех пор он думал, что видит проблеск её в вересковых лугах, Вечно он слышит, как она говорит: "Обещай мне, что когда ты увидишь белую розу, Ты будешь думать обо мне, Я так тебя люблю, никогда не отпущу, Я буду для для тебя Призраком Розы..." (подстрочник Льва Вертгейма)
Эта песня из четвёртого альбома "BN" стала названием всего альбома, на русский язык переведённого как "Призрак Розы". Это более верный (в соответствии с англ. Грамматикой) перевод, но в русском языке (без знания констекста) звучащий немного дико. Легко понять в чём здесь неточность, если заменить возвышенную розу на что-то более приземлённое, тоже неодушевлённое. Например, "призрак баобаба". И какой насильственной смертью должна умереть роза, чтобы стать призраком?... Путём засушивания?... Или повешения? А, может, четвертования? Поэтому я выбрала менее точное название — "Призрачная роза". Суть текста от этого не изменилась.
Прозрачен мотив Прекрасной Жестокой Дамы, отголоски кельтских сказаний. Именно это и хотелось выделить в тексте. В оригинале говорится — "Я стану для тебя призраком розы (белой розы)" — то есть видением, недостижимым символом красоты, бестелесной душой розы. Белый Цветок в средневековом миннезанге — это и есть олицетворение Прекрасной Дамы. Труворы не определяли конкретно, что это за цветок, роза, лилия или тюльпан (цветы, особенно любимые куртуазными поэтами), это нереальный цветок, цветущий в Саду Любви.
Особенную красоту тексту придаёт упоминание о вересковых пустошах, где в солнечных лучах герой видит недостижимый образ. Сразу же возникает параллель с известным стихотворением Джона Китса ( "La belle Dame sans mersi" — прекрасная жестокая дама): " Я встретил леди — совершенное дитя фей... В волшебном гроте я закрыл её плачущие глаза своими поцелуями". Стихотворение Китса написано от лица мужчины, рыцаря любви, странствующего рыцаря. Странник рассказывает о том, что заставляет его скитаться по свету: вечно искать — и никогда не находить дитя фей, Прекрасную Даму, женщину-ребёнка, La belle Dame. Этот образ — открытие Китса в английской литературе, романтический образ Вечной и недостижимой Красоты. Рыцарь любви говорит также о том, что он не единственный скиталец — когда дева фей оставила его спящим на холме, он видел сон: "Мне снились рыцари любви, их боль, их бледность, вопль и хрип: "La belle Dame sans mersi, ты видел, ты погиб"... Из жадных из разверстых уст слепая боль кричала мне — и я проснулся, я лежал на мглистой крутизне."*
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
