| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Всё поплыло перед моими глазами, но неожиданно, словно кто-то другой моими губами повелительно крикнул тапаиру непонятное мне слово:
— Хвиршо! — нимфа, по имени Та Таха, мечта, которую я искал всю жизнь, испуганно, с тихим звериным воем, отпрыгнула от меня. Немыслимо длинными прыжками она в один миг достигла озера и прыгнула в воду.
— Откуда ты знаешь магический язык древних? — спросил меня, тяжело дышавший Макоа.
— Понятие не имею ни о каком языке древних... А что я сказал?
— Слово — заклинание! 'Прочь!' — приказал ты тапаиру. Ты произнёс одно из самых сильных магических слов. Я, наверное, последний, кто слышал про язык Древних. Мне немного успел рассказать перед смертью последний умирающий жрец...
Следом за бегством нимфы стихла и музыка. Наступила тишина, а я всё не отпускал от себя мальчишку.
— Отпусти его, Оеха! Ему больше ничто не угрожает! — сказал мне Макоа. Я послушался полинезийца, убрал руки и даже подтолкнул парнишку в спину, стараясь вывести из ступора. Втроём мы вышли из леса и направились к освещённому светом костров берегу озера. Едва мы подошли к засеке из стволов деревьев, как громкий звук треснувшей под чьими-то ногами ветки заставил обернуться. Наши доблестные воины, которые покинули меня и Макоа при первых звуках потусторонней музыки, тёмными пятнами отделились от ночного лесного массива. Приглядевшись, я понял, что число их возросло. Когда они подошли поближе, я увидел, что им удалось захватить двух пленных — священника и молоденького рыжего солдатика с неприметной внешностью, в изодранном мундире.
— Убежать хотели, — принялся торопливо рассказывать Сифа. — Трое было. Эти двое и один наш, из Акульего Братства. Нашего мы убили сразу... А вот этих привели к вам.
Неожиданно я понял, почему на берегу озера сиротливо, без второй половины пары, остались три нимфы — тапаиру. Просто намеченным жертвам удалось убежать и оставить кровожадных помощниц богини смерти ни с чем.
— Убейте их, — Макоа с отвращением отвернулся от пленных. — Убейте обоих!
Полинезийцы встретили решение своего вождя радостным криком — кличем, от которого кровь застыла в жилах. Я не мог оставаться безучастным и шагнул к жаждущим крови воинам:
— Стойте, — громко сказал я. — Не делайте этого!
— Не мешай им, Оеха! — попытался остановить меня Макоа.
— Уйди, Оеха! — надрывно крикнул мне Сифа, а остальные даже не обратили на меня никакого внимания. Я не понимаю, откуда у меня взялось столько смелости, но я раздвинул плечами почувствовавших запах крови убийц, крепко схватил за шиворот рукой молодого солдата и притянул к себе:
— Этот мой! — повелительно и грозно распорядился я. Посмотрим, сможет ли кто из вас бросить мне вызов? Я готов был вступить в схватку с кем угодно, хоть со всеми сразу, и полинезийцы поняли мою решимость. Никто из них не хотел умирать, ведь для них я был больше, чем обычный человек. С недовольным ворчанием они отвернулись от меня, а моя душа шепнула мне, что я всё сделал правильно.
А вот отцу — хаоле не повезло. В один миг разъярённые туземцы окружили его. Священник только успел крикнуть по-английски из навалившейся на него груды тел:
— Что вы хотите со мной сделать? Вы пожалеете... — и тут же захрипел. Он издал такой страшный стон, что у меня по коже побежали мурашки. Потом я услышал жуткое бульканье, хруст костей и чавкающий звук разделяемой плоти, как будто от большого куска мяса отделили кусочек поменьше.
— Оао! — закричал Сифа и высоко поднял за волосы над собой отрезанную голову миссионера. Остальные воины издали радостный крик. Закричал в восторге даже стоявший рядом со мной мальчишка.
Я тут же с удивлением обратил внимание на то, что голова в руках Сифы продолжала жить. Глаза двигались, ища зашиты, а губы шевелились. Глядя на не хотевшую умирать голову немолодого седого отца — хаоле, невольно замолчали все воины.
— Зря-я-я, — засвистела выходящим воздухом голова по-английски, — пожа-але-ете...
Глаза миссионера закрылись, но тут, неожиданно для всех нас, с отрезанной головой начали происходить непонятные изменения. Человеческие черты принялись растягиваться и таять, а сквозь них проступило нечто хищное, неземное, покрытое серой кожей. Мы не успели и слова сказать, а Сифа уже держал в руке не человеческую голову, а голову неизвестного мне существа. Огромные выпученные, в пол-лица глаза неподвижно смотрели на всю нашу компанию, а почти невидимый на серой морщинистой коже тонкий рот скривился в презрительной усмешке.
С криком отбросил Сифа подальше от себя голову мнимого священника. Однако и тело, которое лежало у ног полинезийцев, в свою очередь, претерпело изменения. Лишённое головы туловище несколько раз конвульсивно изогнулось, вверх взметнулась одна рука, потом вторая, но они уже ничем не напоминали конечности человека. Пальцы на руках увеличились и удлинились, а белую кожу на наших глазах в одно мгновение заменила тёмно — серая.
За последнее время я видел демонов, нимф и богов, но эта тварь была чем-то другим.
Полинезийцы в ужасе отшатнулись от обезглавленного тела.
Я по-прежнему держал за рукав мундира солдата-хаоле, стоящего рядом со мной. Его всего трясло, и он с трудом стоял на ногах.
— Господи Иисусе... Господи Иисусе... Господи Иисусе... — беспрерывно повторял пленный англичанин. Я понимал его. Моё тело тоже сотрясала противная дрожь.
Глава 8.
— Что сказала голова отца — хаоле из миссии? — прервал причитания пленного Макоа.
Моего знания английского вполне хватило для того, чтобы понять последние слова существа, которое пряталось в человеческом теле.
— Голова успела сказать, что вы поторопились, — ответил я полинезийцу и обернулся к солдату. — Как тебя зовут? Имя? Нейме?
Пленный с трудом понял, чего я от него добиваюсь и, громко стуча зубами, с трудом произнёс:
— Т — т — том...
— О кей, Том, — путая английские и немецкие слова, я попытался поговорить с англичанином, — ви зо аллес о кей, Том! Ферштеен, о кей, Том?
К моему удивлению, Том понял мой немного тяжеловесный сибирский акцент, и кивнул головой.
— Макоа! — подозвал я к себе моего друга-каннибала.
— Да, Оеха?
— Вот этот хаоле, — я хорошенько встряхнул пленного за шиворот. Ничего, пусть потрясётся, ещё и ни такого заслуживает. — Сейчас самое мощное наше оружие. Стоит ему поведать о том, что он видел, и его рассказ заставит многих хаоле задуматься, а воинов Акульего Братства бросить своих хозяев и принять нашу сторону. Он должен невредимым вернуться в лагерь солдат — хаоле, но не должен, ни в коем случае, попасть в миссию!
Макоа всегда быстро соображал:
— Да, Оеха, я уже понял это и сам. Оахо! Он очень ценный. Он подобен змее или отравленной стреле, запущенной в лагерь наших врагов. Бобо! — позвал к себе Макоа сурового, молчаливого и высокого полинезийца. — Отведи этого хаоле к его братьям так, чтобы он попал к солдатам. Пусть он расскажет, что видел! Бобо, он должен дойти живым, ты понял меня?
— Хорошо, — мрачно рявкнул Бобо и толкнул солдатика в спину. Разумеется, пленный Томми ни слова не понял из того, что мы сказали на полинезийском языке. Поэтому он выпучил на меня свои глаза и трагически зашептал:
— Господи Иисусе... Ноу... Господи Иисусе... Ноу...
Ну, хоть Оскара давай.
— О кей, Том, о кей, — попытался я его успокоить. — Гоу, Том, гоу!
Томми вжал голову в плечи. После каждого шага он с мольбой оглядывался на меня, но Бобо довольно грубо погнал испуганного Тома в сторону тёмного леса. Как только их поглотила ночная тьма, я почувствовал страшную усталость.
— Макоа, я немного отойду, надо подумать, — сказал я полинезийцу и пошёл по песку вдоль кромки воды. Скоро на моём пути попался большой камень. Непонятно, откуда он здесь взялся, но как будто кто-то специально установил его в качестве природного кресла над небольшим обрывом. Я сел на камень и задумался. Ночная природа располагала к размышлению и анализу. Тихо и успокаивающе плескалась вода, звёзды в безлунную ночь, блёстками рассыпанного бисера, отражались в спокойной воде. Прохладный ночной ветерок шуршал листвой и травой за моей спиной.
Внезапно я вспомнил свой дом, своих друзей и родителей. Неужели весь мой мир, со всеми, кого я знал, с холодными поцелуями зимы и жарким расслабляющим летним зноем, исчез в огне катаклизма? Неужели погибли все люди, которых я знал? Неужели ПОГИБЛО ВСЁ? Шум лесов, пенье птиц, лай собак, плач младенцев — ВСЁ?!
Я постарался прогнать из головы мысли, от которых запросто можно было сойти с ума, и переключился на местные проблемы. Мне не нравилось то, что вокруг постоянно происходят непонятные и пугающие вещи. К тому же вопросов, на которые я хотел бы узнать ответ, становилось всё больше и больше. Не буду касаться потустороннего, но что такого опасного скрывает в своих недрах Священная гора? И что за существа прячутся под маской отцов — хаоле?
— Ага, я тоже этого понять не могу, — прозвучал рядом со мной знакомый голос.
Я вздрогнул и чуть не свалился с камня. Только сейчас я заметил, что рядом со мной уютно расположилась очень большая ящерица.
— Вхиро, нельзя так пугать людей, а то они раньше времени попадут в твоё царство! Я рад тебе! — удивительно, но я на самом деле обрадовался, когда увидел возле себя бога мёртвых. Очень интересная, между прочим, личность. — Что-то ты сильно поправился с прошлого раза! Был такой маленький, а теперь стал, ну, очень уж большой!
— А ты всё смеёшься над богами, глупый Оеха! Видно, тебя не исправить, но тут ты прав. Прошлое тело слишком быстро умерло после того, как я вселился в него. Умерло ещё до того, как я был готов перейти в свой мир. Может, хоть это протянет подольше...
— Понятно... А я сейчас, Вхиро, такое видел...
— Поэтому-то я и здесь, Оеха. Когда умер отец-хаоле, его душа с какой-то странной маной отделилась от тела. Она была... какая-то необычная. Я такой ещё не встречал, а как увидел, так обрадовался. Ну, думаю, попробую на вкус, такими ещё не питался. Да, поиграюсь немного, развлекусь от скуки. Хотел схватить её — и ничего не получилось. Впервые за сотни последних лет. Не понимаю, что это было, но меня откинуло от какой-то мерзкой душонки непонятная сила. Меня, бога мёртвых!
— Вхиро, а я видел его плотскую сущность. И тоже, скажу тебе, что никогда не слышал ни о чём подобном, — я поспешил хоть немного успокоить хозяина царства мёртвых.
— Может, скоро всё прояснится, Оеха? Что— то всё мне это очень не нравится!
— И мне.
— Не перебивай меня, глупый смертный!
Опять он за своё! Не могу удержаться, чтобы не нахамить таким типам, кем бы они ни были.
— О, мудрый Вхиро, если я тебя перебил, то только потому, что у глупого смертного тоже есть свои мысли!
— Ох, и наглец же ты, Оеха! Ну, ничего, туда, куда я тебя сейчас отправлю, у тебя будет с кем поговорить по душам.
— Отправишь? Куда?! — я попытался вскочить с камня.
— К великому северному богу! — огромная ящерица, изогнувшись, обхватила меня за талию холодными лапами. С непонятной лёгкостью Вхиро оторвал моё тело от камня. Я увидел, как ко мне бегут мои полинезийцы и громко закричал:
— Макоа!
— Оеха! — услышал я знакомый голос. А секундой позже уже с головой погрузился в холодную воду. Бог смерти как игрушку швырнул меня в озеро.
Я успел порядочно глотнуть воды, но тут же больно ударился своими коленями обо что-то твёрдое.
Переход в другой мир был совершён.
Глава 9.
При падении, а затем при погружении в воду, я инстинктивно подобрал под себя ноги и вытянул вперёд руки. В таком положении, на четвереньках, я и оказался в незнакомом месте. С меня ручьями стекала вода, мгновенно образовав в районе колен немаленькую лужу.
Закашлявшись, я с трудом, судорожно, вдохнул в себя воздух. Вместе с воздухом ко мне вернулась возможность видеть и слышать. Немного отдышавшись, я открыл глаза. Упёршись четырьмя конечностями, ладонями рук и коленями ног, я удачно приземлился на ровную и холодную поверхность. Мне был хорошо знаком тот материал, на который я приземлился. Лёд! В комичной позе я стоял на огромном ледяном поле. Покрытая льдом равнина нигде не имела ограничений, она казалась бесконечной. Но я не старался найти какие-либо особенности в унылом пейзаже. Меня захватило совсем другое зрелище. Лёд был на удивление прозрачным, совсем как толстое стекло. Сквозь такую преграду я увидел, что подо льдом, совсем близко от меня, расположился ещё один мир, закрытый, вместо небесного потолка, слоём замёрзшей воды. В том мире, который находился подо мной, огромное множество людей сошлись в грандиозной беззвучной битве. Бородатые воины в остроконечных шлемах, одетые в штаны и рубахи, с круглыми щитами в руках, ожесточённо рубили и кололи противников копьями, мечами и боевыми топорами. Вся схватка разбилась на тысячи и тысячи отдельных поединков, которые происходили везде, куда бы я ни посмотрел. Пожалуй, я не ошибусь, если скажу, что перед моим взором в смертельной бойне сошлись миллионы бойцов.
До сражавшихся, охваченных боевым безумием людей, по моей оценке, можно было, если бы не ледовый панцирь, легко дотянуться руками и схватить кого-либо за развивающиеся на ветру волосы. Вдруг, один из воинов, стоящий прямо подо мной, поднял голову и увидел меня. Он с немым криком подпрыгнул, взмахнув боевым топором, и постарался достать меня. На миг, потеряв осторожность, воин тут же простился со своей жизнью. Находившийся рядом огромный седой бородач, воспользовавшись удачным моментом, проткнул его грудь мечом и, подняв голову, тоже заметил меня. Он ухмыльнулся, поднял руку, пытаясь поблагодарить, а секундой позже свалился, с разрубленным черепом, упав сверху на свою последнюю жертву.
— Скоро все они поубивают друг друга, а потом воскреснут, чтобы усесться за стол всем вместе и пировать... до очередной ссоры, — громко прозвучавший приятный бас заставил меня оторваться от захватывающего зрелища и с тревогой посмотреть в ту сторону, откуда я услышал незнакомый голос.
Неподалёку, посередине безграничного поля из замёрзшей воды, стоял красивый ледяной трон. Ручки, подножья и видимую часть спинки украшала на редкость искусная резьба, изображавшая фантастических существ, красивые ладьи и суровых воинов. На троне живой горой возвышался надо мной внушительного вида грозный старец. Ниспадающие белые одежды прикрывали его тело, а на груди покоилась большая седая борода. Непередаваемая мощь и величие исходило от этой фигуры, заставив меня почувствовать собственную уязвимость и беспомощность перед лицом некой высшей силы. Сидящий на троне старец олицетворял собой превосходство не только надо мной, но и над всем видимым мной миром. Потому что он и был творцом этого мира.
Великий северный бог даже сидя казался очень высоким. Вместо правого глаза пустую глазницу закрывал багровый рубец. На обоих плечах незнакомца, подчёркивая своим присутствием фантастичность происходящего, сидели два очень крупных, просто гигантских, чёрных ворона.
— Встань с колен, Странник, — приказал незнакомец, — Тангароа просил не обижать тебя. Не бойся, смертный, встань! Один хочет посмотреть на посланца южного бога.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
