| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хороший меч. Острый, голову с одного удара сносит без проблем. Кстати, не тупится, — довольно прокомментировала Императрица.
— Странно, что не тупится. Есть легенда, этим мечом убили самого Проклятого. Может, его, действительно, делали не совсем люди, — предположил Гортензий.
— Сомневаюсь. Ты сам рассказывал, что до Первого Пришествия люди умели делать больше, чем сейчас. Возможно, тут магия земли замешана. Я уже велела лучшим кузнецам заняться вопросом. Думаю, если ещё магов и ученых людей привлечь, можно выяснить, как так сделать. Ты за оружие отвечаешь, вот и разбирайся, не огненными самострелами едиными.
— Точно. Было бы неплохо иметь на вооружении мечи, которые не тупятся, — граф осторожно провел по краю лезвия, но тут же одернул руку.
Меч оказался неожиданно острым. Порезался не сильно, но из двух пальцев потекла кровь. Граф, мысленно ругаясь, вернул Императрице меч, чтобы взять платок, пока не запачкал кровью одежду. У него бывало, что он оружием себя случайно царапал, но не так же глупо...
— Я предупреждала, он острый, — Эрика ухмыльнулась.
— Как ты им пальцы себе не отрезала, — сыронизировал Гортензий, прикладывая к пальцам платок.
— Даже ни разу не поранилась. Я достаточно хорошо обращаюсь с оружием, чтобы не отрезать себе пальцы, — с ироний бросила она, засунув меч в ножны.
— Увы, я не столь аккуратен. Мне такой меч не подойдет. Точно что-то отрежу себе ненароком, — отшутился Гортензий...
Распрощавшись с Императрицей, он поспешил на задний двор, где уже приготовили повозку. С Эрикой они уже распрощались и граф решил отправиться в особняк. На завтра он назначил суд, в управу Ремесленной округи оттуда удобнее добираться. Уже спустившись на первый этаж, Гортензий почувствовал, что начинается странное головокружение.
"Твою же мать, этого еще не хватало", — мысленно ругаясь, он ускорил шаг.
Поначалу напоминало приступ малокровия. Вроде не впервой, но все равно взбесило, к хорошему быстро привыкаешь. Спасибо на том, что не началось на тренировке с Эрикой или, ещё хуже, во время сношения. Похоже, доигрался... Впрочем, когда резко одолела головная боль, он уже не знал, что и думать. Точнее, думать вовсе не хотелось. С горем пополам граф дошел до повозки, там его встретил Ник. Он велел не беспокоить, пока не доберутся. Заперев дверь, он присел, откинувшись на спинку и схватился за голову, но это ничуть не помогло. Напротив, охватила такая боль, что он едва сдерживался, чтобы не закричать. В какой-то момент перед глазами промелькнула белая пелена и он потерял сознание...
— Господин, с вами всё в порядке? — услышал он испуганный голос Ника, ощутив, как его осторожно тыкают в плечо.
Гортензий открыл глаза и резко посмотрел на охранника.
— Простите, я помню, вы просили вас не касаться, но вы не реагировали. Мы приехали, — отчитался Ник.
Впрочем, он думал сейчас не о том, что Ник не так его разбудил. Голова у него тоже больше не болела и не кружилась. Дело было в сне... Или не сне?
— Господин, все нормально? — переспросил Ник и тем самым все же вывел его из раздумий...
— Да. Я просто заснул, — отговорился Гортензий и выскочив из повозки, поспешил в особняк.
— Передай всем, чтобы меня не беспокоили, — распорядился он, едва наткнулся на служанку и поспешил к лестнице...
— ...Этого не было. Ничего этого было. Все вздор. Ничего не было. Все это вздор.., — шептал граф, дрожащими руками запирая дверь сначала на замок, потом на засов.
Горел всего один факел, который принес сам Гортензий. Впрочем, его устраивала темнота. Казалось, так спокойнее, если он в принципе мог сейчас говорить о спокойствии. Справившись с дверью, он ухватился за голову и начал метаться по темному залу.
— ...Только не сейчас. Этого не было. Вздор, всё вздор. Да, не было. Не было ничего.., — в ужасе шептал он, надеясь перестать думать о том, что "вспомнил".
Получилось плохо, картины и ощущения казались абсолютно реальными. Не находя себе места, Гортензий влетел в темную спальню, зацепился и свалился на пол. Не переставая шептать, он пополз, дрожащими руками толкнул дверь, а потом забился в угол между стеной и комодом.
— Я не могу сейчас сойти с ума. Только не сейчас, — сцепив зубы и ухватив себя за волосы, едва не взмолился он.
В панике стало трудно дышать. Казалось, он сходит с ума и ничего не может сделать, еще миг и рассудок его совсем покинет. Он не знал, сколько длился припадок. После него граф еще какое-то время таращился в темноту. В голове перемешались картины внезапно всплывшего "прошлого" и возможного будущего, если он потеряет контроль. Наконец, Гортензий все же взял себя в руки и обратился к отрешению. Он постарался делать это дольше чем обычно. Ему просто не хотелось снова думать о произошедшем...
Тем не менее, это помогло успокоиться. Гортензий с облегчением отметил, что на войну не тянет. Значит, пока он еще не совсем спятил. Он все же рискнул задуматься о неожиданных воспоминаниях. Пока он осознает безумие, нужно попытаться не потерять контроль, разделить надуманное и реальность...
Как и прежде, Гортензий снова "вспомнил" прошлую жизнь. Правда, на сей раз оказался не Посланником, а никому не известным аркадийцем Кассием, рожденным около семи десятков лет назад в южном портовом городе Валантерра. Он был плебеем, отец служил у владельца лавок счетоводом. Жили они бедно, однако по меркам плебеев пристойно. Кассий был не глуп, без проблем постигал грамоту, но вместе с тем отличался обостренным самолюбием, дерзким нравом и вспыльчивостью. Он не испытывал почтения к старшим, отец только хватался за голову, даже пороть было бесполезно. Кассий слыл заводилой среди окрестных сверстников, особенно если речь шла про дерзкие выходки. Родня и соседи уже тогда предрекали, закончит малец на каторге, если не на виселице. Оказались правы. Почти...
Когда Кассию исполнилось тринадцать, он впервые не позволил отцу себя пороть, дав сдачи. Тогда отец заявил, раз тот взрослый, должен идти на службу. Кассий был обучен грамоте, а значит мог найти более лучшую службу чем иные плебеи, но ему категорически не нравилось прислуживать. Особенно бесило высокомерное отношение патрициев, усугубляемое его юным возрастом. Разговаривали как с собакой, в лучшем случае. Кассий помыкался несколько месяцев, нигде не задерживался, уходил или выгоняли. В итоге, отец поставил перед фактом, либо Кассий идет работать к его господину, где ведет себя пристойно, либо выметается из дома...
Он счел, раз отец служит у Лария больше десятка лет, все не так плохо. Его взяли помогать в особняке, однако господин оказался жутким самодуром. Кассий даже когда прежде пытался служить с таким пренебрежением не сталкивался. Он послал Лария на третий день, причем так, что отца тоже выгнали со службы. Потом разругался с отцом, назвал его ничтожеством, если столько лет пресмыкался перед мудаком. Тот, несмотря на слезы матери, выгнал его из дома. Кассий тогда окончательно и бесповоротно возненавидел патрициев. Особенно Лария. Его дом стал первым, который он обчистил. Но прежде Кассий сколотил из знакомы смышлёных голодранцев свою первую банду...
Кассий с детства задумывался о несправедливом отношение к плебеям. Закон требовал уступать патрициям дорогу и преклонять голову. Одно это бесило, не говоря уже о том, что плебеи не могли владеть никаким имуществом, кроме личных вещей и припасов. Если даже заработал, дом купить нельзя, до смерти плати хозяину. Не обладающие даром не могли рассчитывать на хорошую службу и даже заниматься торговлей. Точнее, торговать могли, но владеть лавкой или кораблем мог только патриций. Зачем дар ученому, судье, публичному защитнику или владельцу мастерской? Чем те же бесполезные провидцы лучше? Да и прочие маги, чем лучше? Ничем? Кровь у всех красная. Такие же люди, причем, многие, глупее. Где справедливость? Нет справедливости.
Он счел, если не дают достойно жить по закону, он будет класть на закон. Кассий решил грабить только патрициев. Юнец оказался весьма способным, сразу смекнул, грабить на улицах чревато, лучше обратить взор на жилища. Причем, подходил к делу с умом, продумывал всё, вплоть до маскировки. В банде он поддерживал порядок, дураков и трусов не держал. Сначала Кассий выбирал дома патрициев без охраны, причем предпочитал жертв с даром провидца или жизни. Если вернутся, их можно убить. С опытом он взялся за более богатые особняки, своим главным достижением он считал ограбление Храма. Со временем маги в охране стали не так страшны. В ход шла хитрость, черная алхимия, разумеется, не гнушался крови. Впервые Кассий убил в четырнадцать лет, и потом не раз доводилось, в деле, в бандитских разборках, в трактирных драках, за предательство...
Помимо, собственно, ограблений, возмужав, Кассий взялся за иные "темные дела", выступая уже организатором. Заинтересовался "карьерой" в бандитских кругах. Причем, он вознамерился навести правильный, по его мнению, порядок. Кассий заявил о себе, как главарь банды, промышляющей торговлей черной алхимией и карманными кражами. Дела с ограблением особняков он держал в тайне, знал, что не найдет понимания. Другое дело, он собирался всё изменить. В двадцать три Кассий вошел в круг "уважаемых" главарей "дна" Армадана — самой обширной плебейской округи. Уже через два года был избран, а точнее, скорее, вынудил признать себя патрием.
"Патрий", с аркадийского дословно "первый среди равных", возглавлял бандитскую иерархию округи. Благодаря своей лютой ненависти к патрициям, долго Кассий не продержался. Предыдущий патрий сотрудничал с трибуном гвардии и префектом округи, Кассий не только прекратил любое сотрудничество, он рискнул бросить вызов. Буквально за полгода он достал префекта беспределом по отношению к патрициям. За его голову объявили награду, а через месяц игр в прятки — взяли. Кассия едва не боготворило "дно" Армадана, начались такие волнения, что пришлось поднять половину городской гвардии. Впрочем, его все равно приговорили к публичной смерти на виселице. В Аркадии казнили публично только в крайних случаях.
Уже после суда в ожидании конца Кассий в очередной раз заснул в темнице, однако очнулся в нормальной постели. Подошедший к нему мужчина назвался Флаксием. Он рассказал, что Орден Ориона собирает армию для борьбы с патрициями, и убедил Кассия присоединиться и пройти особый ритуал, благодаря которому он сможет стать не просто неуязвимым для магии, но и не давать её использовать врагу. Кассий поверил, отрекся, потом ему дали какое-то зелье. Он видел свое тело сверху, потом ему залили другое зелье, но... что-то пошло не так. В его тело вселился кто-то другой, а Кассий завис бесплотным духом. Он не растерялся, а решил подождать, когда будут проводить еще ритуалы. Рассудил, раз в его тело могли вселится, он попробует вселиться в чужое...
Пока он ждал и следил за Флаксием, узнал, что после пробуждения никто ничего не помнит. Об этом его не предупреждали. Более того, рассказывают "его телу" совершенно другое. Дальнейшие открытия вовсе повергли в лютое негодование. Не было никакой борьбы с патрициями, а всем этим делом заправлял сенатор Тузмиэль Де Бланш. Он использовал их как убийц для устранения мешающих ему конкурентов. Маг крови Флаксий на него работал, обманом вынуждая проходить ритуал. Кассий не собирался в этом участвовать, счел, лучше останется духом, однако не успел покинуть местность, как вскоре услышал голос...
"Знал бы ты, как меня бесит смотреть на столь наглое использование своего имени..."
Он осмотрелся и увидел светящийся шарик размером с кулак. Кассий попытался спросить, с кем говорит, но не смог. Голос, а точнее дух, будто прочел его мысли.
"Не пробуй, ты не сможешь ответить. Никто не может, один я могу. Наверное, потому что я был когда-то богом. Или меня так наказали, чтобы я говорил и не слышал ответа. Хех, я все равно нашел способ поговорить. Я тебе расскажу. Ты мне понравился..."
Дух представился Орионом. Тем самым, который Проклятый. Он утверждал, что разговоры ему помогает не обезуметь от вечности. Мало того, дух научил его с ним разговаривать. Объяснил, как видит его, на основные ответы предложил обозначения движений. Узнав, что он грамотен, Орион привел его в аркадийский пансион для юных патрициев, где имелась довольно крупная доска с буквами. Кассий быстро привык к столь странному способу общения. Болтливый дух поведал весьма занятную историю, весьма отличающуюся как от преданий Великой Матери, так и от воззрений Ордена Ориона. Он рассказал, как стал богом, потом Проклятым, за что был сначала заперт в Бездне, а потом наказан вечностью.
Рассказ впечатлил Кассия. Раб Орион изрядно навел шороху будучи смертным, умудрился выбиться в императоры, а став богом вовсе развернулся. Закончил правда, плохо, а все из-за женщины, а точнее богини Аркадии. Почему-то именно эта история особенно впечатлила Кассия. Орион рассказал, что когда получил власть над смертью, ему снесло башню от могущества. Помимо прочего, его одолела ревность. Он утверждал, что тогда был безумно влюблен в Аркадию, однако не желал отказываться от прочих женщин, полагая, что в своем вправе. Богиня в итоге сама ему изменила. Орион взбесился и убил того мужчину. Аркадия ушла, но бог нашел её, силой вернул и запер на замок. Оскорбленная богиня в итоге пошла на хитрость, она якобы вновь воспылала, заморочила голову и заманила в ловушку. Она попросила показать Бездну, и тем самым выведала, как её отпереть и запереть. Ключем от Бездны оказался меч Ориона, которым можно убивать богов...
Аркадия тайно сговорилась Оракулом и Сиолом. Оракул заявил, что похитил богиню и если тот не придет на Порог Мироздания и не отдаст меч, то изнасилует Аркадию. Это было в духе ударившегося во все тяжкие Оракула. Орион понимал, возможно, это ловушка и его там убьют собственным мечом. На Пороге Мироздания не действовала магия. Если вне Порога Мироздания богам даже вместе не справится с ним, без магии ему даже троих достаточно будет, а если явится Сиол... Но Орион был помешан на возлюбленной, поэтому даже не сомневался. Бог отдал меч в обмен на богиню, та подошла, отвесила ему пощечину, а потом его окружили Сиол с соратниками.
Орион рассказал, что был в шоке от предательства, даже не стал сопротивляться. Да и смысла не было, десять противников, которых он не может убить, это слишком. Меч забрал Сиол. Он собирался убить Ориона, но Аркадия убедила запереть его в Бездне. Якобы, пусть мучается там. Так и поступили. Дух полагал, что сам виноват. Утверждал, что был глуп, никого кроме себя не любил, и вел себя не как бог, а как дорвавшийся до власти раб. Кассий только недоумевал, он винил Аркадию, ибо сам был весьма ревнив, полагая, что женщина должна принадлежать только одному...
Еще Кассию запомнился рассказ о Бездне и несчастливом конце Ориона. Проклятый тосковал недолго, нашел способы влиять на мир живых. Скупал души, посылал предвестников, пытаясь всеми способами как можно сильнее досадить богам. Сначала из мести, а потом хотел достать всех, чтобы его пришли убить. Орион счел, так выберется, в Бездне силы на его стороне. Ждать ему пришлось долго. Дошло до того, что грянула война богов. Сиол счел Ориона виновником войны, пришел на Порог Мироздания, открыл врата и вызвал его на честный поединок.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
