Не быть волшебником

— Да, — шепотом обратился пилот к волшебнику, пока Костя пытался укрепить картину в салоне, — хотел спросить. А вот кот ваш он как, извиняюсь, конечно, нужду справляет? Как он ест, я понимаю, но где остальная его часть, и куда потом что девается?

Волшебник улыбнулся и посмотрел в сторону Трюфеля.

— Вы знаете, я стараюсь об этом не думать, — сказал он. — И вы, пожалуйста, не пытайте его на эту тему тоже. Он у меня очень щепетильный кот. Еще обидится.

— Просто мы летим в город художников, — объяснил свой интерес Джонатан, — не покажется ли им кощунственно, что кот, вроде как, разумом здесь, а дела свои делает там, на искусство.

— Хм, — задумался Микаэль, — я как-то не думал о такой стороне вопроса. А хотя ладно, скажем, что это такой перфоманс и инсталляция в одной картине, вот такое современное искусство.

— За такое искусство могут и в морду дать, — заметил пилот.

— Это только бы усилило мою любовь к человечеству. Но, к сожалению, в некоторых местах я за это даже приз могу получить.

Волшебник с пилотом грустно помолчали недолго и так же без слов забрались в самолет.

Несмотря на переживания Трюфеля, самолет летел ровно. Пилот не старался поразить пассажиров воздушной акробатикой, что позволило уставшему от переживаний подростку мирно уснуть. И вообще, лететь было одно удовольствие. Джонатан располагал к себе, и как-то незаметно, завязалась дискуссия.

— Летать, — философствовал пилот, — все равно, что жить. Можно всю жизнь простоять на полосе, а можно не бояться вылетать в разную погоду. Можно постоянно ждать выгодного полета, а можно летать "за спасибо", но наслаждаясь своим делом.

— Однако, если все время летать "за спасибо", — не согласился кот, — то можно в какой-то момент остаться без средств, которые нужны хотя бы на то, чтобы заправить самолет. Тогда летать вовсе не получится.

— А это все рассуждения, — отмахнулся пилот. — Если ты хочешь летать, судьба не откажет тебе в этой возможности.

— Верите в судьбу? — спросил волшебник.

— Я не просто верю, я живой пример, что судьба есть. Всю жизнь жил в поле. Работал в поле, ел в поле, бывало, и спал в поле. А только всю жизнь мечтал летать. И вот проснулся однажды, и стало вдруг так невмоготу на это поле выходить. Вдруг так сильно потянуло на небо. А что я мог сделать? Самолеты денег стоят. К тому же надо научиться летать. Но я плюнул на все и ушел. Два года скитался. И все-таки нашел человека, который научил меня летать. А позже я уже смог позволить себе самолет. Правда, это не большая птица. Но я понял, что большие самолеты мне и не нужны.

— Но это разве судьба? — удивился волшебник. — Мне кажется, это исключительно ваша заслуга. Смогли изменить свою жизнь волевым решением.

— А что если бы я ушел, но так и сгинул? Не было бы самолета, не было бы полетов. Но я просил судьбу, и она мне помогла. Хотя даже не так. Я верю, что создан был для полетов. Иначе я бы так сильно этого бы не хотел. А ничего же не дается просто так, даже желание летать.

— Прям целое фаталистическое учение, — усмехнулся кот.

— А что в этом плохого? — серьезно ответил Джонатан. — Я записываю свои мысли, чтобы они не пропадали, чтобы потом я мог их рассказать другим людям. Ведь это не честно, что только я понимаю, как все устроено. Что чтобы летать, надо просто перестать держаться за землю, чтобы понимать мир, надо слушать только себя. Потому что все, что нам пытаются навязать — это неправда. Иллюзии.

— О, я знал, что этим кончится, — тихо пробурчал кот.

Микаэль видя, что диалог ушел в опасное русло, решил сменить тему.

— Скажите, Джонатан, а как долго нам лететь?

— Уже подлетаем, — проворчал пилот, явно раздосадованный, что его умозаключения не нашли отклика у собеседников. — Вон, видите, мануфактура дымит, там начинается ваш город.

— Вот и славно, — обрадовался волшебник. — Видишь Трюфель, долетели без приключений.

— Не говори "гоп", — усомнился Трюфель.

Микаэль укоризненно посмотрел на своего кота, показывая, чтобы тот не особенно усердствовал в скепсисе. И с улыбкой повернулся к пилоту. Все-таки он хороший человек. И, конечно, имеет право на свое мнение и стиль жизни. Микаэлю захотелось как-то поднять настроение Джонатану, и он спросил:

— Я не могу не заметить, что вы прекрасно выглядите. Обычно пилоты не особо утруждаются в выборе одежды. И уж тем более белой одежды.

— Стараюсь всегда так выглядеть, — спокойно ответил пилот. — Мое мировоззрение и образ жизни готовят к тому, что смерть меня может настигнуть в любой момент.

— В каком смысле? — не понял волшебник.

— Ну как же, я ношу с собой знания и открываю их другим. Такие люди своей смертью не умирают. Обычно это всегда мучительная и внезапная смерть. А выгляжу я так, потому что в последний час хочу выглядеть достойно. Ведь я не знаю, когда он наступит, может даже сейчас.

— Потрясающе! — воскликнул Трюфель. — Лучшая новость на высоте.

Микаэль не знал, что сказать. Его поразила сама идея ежесекундной готовности к смерти. Вот только он не понял, поразила она его в хорошем или плохом смысле. Поэтому он предпочел ничего не говорить. Так они и летели, до самого города, без разговоров и умных мыслей.

Когда самолет приземлился, волшебник выполнил просьбу Джонатана и принес ему несколько шариковых ручек из своего мира. Пилот был доволен. А вот Микаэль сомневался, правильно ли он сделал, что принес эти ручки. Ведь пилот явно одержим своей идеей, и, конечно, будет эту идею продвигать, пока сможет. А правильна ли это идея или нет, Микаэль так и не смог для себя определить. Поэтому ему была неприятна мысль, что с помощью этих ручек, может быть создана сильная идея, которая может стать как настоящим благим откровением, так и чудовищным злом.

Но самолет улетел, и надо было двигаться дальше.

— Куда мы теперь? — зевая, спросил Костя.

— Теперь уже совсем близко, — ответил волшебник, оглядываясь. — Тут я уже немного ориентируюсь. Пойдемте, нам надо найти самую лучшую мастерскую в городе.

— Ну, чего стоим, — поторопил Трюфель. — Давайте тогда уже идти.

— Вообще-то, ты совсем не легкий, — пожаловался Костя. — Даже удивительно, что одна твоя голова столько весит.

— Это потому что в ней мыслей много, — важно заметил Трюфель.

— Тогда переставай думать, чтобы облегчить мальчику ношу, — вступился за ученика волшебник. — А то он привяжет картину к веревке и потащит силком. А я ему слово не скажу.

— Чего ты такой злой? — удивился кот.

— Достали что-то мыслители, — ответил Микаэль. — Каждый знает как лучше, и это "лучше" пытается подарить всем остальным. В итоге все заканчивается крахом. Потому что не бывает универсальных решений. Нет общих истин для всех.

— Вот таким я тебя и помню, — услышал волшебник голос за спиной. — Всегда грозный и слишком умный.

Микаэль обернулся и тут же расплылся в улыбке. Рыжие волосы, зеленое платье, стройная фигура и озорной взгляд — его встречала любовь всей жизни.

— Ты тоже совсем не изменилась. Внезапная и совершенно неотразимая.

— Вот так, — повернув морду в сторону Кости, сказал кот, — головы становятся легче.

— А кто она, — тихо спросил подросток у Трюфеля.

— Помнишь пилота, который нас не довез. Вот и у Микаэля есть своя роза. Ее даже зовут похоже — Росси.

— Надеюсь, что учитель нас не бросит, как тот пилот.

— Поживем — увидим, — мудро заметил кот.

Глава 11

Росси Пепер и Черныш

Не глаза зеркало души. Глаза можно спрятать за очками или равнодушием, к тому же, надо быть очень умелым чтецом глаз, чтобы прочесть в них что-то. Зато несомненным отражением человеческой натуры является его дом. Здесь все говорит о желаниях и мечтах человека, о его стремлениях и успехах, о страхах и надеждах. На всеобщее обозрение в доме выставлено все то, чем человек гордиться, по чему хочет чтобы его оценивали. В дальние углы запрятаны тайны или, может быть, неприятные подробности. Дома бывают большие и светлые, маленькие и уютные, но бывают и другие дома, когда тебе неуютно находиться даже рядом. Такие дома заброшены.

Дом Росси Пепер совсем не был заброшенным. Он излучал счастье и гармонию, всеми своими тремя этажами. Широкая винтовая лестница приглашала посетить столовую и гостевую, а мастерская на первом этаже своим огромным пространством говорила о том, что творить здесь лучше не в одиночестве.

Росси сразу прониклась проблемой молодой художницы, загнавшей в картину своего парня, а после и себя, прихватив еще одну девушку и кота. К счастью гостей, хозяйка знала как решить эту проблему.

— У меня была одна работа, — рассказывала она, показывая свой дом, — в которой мне надо было исключить одну деталь интерьера. Это был телефон — ужасно уродливое и пошлое приспособление для торопыг. Но этот телефон так гармонично вписывался в интерьер, что без него картина выглядела ненастоящей. Пришлось прибегнуть к, своего рода, оперативному вмешательству.

— Ты его вырезала? — предположил Микаэль

— Меня не надо вырезать, — испугался Трюфель, жалобно выглядывая из картины.

— Нет-нет, не волнуйтесь, — рассмеялась Росси, — вырезать картины — какая дикость. Я все-таки скульптор. А главное наше умение какое?

— Лепить бюстики? — высказал мысль кот.

— Нет,— отрицательно качнула головой Росси, — Главное умение — убирать все ненужное. Иногда даже в самом корявом предмете есть что-то прекрасное. Но это прекрасное скрыто уродливым изъяном, который просто мешает увидеть суть и красоту предмета. Тогда необходимо убрать этот изъян, и предмет станет интересным и изящным. В этом и есть смыл искусства — разоблачать прекрасное в самых обычных вещах.

— Меня срочно надо разоблачить из картины, — перебил Трюфель, — мне уже совсем невыносимо здесь сидеть. Я понимаю, вы этого не видите, но я застрял в совершенно неудобной позе.

Кот не сказал, но подумал, что надо быстрее приступать к делу, а эти двое представителей мужского пола — Микаэль и его ученик, которые совершенно безвольно позволяли хозяйке вести их по дому, забыли про дело и даже про голод, хотя последний прием пищи был довольно давно. Но магия этой скульпторши, кажется, полностью поглотила их. Микаэль беззастенчиво флиртовал, а юноша просто вел себя как кобра под дудочкой — загипнотизировано смотрел на Росси, ловя каждый ее жест.

— Я совсем забыла, что вы с дороги, — вдруг опомнилась хозяйка, — давайте я проведу вас в столовую, там вы пообедаете, и мы продолжим беседу.

— Да, я бы поел, — сказал Костя, прислушавшись к себе.

— Эгоист, — возмутился кот, — я бы тоже поел. Только как я этого могу сделать?

— Ну, у тебя же голова не в картине?

— Не беси меня ученик, — зашипел кот, — а то я сейчас тебе все объясню, куда еда из головы поступает.

— Действительно, Росси, — решил поддержать Трюфеля волшебник, — мы не так голодны, чтобы не потерпеть. А вот за друзей, попавших в такую ситуацию, я волнуюсь. Может, сперва освободим их?

— Наверно, ты прав, — согласилась скульпторша. — Сложно воспринимать чужую беду правильно. Может и к лучшему, обед все равно еще не готов. Пойдемте в мастерскую, а пока мы будем творить волшебство, нам все приготовят.

— Ты обзавелась поваром? — удивился волшебник. — Раньше я думал, ты сама обожаешь готовить.

— Я все еще люблю готовить, просто это отвлекает, забирает много времени. Я как представлю, сколько всего я могла бы сделать за все те часы, пока стояла у плиты и просто повторяла любимые рецепты, что пропало всякое желание готовить. Хотя, нет-нет, да и приготовлю какой-нибудь любимый десертик. Но это уже не так часто.

Росси провела гостей в мастерскую.

— Тут можно концерты давать, — оглядывая помещение заметил Трюфель.

— Иногда здесь проводятся выставки, — ответила скульпторша, устанавливая панно на кульман.

— А это надолго? — подал голос Костя, который чувствовал себя неудобно, из-за того что его внутриутробное урчание эхом разносилось по залу.

— На час-два, — ответила Росси. — Если хотите, на нашей улице, за углом, есть прекрасное кафе. Называется "У Вальтера", там прекрасно готовят и очень недорого. К тому же там собирается очень интересная публика.

— Мне интересней посмотреть, что ты будешь делать, — отказался Микаэль. — Ученик, а ты сходи, — обратился он к Косте. — Вот, возьми несколько унций и ни в чем себе не отказывай.

Видно было, что подростку не хотелось идти одному. Неудобно было, словно он самый голодный. Но, во-первых, он действительно был очень голоден. Его завтрак, который был давно, и тот не задержался в желудке после интенсивного перелета. А во-вторых, Константин видел, что волшебнику хочется побыть с Росси наедине. Конечно, еще оставался Трюфель. Но он был котом, хоть и говорящим. Костя вздохнул и пошел искать рекомендованное кафе.

Когда ученик вышел, Росси продолжила подготовку к процессу извлечения девушек и кота из картины.

— И все-таки, что ты делаешь? — спросил Микаэль.

— Интересно, да? — улыбнулась скульпторша.

— Не то слово. Мне интересно, как ты сможешь сделать то, что не смогли два неплохих и опытных волшебника. Ведь это даже не твоя специфика.

— На самом деле все просто, — ответила Росси, придвинув к картине большую стеклянную лизну. И ты давно уже понял бы, если хоть пару лет поучился в Академии волшебников, которую ты почему-то хаешь.

— Потому что учить тому, что просто надо в себе чувствовать, невозможно. Как можно научить быть мечтателем или поэтом. Это что-то внутри.

— Да, но навыки ты изнутри не достанешь. И кстати, некоторым вещам тебя там не учат, но ты их сам узнаешь.

— Например?

— Например, как вот это, — показала Росси на большую линзу. — Где тебе еще понадобится перестеклить чертеж, как не перед допуском к экзамену, к которому этот самый чертеж должен быть давно готов.

— Но это же мошенничество, — рассмеялся Микаэль.

— Ничего подобного, — возразила скульпторша, — это смекалка. К тому же, очень полезный навык, с учетом того, что линза волшебная, а твои друзья — сплошь создатели, иногда попадающие в картины.

— Так вот как ты хочешь извлечь их из картины — ты просто их перестеклишь сюда.

— Вроде того. Только смотри, этот процесс нельзя прерывать. А то линии смажутся или формы будут неправильными. Так что если есть какие-нибудь пожелания, лучше скажи пока я не начала.

— Трюфель, тебе ничего не хочется себе пририсовать? — улыбнулся волшебник.

— Главное ничего не сотрите, — проворчал Трюфель, с опаской рассматривая пододвинутое к картине стекло.

Росси начала волшебство. Микаэлю оставалось только молча наблюдать за этим действом. И он не знал, что его больше завораживает, магия процесса или движения рук его давней подруги. Иногда приятно вспоминать, что такое влюбленность.

Ведомый совсем другим чувством — чувством голода, Константин довольно быстро нашел кафе, в которое его направили, по запаху чеснока. Казалось бы, чеснок не самая приятная еда с довольно резким запахом, однако, именно этот запах, наравне с запахом жареного мяса, будит аппетит, а в случае Кости подгоняет к месту трапезы. Попав в кафе, подросток бегло осмотрел меню, огляделся вокруг и сойдя окончательно с ума от обилия запахов, заказал себе большую порцию жаренных свиных ребрышек, запеченный картофель и какой -то салат. Официант, так обрадовался большому заказу, что решил уделить юноше еще несколько минут, расписывая остальные яства.