Дикий дракон Сандеррина

— А тебя называли Санди, — произнесла она. — Я слышала.

— Это сокращение. Я — Рок Сандеррин.

— Большое имя, — задумчиво сказала Кьярра.

— Ты имеешь в виду, длинное?

— Нет. Большое, — она изобразила руками в воздухе какую-то фигуру. — И громкое.

— Я бы так не сказал... Известное в определенных кругах — это да.

— Ты не понимаешь, — покачала она головой. — Большое и громкое — это не то, что ты сказал.

— Звучное? — предпринял я еще одну попытку, но Кьярра только вздохнула, и я отступился. Какая мне разница, кажется ей мое имя таким или этаким? — Неважно. Называй меня Санди.

— Мне нравится — Рок.

— Хорошо, называй меня Роком, — согласился я, хотя так ко мне не обращались со времен далекого детства. Я уже и забыл, как это звучит.

— Зачем? — спросила Кьярра, указав на котелок.

Я как раз в нем помешивал: вода закипела быстро, и я добавил к крупе приправы и ломтики вяленого мяса.

— Есть будем.

— Так вкуснее, — кивнула она на обглоданную кость, которую я пока не выбросил. Подумала и добавила: — Сырое мясо лучше. Это очень соленое.

— Сырого нет, — ответил я. — И я сказал уже, что не умею охотиться.

— Я умею.

— В лесу?

На этот раз последнее слово осталось за мной, и я добавил:

— Люди не едят мясо сырым. Ну, за редким исключением.

Как же, знал я одного любителя побаловаться рубленой говядиной с луком и перцем. Говорят, вкусно, но я воздержался от дегустации. Наверно, правильно сделал: пару лет назад тот гурман умер. Оказалось — подцепил через эту свою сырую говядину червя, который и быков-то убивает, не то что человека. Думал, просто недомогает, а потом стало поздно. Говорили, его бы и чародеи не спасли — черви ему все внутренности источили.

Конечно, такое может случиться с каждым: не всегда есть возможность приготовить что-то как следует, а оголодаешь — и вовсе тухлятине рад будешь. Но зачем нарочно-то такое употреблять? Не в древности живем, огонь давно научились разводить...

— Что ж, — сказал я. — Вот и познакомились.

Кьярра кивнула, разглядывая огонь в очаге и принюхиваясь: пахло аппетитно.

— О каких старых людях ты говорила?

— Старых людях? — удивилась она.

— Ты сказала, что какие-то старые люди называли тебя Бурушкой, — скрипнув зубами, произнес я.

Никогда не отличался терпением, но сейчас деваться было некуда: если я хочу хоть что-то разузнать, придется разговаривать с девчонкой, как с дурочкой — повторяя одно и то же по дюжине раз, пока до нее не дойдет. Хотя нет, неправильное сравнение. Не как с дурочкой — как с иностранкой, которая толком не знает нашего языка, а тем более обычаев. Вот это будет верно.

— А... — протянула Кьярра. — Они жили рядом со мной.

— В горах?

Она кивнула.

— И как же вы... хм... познакомились? Я думал, люди боятся драконов, тем более, диких.

— Боятся, — согласилась Кьярра. — Они тоже сперва боялись. А потом я стала не дикая.

— Они тебя... м-м-м... приручили? То есть думали, что приручили?

Она кивнула.

— И как это вышло?

— Просто. Они пришли и стали жить в горах. Недалеко от моего дома, только ниже, — Кьярра протянула руку и пальцем подтолкнула уголек, готовый выпасть на пол, обратно в очаг. — У них были козы. Много.

— И ты, надо полагать, не отказывалась ими полакомиться?

Она замотала головой и сердито взглянула на меня.

— Мама запретила мне брать что-то у людей! Сказала, от этого может быть большая беда!

— Вот даже как... — протянул я. — А где твоя матушка? Или ты уже жила одна? Как положено по вашим обычаям?

— Мы жили вместе, — сказала Кьярра после паузы. — Но однажды мама улетела. Она часто улетала надолго, я привыкла. И я уже умела охотиться в одиночку. Наверно, по-вашему это значит — стала взрослая?

— Пожалуй, — согласился я. — Если можешь выжить в одиночку, то ты взрослый. Даже если лет тебе еще совсем мало.

— Вот так и было. Но я еще не отселилась. Поблизости не было хороших мест. Кругом люди. Мама искала, куда улететь вдвоем. Чтобы совсем дикие горы. И дичи хватало.

Я отметил это, чтобы вернуться позже. Искала? Что именно искала и каким образом? Просто высматривала сверху подходящие места, узнавала, кто обитает поблизости? Может, и так, но что-то мне подсказывало: не всё здесь настолько просто...

— Ее все не было и не было, — тоскливо произнесла Кьяра, глядя в огонь. — На третью зиму я поняла... она не прилетит.

— Ты не пробовала ее искать? — невольно спросил я.

— Нет. Я никогда не улетала далеко от дома. Страшно. И я не знала, где искать. Она не сказала.

Я помолчал. Глупо было предполагать, что ее мать нашла где-то пристанище поуютнее, а то и нового кавалера, и решила остаться там, бросив неразумную дочь выживать, как сумеет. Скорее всего, с ней что-то случилось, а что именно — оставалось только гадать.

— Выходит, ты еще очень молода? — спросил я наконец.

— Наверно. Я не знаю, как считать на ваши годы.

— А что ты помнишь? Я имею в виду, у людей?

Может, хоть так удастся сориентироваться и прикинуть, который ей год. Или век — драконы живут долго.

— Ну... — Кьярра пошевелила пальцами босых ног. Это зрелище ее явно забавляло. — Как драконы еще были дикими, я не помню. Мама помнила, рассказывала. А как в наших горах появились рудники — уже помню.

Я чуть не подавился похлебкой, которую как раз пробовал на соль. Язык обжег — это точно.

— Ваши горы — это которые?

— Те, в которых я жила.

— Это понятно! Где они находятся? — я осекся. — Тьфу ты, ты же не сможешь объяснить... Хотя...

Где-то у меня была старая карта, довольно грубая, но очертания континента, рек и озер на ней вполне узнаваемы...

— Гляди-ка, — я расстелил карту на полу. — Вот здесь — Таллада, город, в который тебя привезли. Ближайшие горы — вот они, рудники примерно в этих местах. А это — река. Узнаешь? Так она должна выглядеть сверху.

— Похоже, — согласилась Кьярра, по-птичьи склонив голову набок и разглядывая схематичный рисунок. — Меня везли сперва по земле, потом по реке. Потом опять по земле.

"Угадал, Санди, молодец!" — сказал я себе.

— Значит, обитала ты где-то здесь... И тебе очень долго удавалось никому не попадаться на глаза. Видно, матушка хорошо тебя выучила.

— Да. Я старалась охотиться подальше от людей. Вот тут, — она ткнула пальцем в карту, туда, где ничего не было, кроме надписи "неисследованные территории", — хорошие горы. Высокие. Много дичи. Только жить негде.

— В смысле, нет пещер?

Она кивнула.

— Там просто камни, камни... Реки. Ущелья. Есть леса. А мне не спрятаться.

— Понятно... — я свернул карту, убрал ее на место и снова сел напротив Кьярры. — Но если ты старалась никому не показываться, как же те старые люди? С козами?

— Говорю же: они пришли и стали жить. Построили хижину... — она огляделась и добавила: — Меньше твоей. Совсем маленькую. Они жили там вдвоем и брали козлят греться зимой.

— Представляю, — кивнул я, поскольку видел жилища таких козопасов.

— Сперва они были не очень старые, — продолжала Кьярра. — Он пас коз на верхних лугах. Там хорошая трава. А потом всё ниже и ниже.

— Одряхлел и уже не мог забираться так высоко?

— Наверно. Он ходил с такой длинной палкой... Сперва направлял ей коз, а потом опирался на нее. И стал совсем... — она поискала слово, не нашла и изо всех сил скривила лицо. — Такой.

— Морщинистый, — подсказал я. — От старости.

— Да. И белый. Но не как ты.

— Седой?

— Да. И она тоже. Они даже сделались меньше. Как будто высохли.

— Со стариками такое случается, — я подбросил еще дров в огонь.

В комнате было уже жарко, но Кьярра двигалась все ближе к очагу, и манил ее вовсе не аромат похлебки. Мне казалось, ей хочется запустить руки в раскаленные угли, словно в гору самоцветов.

— Я охотилась, — сказала она. — И нашла козу на самом верхнем лугу. Их туда давно не гоняли. Она сама пришла.

— Козы могут, — усмехнулся я, — за ними глаз да глаз!

— Мама запрещала брать что-то у людей. И я эту козу не тронула, — продолжила Кьяра. — А вечером услышала, как она кричит и плачет.

— Кто, коза?

— Нет, старая женщина. Ее муж уснул на солнце и растерял половину стада. Какие-то козы вернулись сами, а другие нет.

— Какого-нибудь подпаска за такое бы здорово избили, — пробормотал я.

— Она его била своей палкой, — сообщила Кьярра. — Но не сильно. Она стала совсем слабая. А потом они ходили и звали. В темноте. Опасно. Даже с огнем.

— И ты не удержалась?

Повисла пауза.

— Мне стало их жалко, — сказала наконец Кьярра. — До утра я нашла почти всех коз и принесла поближе к дому. К их дому, не своему.

— Они от страха не передохли? — невольно спросил я, и она помотала головой. Высохшие волосы распушились, и треугольное лицо Кьярры с грубоватыми чертами в таком обрамлении выглядело даже симпатичным.

— Они еще отбивались, — она неуверенно улыбнулась. — И блеяли так, что старая женщина услышала. Вышла и... ну... Заметила меня. И замахнулась палкой.

— Могу представить, — я тоже улыбнулся, представив старушку, норовящую огреть клюкой дракона. — Решила, наверно, что ты воруешь?

— Ну да. Но сразу сообразила, что это пропавшие козы. Которые сами пришли — тех они закрыли в загоне... — Кьярра вздохнула. — Я потом еще много раз их собирала. Услышу, она кричит: "Бурушка, помоги!"... и лечу.

— Неплохо старики устроились, — пробормотал я. — Как только они тебя не приспособили пасти этих своих коз на верхних пастбищах... Что ты отворачиваешься? И такое бывало?

— Ну да, а что? Забираются они туда сами, а согнать мне не трудно, — пожала она плечами. — Козы умные. Быстро привыкли. И мне было не скучно. Старые люди меня почти не боялись. Даже разговаривали немного.

— Жаль, матушка тебе не сказала: не только брать что-то у людей, но и общаться с ними не стоит.

Кьярра кивнула.

— Это они тебя выдали?

— Я не знаю, — ответила она. — Наверно. Больше некому.

— Но как было дело?

— Старая женщина сказала — прощай, Бурушка. Уходим жить на равнину. В горах тяжело, — медленно произнесла Кьярра. — Помоги собрать коз. Старик их погонит в долину. Там теперь наш дом. Я помогла. Он ушел.

— А потом?

— Она сказала — страшно ночевать совсем одной. Побудь со мной до утра. И я согласилась. Мне жалко было, что они уходят. Если бы умерли — это другое. Тогда бы они остались рядом.

— Наверно, старуха тебя угостила на прощание?

— Хотела, но я никогда ничего не брала у людей. Я обещала маме.

— У меня-то берешь, — заметил я. — Ладно чародеи, они заставляли, а я...

— Ты не человек.

От такого заявления я чуть кочергу не уронил.

— А кто же я, по-твоему?

— Не знаю, — подумав, ответила Кьярра. — Но не человек.

— Час от часу не легче... — пробормотал я и поворошил в очаге. — Приехали. Неизвестные детали моей родословной... Ну да ладно, потом разберемся. Ты, наверно, заночевала возле хижины этой старухи?

— Да. А потом... не помню, — сказала она и опустила голову. — Я никогда крепко не сплю. Нельзя. А тут словно яма... И всё. Когда очнулась, уже была в цепях. Не смогла вырваться. Из обычных сумела бы, но они были заколдованные. Ты сам видел.

Должно быть, старик проболтался кому-то об их домашнем драконе. Ходил же он в долину за припасами, наверно? Пропускал там кружечку пива или чего покрепче, вот и распустил язык. Ему не верили, думали, выдумывает небылицы, но слушали с охоткой — в таких местах, по опыту знаю, любому рассказчику будешь рад. А там... слухом земля полнится. История о диком драконе достигла нужных ушей. Дальше понятно: старикам заплатили достаточно, чтобы те согласились приманить дракона. Может, в самом деле подарили им домик в долине, может, посулили и обманули, это уже значения не имеет. Главное, чародей подстерег Кьярру, одурманил и увез прочь...

Я невольно протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но вовремя остановился. Мне уже хватило таких прикосновений.

— Тебя изловили Сарго с Троддой? — спросил я, чтобы перебить неловкость.

— Нет, — ответила Кьярра, подтвердив мои подозрения. — Другой. Очень большой. Больше тебя.

Меня сложно назвать доходягой, но она явно имела в виду не физические характеристики. Это слово в словаре Кьярры означало что-то другое, и если речь шла о чародее...

— Больше этих двоих? — уточнил я, и она уверенно кивнула.

Ну вот, как я и думал. Очевидно, Кьярра воспринимает людей по-своему. И отличает чародеев от обывателей... А от провожатых?

— Скажи, а я похож на чародеев? — спросил я.

— Нет. Ты другой. Тоже большой, но... — она замялась.

— Но поменьше?

— Нет! Просто — другой, — Кьярра вдруг сощурилась, и выглядело это угрожающе. — Если я не знаю слов...

— Я вовсе не смеялся над тобой, — поспешил я сказать. Не хватало еще, чтобы оскорбленный дракон разнес мой дом! — Неудачно выразился. Я хоть и знаю слова, как ты говоришь, но вот с чувством юмора у меня проблемы. Извини.

— Ладно... — она посопела и произнесла: — Я очень давно не разговаривала. Ни с кем после мамы. Старые люди говорили со мной, а я отвечала, но только в голове. И они говорили не так сложно, как ты.

— Еще раз прошу прощения, — искренне ответил я. — Я все время забываю, что ты не такая, как я. Постараюсь говорить проще... Ты не можешь объяснить, чем я отличаюсь от чародеев? От Тродды с Сарго и того, первого?

— Слов нет, — развела рукам Кьярра. — Но первый был похож на тебя больше, чем они.

"О чем это она?" — удивился я. Чародеи никогда не бывают провожатыми, равно и обратное. Какое же сходство увидела между нами Кьярра? Может быть, чисто внешнее? И я уточнил:

— Как он выглядел?

— Почти как ты, — подтвердила она мою догадку и добавила: — Такого же размера. Но толще. Без волос.

— Лысый, что ли? Или бритый?

— Я не знаю, как называется. Без волос, и всё. И лицо светлее твоего, а глаза — темнее. Ты его знаешь?

— Нет, похоже, не знаю, — ответил я. — Хорошо... Мы остановились на том, что ты очнулась в плену. Скажи, это первый чародей передал тебя Сарго и Тродде?

— Нет. Они пришли ночью и шумели. А потом плот поплыл сам по себе.

— И тот, первый, ничего не сделал? Не пытался догнать?

Кьярра помотала головой. Потом потянула носом и спросила:

— А когда можно есть?

— Уже готово, — ответил я, заглянув в котелок. — Погоди, горячо.

— Мне не горячо! — заверила она.

— Тебе — нет, а себе я отложу и подожду, пока остынет. А ты... гм... умеешь есть ложкой? — осторожно спросил я.

— Попробую, — неуверенно сказала Кьярра. — Я видела, как люди это делают. Неудобно.

— Я дам тебе ложку побольше, — вздохнул я и нашел черпачок. В самый раз, если использовать в качестве тарелки котелок. — Держи вот так... Обляпаешься — не страшно.

— Как же не страшно, еда пропадет... — пробубнила она с полным ртом и неловко махнула зажатым в кулаке черпачком. — Я подберу...