Очараванная небом. Изгой

— Идет, — пожала плечами она. — Хотя я все равно не понимаю, зачем тебе туда.

А мне больше некуда идти!

Я ничего ей не ответила. Все равно вряд ли мне удастся все это объяснить. У Хетары свой взгляд на жизнь и свой опыт. И, наверное, он стал слишком тяжелой ношей для девочки ее возраста. Мне казалось, что это мне тяжело жилось: я вставала до первых петухов и шла в школу, где всех детей до десяти лет учили читать, считать и писать. Занятия проходили дважды в неделю, а в остальное время дети помогали родителям: работа по дому, в поле, во дворе... да мало ли дел в деревне. Всего никогда не переделаешь.

Кстати, именно король Вайрон ввел обязательное трехлетнее обучение для крестьянских детей. Мне нравилось в школе. С третьего класса мальчики и девочки учились раздельно. Девочки обучались шить и готовить, мальчики столярному или кузнечному делу. В общих чертах всем нам рассказывали о королевской семье, об Ардалии, но недостаточно, как я теперь понимаю. Конечно, я уставала. Вдобавок, мама при случае старалась нагрузить меня работой побольше — опять-таки, чтоб поменьше людям глаза мозолила. Но я хотя бы дважды в день получала свою миску каши и лепешку, а вот Хетаре, похоже, повезло и того меньше.

Мы приближались к лесу. Хетара с удовольствием уминала лепешку, и я решила, что сейчас лучшее время завязать разговор.

— Не могу понять, какого цвета твоя кожа.

Большую часть времени ее лицо было светло-зеленого оттенка.

— И не пытайся. Накси — хамелеоны. Наша кожа меняет цвет по настроению. Не по ее, кожиному, а нашему настроению, естественно. К примеру, когда мы пугаемся, то синеем. Когда радуемся — желтеем, а если злимся, то становимся темно-красными.

— Никогда такого не видела.

— Не удивительно. Вы там за Горой совсем одичали. А тут в Ясных землях накси никого не удивишь.

Стыдно признавать, но она права. Меняем тему.

— Ладно. Расскажи, откуда ты? Где твои родители?

— Я родилась в деревне у Костлявого леса. Она очень маленькая, у нее даже названия нет. Я давно одна. Родители умерли.

— И что же, твои родственники не могут приютить тебя?

— Было б кому, — хмыкнула она. — Родню отца я не знаю. А родня матери... это бесполезно.

— Почему бесполезно?

— Я же не чистокровная накси. Чтоб ты знала, у чистокровных кисточки на ушах, длинные когти и глаза другие, — Хетара жестом изобразила у себя длинные уши. — Мой отец — человек, а мать из накси. Он был лиходеем, похитил маму где-то в Радужных лесах, хотел продать, но так она ему понравилась, что оставил себе. Она умерла, когда мне было лет восемь, а отца забрали на войну, и он не вернулся.

Хетара с удовольствием откусила кусок лепешки.

— Убили, стало быть.

— Сожалею.

— Да нечего, — отмахнулась девчонка. — Не особо-то жалко было. Мой отец был пьяницей, как напивался, так бил мать и меня, если не успевала спрятать меня под полом. Я хоть и мелкая была, но все помню. Старшая сестра давно из дома ушла. Вроде как работает в каком-то борделе. Спрос на экзотику, говорят, огромный.

Хетара говорила совсем как взрослая. По-моему, ненормально в ее возрасте знать такое о борделях. Но, похоже, что критерий нормальности вообще неприменим к этой девочке.

— Ты никогда не хотела найти свой народ?

— Какой народ? У меня своего народа нет, я ж полукровка. Накси против смешения кровей. Я для них — позор.

— Откуда тебе знать? Наверняка, у твоей мамы есть родственники. Они же не звери, примут тебя. Все лучше, чем побираться.

— Побираться? — Хетара обиженно фыркнула. — Еще чего!

— Значит, грабишь?

Девчонка самодовольно улыбнулась в подтверждение моих слов. Тем временем вы вошли в лес.

— Значит так, — серьезно заговорила Хетара. — В этом лесу можно встретить лиходеев. Еще хуже натолкнуться на зеленого лесного дракона.

— Зеленого лесного дракона? — переспросила я.

— Да. Это такие злобные твари, которые не летают, зато очень быстро бегают. И еще они вечно голодные. Серьезно тебе говорю, они все время хотят жрать. Кто поперся в Костлявый лес, должен быть готов стать обедом, особенно, если свернул с дороги. Огнем они не дышат, зато кусаются о-го-го. У нас в деревне в Костлявый лес старались не соваться без особой нужды.

— А откуда ты столько знаешь про драконов? Встречала такого?

— Да сплюнь! — Хетара боязливо огляделась по сторонам. — Отец рассказывал. Иногда он все же бывал трезвым, и тогда драконы были его любимой темой.

— Так это и есть Костлявый лес? А почему его так назвали?

Я осматривала дубы по обе стороны от дороги. Боюсь даже предположить, сколько лет этим деревьям. Сквозь их массивные, непроглядные кроны почти не проникал солнечный свет.

— Он самый. Потому что костей тут не меньше, чем деревьев, наверно. Лиходеи прямо обожают этот лес, — девчонка умяла уже всю лепешку. — Водички бы попить. У тебя есть?

— Нет. Воду придется найти. Может, заглянем в твою деревню?

— Может, и заглянем, — насмешливо ответила та. — Только деревня по ту сторону леса.

— Ты не боишься ходить тут одна?

— Боюсь, но нужда заставит. — Хетара сорвала на ходу с куста красные круглые ягоды и принялась обсасывать ветку. — Зато теперь я же не одна. Я с тобой.

Это слабое утешение. Хетара протянула мне несколько ягод.

— У нас эти ягоды называют кровавый глаз. Звучит жутко, но на вкус очень даже. Попробуй.

Я взяла у нее ягоды и положила пару в рот. Действительно вкусно. Сладкие, сочные, слегка вяжут во рту. Даже немного утолили жажду.

Мы шли по прокатанной колее дороги, которая практически не сворачивала. Над нами нависали вековые кроны могучих деревьев, сквозь которые лишь кое-где проникал дневной свет, но почему-то лес совсем не казался мне страшным. Повсюду пели птицы, а в воздухе царили утренняя свежесть и прохлада. Сон под деревом придал мне сил, а идти по прохладному лесу было намного легче.

Я с удовольствием любовалась всем, что нас окружало. Жаль, здесь уже не росли цветы, как прежде на поле, видимо, им не хватало солнечного света. Зато зеленых кустарников с широкими раскидистыми листьями и вкусными красными ягодами было хоть отбавляй.

Я непроизвольно рассматривала свою спутницу. Щуплая, я бы сказала, тощая, в мешковатой поношенной грязной одежде, которая явно была на несколько размеров больше ее собственного. Наверняка, украла. На ногах плетеные хиги, довольно новые. Скорее всего, тоже не свои. Особо примечательным мне показалось то, что все лицо Хетары было усыпано темно-рыжими веснушками, а в купе с яркими зелеными глазами это выглядело очень необычно и, я бы сказала, очаровательно.

Мы шли уже несколько часов, и обе порядком утомились. Приближалась ночь, и в и без того темном лесу повисли беспросветные сумерки. Хетара делала вид, что совсем не устала и на показ демонстрировала желание продолжать путь. Но, в конце концов, она все же присела на полянке у дороги, однако, попыталась-таки сохранить лицо.

— Вот доживу до твоих лет, может быть, тоже буду постоянно отдыхать, — расслабленно проговорила она. — А пока так и быть, посижу тут с тобой. Отдыхай.

Я только беззвучно посмеялась и села рядом. Малявка тешит свое самолюбие. Ну, что ж, мне не жалко. Еще несколько лет, и она доживет до моего жуткого возраста. Насколько она меня младше? Года на три, четыре? Доживешь, куда ты денешься? Конечно, если ничего не случится... В памяти всплыло "И тьмой накроет целый свет. Конец всему, спасенья нет".

— Хетара, а ты слышала про Проклятого всадника? — сама не знаю, зачем спросила я ее.

Девочка странно посмотрела на меня и поежилась.

— А почему это ты спрашиваешь?

— Просто интересно. В моих краях о нем ходит одна легенда. И говорят, что настанет день, когда Всадник проснется.

— Опять?! — оторопела она.

— Что значит "опять"? — настороженно поинтересовалась я.

— Тебе, что, не рассказывали про Проклятого всадника? — Хетара вытаращила на меня свои под стать краскам леса глаза.

Я отрицательно покачала головой.

— В Линорре на тему проклятий и загробной жизни говорить было не принято. Мы почитаем Хэо, а об остальном стараемся не говорить, дабы не накликать беды.

— И Вальзаара, тьфу на него, не называете?

— Чего?

— Ну, он как бы противоположность Хэо.

— Не знала...

— Деревенщина. Ну, слушай. Говорят, что Всадник приходил в этот мир уже дважды.

— Кто говорит?

— Откуда я знаю? — недовольно фыркнула она. — За что купила, за то и продаю. Сиди и слушай, а то рассказывать не буду.

— Будь ты моей младшей сестрой, Хетара, давно бы получила по шее! — не сдержалась я.

— Но я не твоя сестра. И если хочешь узнать про Всадника, то слушай молча.

Я взмахнула рукой, дескать, давай.

— Так вот, в первый раз Всадник приходил еще во времена первых всадников драконов при короле Нараяне Мудром. Это мне мама рассказывала. Всадником стал павший в бою лучший рыцарь короля. Рыцаря тяжело ранили, и перед смертью он поклялся вернуться и отомстить. И он вернулся, став Всадником. На своем драконе он едва не погубил весь мир, и никто не мог его даже ранить.

— А что за дракон?

— Красный шипохвост. Жуткая тварь. Тогда, говорят, их было еще много. Но, к счастью, все они вымерли.

— Почему?

— Истребили к чертовой матери. Вроде как это были невероятно злобные и хитрые твари, к тому же размером не меньше нагарского горного певуна. Раз видела эту тварюгу, чуть не описалась. Так что лично мне ни капельки не жаль.

— А что случилось, когда рыцарь стал Проклятым всадником?

— Ты слышала песню: Когда прольется кровь с небес...

— То всадник горестный воскрес, слышала. Но что же, с неба, в самом деле, лилась кровь?

— Откуда мне знать? — Хетара нахмурилась. — Меня там не было, если что. И вообще, надоело мне это. Давай спать.

— Спать? Ты куда? — я в недоумении наблюдала, как девчонка, проворно цепляясь за переплетенные стволы неизвестного мне дерева, забирается наверх.

— Я еще в своем уме, чтобы ночью по лесу шататься, — пробормотала она себе под нос. — Хочешь, спи на земле. Лесной дракон будет только рад.

Придется признаться.

— Не могу я на дерево. Спина очень болит.

— Кто тебя так, все забываю спросить?

— Лучше тебе не знать. Они остались за Горой, а я здесь. И это главное.

— Главное, чтобы ты от этих ран не сдохла. Попадет зараза, и все — кранты. Уже поди попала.

Твою налево! Все это время я старалась гнать от себя эти мысли. Тем временем Хетара слезла с дерева и ушла в лес. Ее не было несколько минут, затем она вернулась с кучей каких-то листьев в руках.

— Жгучий болотник поможет очистить раны. Будет жечь, иначе б его так не назвали. Но ты потерпи. Сдавай, снимай рубаху.

Послушно снимаю и, сжав до боли зубы, терплю, пока Хетара приклеивает мне на раны листья. Аккуратно надев поверх них рубашку, я таки забралась на дерево вслед за девчонкой.

Примостившись на соседнюю с Хетарой ветку в пяти метрах над землей, достаточно толстую, чтобы выдержать мой вес, я протиснулась между двумя другими и, уверенная, что они не дадут мне свалиться, попыталась заснуть.

— Синеглазка?

— Чего? Я сплю.

— Убила кого, что ль?

— Ты хотела спать, вот и спи!

Глаза намокли. Я взглянула в небо, но ничего, кроме темноты, не увидела. Прямо как дома — никаких звезд. Ничего, Марси. Это в последний раз.

* * *

— Сейлин...

Внезапно я открыла глаза. Этот голос я уже слышала. И это не Хетара. А где я? Почему все вокруг в дыму? Я не вижу пламени, не слышу треска горящих веток. Я вообще не в лесу. Я в поле. Как я сюда попала?

— Сейлин...

Я волчком завертелась на месте. Кто меня звал? Где он? Приглушенный, мягкий, но сильный и уверенный мужской голос знакомым раскатом прокатился вокруг меня.

— Сейлин. Иди ко мне...

— Кто ты? — крикнула я в пустоту.

Дышать стало все тяжелее, я прикрыла рукавом нос. Дым обступил меня со всех сторон, и теперь я не видела даже собственных ног.

— Сейлин. Ты нужна мне.

— Да кто ты такой, чтоб тебя?! Где ты?!

Что-то заставило меня обернуться. Прямо за моей спиной стоял огромный дракон. Точнее нависала его морда размером с корову и шея, исчезающая в дыму. Я остолбенела. Я боялась дышать, не то, что бежать. Чудовище в упор смотрело на меня красными горящими глазами. Горящими в самом прямом смысле! Огромные, миндалевидные глаза, состоящие из алого пламени. Чешуя дракона была ярко-красного цвета и дымилась так, будто внутри дракона разожгли гигантский костер.

— Сейлин... Не бойся дракона. Он не враг тебе, как и я.

Я попятилась. Огромная морда приоткрыла зубастую пасть и потянулась за мной. Нервы сдали. Со всех ног я рванула прочь от чудовища. Сейчас укусит, вот сейчас догонит, и тогда все...

— Не беги от меня, Сейлин. От судьбы нельзя сбежать.

— Отстань от меня! Оставь меня в покое! — на бегу закричала я.

— Эй, Синеглазка!

Я подскочила так, что едва не свалилась вниз, несмотря на тиски из веток. Хетара смотрела на меня чем-то очень озадаченная.

— Ты чего так орала? Кошмар приснился?

— Чего? — спросонья я толком не расслышала ее.

Осмотрелась. Утро. Красного дракона нет. Дыма тоже. Все это мне приснилось. Слава Заступнице! Я расслабленно откинулась на ветки.

— Говорю, чего орешь? — Хетара полезла по дереву вниз.

— Сон дурацкий.

— Я уж решила, надо тебя разбудить, пока ты не перебудила всех лесных драконов.

Мы перекусили лепешками и только собирались идти, как вдруг неподалеку раздались хохот и грязная брань. — Прячься! — Хетара тут же скользнула в ближайшие кусты, я последовала ее примеру.