Откуда у меня хотя бы эти поверхностные знания? Ведь даже этого не знают обычные обыватели. Все просто, охотник должен знать свою жертву. Как добытчики мяса и шкур изучают повадки диких животных, так и мы отслеживаем возможности и способности различных магов. Правда у нас это вопрос не добычи, а выживания.
Взять к примеру тех же предметных магов. Это очень опасные твари. Одна серебряная монетка, принятая из рук такого человека, может стать причиной тяжелой болезни, ранения или даже смерти. Это кстати одна из причин почему орден предпочитает принимать пожертвования золотом. Правда, для того чтобы стать причиной хоть каких-то жертв и разрушений, диск должен быть побольше монеты.
Другими словами, склочный низник не дал мне никакой особой информации. Я по-прежнему не знал, кому мне предстоит противостоять, и куда маг скрылся. Не найдя никаких следов в трактире, я рассчитывал получить хоть какую-нибудь зацепку здесь. Самое большее, что я узнал, это что враг скорее всего не предметный маг, потому как они стараются пополнять свои запасы при любом возможном случае. Но и это, не факт. Кто знает, может у колдуньи и так вся сумка забита заготовками?
Мне был нужен другой информатор.
Отыскать в деревне новый источник информации, где люди к тебе неприветливы, стараются лишний раз не выходить из дома, да еще и начальник запретил заниматься расследованием, довольно проблематично. Но один вариант все же пришел мне на ум.
Дети. Они обычно не столь осторожны, как взрослые. Возможно, это объясняется малым опытом, а быть может тем, что страх еще не успел укрепиться в их чистых сердцах. По этой же причине они довольно любознательны, хотя скорее даже любопытны. На то, о чем взрослый не хочет даже слышать, ребенку будет интересно взглянуть хотя бы одним глазком. Кроме того, дети часто не умеют хранить секреты. А уже если они видели что-то странное или неординарное — разболтают об этом на каждом углу. Для них это верный способ повысить репутацию перед сверстниками.
Да, со своими дети охотнее делятся информацией, чем со взрослыми, но с правильным к ним подходом это правило теряет свою актуальность. На данный момент в этом опустевшем селении было гораздо сложнее найти этих самых детей, чем выпытать у них какие-нибудь сведения. Все прятались по домам вместе с родителями. Вломиться в дом для разговора с детьми, мне вряд ли позволят. Возможно конечно и стерпят, но могут и побежать жаловаться инквизитору. Рисковать я не хотел и для начала решил сделать круг по деревне. Глядишь, и попадется на глаза какой-нибудь сорванец.
Чтобы было не так скучно мы с Алексом принялись чесать языками.
— Чего это ты так взъелся на карпута? — спросил я своего духовника.
— И вовсе я на него не взъелся. — хмуро глянул на меня монах.
— Да? — вскинул я брови. — А мне показалось, что ты уже готов был с ним собачиться.
Агорник промолчал, и я продолжил:
— Из нас двоих, обычно ты самый общительный и располагающий к себе. Так что на тебя нашло?
— Ничего. — нехотя, но все же ответил Алекс. — Недолюбливаю я эту расу. Склочный народец. И мелочный.
— Ой, да ладно. Еще скажи: низенький. Я думал, ты не из тех людей, кто верит деревенским предрассудкам. Раз низники малы ростом, значит низки и их помыслы, а сами они ближе к Низшему. Следовательно, они его пособники. — озвучил я самый распространенный и, по моему мнению, самый нелепый из подобных слухов. — Монах должен быть добр. Ты сам мне это говорил. Ведь абсолютно все важны для Высшего, и все нужны ему для его цели.
— Но не всем он нужен. — пылко парировал духовник. — Надеюсь, ты не станешь меня убеждать, что все карпуты — ярые поклонники Его?
— Все, кто проживает в этой стране, официально приняли Его учение. — дипломатично ответил я.
— Ага, но при этом в своих подвалах поклоняться другим богам.
— Это скорее частности, чем общая картина, мой друг. Если бы дела обстояли так, как ты говоришь — орден давно бы вмешался.
— Не будь наивным, мой мальчик. — скривил губы Агорник. — Их терпят. Потому что они полезны. Торговля приносит много прибыли, а многие из тех вещей, что создают или изобретают эти коротышки, никто не может повторить. Так зачем же, говоря образно, резать утку, которая несет золотые яйца? Даже если она крякает противно, гадит где попало, и поклоняется чужим богам. Можно и потерпеть.
— У тебя прямо заговор какой-то получается. — я решил перевести все в шутку, пока наш разговор не перерос в спор. — Стоит ли вообще тогда связываться с такими опасными ребятами как карпуты? Говорят, они жутко злопамятны.
— Злопамятны? Да они привносят новый смысл в это слово. — Кажется, духовник юмора не понял. Или не захотел понимать. — Говорят у каждого из них есть большая тетрадь, куда они записывают все свои обиды и людей, которые им их нанесли. И если появится возможность, хоть через двадцать лет, отомстить, они это непременно сделают. Представляешь, какие злюки?
Я уже был не рад, что поднял эту тему и решил перевести разговор на другую.
— Это мне напомнило ту притчу, которую ты мне когда-то рассказывал про злого короля и мудрого монаха. Только я запамятовал, чем там все закончилось. Вроде король прогнал монаха?
— Да нет же! Все как раз наоборот...
Эту историю я знал наизусть. А выбрал ее за то, что она одна из самых длинных известных мне. Агорник закончил ее вещать только на третьем обходе вокруг деревни. Долго молчать он не мог, так что на четвертом начал рассказывать мне другую. На пятом нам наконец-то повезло.
Правда, мы так и не отыскали детей. Дети сами нас нашли. Проходя мимо очередного двора с покосившемся забором, я заметил, как из старой постройки, что являлась то ли сараем, то ли сеновалом, высунулась перемазанная детская рожица, зыркнула на нас настороженным взглядом, а затем поманила к себе рукой. Ждать повторного приглашения я не стал.
Эта ветхая халабуда похоже своим хозяевам все-таки служила сараем. Только шагнув за порог, я сразу же увидел примостившейся у стены верстак с разбросанными на нем инструментами, а рядом, облокотившись на стойку, располагались орудия труда крестьянина. Дальняя стена была практически до потолка закрыта какими-то мешками, сваленными друг на дружку. Ну а прямо передо мной, выстроив вокруг меня полукруг и глядя на меня круглыми глазами, стояли четверо карапузов. Самому старшему, тому кто меня подозвал, на первый взгляд было лет двенадцать. Самым младшим ребенком была девчушка лет пяти и, по-моему, она слабо понимала, что здесь происходит.
Обычно я стараюсь не разговаривать с детьми, боясь напугать их своим отталкивающим внешним видом. Абсолютно лысая башка с ожогом и рожей, напрочь располосованной фигурами Лихтенберга, может устрашить даже взрослого. Поэтому, чтобы потенциальный источник информации в страхе не убежал к маме или не заперся в себе, я поручаю эти беседы доброму "дядюшке" Алексу.
Но на этот раз я решил изменить своим привычкам. Ребята сами меня позвали, значит я тоже им зачем-то понадобился. Агорника из списка я исключил, вряд ли таким молодым людям нужен духовник. Не успели они еще толком нагрешить. Кроме того, у них здесь где-то ходит свой, в виде настоятеля храма.
Все же детвора выглядела довольно-таки напряженно и настороженно, поэтому я решил первым завязать разговор.
— Привет. — я дружественно взмахнул рукой, но видимо слишком резко, потому как двое из них отпрянули в сторону. — Вы меня звали, вам что-то от меня понадобилось?
— Дядь, ты — охотник на магов? — после небольшой заминки напрямик спросил самый старший.
— Так и есть. А зачем вам охотник?
— Мамка говорит, что охотники крадут детей и делают потом из них приманку для магов. — игнорируя мой вопрос, заявил мне второй мальчик. — Это правда?
Хм, возможно я им и не нужен, а ими движет обыкновенное любопытство. Как я уже говорил — дети любопытны, будто кошки.
— Нет, парень, твоя мама ошибается. — Алекс важно кивнул, подтверждая мои слова.
Двое мальчишек переглянулись, а затем глянули на третьего, самого младшего из них, если не считать девочки. Тот, приоткрыв рот, смотрел на меня не отрываясь и, казалось, даже не моргал.
— Все, Бовик, можешь идти домой. — обратился к нему старший. — Ты нам пока больше не нужен.
— Но я хочу послушать. — плаксиво возразил парень.
— Ты ведь сам не хотел сюда идти. — удивился второй. — Нам пришлось тебя даже уговаривать.
— А теперь мне интересно.
— А что если мама твоя узнает, что ты здесь? По головке не погладит.
Ребята точно знали на что давить — младший крепко задумался.
— Мы тебе потом все расскажем. — добил его последним аргументом старший.
— Ладно, я ушел. Но помните, вы обещали! — показав нам спину, парень зашагал на выход, при этом, как-то умудрившись повернуть свою голову почти на сто восемьдесят градусов, он продолжал пялится на меня. Пока не вышел.
Забавный паренек. Правда, глупый. Он явно совсем не понял ту роль, которую приготовили для него друзья. Хотя, может он еще слишком мал.
А вот оставшиеся двое — умны и практичны. Возможно и не верили россказням родительницы, но на всякий случай подстраховались. Даже через чур практичны.
Нет, тут явно что-то большее, чем простое любопытство.
— Так зачем же я вам понадобился?
Старший паренек вытянулся и расправил плечи, стараясь выглядеть выше и солиднее. Но получалось у него плохо.
— Мы хотим нанять тебя. — ответил он.
Рядом что-то забулькало. Это Алекс поперхнулся и закашлялся.
— Да ну? — наконец справился с собой мой духовник. Но я знаком попросил его помолчать. Я не хотел перебивать детей.
Дело в том, что я сомневался, что в окрестностях бродит еще один маг. Значит, или мне хотят заказать ту же самую колдунью, либо детишки желают избавиться от какой-нибудь местной старушки, которую боятся и приписывают ей сверхъестественные возможности. То есть была пятидесятипроцентная вероятность услышать нужную для себя информацию. А я больше предпочитаю, когда мне ее преподносят сами, пусть даже эмоционально приправленную, чем получать ее, будто клещами, путем вытягивания из людей сведений наводящими вопросами.
— Я слушаю.
— Вы же знаете, что у нас тут проходила чародейка? — парень, боясь, что я передумаю, застрекотал словно кузнечик. — Так вот, мы считаем, что она украла нашу подругу.
— В деревне пропал ребенок? — мы с Алексом недоуменно переглянулись. Даже я должен был бы слышать о таком происшествии, не говоря уже о моем духовнике, который вообще в курсе всех слухов по умолчанию. — И родители до сих пор не бьют тревогу на всех углах? На эту девочку что, всем наплевать?
— Нет. Э-э-э, не совсем. — запнулся малец. — Понимаете, она недавно появилась в деревне. Возможно, бродяжка или беглянка. В нашей деревне есть старушка, которая дает приют таким детям, сиротам и беспризорникам. Старая Эмма, хоть и сухая вся как полено, но женщина добрая, под ее крышей постоянно живут от пяти до десяти детей.
— Как же она их всех прокармливает?
— Эмма только кров дает, а с припасами ей соседи помогают и настоятель храма. Да и приемыши ей тоже по хозяйству помогают, она ведь уже совсем старая.
— И что, эта женщина не заметила, как один из ее подопечных детей исчез?
— Я же говорю — старая она. — распаляясь парень даже повысил голос. — Могла и не заметить. И потом, дети-то у нее в том числе и неблагополучные живут. Могут и от старухи сбежать, не сказав ни слова. Некоторые потом возвращаются через пару недель или больше, а некоторые так и пропадают.
— И что тебя заставляет думать, что девочка не поступила так же?
— Она не такая.
— Ясно. — губы сами собой сложились в ухмылку от этой детской непосредственности. — Как хоть звали эту беглянку?
— Я не знаю.
— То есть?
— Я видел ее всего два раза и ни разу не говорил с ней.
— Сэм в нее втюрился. — влез в разговор парень помладше. — Караулил ее целыми днями, а подойти побоялся.
— Заткнись, Рони! — стиснул кулаки старший.
— А сам-то ты ее видел? — спросил мой духовник мальчика, которого старший назвал Роном.
— Неа.
— Ясно. — многозначительно глянул на меня Агорник.
Я понимал, к чему он клонит. В детстве фантазия работает намного сильнее и ярче, чем по прошествию лет. Вполне может оказаться, что никакой девочки нет и в помине.
— И чего вы хотите от меня? — я решил поскорее закрывать эту тему и перейти уже к наводящим вопросам, раз никаких новых достоверных сведений я так пока и не узнал.
— Чтобы ты отыскал колдунью и отбил у нее девочку, само собой. — парень даже удивился такому вопросу.
Всего-то. Отбить у мага заложника. В существование которого не особо-то и верится. Впрочем, почему бы и не пообещать? Я ведь и так шел по следу этой чародейки, и встреча с ней у меня и без того была назначена. Как минимум одну часть его просьбы я выполню.
— Хорошо. — я кивнул. — Посмотрю, что смогу сделать. Но для начала мне бы пригодились хоть какие-нибудь сведения об этой волшебнице. Чтобы ее отыскать, нужно взять след. Мы ведь даже не знаем в какую сторону из вашей деревни она направилась.
— Она ушла по дороге, что ведет на юго-восток, в сторону леса Сестер. — как о чем-то незначительным поведал нам мальчик.
Мы с Алексом уставились на него, приоткрыв рты и не в силах что-то сказать.
— Что? — заметил парень наше изумление. — Я видел ее в то утро. Мы с Клайнсом Гибсоном поспорили, что я смогу залезть на крышу храма. Пришлось вставать затемно, чтобы никто из взрослых не увидел, но на крышу я все-таки вскарабкался. Оттуда и наблюдал за ее удаляющейся фигурой.
— И что, девочку с ней тоже видел? — К Алексу первому вернулся дар речи.
— Нет. — честно ответил мальчик. — Но я не приглядывался. Я ведь тогда еще не знал, что она пропала. На тот момент я и не догадывался, что та женщина была чародейкой. Это потом уже, после ее ухода, по деревне начали слухи гулять.
— А почему взрослым не рассказал о колдунье?
— Не хотел, чтобы меня наказали. Если бы узнали, что я на крышу храма лазил, меня бы выпорол не только отец, но и сам настоятель.
— Слушай, парень, а ты уверен, что это именно она была? — задал я вопрос, интересующий меня в первую очередь.
Я конечно же надеялся получить от детей какие-нибудь сведения. Но о том, чтобы мне ткнули пальцем в ту сторону, куда скрылась колдунья, и мечтать не смел. И эта будило во мне некоторые сомнения. Стоит ли доверять словам ребенка, в таком принципиально важном деле, как выбор направления охоты?
— Полной гарантии я не дам. — деловито заявил мальчуган. — Далековато все-таки я сидел. Но мне показалось, что это она. Похожа. Фигура у нее все-таки отличается от наших деревенских женщин.
— Хорошо. — я кивнул, принимая его доводы. — Еще что-нибудь интересное запомнил?
— Например?
— Странное поведение, запоминающиеся предметы или элементы одежды, которые на ней были. Может быть женщина заходила кому-нибудь перед уходом?
— Не знаю, я не видел. — Сэм наморщил лоб, припоминая. — Я заметил ее уже тогда, когда она начала отдаляться от деревни. И долго за ней не наблюдал. Ветер тем утром был сильный, так что сидеть на крыше больше, чем того требовал спор, я не рискнул.
