За Союз

Праздник прошёл весело, и вновь наступили рабочие будни: работа, тренировки, учёба в спецшколе. В конце января состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором был принят курс на развитие частного предпринимательства в стране. Об этом я прочитал в газете, по телевизору, тоже стали говорить о развитии кооперативного движения в стране. Показывали вновь созданные малые предприятия в различных отраслях экономики, хозяева, которых обещали наполнить полки магазинов товарами. А они, кстати сказать, и так не пустовали, по крайней мере, в Москве было всё. Да и Любовь Павловна по телефону говорила, что у них тоже жизнь заметно улучшается, очереди понемногу исчезают. Ближе к концу февраля я сдал зачёты в спецшколе, неплохо, на твёрдую четвёрку отстрелялся на стрельбище. Документов мне никаких не дали, просто сделали отметку в личном деле, что я прошёл обучение в воинской части такой-то. Теперь выходные дни я мог проводить по своему усмотрению. По субботам я стал обычно работать в институте, работы было много, у нас многие так делали, а в воскресенье ездил в Москву — гулял по городу, заходил в магазины, в кинотеатры, или отсыпался дома. Иногда встречался со Светой, вместе пару раз съездили в столицу, но у неё, как и у меня, свободного времени было не так уж много, поэтому наши отношения продолжались в какой— то вялотекущей форме. Что, впрочем, меня устраивало. Я по прежнему ничего к ней не чувствовал, а просто так лезть в жизнь к молодой девушке, да и портить отношения с её отцом мне не хотелось. Самойлов относился ко мне очень хорошо, даже перевёл на единицу старшего научного сотрудника, естественно с прибавкой к окладу, впрочем, с учётом зарплаты внештатного сотрудника комитета — денег мне вполне хватало. После праздника восьмого марта, ко мне вечером опять заглянул Семёнов и сказал, что завтра после обеда надо съездить в столицу, в ту же квартиру. — Ты, завтра у Самойлова отпросись и в обед я тебя отвезу, а назад опять сам доберёшься, — он начал одеваться, — у тебя, кстати, водительские права есть? — В моём мире были. — Ну, тогда мы тебе и здесь права выдадим, правила у нас одинаковые. А потом купишь, какую ни будь машинку, подержанную, мы поможем, и будешь сам ездить. Хватит мне тебя катать, — он, улыбаясь, протянул мне руку, — давай копи деньги. До завтра. На следующий день, он привёз меня к тому же старинному дому, а в квартиру я поднялся уже один. Открыл мне тот же парень и молча показал на дверь в комнату. Путилин уже сидел в кресле и листал журнал. — Присаживайтесь, Максим, — пожав мне руку, указал он на соседнее кресло, — опять у меня возникла потребность в разговоре с вами. — Как ваши дела, всё нормально? — Да, всё в порядке. — Ну, тогда сразу перейдём к делу, время дорого, — и он взглянул на часы. — К сожалению, в нашем мире, наши американские партнёры тоже любят бряцать оружием. Понимаете, Максим, непрерывная гонка вооружений сильно подрывает экономику нашей страны. Представляете, какие это расходы. Колоссальные средства, которые можно было пустить на разные мирные цели. Американцы, конечно, тоже тратятся, но им проще, они в разы легче перенесли вторую мировую войну и даже сумели на ней нажиться. Но, чтобы сдерживать их глобальные амбиции мы должны соответствовать их уровню. Андропов предложил Рейгану подписать договор о ликвидации ракет средней и малой дальности, так называемый РСМД. Поэтапно избавится от ракет средней — 1000-5500 км и малой от 500 до 1000км и не делать их больше, не развёртывать и не испытывать. Они бы свои "Першинги" да "Томагавки" порезали, мы бы свои "Пионеры" и прочие ракетки почиркали, сразу легче бы для экономики стало. Но не хотят наши партнёры, подписывать такой документ, молчат "завтраками" кормят, чувствуют, что тяжело нам справляться с растущими расходами. Продолжают развёртывать свои "Минитмены" и на нас хитро косятся. В связи с этим, возникла одна идея. Надо сделать какой-то показательный, наглядный рывок вперёд, причём качественный, так как количественный мы просто не вытянем. Придумать и изготовить что-то такое, чтобы у них "глаз выпал" и "поджилки затряслись", вот тогда, я думаю, они начнут подписывать предлагаемые мирные договора. Могут, конечно, со страху и на кнопку нажать, но это всё-таки маловероятно, слишком тяжёлые последствия для них будут. А если мы и дальше качественно будем от них отрываться, я уверен, что они сдадутся — всё же им тоже нелегко в этой гонке, простой народ уже начинает возмущаться. Конечно его в штатах никогда не слушали, но если начнутся серьёзные протестные движения и настоящие волнения — возможно ситуация изменится. Так вот в связи с этим к вам есть предложение. У нас на вооружении стоит боевой железнодорожный ракетный комплекс — РТ-23 УТТХ с ракетами 15Ж 52. Комплекс отличный, ракеты тоже не плохие: дальность до 10000км, забрасываемый вес больше четырёх тонн, точность или правильно сказать — круговое вероятное отклонение около семисот метров. Разработчик КБ "Южное". Американцы про него, естественно знают, но засечь его практически не возможно у нас протяжённость железнодорожной сети около ста сорока тысяч километров и где этот поезд находится в данный конкретный момент времени определить невозможно. Визуально он не отличается от любого рефрижераторного состава. Они его, конечно, боятся, но, понимаешь, как-то привычно боятся, не хватает как всегда малого, чтобы перевесить чашу весов. Вот мы и решили с вашей помощью модернизировать эту ракету и провести показательный пуск, на который пригласить наших партнёров. После последних слов я расширенными глазами уставился на Путилина, — с моей помощью? — Понимаете, Максим, я считаю, что мы не полностью используем ваш потенциал. Я интересовался вашими работами в институте, о них очень положительные отзывы, ваши знания немного опережают наше время. Вот я и хочу, чтобы вы сами набрали себе команду перспективных учёных, неважно с вашего института или с любого другого. Не имеет значения, сколько человек вы наберёте, на ваше усмотрение, мы в свою очередь обеспечим вашу группу отдельным помещением, со всем необходимым оборудованием, достойной зарплатой. За финансирование можете вообще не беспокоиться. Подчиняться будете непосредственно директору института. Ну, как вам моё предложение? — он внимательно смотрел на меня, — к сожалению, много времени на раздумья я вам дать не могу. Решайте прямо сейчас, может у вас есть вопросы, пожелания, предложения по данному вопросу, не стесняйтесь, я внимательно вас слушаю. Я на время завис, он терпеливо ждал. — А в чём вы видите модернизацию ракеты? — наконец смог вымолвить я. — Ну, во-первых, надо поработать с бортовой инерциальной системой управления, с её вычислительной машиной, чтобы ещё уменьшить круговое отклонение от цели и главное увеличить манёвренность ракеты в процессе полёта. Конечно, для ядерной ракеты отклонение в несколько сотен метров не существенно, но для показательного пуска нужен впечатляющий результат, а хорошая маневренность ракеты обеспечивает её неуязвимость для средств ПРО. Во-вторых, в общем-то, для этой же цели, преодоления ПРО, надо доработать боевые блоки, их в ракете около десяти, чтобы повысить "невидимость" ракеты для радаров. — Понятно, задача серьёзная и чтобы с ней справится, нужны не стандартные решения, — начал я, озвучивать свои мысли, — и не простые исполнители, а умеющие мыслить не стандартно. Много спецов мне не надо, человек шесть вместе со мной, вполне достаточно. В нашем НИИ под эти параметры подходят только двое, насколько я успел узнать коллектив. Значит надо искать на стороне, у вас в стране, как и в моём мире, есть Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов. Мне нужны списки изобретений в области радиоэлектроники за последние три года, если будет мало, то за пять лет. Я попробую выбрать достойных людей для решения данной задачи. Путилин сразу подошёл к телефону и, набрав номер, поставил кому-то задачу по изобретателям. — Надо подождать с минут тридцать, — сказал он ложа трубку, — сейчас подвезут все данные за пять лет. Мы ещё поговорили о положении в мире и в стране, затем в дверь постучались и молодой человек, который открывал входную дверь, передал Путилину несколько листов бумаги. — Выбирайте, Максим, — он протянул мне листы, — а я пока журнальчики полистаю. Я погрузился в чтение. Список был составлен очень толково: вначале шло описание изобретения, затем подробное описание автора, включая черты характера. Изобретений было не так уж много, некоторые были откровенно слабыми, ещё я обратил внимание, что у некоторых авторов за этот период времени по несколько изобретений. В итоге, просидев около часа, я остановился на пяти кандидатах. — Вот, я выбрал пять человек, — подал я список Путилину, — может не все согласятся, мне нужны только добровольцы. Я бы хотел с ними ещё лично побеседовать до начала работы. — Конечно, обязательно побеседуете, — произнёс он, просматривая мой список и одновременно заглядывая в листы с данными изобретателями, — все проживают в средней полосе страны, есть даже из Подмосковья. Я, думаю через пару, тройку дней мы организуем вам встречу, на которой вы сделаете окончательный выбор. А кого вы планируете взять из своего НИИ? — Иванова Александра из моего бюро и Зайцева Илью из второго, мне кажется, они подойдут творческой работы. — Хорошо, Максим, завтра вас пригласит ваш директор института. Вместе подготовите приказ по НИИ о создании вашей группы, определитесь с помещением, переезжайте, устраивайтесь. Как будете готовы работать, позвоните мне,— он протянул мне визитку, — звоните в любое время и по всем проблемам, не стесняйтесь. Вам привезут документацию и боевые блоки выбранной нами ракеты, которые вам и предстоит улучшить. Мы не будем отрывать вас от работы, поэтому выбранных вами кандидатов, будем привозить на собеседование к вам в институт. Ваш начальник отдела безопасности будет организовывать встречу. Ещё раз хочу напомнить, что времени в обрез, поэтому раскачиваться некогда, надо сразу включаться в работу, по всем вопросам, тормозящим выполнение задачи, сразу звоните мне. До свидания Максим, — он протянул мне руку, — и успехов вам, мы на вас надеемся.

Глава 5 За Союз

Домой я вернулся в смешанных чувствах, с одной стороны мне давно хотелось чего-то подобного, нестандартных задач и интересных решений, самостоятельности в принятии этих решений. С другой стороны — большая ответственность и не только за себя а и за людей, которые мне доверились. Голова уже пухла и я решил, что утро вечера мудренее и пораньше лёг спать. Сразу с утра меня пригласили к директору и колесо закрутилось. Выбранные мной ребята без раздумий согласились войти в мою группу, нам выделили приличное по размеру помещение на первом этаже, там раньше было, что-то типа зала для совещаний. Директор направил туда завхоза, и через час наша комната сияла чистотой, затем нам помогли переехать и установили всё необходимое оборудование. Директор принимал самое активное участие в обустройстве и организации работы нашей группы, видимо получил серьёзные указания сверху. Уже после обеда, я позвонил Путилину, с установленного на моём столе телефона, и сказал, что можно вести блоки и документацию — мы готовы к работе. Он сказал ждать, сегодня доставят в любом случае, по голосу было понятно, что он доволен нашей оперативностью. Пробегая по коридору, я встретил своего бывшего наставника Игоря, он искренне поздравил меня с новым назначением и попросился в мою группу. — Знаешь, Максим, я не знаю, конкретно, чем вы будете заниматься, но я знаю тебя. Знаю твои способности как инженера и хотел бы с тобой работать, да и парней ты взял к себе серьёзных. — Понимаешь, Игорь, под данную нам задачу группа уже сформирована, скоро ещё приедут люди из других НИИ. Но на будущее я обязательно буду иметь тебя в виду, — уклончиво ответил я и, попрощавшись, поспешил по своим делам. Игорь был неплохим специалистом, но и не хорошим, а каким то средним. Делал порученную работу, но на среднем уровне, никаких интересных, неожиданных решений я за ним не наблюдал. Поэтому я и не пригласил его в свою группу, балласт мне был не нужен. До конца рабочего дня мы занимались настройкой и тестированием аппаратуры, документацию по ракете пока не привезли и я предложил парням идти домой. Они, как и я жили в общежитии, а сам собирался ждать до упора, помня слова Путилина, но ребята отказались, решив тоже дождаться груз. После окончания рабочего дня зашёл Семёнов с молодым парнем спортивного вида. — Максим Алексеевич, — начал он официально, — ваша группа по грифу относится к секретности особой важности. Поэтому посторонним в это помещение вход категорически запрещён, допуск имеют только члены группы и директор института. Для соблюдения режима секретности мы оборудуем у вас на входе пост, где будет постоянно, находится наш сотрудник. Я думаю просто поставить небольшой столик возле двери, вон в том углу, — он показал на угол возле двери, — он у вас свободный? — Да, вроде ничего туда не планировали. — Ну и отлично, нам вполне места хватит. Это Михаил, — он кивнул на молча стоявшего своего спутника, — он будет дежурить первым. Пока это все члены вашей группы? Я молча кивнул. — Хорошо, Миша возьми, кого ни будь, принесите стол и устраивайся. Они вышли, а через пятнадцать минут Семёнов вновь вернулся и сказал, что нам привезли подарки. Четверо солдат занесли ящики, а сопровождающий их молодой капитан передал мне чемодан с документацией. Мы с ребятами решили, что лучше начинать на свежую голову и пошли домой, а Михаил закрыв за нами дверь, остался охранять секреты. Наутро мы распаковали ящики, достали документы и погрузились в их изучение. Работа началась. Через три дня мне позвонил Семёнов и сказал, что приехали остальные кандидаты в мою группу. — Подходи, в моём кабинете поговоришь по одному, они сейчас у моих ребят сидят в отделе. Оказалось, что из пяти отобранных мной кандидатов один отказался сразу, поэтому приехали только четверо. Пообщавшись с ними, я выбрал троих, один мне как-то сразу не понравился, слишком говорливый, шумный. Задав ему несколько вопросов по специальности, я увидел, что он откровенно плавает, не понятно как он смог что-то изобрести. Возможно, он просто зарегистрировал чьё-то изобретение, выдав за своё, возможность у него такая была — он работал преподавателем в одном из институтов, а студенты бывают очень толковые. В общем, его кандидатуру я отмёл сразу, были у меня сомненья ещё насчёт одного молодого парня. Он был какой-то рассеянный, отвечал невпопад, выглядел как типичный "ботаник". Волосы взъерошены, очки с толстыми линзами, высокий, но сильно сутулится. Одет в мятые джинсы, с пузырями на коленях и в растянутый свитер. Но поговорив с ним об электронике, я увидел, как парень на глазах меняется: ответы стали чёткими, уверенными, взгляд заблестел, даже за стёклами очков это было заметно. Сутулиться и то меньше стал. Получив исчерпывающие ответы на довольно сложные вопросы, я убедился, что передо мной незаурядный специалист, способный на многое. Беру, решил я, и никогда в будущем не пожалел о своём выборе, Артём, так звали парня, оказался настоящим самородком. Определившись с кандидатами, я позвонил директору и сего помощью решил бытовые проблемы вновь прибывших. Всех поселили в наше общежитие. Правда двое оказались женатыми, но решили пока устроиться, как следует на новом месте, поработать, а потом уже жён с детишками вызывать. Я признал, что это мудрое решение, неизвестно чем закончится эксперимент Путилина, зачем зря семьи дёргать. На следующий день мы приступили к работе уже в полном составе, я каждому, включая себя, определил сектор ответственности и понеслось. Мы редко уходили домой раньше десяти, одиннадцати вечера включая субботы, в воскресенье я уже сам выгонял ребят к часу дня, чтобы они хоть немного отдохнули и просто выспались. Я забросил тренировки, правда, предупредив тренера, что как аврал на работе закончится, я опять буду ходить. Иногда, я всё-таки устраивал полноценные выходные, кода видел, что работа забуксовала, а парни сидят сонные и отрешённые. И это помогало, после выходного, все как-то оживали, решались, казалось бы, неразрешимые вопросы, возникали интересные идеи. Я несколько раз ездил в командировки к ракетчикам, иногда один, иногда с Артёмом. Проверяли на практике некоторые решения, испытывали доработанные блоки на пробных пусках, правда запускали ракеты малой дальности, какие попроще и соответственно подешевле. Артём часто меня удивлял своими неожиданными решениями, безусловно, у него был настоящий талант или призвание, не знаю, как точнее сказать, но я был очень рад, что взял его в свою команду. В таком темпе мы проработали до конца мая и всё-таки справились с поставленной задачей, все блоки были доработаны, а некоторые буквально собраны заново. Проведя контрольную проверку, мы убедились, что система работает в штатном режиме. Я отпустил парней домой, наказав, чтобы по дороге купили пива, а сам позвонил Путилину и доложил об окончании работ в лабораторных условиях. Он внимательно выслушал меня, похвалил за скорость, и сказал, чтобы мы готовились послезавтра в командировку всей группой, надо смонтировать все блоки на объект и подготовится к пуску. — За вами с утра подойдёт автобус и машина сопровождения, сами всё аккуратно погрузите и выдвинитесь в сторону Калининграда. Там вас встретят и обеспечат все необходимые условия для работы, по окончании работ сразу звоните мне, будем договариваться со зрителями. — Владимир Владимирович, надо бы пробный запуск сделать, так сказать порепетировать, — попробовал я оттянуть час икс. — Конечно надо бы, но у вас же блоки в одном экземпляре изготовлены, второй комплект делать — минимум месяц надо. Вы хоть всё задокументировали, все схемы прочертили, ничего не упустили? — Нет, вся документация в порядке, можно при благоприятном исходе пускать изделие в серию. — А другого исхода у нас и не будет, я в вас верю, завтра готовьтесь, а послезавтра в путь, — и он, попрощавшись, отключился. А я отправился в общежитие пить с парнями пиво. В назначенный день мы погрузились в мягкий междугородний автобус, аппаратуру тоже взяли с собой, чтобы не растрясти, и в сопровождении чёрной волги, с мигалкой на крыше, и четырьмя крепкими парнями внутри, выехали с территории НИИ. Останавливались мы только на заправку, и перекусить уже ночью мы прибыли на место. Сдав автобус с аппаратурой под охрану, мы прошли в гостиницу и завалились спать. Утром, наскоро позавтракав, мы проехали на БЖРК, который стоял на тихой ветке, недалеко от города под надёжной охраной и приступили к работе. На монтаж и проверку блоков у нас ушло два дня, мы особо не торопились, так как понимали ошибиться нельзя. Потом прямо из поезда, была такая возможность, я позвонил Путилину и доложил об окончании работ. Он похвалил и сказал возвращаться в институт. Мы выехали в этот же день вечером и утром были дома. Я распустил всех по домам и сказал, чтобы до понедельника я их не видел. Сегодня была пятница, так что у нас намечались три дня безделья и расслабухи, да и новых заданий нам пока не дали. Я, конечно, предполагал привести окончательно в порядок бумаги по проделанной работе, чтобы облегчить жизнь производственникам, но много времени это не займет. Надо поговорить с директором, может он подбросит работёнку, для нас, только уже без авралов, в нормальном режиме. С этими мыслями я пришёл домой и, приняв душ, лёг спать. Сразу уснуть не получилось, всё-таки в автобусе я неплохо подремал, да и мысли одолевали, всё ли мы сделали правильно, как пройдёт показательный пуск. Повозившись, какое-то время я всё же уснул. Выходные прошли спокойно, я сбегал кросс, как раньше. Погода была замечательная, уже наступило лето, но жары ещё не было, травка была свежая зелёная, листья молоденькие, сочные. Птицы вили гнёзда и распевали песни, красота. Побегал с удовольствием, а вечером сходил в спортзал, Антон как всегда был там, я переоделся и хорошенько разогревшись, поработал на ковре с молодым парнем, которого порекомендовал тренер. Да парень был силён, я выкладывался по полной, пару раз он меня хорошо приложил, но я всё же свёл поединок к ничейному результату. В понедельник я сходил к директору, и он подкинул нам пару тем для разработки, я распределил задания между парнями и сам с головой окунулся в новую работу. Ближе к концу рабочего дня позвонил Путилин. Поздоровавшись и поинтересовавшись, чем мы там занимаемся, он перешёл к делу. — Завтра к девятнадцати ноль ноль, вы, Максим, должны подъехать в аэропорт "Шереметьево", там подойдёте к дежурному покажете удостоверение и вас проводят в самолёт, там и встретимся. Мы с вами и нашими американскими партнёрами полетим во Владивосток, а оттуда на автомобильном транспорте до полигона. В среду утром состоится пуск ракеты с железнодорожного ракетного комплекса из под Калининграда и она, пролетев девять с лишним тысяч километров должна попасть на наш полигон в приморье. Вот там мы её с вами и нашими партнёрами и будем ждать, надеюсь не напрасно. Ваш директор в курсе, вам оформят командировку, а за себя кого-нибудь оставьте, чтобы группа не расслаблялась. Всё понятно, вопросы есть? Я сказал, что всё предельно ясно и он попрощавшись отключился. Назавтра оставив за себя Зайцева Илью, я поехал в Аэропорт, заранее, чтобы не опоздать. Сделав всё, как сказал Путилин, я оказался в самолёте вместе с ним, двумя сотрудниками американского посольства и несколькими военными с большими звёздами на погонах. Были ещё какие-то люди в штатском, некоторых из них я видел по телевизору. Представив меня как руководителя научной группы, он вернулся к прерванному разговору с одним из военных. Я нашёл себе место и уселся, ожидая взлёта, через несколько минут к Путилину подошёл лётчик, видимо командир корабля, и, обменявшись с ним несколькими фразами, ушёл к себе в кабину и спустя пять минут самолёт начал руление. Все заняли сидячее положение, и самолёт, разбежавшись, оторвался от земли. Спустя девять часов мы приземлились в аэропорту под Владивостоком, нас уже ждал кортеж из нескольких машин и парочки микроавтобусов. Путилин пригласил меня в свою машину, и мы поехали. — Ну, что Максим, волнуетесь, я заметил, и в самолёте не спали, всё прессу читали. — Да, Владимир Владимирович, трясет знатно, — передёрнув плечами, ответил я. — Не надо, так переживать, всё должно пройти как надо. Конечно, опозорится перед нашими друзьями нам нельзя, они тоже подготовились, даже орбиты своих спутников подкорректировали, чтобы заснять и старт и финиш, да и в полёте посмотреть за нашей ракетой. Один из них под Калининград поехал, в место старта, видишь какой подход серьёзный. Но боженька нам поможет, мы должны победить. Дорога заняла больше часа, но наконец, мы прибыли на полигон. Он представлял собой огромное поле, окружённое невысокими сопками, на одной из них был НП, оборудованный бетонными постройками наподобие блиндажей, обращённых в сторону поля. Мы прошли в один из таких блиндажей, внутри он оказался очень большим, легко поместились все приехавшие и местные военные, встретившие нас. Посредине помещения был установлен накрытый стол, на котором были выставлены бутылки с различными напитками, алкогольными и безалкогольными, блюда с закусками и бутербродами с икрой. На краю стояли подносы с рюмками, бокалами и небольшими тарелками. Стульев вокруг стола не было, и я понял, что этот стол накрыт для фуршета. В стене бункера, выходящей на поле, были большие застеклённые очень толстым стеклом окна, а на подоконниках лежали бинокли и стояли стационарно установленные стереотрубы. Возле других стен находились кожаные диваны и мягкие стулья. — Товарищи давайте перекусим с дороги, — произнёс Путилин, зайдя в блиндаж и подходя к столу, — до запуска ещё минут сорок осталось. Максим, выпейте водочки или коньяку, успокоите нервишки, — уже тихо сказал он, обращаясь ко мне. Я, последовав его совету, выпил коньяку и почувствовал, как трясун уходит, где-то в желудке приятно потеплело, и я немного расслабился. Перекусив, и выпив ещё рюмочку, я подошёл к окну и посмотрел в бинокль на поле. Посредине его был выложен из кирпича круг диаметром метров десять, а кирпичи для наглядности были выкрашены белой краской или извёсткой. Больше на поле ничего интересного не было, и я отошёл от окна и присел на стул. Народ активно разговаривал, разбившись на группы и пары, изредка подходя к столу и опрокидывая рюмку другую. Американцы разговаривали с Путилиным сидя в углу на диване. Через некоторое время к ним подошёл молодой человек из сопровождающих и протянул Путилину спутниковый телефон. Обменявшись по нему несколькими фразами, Путилин вернул телефон и громко объявил. — Ракета стартовала, расчётное время полёта около тридцати минут. Все оживились, заговорили, в помещении стало довольно шумно. Один из американцев извинился, и, достав из портфеля спутниковый телефон, вышел на свежий воздух. Вскоре он вернулся и продолжил разговор. Минут через двадцать народ начал занимать места возле окон, вооружаясь биноклями. Путилин вместе с американцами расположился у центрального окна и посматривал в мощную стереотрубу, а они взяли бинокли. Погода выдалась мрачная, низкие облака, местами чёрные тучи, нависли буквально над вершинами сопок. Когда мы приехали, моросил дождь, но сейчас прекратился, а солнце даже не просматривалось. Было сумрачно и как то зловеще, прямо не земной пейзаж, голые сопки под низким небом. Момент финиша ракеты заметить было практически не возможно, что-то тёмное выскользнуло из облаков и мгновенно ударило практически в центр кирпичного круга. Земля ощутимо вздрогнула, а в круге, выложенном из кирпичей, образовалась приличная воронка. По сути круга как такового больше не было — кирпичи осыпались в воронку, лишь с одной стороны сохранилось немного белых кирпичиков, хаотично разбросанных по земле. После нескольких мгновений полной тишины, все разом заговорили, солидные генералы хлопали друг друга по плечам , обнимались, как школьники. Один из американцев повернулся к Путилину. — Отличный выстрел, господин Путилин, — он постарался изобразить улыбку, но она получилась слегка кривоватой, — я подробно доложу своему боссу. — Спасибо, мистер Смит, по русской традиции успешное дело надо отметить. Подходите к столу, — Путилин жестом хозяина показал на стол, где успели появиться новые бутылки и закуски. Ко мне подошёл второй американец и, протянув руку на хорошем русском произнёс. — Хорошая работа, господин Непомнящий, поздравляю вас. Я поблагодарил его и вместе со всеми подтянулся к столу. Путилин, подождав, когда все наполнят бокалы и рюмки, произнёс небольшую речь во славу советской науки и поздравил меня с успехом как достойного её представителя. Все, громко чокнувшись, выпили и, закусив, опять разбились на небольшие компании. Провели на полигоне мы ещё около часа, потом сразу поехали в аэропорт и вылетели в Москву. Возвращались с полигона мы опять в одной машине с Путилиным. — Ну вот, а вы боялись, Максим, — начал он, когда машина тронулась, — всё отлично получилось. Подождём реакции наших заокеанских партнёров. Но сидеть без дела мы вам не позволим, слишком большая роскошь. Через пару дней вам привезут новое задание — надо постараться сделать максимально невидимым наш стратегический бомбардировщик Ту— 160 "Белый лебедь". Надо сделать блок установки помех, чтобы радары ПРО его не видели, или в крайнем случае видели очень плохо. Да, что я вам рассказываю, вы сами всё знаете лучше меня. С этой работой мы вас сильно торопить не будем, работайте спокойно, вдумчиво в штатном режиме. А то сломаетесь, всё же с ракетой вам пришлось выложиться по полной. Кроме самолёта у военных есть много пожеланий, так что без работы вы не останетесь. Если ещё надо людей, звони, обсудим, подберём.